Мы поминаем кончину Пушкина, но в нас не обновленная скорбь утраты, а гордость и озарение. Не тризна, а радостная встреча: с Россией встреча. Пушкин - все наше бытие. В Пушкине, может быть, разгадка рокового вопроса, поставленного им же:
Куда ты скачешь, гордый конь,
И где опустишь ты копыта?
Может быть, оттого и гордость, и озарение, что эта вековая встреча с родимым Гением, встреча, можно сказать, - всемирная, под чужестранным небом, приблизит нас, наконец, к разгадке, успокоит от века беспокойных, даст откровение и устой? Как никогда еще за сто лет, мы тщимся найти самостоянье, и - в разброде, как никогда. Может быть, мы провидим, что эта встреча снимет с нас роковые чары, даст, наконец, нам почву, на которой мы обретем единство? Потому и гордость, и озарение.
Есть у народов Книги - священные откровения. В годины поражений народы черпают силы в них. Сердце нам говорит, что есть у нас наше откровение: Пушкин. Столько перетерпев, нельзя оставаться прежними: страдание умудряет, обновляет. Иными глазами вглядываемся мы в мир. Мы, духовно, должны обогатиться. Должны помнить:
Нет, выстрадай сперва себе богатство,
А там посмотрим, станет ли несчастный
То расточать, что кровью приобрел.
С таким богатством мы должны внимать Пушкину глубоко. Мы томимы "духовной жаждой", мы влачимся "в пустыне мрачной", и вот - Серафим нам на перепутьи, Пушкин. Мы должны отдать ему наше сердце и принять от него - "угль, пылающий огнем", - неутолимую любовь к России, его любовь. И тогда все увидим, и все поймем. И найдем, наконец, единство.
25 января 1937 года