У Крылова есть басня про свинью, которая, наевшись желудей, стала подрывать корни дуба, с которого они падали. Когда ей обратили внимание на то, что она вредит дереву, с которого питается, она отвечала, что ей нет дела до дуба - были бы желуди. Сравнение некоторых европейских и отечественных деятелей со свиньями будет невежливо - что же, не будем его делать. Однако ситуация нашествия "внутренних варваров", когда люди подрывают корни собственной культуры, достаточно обычна. Иногда это принимает острую форму - когда древние храмы предаются огню, произведения религиозного искусства демонстративно оскверняются и уничтожаются, а живые носители национальной культуры - священники, профессора, офицеры, просто интеллигентные и образованные люди - физически истребляются. Иногда речь идет о более осторожном и плавном выдавливании традиционной культуры - как, например, в Испании, где недавно суд распорядился удалить Распятия и другие религиозные символы из школ, или в Бельгии, где планируется сделать рабочими днями ряд христианских праздников.
История Испании - страны, лежащей на противоположном от нас краю Европы - чем-то напоминает нашу. Там тоже на какое-то время власть захватили люди, исповедовавшие антихристианскую идеологию. Там тоже силы прогресса жгли храмы и убивали священников - всех, кого могли найти. Фраза "Единственная церковь, которая дает свет - это горящая церковь", которая могла бы быть сказана русским большевиком, принадлежит испанскому анархисту Буэнавентуре Дуррути-и-Доминго. Но в Испании гражданская война кончилась по-другому - там победили белые. Коллективизации, "чисток" и долгих десятилетий атеистической диктатуры испанцы, в отличие от нас, не пережили.
Но сегодня в этой стране пользуются достаточным влиянием силы, которые прямо возводят свою политическую родословную к тем, кто тогда, в годы испанской гражданской войны, жег древние соборы, составлявшие славу испанской - и мировой - культуры.
Предлог, под которым судьи потребовали удалить Распятия и другие религиозные образы - то, что они "противоречат праву родителей воспитывать своих детей". Интересно, что, когда, скажем, Европейский Союз требует, чтобы католические школы нанимали на работу учителей-гомосексуалистов или преподавали в школах программы, направленные на "борьбу с гомофобией", это нимало не нарушает права родителей; эти права нарушает только молчаливое присутствие символов христианской веры и культуры.
Идеологическая предвзятость тут совершенно очевидна - и нам стоит помнить о том, что это за идеология. Современные секуляризаторы отличаются от наших большевиков или испанских анархистов не целями, не воззрениями, а исключительно возможностями. Пока антихристианские силы в Европе не обладают монополией, им приходится считаться с достаточно сильным христианским присутствием. Всякий раз, когда у какого-либо атеистического движения - от революционной Франции до Камбоджи - появлялась физическая возможность расправляться с верующими и разрушать церкви, оно именно это и делало. Всякий раз, когда умами людей овладевало видение светлого будущего без Бога, это кончалось резней и тиранией.
И всем нам, наследникам христианской Европы, от России до Испании, следует помнить об этом опыте - и напоминать о нем нашим оппонентам. Дело в том, что свобода и безопасность для всех - и, не в последнюю очередь, для атеистов - существует до тех пор, пока Европа помнит о своем христианстве; атеистические движения в мировой истории отметились не только яростными гонениями на Церковь, но и ожесточенными чистками в собственных рядах.
Атеисты могут очень браниться на президента Медведева, который появляется в Церкви и вообще "поощряет клерикализацию". Однако остается фактом, что при нем они находятся в гораздо большей безопасности и пользуются гораздо большей свободой, чем при своем со-атеисте Сталине. Победа атеизма в Европе была бы ужасной катастрофой для всех - и для самих атеистов не в последнюю очередь. В сохранении христианских основ Европы заинтересованы все - не только христиане.
