Парней так много холостых, а я люблю женатого", - сидя за свадебным столом, хором затянули песню гости постарше. А у невесты слезы ручьями текли по щекам. Она все еще не могла поверить в свое счастье. Да и примириться с несчастьем той, другой женщины, у которой, сама о том не мечтая, отбила мужа, тоже не удавалось. Ведь не зря говорят в народе: на чужом несчастье счастья не построишь.
Грешная любовь
Ни у кого не повернулся бы язык назвать Свету красавицей. Гадкий утенок в детстве, она так и не превратилась в прекрасного лебедя. И в восемь, и восемнадцать, и в двадцать восемь лет ее зеркальный двойник оставался все таким же непривлекательным - слишком длинным и плоским, с жидкими тусклыми волосами, лунообразным лицом и короткими белесыми ресницами.
- Зато ты у нас умная! - старалась ободрить Свету мама. - Пусть смазливые пустышки ловят богатых мужичков, а ты всего добьешься сама. А там, глядишь, и жених сыщется - тоже умный.
С годами Светлана и впрямь добилась профессионального успеха - в бухгалтерии ей не было равных. На нее сыпались деловые предложения одно выгоднее другого, и к тридцати годам она сменила уже четыре рабочих места. Каждый раз, приходя в новый коллектив, Света тешила себя тайной надеждой, что "выиграет" не только в зарплате... Но коллеги-мужчины встречали новую бухгалтершу равнодушно, а ведь, помимо работы, искать мужа ей было негде. Кроме работы, в ее жизни не было ничего - разве что одинокие тоскливые ночи. А праздники она неизменно встречала в компании родителей и многочисленных престарелых родственников, с друзьями тоже не слишком везло. Что уж там говорить о любви...
Иван был простым шофером в очередной коммерческой фирме, переманившей Светлану к себе. Частенько они ездили вдвоем то в банк, то в налоговую инспекцию. Иногда, по просьбе начальника, он подвозил ее до дома. От нечего делать по дороге разговаривали, и сами не заметили, как пустая в сущности болтовня наполнилась для обоих особым смыслом. С удивлением Иван и Светлана обнаружили, что понимают друг друга с полуслова, что смотрят на мир одними глазами.
Видит Бог, Светлана не хотела разбивать семью, где, может, и не было должного согласия, зато воспитывались двое детей. Когда Иван решил разводиться, она даже пыталась его разубедить. Но любовник был непоколебим.
- Да ведь с ней даже разговаривать не о чем, - говорил он о матери своих детей, недоуменно пожимая плечами.
Расплата
Света годами не заглядывала в церковь. Иногда ее неудержимо тянуло в храм, и тогда она робко следовала этому порыву. Но в праздники ее смущала суетливая толчея, как в общественном транспорте в час пик, - до умиротворения ли тут? Да и в полупустом храме ей не удавалось сосредоточиться на собственных мыслях и чувствах. Казалось, со всех сторон ее пронзают колкие, любопытные взгляды, и Света поневоле пятилась к выходу.
Но на этот раз Светлана пребывала в таком жутком отчаянии и возбуждении, что не замечала ничего вокруг. Прижав ладони к губам, сквозь дрожащую пелену слез она смотрела на печальный лик Богородицы с младенцем на руках, и казалось, вот-вот потеряет сознание. Сколько она так простояла - минуту или час, не помнила. Очнулась, сидя на ступеньках храма.
- Вот так, глубже дыши, глубже, дочка, - поучал незнакомый голос.
Повернув голову, Света увидела маленькую худощавую старушку в черном одеянии и с добрыми васильковыми глазами. Пожилая женщина улыбнулась и ласково погладила ее по волосам:
- Ты чего в храме-то убивалась? Или похоронила кого?
И Света выложила ей как на духу все, что наболело за последние полтора года. Рассказала, как полюбила женатого мужчину, как переживала чужой развод и радовалась собственной свадьбе. Наконец, как, ненасытная, захотела испить семейного счастья сполна - задумала родить ребенка. Муж хоть и без особого энтузиазма (у него-то уже были сын и дочка от первого брака), но поддержал ее в этом желании. А она не смогла забеременеть... Обегала десяток специалистов, прошла все возможные обследования и процедуры, выпила массу гормональных препаратов, измучила себя постоянным ожиданием - и все напрасно. Уж и Иван стал отговаривать: "Не терзайся, отступись". Но она продолжала хлопотать, как заведенная.
