10 сентября 2018 года исполнилось 150 лет со дня
рождения известного русского бытописателя, поэта, журналиста, критика,
переводчика Аполлона Аполлоновича Коринфского.
Эту дату не пропустили на родине - в Ульяновске. Стараниями кандидата филологических наук, доцента ТвГУ А.М. Бойникова отметили в Твери: http://elib.tverlib.ru/150_let_so_dnya_rozhdeniya_aa_korinfskogo; http://www.xn-----6kcalbbrfn0iijf7msb.xn--p1ai/?p=35831 ...
И, тем не менее - для широкого читателя - «потомка православных» - эта веха практически осталась незамеченной.
А жаль. Поэтому спустя четыре месяца после юбилея, теперь уже ко дню памяти (12 января), возвратимся к славному нашему соотечественнику и помянем его (опираясь на труды современных исследователей).
+ + +
Имя и фамилию Аполлона Коринфского во времена его активной литературной деятельности нередко принимали за многозначительный псевдоним в стиле «чистого искусства», не подозревая, откуда в действительности такая звучная фамилия появилась у русского бытописателя, поэта, журналиста, литературного критика, происходившего по прямой линии из мордовских крестьян.
Аполлон Аполлонович Коринфский родился 29 августа[i] 1868 года в Симбирске, в небогатой дворянской семье.
Отец его, Аполлон Михайлович, выпускник Императорского Казанского университета, немало времени прослужил в должности городского судьи и мирового посредника.
Дворянство и достаточно редкую фамилию он унаследовал от отца-архитектора Михаила Петровича Варенцова (1788-1851)[ii], «разыгравшего» (как писал впоследствии внук) «на театре жизни роль маленького Ломоносова».
Мать А.А. Коринфского, Серафима Семеновна Волкова, умерла в день рождения сына, и все заботы о судьбе осиротевшего младенца и его старших братьев Петра и Леонида легли на отца.
Детство будущего писателя прошло в родовом имении, в сельце (даже деревне) Ртищево-Каменский Отколок Симбирского уезда. Это был выселок из Ртищевой Каменки. Во время Генерального межевания в 1796 году, в пределах дачи села Репьевки Космынки, в полу-селе Ртищевой Каменки, у титулярного советника Аполлона Михайловича Коринфского было 186 десятин 352 саженей. Земля эта все время «лежала впусте», вплоть до освобождения крестьян[iii]. В 1863 году А.М. Коринфский отвел наделы своим бывшим крестьянам, проживавшим до того в Ртищевой Каменке.
Благодаря отцу, большому любителю поэзии и музыки, А.А. Коринфский, еще не умея читать, знал наизусть многие стихи А.А. Фета, А.Н. Майкова, Я.П. Полонского, ставшими «первыми учителями его в области изящного»[iv].
В пятилетнем возрасте младенец Аполлон, после смерти отца, остался полным сиротой. Его воспитанием занялись родственники и гувернеры. Но грамотой он овладел самостоятельно и рано пристрастился к чтению. В то же время он «с жадностью прислушивался» к народному слову, к сказкам, пословицам, загадкам, песням, преданиям «словоохотливой деревни»[v].
В 1879 году Аполлон Коринфский поступил в Симбирскую классическую гимназию и был зачислен в тот самый первый класс, что и девятилетний Владимир Ульянов (будущий Ленин). «Семь лет волею судеб и в силу землячества, - вспоминал впоследствии А.А. Коринфский, - мне пришлось провести с ним в стенах Симбирской губернской гимназии. Оба мы - волжане симбирцы...» [vi].
В гимназические годы В. И. Ульянов не раз бывал у А.А. Коринфского, пользовался его прекрасной домашней библиотекой, вызывавшей восхищение школьных друзей. Библиотека эта помещалась в так называемом Языковском доме в Симбирске[vii], где когда-то останавливались А.С. Пушкин, П.В. Киреевский и др. знаменитые деятели русской культуры и науки [viii].
У А. Коринфского В. Ульянов мог получить некоторые книги революционных демократов, изъятые к 1880-м годам из общественных библиотек, комплекты старых литературных журналов, произведения классиков мировой литературы и многие редкие книги, которые в Симбирске нелегко было достать[ix].
