Народное искусство на грани гибели

Вопрос жизни народного искусства, его развития в традиционных промыслах, особо ценных, со всей очевидностью оказался в ситуации, что не делай все остается на круге своем. Из пятилетия в пятилетие пишутся стратегии развития, а традиционные промыслы из года в год гибнут. Среди них всемирно известные: Палех, Федоскино, Богородская резьба по дереву, Холмогорская резная кость и многое другое. Круг, как бы замкнулся, несмотря на усилия Министерства промышленности и торговли, на которое и теперь Правительство возложило разработать «мероприятия по сохранению, возрождению и развитию НХП» – по поручению Президента РФ Пр.912 от 10.05.2017 г. И здесь делается все возможное, хотя проблема выходит далеко за пределы компетенции Минпромторга и в прямую касается Министерств Культуры и Образования, остающихся безучастными в стороне. Между тем, кажущаяся безысходность имеет свои глубокие причины и отсюда возможность решать проблему, если понять ее суть.

Для этого важно всмотреться в историю советского прошлого.

Парадокс в том, что народное искусство, переносящее бесконечные беды, оказываясь в фарватере борьбы нового и старого, новизны с традициями, тем не менее, именно в советское время, утверждало себя как духовная культура! И в этом статусе своих достижений открыло новую эру в своей истории, обозначив путь в будущее – в содержании духовной культуры. И в этом статусе вошло в Новую Россию.

Мосты к тому сквозь время прокладывала традиция. В перспективе прожитой истории, это открывается в трех периодах советского времени и в четырех, с предшествующим ему серебряным веком, давшим движению к раскрытию, постижению и возрождению духовных ценностей народного искусства – народной духовной культуры в целом.

Что это за феномен, незамеченный в текучести времени? Словно неожиданно возникший, а для кого-то даже и не примеченный в своем движении, но закономерный в жизни Духа.

Первый период – 1917 год, – революционной ломки всех основ жизни страны. Сокрушительного удара по традиции, традиционной культуре. И именно в эти жесточайшие 20ые годы просияло как чудо, иначе и не называли современники, в том числе ученые, рождение искусства Палеха – лаковой миниатюры. Древнерусская традиция была воспринята через призму поэтики народного искусства, в началах мифологического, космического, природного. Голиковские битвы, хороводы выплескивались на поверхность небольших предметов, что было органично для народного искусства. И тот же Иван Голиков в работе над «Словом о полку Игореве» в 30ых годах поднялся до художественной разработки замысла. Живописным языком он воссоздал ценности «Слова» в единственности образа. Всей внутренней формой передал эпичность произведения, во временной протяженности движущегося конного русского войска, достигнув выражения всеобщего, всенародно значимого. Всадник – образ-идея сакрального значения в крестьянском искусстве, разворачивается талантом Голикова в многозначности смыслов, выражающих «Слово». Сравнительно с крестьянским – это – ново в народном искусстве. Ново и развитие личностного начала, воплотившего уже на новом уровне диалектику взаимодействия индивидуального и коллективно-соборного начала, в утверждении вечно-ценного для народа сил Добра, Блага, Справедливости, Света, возвышающих жизнь духа над обыденным. Личностное теперь не только вбирает ценность опыта народного, но осознанно включается в него. И это тоже ознаменовывает новый этап в развитии народного искусства. К своему замыслу мастер теперь собирает материал, чего не было в крестьянском искусстве. Историчность как категория образа народного искусства становится содержанием образа. И это тоже ново и значимо для будущего – это можно определить как синтез фольклорного метода и метода художественного. И тем не менее, при всем этом новом, народное искусство остается народным, сохраняет свою художественную целостность в специфике своего типа культуры – культуры канонической, где канон дает установку общую для творчества всех членов промысла, что не исключало, а наоборот, провоцировало выражение индивидуально особенного. А это напрочь не признают те, кто видит культуру только в настоящем дне. Между тем, каждым мастером промысла утверждается своя неповторимость в выражении общего: общей художественной системы и техники искусства, общих тем, мотивов, ценностей школы. Ее и не хотят видеть, как ценность сегодня, что демонстрируют понятия: «народное творчество», «народное художественное творчество», «ремесло». Этими понятиями в государственных документах регулируется деятельность промыслов. И эти же понятия вошли в образовательные стандарты. Этими понятиями традиционные промыслы смешались со всякого рода художественной и нехудожественной деятельностью, множеством подделок, что и показывает очередная выставка «Ладья», заставляя думать, что нет у нас ни понимания, ни уважения к Национальной культуре!

