В этом доме уже 189 лет живет шесть поколений одной семьи! В XIX веке особняком Телешова-Карзинкиных владели богатейшие и образованные купцы. Горький впервые прочитал в нем пьесу "На дне", а Шаляпин призывал: "Здесь меня послушайте, а не в Большом театре - там я за деньги пою!" Сегодня в доме - необычный музей...
И просвещенные купцы, и их гости-писатели, похоже, далеко не случайно выбрали именно Покровский бульвар. "Интеллигентность" этот бульвар начал приобретать еще в XV веке, когда тут разбил свои сады Иван III, первым из наших государей понявший, что без кадровой интеллигенции России ни Кремль не построить, ни артиллерию не поднять, ни с болезнями не справиться.
В 1815 году потомственный купец Андрей Сидорович Карзинкин, "имевший торг в яблошном ряду", выкупил дворянскую усадьбу Федора Толстого на Покровском бульваре, расширил и дополнил пристройками. Обустройство продолжил его сын Александр. В 1857 году он стал совладельцем "Ярославской большой мануфактуры". Прорыв же Карзинкиных в десятку богатейших купеческих семей России произошел после присоединения в 1873 году среднеазиатских земель, где текстильные фабриканты воздвигли 12 хлопкоочистительных заводов и устроили хлопковые плантации.
В 1906 состояние унаследовал Александр Андреевич Карзинкин (1863-1939). Со своей женой, балериной Большого театра итальянкой Аделиной Джури, и дочерью он жил на втором этаже дома на Покровском. А в 1917 году исчезли все богатства Карзинкиных, включая с самый шикарный в Москве автомобиль, на котором миллионер иногда дозволял покататься генералу Корнилову. Карзинкину оставили лишь комнату, "уплотнив" дом десятками жильцов. В 1920 году Александра Андреевича арестовали за распродажу на рынке монет из своей же коллекции, в 1936-м посадили по доносу соседа. Скоро, однако, его, безнадежно больного, выпустили. Через три года он умер.
Тут и конец истории богачей Карзинкиных? А вот и нет!
Уже с 1815 года усадьба на Покровском стала превращаться из купеческого в интеллигентское гнездовье, и судьба ее обитателей оказалась с связанной с феноменом куда более значимым, чем текстильный и хлопковый бизнес, - с культурой России.
Еще дед Александра Андреевича собирал былины и песни и основал солидную фамильную библиотеку. С 1850-х годов в доме устраивались литературно-музыкальные вечера, на которых бывали А. Н. Островский и Ф. М. Достоевский. Главным же делом жизни последнего Карзинкина стала Третьяковская галерея. Александр Андреевич являлся одним из четырех членов ее Попечительского Совета, вложив в галерею громадные деньги и не менее громадный труд.
В 1898 году нижний этаж дома Телешовых заняла семья сестры А. А. Карзинкина, художницы Елены Андреевны, вышедшей замуж за писателя Николая Дмитриевича Телешова - тоже из купцов. С тех пор до 1916 года особняк славился в Москве своими "Средами". Эти "Среды" в корне отличались от просто любительских вечеров: на них "апробировались" и дорабатывались произведения, составившие впоследствии гордость нашей словесности. Бунин, Чехов, Горький, Андреев, Куприн, Мамин-Сибиряк, Серафимович, Скиталец, Цветаева, Станиславский и Немирович-Данченко, Левитан, Поленов, Рахманинов, Шаляпин здесь не просто бывали, чаевничали, смеялись, сплетничали, но, главное - работали. И старосту своего семинара, организатора "Сред" Н. Д. Телешова искренне любили.
Литературная судьба Николая Дмитриевича сложилась относительно удачно. Главная книга - "Записки писателя" и детская сказка "Белая цапля" востребованы и сегодня. В сталинские времена ему хотя и оставили всего две комнаты на первом этаже, но обласкали орденами и званиями. Народническая по духу проза Телешова печаталась. Да, он творил согласно "правильным" канонам соцреализма, но в тогдашних травлях не участвовал, доносов не писал. И тщательно скрывал свои страдания, сознавая, что его "Среды" - главное дело жизни - разгромлены, что никогда не возвратятся в Россию Шаляпин и Бунин, а вернувшиеся из-за границы Горький, Цветаева и Куприн стали совсем другими людьми. Молчал он и о том, как гадал про себя (а ведь наверняка гадал!) - посадят или не посадят, получив в 1950 году из Франции от Бунина гранки цикла рассказов "Темные аллеи" с авторской правкой нобелевского лауреата. Бунинское письмо и гранки - один из экспонатов семейного музея, который основал Николай Дмитриевич и потомственными хранителями которого стали последующие три поколения рода Телешевых (все потомки Н. Д. Телешова были уже Телешевыми, дом же остался Телешовским).