На последнем приеме у врача Света так горячо принялась его расспрашивать - ну, когда же, наконец, когда?! - что доктор не выдержал. "Да может, никогда! - отрезал сухо. - И такое бывает".
Искупление
- Я тебе, дочка, вот что скажу. Перво-наперво к батюшке сходи - исповедайся, - посоветовала пожилая монахиня. - Потом повенчаться вам надо. А дети они и есть дети - не твои, и не чужие. Их Господь дает и забирает. И не для себя мы их растим, а ради них же самих. Понимаешь или нет? Хочешь дитя взрастить - доброе дело сделать, возьми и пригрей сироту. Таких ведь нынче ох сколько!
Света не сразу прониклась этим наказом - еще помаялась, потосковала, но слова эти крепко засели в ее голове. Но надо было еще убедить Ивана. Венчаться он худо-бедно согласился, а вот брать ребенка из детского дома отказался наотрез.
Тайком, на свой страх и риск Светлана взялась за новые хлопоты. Стала оформлять документы на усыновление и обивать пороги детских приютов. Она решила поставить Ивана перед фактом, понимая, конечно, что может потерять мужа. Но чем пристальнее она вглядывалась в глаза маленьких сирот, тем острее ощущала, что намерения ее правильные.
И однажды вечером, набравшись храбрости, Света выложила перед мужем на стол фотографию пятилетнего мальчика. Сказала мягко, но решительно:
- Посмотри, это Антошка. Правда, похож на тебя, особенно глаза? Очень скоро он поселится в этом доме и назовет меня мамой. И даже если ты сейчас уйдешь, я не останусь одна. Этот малыш всегда будет рядом - с тобой или вместо тебя...
Приютив сироту, Светлана была вознаграждена сполна. Иван остался ее мужем и проникся заботой о приемном сыне не меньше ее самой. А через год, под Рождество, случилось чудо - уже и нежданное. Света забеременела и родила дочку - крепкую, здоровую. Больше всего прибавлению в семье радовался Антошка.
Грешная любовь
Ни у кого не повернулся бы язык назвать Свету красавицей. Гадкий утенок в детстве, она так и не превратилась в прекрасного лебедя. И в восемь, и восемнадцать, и в двадцать восемь лет ее зеркальный двойник оставался все таким же непривлекательным - слишком длинным и плоским, с жидкими тусклыми волосами, лунообразным лицом и короткими белесыми ресницами.
- Зато ты у нас умная! - старалась ободрить Свету мама. - Пусть смазливые пустышки ловят богатых мужичков, а ты всего добьешься сама. А там, глядишь, и жених сыщется - тоже умный.
С годами Светлана и впрямь добилась профессионального успеха - в бухгалтерии ей не было равных. На нее сыпались деловые предложения одно выгоднее другого, и к тридцати годам она сменила уже четыре рабочих места. Каждый раз, приходя в новый коллектив, Света тешила себя тайной надеждой, что "выиграет" не только в зарплате... Но коллеги-мужчины встречали новую бухгалтершу равнодушно, а ведь, помимо работы, искать мужа ей было негде. Кроме работы, в ее жизни не было ничего - разве что одинокие тоскливые ночи. А праздники она неизменно встречала в компании родителей и многочисленных престарелых родственников, с друзьями тоже не слишком везло. Что уж там говорить о любви...
Иван был простым шофером в очередной коммерческой фирме, переманившей Светлану к себе. Частенько они ездили вдвоем то в банк, то в налоговую инспекцию. Иногда, по просьбе начальника, он подвозил ее до дома. От нечего делать по дороге разговаривали, и сами не заметили, как пустая в сущности болтовня наполнилась для обоих особым смыслом. С удивлением Иван и Светлана обнаружили, что понимают друг друга с полуслова, что смотрят на мир одними глазами.