Итак, искусством Палеха 20ых – до середины 30ых годов не только открыт, но – предначертан путь традиционных промыслов в будущее и к тому же с ролью художника. Народное искусство показало себя в развитии. Но, в условиях революционной классовой борьбы, острейшего противостояния нового – традиционному, все новые достижения народного искусства в лице Палеха, обернулись в прямо противоположном содержании. Художник с образованием, поставленный в положение учителя – народного мастера, посредством создаваемых образцов и своего руководства развитием народного промысла, направлял творчество мастера в русло общее со всем советским искусством – в соцреализм. На этом пути искусство промыслов катастрофически теряло и свою народность, и свою художественность, разрушалось мастерство.

Палех в те годы, хотя и подвергался жесточайшей, громящей его критике, тем не менее, благодаря своему особому положению защищенности, известными писателями во главе с М. Горьким и славой на Западе, а главное, золотом от продажи изделий за рубежом, смог продержаться до середины 30ых годов. В волну арестов попали и писатели, и мастера, жители села. Палех, переживший ломку своего искусства принял установки партийной идеологии.

Во втором периоде, не менее чудесном, мосты, прокладываемой традиции наиболее ярко проявились в факте возрожденной Гжели. Некогда цветущий очаг народной духовной культуры, переживший гибельные, революционные разорения, восстанавливается в атмосфере победно завершаемой Великой Отечественной войны. Силами ученого А.Б. Салтыкова и художницы Н.И. Бессарабовой, почувствующей традицию и учащейся теперь уже у народного мастера, возрождается сине-голубая, с символом розы, растительная роспись на белизной сияющем фарфоре в технике полуфаянса XIX века, что было органично воспринято молодежью округи.

И вот, третий период, совсем неожиданный период самоутверждения традиции и даже, вопреки происходящему в то время. Он открывается событийно, нежданно и не столь в искусстве промыслов организованных, хотя и здесь, в отдельных случаях традиция возрождалась, например, гжельская пластика, но в целом промыслы уже находились под гнетом образцов и в промышленных параметрах развития. – Это была первая половина 60ых гг.

Вот в это время, событийным и неожиданным открытием стало народное искусство в творчестве мастеров деревень. Оно предстало в преемственности мастерства уникальности школ, древнейших традиций. Это было время – экологического кризиса и быстро набиравшего силу технического прогресса, поставившего под угрозу природу и народное искусство. На страницах печати разворачивались одна за другой дискуссии. Входил в жизнь дизайн и многим казалось на смену народному искусству. Декоративное искусство начинало утверждаться в художественной самоценности. В поисках современного стиля, часто отождествляемого с новой архитектурой Черемушек, ниспровергалась традиция. Народному искусству провозглашался конец.

В обстановке начавшегося движения экологии природы и экологии культуры, спасения деревень, спасения рек от проекта их поворота – история культуры повторила себя. Как и в серебряном веке, художники снова, в поисках родных корней, устремляются на Север, в глубины России, вдохновляются в своем творчестве древнерусской архитектурой, природой, самобытной жизнью деревень. И не только художники, писатели, врачи, физики и математики из разных городов открывали очаги народного искусства, помогали их возрождению, поддерживая творчество народных мастеров. Это воистину было всенародное движение. Оно привело к тому, что образовалась комиссия народного искусства при Союзе Художников, работающая с мастерами. Их творчество на выставках открывалось для зрителя всего мира. И предстали тогда невиданные раннее очаги русской народной глиняной игрушки – Каргопольской, Филимоновской, Абашевской и многих других очагов древнейших традиций. Деревянная расписная игрушка – Федосеевская, Городецкая. Творческим духом народных мастеров, народная пластика воссоздавалась в целостности своего образа. На тех же выставках, открытием стало народное искусство малых народов России, не вычлененное из этнической культурной среды: Дальнего Востока и Крайнего Севера, Сибири, Тувы, Дагестана. Во всем этом и была победа народного искусства над несущимся временем, народное искусство показало свою нужность в современности.