Сам А.А. Коринфский подчеркивал, что после гимназии он никогда не встречался с В. Ульяновым и до выступления Ленина с балкона дворца Кшесинской в1917 году не мог даже предположить, что Ленин и Ульянов - одно и то же лицо.
С первых классов гимназии Аполлон начал писать стихи, в 5-м - даже составлял рукописный журнал «Плоды досуга». В старших классах гимназии А.А. Коринфский входил в литературный кружок. Гимназическое начальство довольно настороженно смотрело на эти занятия: из выпускного класса он был исключен «за чтение «недозволенных» книг и знакомство с политическими ссыльными»[x].
Не имея оснований продолжить обучение в университете, А.А. Коринфский в 1886 году попытался стать театральным антрепренером, но разорился, и вынужден был продать доставшуюся ему по наследству небольшую часть имения.
В гимназические и последующие годы А.А. Коринфский продолжает наблюдения за современным бытом крестьянства. Волгу, по его воспоминаниям, он «изъездил вдоль и поперек, на берегах ее провел детство, юность и раннюю молодость», поставившие его «лицом к лицу с народной жизнью, объявшей ... неотразимым дуновением самобытной поэзии ярких преданий прошлого»[xi].
Наблюдения А.А. Коринфского сосредотачиваются преимущественно на нижегородско-самарском Поволжье (Нижегородской, Казанской, Симбирской, Самарской губерниях). Одна за другой стали заполняться его записные тетради - «то пословицами, поговорками и ходячими народными словами, то отрывками деревенских песен, то содержанием подслушанных сказок»[xii].
В то же время он не оставляет других литературных занятий и попыток опубликовать их в местной и столичной печати. Первым в 1886 году за подписью «Борис Колюпанов» увидел свет (почти одновременно в одном из мелких петербургских журналов и в «Самарской газете») его рассказ «Живой покойник».
Вслед за этим в симбирских и казанских газетах он начинает печатать библиографические заметки, а также фельетоны и корреспонденции из симбирской жизни, редактируя также (за подписью «Б.О. Колюпанов») «Журнальное обозрение» «Симбирской газеты».
В 1887 году «Казанский листок» публикует новый рассказ А.А. Коринфского - «Не вынесла!», а в следующем году один из петербургских иллюстрированных журналов поместил его первое стихотворение. С этого времени многочисленные стихотворения, беллетристические и этнографические очерки, фельетоны на общественные темы, критические статьи А.А. Коринфского регулярно печатаются в провинциальной и столичной прессе. В 1887-1888 годах А.А. Коринфский заведовал симбирским отделом «Казанского листка», сотрудничал в местной печати: казанской газете «Волжский вестник», «Самарской газете», «Казанском вестник», а также в столичной: в «Русском курьере», «Современных известиях».
В декабре 1889 года А.А. Коринфский отправляется в Москву, где начинает сотрудничество с «Русским сатирическим листком», который вскоре прекратил существование (издавался последний год). Однако молодой литератор продолжает трудиться: печатается в журналах «Россия», в «Русском богатстве», в только что открытом[xiii] еженедельном иллюстрированном журнале «Гусляр».
Весной 1891 года А.А. Коринфский переехал в С.-Петербург, где становится (в 1892-1894 гг.) помощником редактора еженедельного литературно-музыкального журнала с иллюстрациями «Наше время»[xiv], а также ближайшим сотрудником журнала «Всемирная иллюстрация». В дальнейшем он публикуется в «Мире Божьем», «Северном вестнике», «Русских ведомостях», «Историческом вестнике» и многих других. Продолжает сотрудничество и с поволжскими изданиями. Так в газете «Саратовский листок» появилась статья А. Коринфского «Забытый юбилей», к 25-летию литературной деятельности писателя-народника П.В. Засодимского[xv].
Увлекаясь поэзией, А.А. Коринфский посещал вечера Я.П. Полонского, «пятницы» К.К. Случевского. Многие его стихи этого времени были посвящены деревенской жизни («Исполать тебе, мощь деревенская!.. («В полях», 1892) и др.), истории Руси, былинным героям (сильное впечатление на читающую публику произвело его стихотворение «Святогор» (1893)). В некоторых его произведениях критики отмечали мотивы народничества. И на то были основания: нельзя было не заметить сочувствия к тяжёлой жизни крестьян и бурлаков.
