Собор большинством голосов принял решение об отправке Вас на пенсию и устранении с кафедры епископа Рашско-Призренского. Владыка на пенсии освобождён ли от своих обязанностей?
Вас неправильно информировали. Святейший Архиерейский Собор голосовал не о Нашей отправке на пенсию, но именно об удалении от управления епархией Рашско-Призренской.
Согласно решению Собора, принятому в 90-х годах, любой епископ может избрать один из монастырей своей Епархии, в котором мог бы остаться в случае устранения, старости или выхода на пенсию. Почему это решение не относится к Вам, ведь практически известно, что Вы не будете находиться в пределах Рашско-Призренской епархии?
На этот вопрос должны были бы ответить другие. Я сам действительно просил разрешения остаться в каком-либо из многочисленных монастырей епархии Рашско-Призренской, будучи уверен, что тогда бы и всё монашество осталось там, где и доныне было, то есть в своих монастырях. К сожалению, моя просьба непринята во внимание. Почему? Отвечать должен не я.
Говорят, что значительное число владык СПЦ побаивается принять Вас в свою Епархию в страхе, что Вы, как Вас обвиняют, продолжите создавать культ личности и с собою приведёте последователей, склонных к антицерковной деятельности. Некоторые владыки, напротив, предложили Вам гостеприимство в своих Епархиях. Отчего же они не боятся?
То, о чём „говорят“ не означает истины, пока не будет доказано. А ничем ни доказано, ни показано, что некие владыки „побаиваются Нас принять в свою Епархию“. В особенности ничем не доказано ни то, что мы в нашей епархии Рашско-Призренской создавали и возделывали „культ личности“, ни то, что мои последователи (монахи) „склонны к антицерковной деятельности“. События последних месяцев показывают, что эти характеристики намного больше приличествуют другим. В этом и есть ответ на последний вопрос: Почему владыки, предложившие нам гостеприимство, „не боятся“ мнимых опасностей? По простой причине, что знают: подобные инсинуации не отвечают действительности, так как не имеют никаких оснований.
Вы решили, где теперь будете пребывать или об этом не хотите задумываться?
Мы Священному Архиерейскому синоду направили Наше предложение о том, где желали бы пребывать, но ответа ещё не получили. Думаю, мнения на этот счёт будут согласованы.
Обвинению подвергнуты Ваши ближайшие сотрудники, прежде всего, отец Симеон. Что с ним будет дальше?
Отец Симеон действительно обвинён, однако ничего не было доказано. Обвинения основаны на сомнениях, слухах, личных выводах и толкованиях каких-то фактов или случаев, а не на действительных событиях и доказательствах. Дело следственных органов всё безпристрастно расследовать, проверить и вынести праведное решение. Отец Симеон с Нами, под Нашим руководством и заботой 22 года, и Мы хорошо его знаем. Уверены, что и правосудие это увидит, а самим тем и наше общество.
Имеет ли место известная доля вины отца Симеона или же он послужил лишь поводом для Вашего устранения?
Всё указывает на это. Потому и не дожидаясь окончания следственных действий, Нас „в срочном порядке“ удалили от управления Епархией, без возбуждения какого бы то ни было процесса, не оставив нам возможности и права на защиту. Однако, „не падает снег да покроет брег, но да всякий зверь оставит свой след“. Случай отца Симеона был бы здесь лишь „побочным ущербом“.
По мнению большинства владык СПЦ, Вас в значительной мере скомпрометировало поведение монахов Рашско-Призренской епархии. В какой степени это действительно Вам было во вред?
Это совершенно произвольное и необоснованное утверждение. Наше монашество никому не создавало проблем прежде неканонического решения Синода о Нашем устранении. (Исключением является монастырь Дечаны, который Нам создавал проблемы, да ещё какие, на протяжении последних лет). И тогда, естественно, дошло до спонтанной реакции. Любой живой организм реагирует на внезапный укол. Только мертвецы не реагируют, когда их расчленяют.