Видит Бог, Светлана не хотела разбивать семью, где, может, и не было должного согласия, зато воспитывались двое детей. Когда Иван решил разводиться, она даже пыталась его разубедить. Но любовник был непоколебим.
- Да ведь с ней даже разговаривать не о чем, - говорил он о матери своих детей, недоуменно пожимая плечами.
Расплата
Света годами не заглядывала в церковь. Иногда ее неудержимо тянуло в храм, и тогда она робко следовала этому порыву. Но в праздники ее смущала суетливая толчея, как в общественном транспорте в час пик, - до умиротворения ли тут? Да и в полупустом храме ей не удавалось сосредоточиться на собственных мыслях и чувствах. Казалось, со всех сторон ее пронзают колкие, любопытные взгляды, и Света поневоле пятилась к выходу.
Но на этот раз Светлана пребывала в таком жутком отчаянии и возбуждении, что не замечала ничего вокруг. Прижав ладони к губам, сквозь дрожащую пелену слез она смотрела на печальный лик Богородицы с младенцем на руках, и казалось, вот-вот потеряет сознание. Сколько она так простояла - минуту или час, не помнила. Очнулась, сидя на ступеньках храма.
- Вот так, глубже дыши, глубже, дочка, - поучал незнакомый голос.
Повернув голову, Света увидела маленькую худощавую старушку в черном одеянии и с добрыми васильковыми глазами. Пожилая женщина улыбнулась и ласково погладила ее по волосам:
- Ты чего в храме-то убивалась? Или похоронила кого?
И Света выложила ей как на духу все, что наболело за последние полтора года. Рассказала, как полюбила женатого мужчину, как переживала чужой развод и радовалась собственной свадьбе. Наконец, как, ненасытная, захотела испить семейного счастья сполна - задумала родить ребенка. Муж хоть и без особого энтузиазма (у него-то уже были сын и дочка от первого брака), но поддержал ее в этом желании. А она не смогла забеременеть... Обегала десяток специалистов, прошла все возможные обследования и процедуры, выпила массу гормональных препаратов, измучила себя постоянным ожиданием - и все напрасно. Уж и Иван стал отговаривать: "Не терзайся, отступись". Но она продолжала хлопотать, как заведенная.
На последнем приеме у врача Света так горячо принялась его расспрашивать - ну, когда же, наконец, когда?! - что доктор не выдержал. "Да может, никогда! - отрезал сухо. - И такое бывает".
Искупление
- Я тебе, дочка, вот что скажу. Перво-наперво к батюшке сходи - исповедайся, - посоветовала пожилая монахиня. - Потом повенчаться вам надо. А дети они и есть дети - не твои, и не чужие. Их Господь дает и забирает. И не для себя мы их растим, а ради них же самих. Понимаешь или нет? Хочешь дитя взрастить - доброе дело сделать, возьми и пригрей сироту. Таких ведь нынче ох сколько!
Света не сразу прониклась этим наказом - еще помаялась, потосковала, но слова эти крепко засели в ее голове. Но надо было еще убедить Ивана. Венчаться он худо-бедно согласился, а вот брать ребенка из детского дома отказался наотрез.
Тайком, на свой страх и риск Светлана взялась за новые хлопоты. Стала оформлять документы на усыновление и обивать пороги детских приютов. Она решила поставить Ивана перед фактом, понимая, конечно, что может потерять мужа. Но чем пристальнее она вглядывалась в глаза маленьких сирот, тем острее ощущала, что намерения ее правильные.
И однажды вечером, набравшись храбрости, Света выложила перед мужем на стол фотографию пятилетнего мальчика. Сказала мягко, но решительно:
- Посмотри, это Антошка. Правда, похож на тебя, особенно глаза? Очень скоро он поселится в этом доме и назовет меня мамой. И даже если ты сейчас уйдешь, я не останусь одна. Этот малыш всегда будет рядом - с тобой или вместо тебя...
Приютив сироту, Светлана была вознаграждена сполна. Иван остался ее мужем и проникся заботой о приемном сыне не меньше ее самой. А через год, под Рождество, случилось чудо - уже и нежданное. Света забеременела и родила дочку - крепкую, здоровую. Больше всего прибавлению в семье радовался Антошка.