А.А. Коринфский начинает пробовать себя и как переводчик. В последующие годы он много переводил английских, немецких, французских, польских, армянских и др. поэтов. Ему, в частности, принадлежат переводы из Гейне, Колриджа, Мицкевича, Юл. Словацкого, Рунеберга, Роденбаха, других иностранных и российских (переводил Тараса Шевченко, Янку Купалу[xvi]) поэтов [xvii].
Правда, переводы А.А. Коринфского тогдашней критикой зачастую оценивались как малоудачные.
С мая-июня 1894 года А.А. Коринфский заведовал редакцией еженедельного литературно-художественного журнала «Север». Положение его в литературе упрочилось: он издает (и переиздаёт) одну поэтическую книгу за другой: «Песни сердца: Стихотворения.(1889-1893)» (1894, 2-е изд. - 1898), «Черные розы. Стихотворения 1893-1895 гг.» (1896), «На ранней зорьке. Сб. стихотворений для детей » (1896), «Тени жизни» (1897) и другие.
Стихи А.А. Коринфского - пейзажная и любовная лирика, публицистика, «народные сказания», стихотворения для детей - имели читательский успех. Критика начинает всё чаще обращать внимание на его творчество: поэта сравнивают с А.К. Толстым, Л.А. Меем, А.Н. Майковым.
С 1890-х годов на лирические стихи А.А. Коринфского композиторы начинают писать романсы, которые имели немалый успех (со временем А. К. Глазунов, С.В. Рахманинов, А.Г. Чесноков и др. создали более сорока романсов на его стихи).
В писательской среде творчество А.А. Коринфского получило неоднозначную оценку. Сохранилось письмо И.А. Бунина к А.А. Коринфскому (от 7 сентября 1895 года), где он осведомляется о выходе его ближайшей книги и добавляет: «Вам везет, Аполлон Аполлонович, - Вам нужно работать, потому что это Ваша сфера, говорю серьезно и искренно, именно сфера, потому что Вы свободны в ней»[xviii].
Но спустя два года на четвертый сборник его стихотворений «Тени жизни» И.А. Бунин написал уже критическую рецензию, в которой с иронией писал: «Прочитавши «Песни сердца» и «Черные розы», мы заметим, что г. Коринфский воспевает главным образом русалок, Поволжье, старорусских богатырей на борзых конях или с гуслями-самогудами, приход «Весны-чаровницы» (иначе солнечные заигрыши)...»[xix]
В этой рецензии наряду с другими стихотворениями упоминались «Русалочная заводь», «Микула», «Святогор» и др.
Правда, рецензия И.А. Бунина была опубликована без подписи[xx].
Особенно не нравилось некоторым критикам открытое заявление А.А. Коринфского о своём отношении к подлинному наследию русского народа («...Гряньте песню дружным ладом,// Как певали в старину, - // Русским словом, русским складом // Подпевать я вам начну...»).
Так, революционер-народник, критик П.Ф. Якубович, объясняя его популярность «в одной части публики и литературы», впоследствии писал: «Во второй половине восьмидесятых годов существовало несколько модных увлечений.
Едва ли не главным из таких увлечений был в известных слоях прессы и публики подъем «национального чувства»... Вот в эту-то полосу нашего «общественного сознания»... и расцвели на поле русской поэзии «черные розы» г. Аполлона Коринфского, с первых же шагов начавшего петь в народном духе, народным слогом и складом»[xxi].
Процитировав программное стихотворение «На чужом пиру» (1894), критик далее заключил: «Вот какие задачи ставит себе «простодушная», но обиженная в «праздничных хоромах» литературы муза г. Коринфского. Но легко, видно, захотеть, но нелегко на самом деле запеть настоящим «русским словом» и «русским складом», сделаться действительно народным поэтом, Кольцовым, Шевченком, Бернсом, Беранже...»[xxii].