В епархии Рашско-Призренской сосредоточена наибольшая часть сербского монашества, для кого Вы были не только Епископ, но и духовник. Насколько теперь ситуация изменится?
Во многом. По решению Собора я перестал быть их епископом, но остался духовником тем, кто этого желает. А духовным отцом остаюсь для всех них, ведь, естественно, отца нельзя сменить. Я их духовно родил и воспитал. Это навсегда останется фактом, даже и для тех, кто бы от Нас отрёкся (скажем, для дечанцев).
Если СПЦ выбирала между спасением одного человека так, что на всё закрыла бы глаза и продолжила дальше как ни в чём не бывало, и спасением Епархии и церковного порядка, почему же Вам ранее было рекомендовано самому просить об удалении или пенсии по состоянию здоровья? Разве это не значило бы тогда, что Церковь закрыла глаза на вину (то есть, что она в самом деле есть)?
Здесь ложно поставлена дилемма: или − или. Епархия Рашско-Призренская жила нормальной и полноценной церковной жизнью, ничего страшного в ней не происходило, никакой угрозы церковному порядку в ней и от неё не было до тех пор, пока Мы кому-то не стали мешать. Оттого и потребовалось, чтобы Мы сами просили отставки якобы по состоянию здоровья, что было бы наиболее безболезненным, но и наименее честным как для Нас лично, так и для самой Церкви. Тем Мы бы заранее признали истинными все обвинения, которые Нам ставятся в вину, хотя они и ничем не доказаны. Конечно, это бы тогда значило, что Церковь закрыла глаза на “действительно имеющуюся вину“. Потому-то Священные Каноны и запрещают епископу самому просить отставки, или, если он разрешается от должности, настаивают, что „если недостоин, подлежит суду и извержению“, а не удаляется самовольно.
Обвинение Вам было доставлено за два дня до начала Собора, без определения срока ответа на него. Известна ли причина, по которой Вы лишены права на защиту?
Причина Нам неизвестна. Не желаем строить никаких предположений. Пусть это объяснят другие. Народ же, верим, сам поймёт.
Официальная СПЦ назвала часть верующих, священства и монашества, вставших на Вашу защиту, псевдозилотами, еретиками и раскольниками. Если глас народа − глас Божий, значит ли это, что в СПЦ больше некому его слышать, или речь идёт ещё об одном новом явлении, когда на место народа ставится политика?
Здесь скрывается тенденция к обобщению. Наш вопрос к Вам: что значит „официальная СПЦ“ и что „неофициальная“? Церковь составляют и все те (верующие, священство и монашество, как и епископы), кто встали на „Нашу защиту“, так же как и те, кто на противоположной стороне. Исторический факт в том, что верующий народ – хранитель правой веры, как в истории Церкви много раз было явлено, так что, вероятно, отсюда и выражение „глас народа – глас Божий“. Некоторые (а не „официальная Церковь“) стараются в наше время представить это другим образом, внося „политику“ в дела Церкви. В Церкви всегда будут те, кто хотят слышать голос Истины и идти за ним. Слава Богу, что это так.
Случалось ли, чтобы из-за всего происшедшего Вы когда-нибудь пошатнулись в вере, или Вам она помогла пережить минувший период?
Наша вера стоит на доверии к Богу и полном предании себя в волю Божию. Она основана не на осуществлении наших личных, часто эгоистичных, желаний и целей. Наша единственная цель – угодить Богу, исполнить, соответственно нашим возможностям, Его святые заповеди. В этом наш труд и наша борьба. Всё остальное в руках Божиих. Поэтому всё, что случалось в Нашей жизни, не только в последнее время, Мы принимали как дар от Бога, не стараясь (сразу) понять, почему с нами то или это происходит. Мы всегда верили, что это по некоему промыслу Божьему, по Божьему допущению, и Нам во благо. Потому благодарим Бога за всё.