Происходящее радовало, удивляло неискушенного зрителя на выставках, заставляло специалистов, искусствоведов по-новому увидеть народное искусство, отойти от стереотипов, навязанных в предшествующее время марксисткой наукой, научно осмыслить происходящее. Классифицировать народное искусство современности в формах его бытования и уровнях культуры в разных слоях отражения ее в образах. Мною были определены три формы[1], каждая со своим механизмом развития и творческим методом, что актуально и на сегодняшний день. Тем более, что невнимание к тому ведет ко многим принципиальным ошибкам и потерям.

Прежде всего, это касается вопроса народного искусства малых народов и русских деревень, гибнущих в настоящем, ждущих возрождения. Теперь в каждом случае необходим свой подход к явлению. А в то время, особенно к концу 80ых годов, в неугасающих дискуссиях, несмотря на очевидность живой традиции, возрождающихся очагов народного искусства, историчности его развития, тем не менее пытались его свести к понятиям то «примитива», то «анахронизма прошлого», «безличности» и к «бессознательному» творчеству, или «подражательному» и в конце концов было выдвинуты понятия «самодеятельного искусства», «народное творчество» в содержании первого. К чему отнесли и традиционное народное искусство деревень, мастера которых, отделенные от промысла попадали в систему работы дома творчества, как мастера самодеятельности. И это был результат культурной политики в то время Министерства культуры. – «Решающим фактором, – писалось в труде подведомственного ему учреждения, – в становлении и развитии народной художественной самодеятельности является ее соединение с социализмом и коммунизмом – социальным и культурным движением, вступившим на путь исторического отрицания цивилизации»[2].

В таком контексте и соответственно ложно к реалиям народного искусства, как живой традиции, понятия «народное творчество» и «самодеятельное искусство» внедрились в управление всей широкой сферы деятельности народного творчества, что потом и перекочевало в Новую Россию. А в то время даже из названия «народные промыслы» стало исчезать слово «народное». Министерство культуры заимело департамент «Самодеятельное искусство», и соответствующий центр, отвернувшись окончательно от народных традиционных промыслов.

Почти десять лет, оставаясь вне заботы государства, традиционные промыслы к концу 90ых годов снова оказались в системе промышленности, в сменяющихся одно за другим Министерств, в настоящем – Минпромторге в понятии «народные художественные промыслы», по сути стирающем культуру традиций. Это понятие вошло в закон о народных художественных промыслах №7-ФЗ 1999 г., подписанный Касьяновым, вызвавший тогда возмущение и критику. Исправления в последствии были, но по статьям, не затрагивая сами понятия. В последней записи это звучит так: «Народные художественные промыслы – одна из форм народного творчества», что и открыло широкую дорогу для всякого рода деятельности, совсем не относящейся к предмету «сохранения» и «развития» традиций.

Невнятность, размытость понятий, родившихся в прошлом, когда не ставилась задача «сохранять» и «развивать», тем более возрождать традиции народного искусства, скорее наоборот, не могут служить сегодня, когда это выдвигается как цель для вырабатывания мероприятий, способствующих развитию промыслов.

До каких же пор в сфере народного искусства будут пожинаться плоды советской культурной политики, низводящей народное искусство, как якобы ненужное современности – до ширпотреба. Неизменный промышленный рост, ознаменованный тогда – «каждому хохломскую ложку», а теперь – «в каждый дом Гжель» – очень сходны, только реалии другие! Другого ждет Новая Россия!

Огромные, многоэтажные, заброшенные корпуса в очагах живой традиции, унылые свидетели механизации художественного ручного труда – гибели духовной культуры традиционных промыслов, их высокого мастерства.

В тяжело сложившихся реалиях и фактически без понятий, отвечающих цели – «сохранения, возрождения и развития традиции» вынуждены Минпромторг с его министром Д.В. Мантуровым создать дорожную карту развития «народных художественных промыслов и ремесел». По Распоряжению Правительства РФ №2800-р 14 декабря 2017 г.

Между тем, материальную прибыль от промыслов государство давно не получает, но прибыль большая возможна приумножением человеческих ценностей духовной культуры.