С конца 1896 по октябрь 1897 года А.А. Коринфский самостоятельно редактирует журнал «Север», выступая в нем (под псевдонимом «Присяжный читатель») также с обзорами «Литература в журналистике», направленными против «тенденции» в литературе и критике, в защиту «чистого искусства»[xxiii] (писал о творчестве В.Я. Брюсова, Ф. Сологуба, М. Горького, М.А. Лохвицкой, К.М. Фофанова, Н.Н. Златовратского).
Одновременно (в 1895-1904 годы) он являлся помощником редактора «Правительственного вестника» К.К. Случевского по историческому отделу. К этому времени у А.А. Коринфского созрела мысль «об изучении русского народоведения - с целью более подробной разработки накопившегося в тетрадях и в памяти материала»[xxiv].
Всестороннему ознакомлению с литературой по этому вопросу, начиная с древних первоисточников и кончая новейшими исследованиями, А.А. Коринфский в немалой степени был обязан В.П. Ламбину, заведующему Русским отделением Императорской Публичной библиотеки.
В конце 1895 года в «Правительственном Вестнике» был напечатан первый очерк А.А. Коринфского, посвященный бытописанию народной Руси; в 1896-м - последовало несколько новых, а с конца 1897-го года они стали публиковаться периодически, постепенно слагаясь в нечто цельное.
Каждый, появлявшийся без подписи очерк, многократно перепечатывался в столичной и провинциальной печати, некоторые переводились на французский и немецкий язык. Это побуждало автора не только продолжать труд, но приводить материал в определённый порядок для издания отдельной книгой. К 1899-му году созрел уже и общий план всего труда.
Этнографические фельетоны А.А. Коринфского в «Правительственном Вестника» были замечены Великой Княгиней Милицией Николаевной, пожелавшей узнать имя автора и запросившей редакцию газеты особым отношением: «Будут ли эти фельетоны изданы отдельной книжкой»[xxv].
Существенную поддержку автору оказал и министр земледелия и государственных имуществ А.С. Ермолов, который к тому времени уже издал две части своего фундаментального труда «Народная сельскохозяйственная мудрость в пословицах, поговорках и приметах»[xxvi]. Будучи постоянным читателем очерков-фельетонов А.А. Коринфского, А.С. Ермолов выразил желание лично познакомиться автором безымянного труда.
Обработав напечатанные фельетоны, дополнив их новыми очерками, также появившимися в «Правительственном Вестнике»[xxvii], к концу 1900 г. А.А. Коринфский закончил составление книги, а в следующем году под своим именем издаёт объёмный труд (ХII + 723 стр.), посвященный А.С. Ермолову - «плод более чем двадцатилетних наблюдений за современным бытом крестьянина-великоросса, дополненных сравнительным изучением всех ранее появившихся в печати материалов по русской и славянской этнографии»[xxviii].
«Чем жива народная Русь - в смысле ее самобытности? На чем зиждятся незыблемые устои ее вековечных связей с древними, обожествлявшими природу, пращурами? Какими пережитками проявляется в современной жизни русского крестьянина неумирающая старина стародавняя? Где искать источники того неиссякаемого кладезя жизни, каким является могучее русское слово - запечатленное в сказаниях, песнях, пословицах и окруженных ими обычаях? Чем крепка безконечная преемственность духа поколений народа-богатыря? Что дает свет и тепло жизни народа-пахаря? Что темнит-туманит и охватывает холодом эту подвижническую-трудовую жизнь, идущую своими заповедными путями-дорогами?»[xxix]
Это семь вопросов, на которые пытался, по его собственному признанию, ответить в своей книге автор. «Внешний мир, обступающий суеверную душу русского крестьянина, и внутреннее бытие этой детски-пытливой, умудренной многовековым жизненным опытом, стихийной души»[xxx], - вот что желал он отразить с большей или меньшей полнотою.
Так как жизнь русского пахаря была красна праздниками (к ним приурочено и огромное большинство простонародных сказаний, поверий и обычаев), то в основу своих очерков А.А. Коринфский положил эти «красные» дни, отведя месяцеслову («круглому году») народной Руси почти две трети своей работы. На общие вопросы жизни, отразившиеся в сказаниях русского народа, пришлась остальная треть (первые семь и десять последних очерков.)
Примечания:
[i] Все даты до февраля 1918 г. даны по юлианскому календарю.