Сын писателя Андрей Николаевич в 1941 году пошел добровольцем в московское ополчение и, возможно, остался жить благодаря одному только шагу из строя на призыв: "Фотографы есть?" После войны А. Н. Телешев работал фотографом в книжных издательствах. Ныне его работы украшают стены музея.
Внук, Владимир Андреевич, был врачом. Сейчас в доме живут его вдова, юрист Татьяна Юрьевна Телешева и пятеро ее детей. Старшему - Юрию, флейтисту президентского оркестра - 29 лет, младшему - школьнику Николаю - 12. И всем им хватает работы по сохранению четырехкомнатной квартиры-музея - а не музея-квартиры, в чем и состоит уникальность дома на Покровском бульваре. Пусть на дверях нет вывески, а в маршрутах автобусных экскурсий музей фигурировал лишь в брежневские годы, - "трудится" он куда как напряженно. 18 апреля и 18 мая, в день музеев и день культурного наследия города, квартира открыта для посетителей. Постоянно приходят школьники, пенсионеры. Сюда приезжали потомки Шаляпина и других участников "Сред". Семья консультировала (и предоставляла материалы) устроителей выставки памяти В. А. Гиляровского, авторов книг и фильмов о Бунине, Шаляпине, Рахманинове. Между тем помощи от государства Телешевы не получают и живут весьма скромно. В годы гайдаровских реформ им пришлось даже завести козу, "поселив" ее в бывшем туалете особняка, где уж наверное перебывали все его прославленные гости...
Однако сегодня кое-кто не прочь от музея избавиться. На втором этаже "дома Телешовых" - ресторан (жарят шашлыки в легендарном саду), и юридическая фирма. Ее хозяева уже сказали: "Дом нам нужен целиком". Дальше может сработать обычная схема: особняк дряхлеет, а деньги на ремонт есть только у бизнесменов, которые раскошеливаться не собираются; семья выселяется в Жулебино, музей гибнет, здание же превращается в бетонный муляж, где лишь мемориальная доска будет напоминать о старине.
Последние Телешевы обещают бороться до конца. Но ведь так же храбрились хранители и десятков других - в итоге, увы, исчезнувших - "культурных гнездовий" Москвы...
Что же ждет Дом Телешова?
И просвещенные купцы, и их гости-писатели, похоже, далеко не случайно выбрали именно Покровский бульвар. "Интеллигентность" этот бульвар начал приобретать еще в XV веке, когда тут разбил свои сады Иван III, первым из наших государей понявший, что без кадровой интеллигенции России ни Кремль не построить, ни артиллерию не поднять, ни с болезнями не справиться.
В 1815 году потомственный купец Андрей Сидорович Карзинкин, "имевший торг в яблошном ряду", выкупил дворянскую усадьбу Федора Толстого на Покровском бульваре, расширил и дополнил пристройками. Обустройство продолжил его сын Александр. В 1857 году он стал совладельцем "Ярославской большой мануфактуры". Прорыв же Карзинкиных в десятку богатейших купеческих семей России произошел после присоединения в 1873 году среднеазиатских земель, где текстильные фабриканты воздвигли 12 хлопкоочистительных заводов и устроили хлопковые плантации.
В 1906 состояние унаследовал Александр Андреевич Карзинкин (1863-1939). Со своей женой, балериной Большого театра итальянкой Аделиной Джури, и дочерью он жил на втором этаже дома на Покровском. А в 1917 году исчезли все богатства Карзинкиных, включая с самый шикарный в Москве автомобиль, на котором миллионер иногда дозволял покататься генералу Корнилову. Карзинкину оставили лишь комнату, "уплотнив" дом десятками жильцов. В 1920 году Александра Андреевича арестовали за распродажу на рынке монет из своей же коллекции, в 1936-м посадили по доносу соседа. Скоро, однако, его, безнадежно больного, выпустили. Через три года он умер.
Тут и конец истории богачей Карзинкиных? А вот и нет!
Уже с 1815 года усадьба на Покровском стала превращаться из купеческого в интеллигентское гнездовье, и судьба ее обитателей оказалась с связанной с феноменом куда более значимым, чем текстильный и хлопковый бизнес, - с культурой России.