Прежде чем перейти к вопросу выхода из создавшегося положения, необходимо обратить внимание на подъем творчества и расцвет народного искусства в тяжелые для народа 90ые годы. Рушилась промышленность, закрывались заводы, а традиционные промыслы показали расцвет народного искусства. Двигателем творчества, как и в 20ые годы было – выжить! Но одновременно – сохранить потомственное искусство, спасти традицию!

Мосты, развивающейся традиции в четырех периодах истории, несмотря на беды, подготовили этот расцвет. Но, осуществление его определили две причины. Первая – пал запрет на религию. Возрождение Русской Православной церкви широко и глубоко отозвалось в искусстве. Задавленное религиозное чувство в переживании образа, присущее народному искусству, выплеснулось в творчестве на религиозные темы, Евангельские сюжеты, в сакральности символических образов. Не только в художественных достижениях отдельных личностей, но в формировании целостных направлений в искусстве промыслов – пейзажа в миниатюре Федоскино и исторического, религиозного направлений в миниатюре Палеха, Мстеры, Ростовской финифти, в Богородской резьбе по дереву. Возродилась Гжельская майолика, открывшая путь развития традиции, что было отмечено Государственной премией, но для управленцев это ничего не значило. Руководствуясь стихией рынка, где позволено все покупать и продавать, была допущена продажа предприятия. И вместо майолики в Гжели стали создавать грузинскую керамику. Вопиющий факт незащищенности культуры – законом! В те же годы событием стало восстановление производства узорных шалей Павлово-Посадского очага. Во главе с пришедшими руководителями В.С. Стуловым и В.Г. Долговым, промысел не только возродил свои традиции, но достиг целостного развития в образности художественного языка, укоренной в космогонии народного искусства. Положительная энергетика изделий традиционных промыслов неизменно отмечается зрителем и потребителем. По этому поводу вспоминается на выставке Палеха в Амстердаме, посещаемой множеством людей, заданный вопрос: «Что же это за народ, который способен создавать в наше время искусство столь высокой духовности?». Горько при этом осознавать равнодушие нашего государства к духовной культуре, народному искусству, оставленного в понятиях, обрекающих его на гибель в промышленном развитии.

В свете этого, актуальна вторая причина – расцвета и стремительного развития искусства промыслов в 90ые годы, это – свобода. Свобода от промышленного роста и промышленного управления.

Сто лет истории народного искусства в его бедах и спадах, и утверждении себя в начале XXI века в статусе – духовная культура, позволяет констатировать очевидную закономерность: связь возрождения традиции восстановления народного искусства в своей целостности, с эпохами подъема народного сознания и самосознания творческого. Что это за самосознание? В моем определении – ЭКОЭТНОРЕЛИГИОЗНОЕ самосознание[3], дающее творческое чувство себя в связях с Родной землей, ее природой, историей и культурой народа. Это сознание созидательное, его заряд передается через искусство, формируя духовное пространство нашей жизни. Глубинность этих связей воплощает народное искусство, благодаря преемственности духа традиции и структурной целостности искусства. В типе культуры, в художественной специфичности и формирующих искусство начал, из чего вытекает само по себе – понятие «народное искусство традиционных промыслов», в составе его дефиниций: традиция, школа, канон в общности художественной системы, основанной на общей технике канона. Но, только духовная установка, даваемая традицией и началами, формирующими образ, достигается целостность искусства в его развитии. В этом случае школа имеет решающее значение.

Итак, народное искусство традиционных промыслов как тип онтологической культуры, развивается в постоянстве своих ценностей школ, формируемых во времени, диалектикой взаимодействия творчества личного и коллективно-соборного на основе архетипических образов-символов и связях с природной, исторической средой промысла. В понятие, определяющее традиционные промыслы, обязательно должны входить понятия: народное искусство, творчество, традиция, школа, мастерство.

Все это можно выразить понятием: народное искусство традиционного промысла – творчество группы людей или одного лица, в культурной традиции места истории промысла, в общности техник, материала, канона, художественной системы школы. Один из критериев – профессионализм школы в искусстве промысла. Все это народному творчеству не предъявляется, что и приводит к таким курьезам, когда Президентский грант «За сохранение традиции» в Министерстве культуры был отдан бездарной работе самодеятельного творчества, а не традиционному искусству народного мастера.

Мастерство одно из качеств материальной ценности произведений, не говоря о духовной художественной, в первую очередь. Отсюда поддержка школ народного искусства в традиционных очагах – одна из главных задач стратегии «сохранения и развития» традиций.

«Народное» в определении искусства надо понимать в содержании эстетической категории, а не «массовости», под понятие которого по недоразумению, под диктатом теории псевдомарксизма оказалось народное искусство, но это было в прошлом, почему теперь? Инерция, как видим, большая сила – из нее надо выходить, а не попадать в еще более накручивающиеся круги безысходности, а вместе с ними и потерей ценностей.

По подготовке плана мероприятий («дорожная карта») Минпромторгу ставятся сроки отчетности – Распоряжением Правительства РФ №2800р – 14 декабря 2017 года. В нем говорится о плане мероприятий по «сохранению, возрождению и развитию народных художественных промыслов и ремесел». На реализацию плана мероприятий выделяются бюджетные средства. Трудно предположить, что они пойдут по цели «сохранения, возрождения и развития» тадиции при столь перемешанных сфер деятельности. Ведь это и порождает всякого рода подмены и имитации, подделки не только внутри страны, но уже и Китая, и других стран под наши ценные традиционные промыслы. А у нас они гибнут, растворенные общим управлением в широчайшей пестрой деятельности, называемой «народные художественные промыслы». Из них и может выделиться художественное и родиться из него когда-нибудь традиционный народный промысел, но и это художественное в свою очередь обречено раствориться еще в более неоднозначной деятельности, определяемой как «ремесло». «Ремесло, ремесленничество» объединяют деятельность и сапожника, и водопроводчика, и портного и среди множества всякого рода занятий очевидно предполагается и народное ремесло, не удостоенное самостоятельного определения.

В чем же выход?

Только работая с четко дифференцированной деятельностью и соответственно ее управлением можно ждать результата. Вместо того, чтобы традиционные художественные промыслы ставить на промышленный путь развития, что бесперспективно, народное искусство развивается на основе небольших мастерских ручного художественного труда, следовало бы возродить нашу художественную промышленность, тем более заводы такие как Дулевский и Дмитровский фарфоровые заводы со своими историческими традициями – это важнейшая задача.

А народное искусство традиционных промыслов с неповторимостью их уникальных школ необходимо выделить в самостоятельное управление, соответствующее искусству, духовной культуре. И с соответствующим ей экономическим полем. В свете этого:

1. Создать Научно-исследовательский центр «Народного искусства и традиционной культуры». На основе открытия «Национального музея Народного искусства России», где будут представлены все формы бытования народного искусства в стране – русского и малых народов. Центр будет вести научно-исследовательскую работу, оказывать научно-практическую помощь традиционным промыслам. Центр сможет координировать работу в данной сфере и области. Осуществлять выставочную, просветительскую деятельность. Формировать заказы на выпускаемые художественные изделия и в целом целенаправленно определять реализацию изделий, тем самым выводя их из стихии рынка. И конечно, помогать выработанными понятиями для законодательной деятельности.
2. В целях создания Национального музея вернуть здание специально для музея народного искусства, построенного в 1911 г. меценатом С.Г. Морозовым, а также вернуть ценнейшее собрание, принадлежащее музею.
3. Необходима подготовка специалистов, многие беды происходят из-за отсутствия их. С этой целью ввести дисциплину «Народное искусство» в образование. Этот предмет уже не преподается даже в МГУ.
4. Необходимо Государственно закрепить понятие «Народное искусство традиционных промыслов», вывести его тем самым из понятия «народное творчество» и соответственно «народные художественные промыслы». Только тогда сможет стать продуктивным законодательство в данной сфере. Понятий, с которыми оно бы могло бы эффективно работать – нет!

И последнее – Государственным указом важно утвердить:

Народные традиционные промыслы – хранители уникальных школ мастерства в преемственности поколений, развивающие культурную традицию края в народном искусстве исторически сложившихся его очагов – признать в ценности Национального культурного достояния народа, страны, подлежащее охране и защите законом.

В свете этого выделить народное искусство в самостоятельное управление в статусе духовной культуры!

Мария Александровна Некрасова, академик Российской академии художеств, доктор искусствоведения, заслуженный деятель искусств РФ