Еще дед Александра Андреевича собирал былины и песни и основал солидную фамильную библиотеку. С 1850-х годов в доме устраивались литературно-музыкальные вечера, на которых бывали А. Н. Островский и Ф. М. Достоевский. Главным же делом жизни последнего Карзинкина стала Третьяковская галерея. Александр Андреевич являлся одним из четырех членов ее Попечительского Совета, вложив в галерею громадные деньги и не менее громадный труд.
В 1898 году нижний этаж дома Телешовых заняла семья сестры А. А. Карзинкина, художницы Елены Андреевны, вышедшей замуж за писателя Николая Дмитриевича Телешова - тоже из купцов. С тех пор до 1916 года особняк славился в Москве своими "Средами". Эти "Среды" в корне отличались от просто любительских вечеров: на них "апробировались" и дорабатывались произведения, составившие впоследствии гордость нашей словесности. Бунин, Чехов, Горький, Андреев, Куприн, Мамин-Сибиряк, Серафимович, Скиталец, Цветаева, Станиславский и Немирович-Данченко, Левитан, Поленов, Рахманинов, Шаляпин здесь не просто бывали, чаевничали, смеялись, сплетничали, но, главное - работали. И старосту своего семинара, организатора "Сред" Н. Д. Телешова искренне любили.
Литературная судьба Николая Дмитриевича сложилась относительно удачно. Главная книга - "Записки писателя" и детская сказка "Белая цапля" востребованы и сегодня. В сталинские времена ему хотя и оставили всего две комнаты на первом этаже, но обласкали орденами и званиями. Народническая по духу проза Телешова печаталась. Да, он творил согласно "правильным" канонам соцреализма, но в тогдашних травлях не участвовал, доносов не писал. И тщательно скрывал свои страдания, сознавая, что его "Среды" - главное дело жизни - разгромлены, что никогда не возвратятся в Россию Шаляпин и Бунин, а вернувшиеся из-за границы Горький, Цветаева и Куприн стали совсем другими людьми. Молчал он и о том, как гадал про себя (а ведь наверняка гадал!) - посадят или не посадят, получив в 1950 году из Франции от Бунина гранки цикла рассказов "Темные аллеи" с авторской правкой нобелевского лауреата. Бунинское письмо и гранки - один из экспонатов семейного музея, который основал Николай Дмитриевич и потомственными хранителями которого стали последующие три поколения рода Телешевых (все потомки Н. Д. Телешова были уже Телешевыми, дом же остался Телешовским).
Сын писателя Андрей Николаевич в 1941 году пошел добровольцем в московское ополчение и, возможно, остался жить благодаря одному только шагу из строя на призыв: "Фотографы есть?" После войны А. Н. Телешев работал фотографом в книжных издательствах. Ныне его работы украшают стены музея.
Внук, Владимир Андреевич, был врачом. Сейчас в доме живут его вдова, юрист Татьяна Юрьевна Телешева и пятеро ее детей. Старшему - Юрию, флейтисту президентского оркестра - 29 лет, младшему - школьнику Николаю - 12. И всем им хватает работы по сохранению четырехкомнатной квартиры-музея - а не музея-квартиры, в чем и состоит уникальность дома на Покровском бульваре. Пусть на дверях нет вывески, а в маршрутах автобусных экскурсий музей фигурировал лишь в брежневские годы, - "трудится" он куда как напряженно. 18 апреля и 18 мая, в день музеев и день культурного наследия города, квартира открыта для посетителей. Постоянно приходят школьники, пенсионеры. Сюда приезжали потомки Шаляпина и других участников "Сред". Семья консультировала (и предоставляла материалы) устроителей выставки памяти В. А. Гиляровского, авторов книг и фильмов о Бунине, Шаляпине, Рахманинове. Между тем помощи от государства Телешевы не получают и живут весьма скромно. В годы гайдаровских реформ им пришлось даже завести козу, "поселив" ее в бывшем туалете особняка, где уж наверное перебывали все его прославленные гости...
Однако сегодня кое-кто не прочь от музея избавиться. На втором этаже "дома Телешовых" - ресторан (жарят шашлыки в легендарном саду), и юридическая фирма. Ее хозяева уже сказали: "Дом нам нужен целиком". Дальше может сработать обычная схема: особняк дряхлеет, а деньги на ремонт есть только у бизнесменов, которые раскошеливаться не собираются; семья выселяется в Жулебино, музей гибнет, здание же превращается в бетонный муляж, где лишь мемориальная доска будет напоминать о старине.
Последние Телешевы обещают бороться до конца. Но ведь так же храбрились хранители и десятков других - в итоге, увы, исчезнувших - "культурных гнездовий" Москвы...
Что же ждет Дом Телешова?