[ii] Талантливый арзамасский крестьянин-мордвин Михаил Варенцов, выучился грамоте у приходского дьячка, поступил в Казанскую гимназию и был послан учиться за казённый счёт в С.-Петербургскую Академию художеств. Выучившись на архитектора, при выпуске он представил проект «в коринфском стиле», за который получил большую золотую медаль. Присутствовавший на торжественном акте Государь Император Александр I заинтересовался личностью автора и, узнав о его судьбе, повелел «именоваться ему Коринфским», собственноручно написав об этом на его конкурсном плане.
[iii] См. подробнее: Селения Симбирского уезда. (Материалы для истории Симбирского дворянства и частного землевладения в Симбирском уезде.) - Симбирск: Изд. Симбирской губернской ученой архивной комиссии, 1903.
[iv] Иванова Л. Н. Коринфский Аполлон Аполлонович // Русские писатели 1800-1917. Биографический словарь. - Т. 3: К-М.- М., 1994. - С. 70.
[v] Там же.
[vi] Вечернее слово.- 1918.- 1 июня. Это едва ли не первые опубликованные воспоминания о гимназических годах В. И. Ульянова-Ленина, содержащие некоторые интересные подробности из жизни Симбирской гимназии 1880-х годов.
[vii] С 1868 по 1886 год особняк сдавался в аренду под «нумера», получившие известность под названием «языковских».
[viii] См. также: Коринфский А.А. За полувековой далью: Отрывки из воспоминаний об ученических годах В.И. Ленина / Подгот. А.М. Бойников // Тверской литературный альманах. Вып. 8.- Тверь, 2009.- С. 116-120.
[ix] См.: Андреев Д. М. В гимназические годы // Звезда.- 1941.- № 6.- С. 7; Трофимов Ж. Здесь каждый камень Ленина помнит... // Наука и жизнь.- 1969.- № 8.- С. 12-13.
[x] Иванова Л. Н. Указ. соч. - С.70.
[xi] Коринфский А.А. Народная Русь: Круглый год сказаний, поверий, обычаев и пословиц русского народа. - М.: Изд. книгопродавца М.В. Клюкина, 1901.- С. VII.
[xii] Там же.
Часть этих тетрадей А.А. Коринфского впоследствии была утрачена, а уцелевшие послужили ему основой к написанию - во «Всемирной Иллюстрации», «Ниве», «Севере» и других журналах - первых заметок о русских простонародных суеверных обычаях, связанных с различными праздниками и временами года.
[xiii] И вскоре закрытом.
[xiv] В эти годы в нём печатались П. И. Вейнберг, Д. Н. Мамин-Сибиряк и нек. др. известные писатели.
[xv] Саратовский листок.- 1892.- 22 августа (№ 179).
[xvi] А.А. Коринфский был одним из первых переводчиков на русский язык Я. Купалы, с которым встречался и переписывался. См. подробнее: Лиокумович Т. Первый переводчик Янки Купалы // Волга. - 1972. - №7. - С.156-158.
[xvii] «Старый моряк» С.Т. Колриджа (1893; 2-е изд. 1897), «Полное собрание песен Беранже в переводах русских поэтов» (Т.1-4. - СПб., 1904-1905), «Песни Баумбаха» (1906, 1912) и др.
[xviii] Николаева Л. А. А. А. Коринфский // Поэты 1880-1890 годов.- Л., 1972. - С. 417.
[xix] Новое слово. 1897.- № 6 (март).- С. 57. (Рец. на кн.: Коринфский А. Тени жизни: Стихотворения 1895-1896 гг.- СПб., 1897; Он же. Вольная птица и другие рассказы.- СПб., 1897).
[xx] Об авторстве И. А. Бунина см.: Бабореко А. И. А. Бунин. Материалы для биографии. - М., 1967.- С. 61.
После выхода данного номера «Нового слова» в свет писатель, поэт А.М. Федоров (1868-1949) писал И.А. Бунину: «А здорово Вы отделали Коринфского-то в мартовской книжке».
[xxi] Гриневич П. Ф. (П. Ф. Якубович). Очерки русской поэзии. Изд. 2-е.- СПб., 1911.- С. 313.
[xxii] Там же.- С. 314.
[xxiii] Позднее он издаст поэтический сборник «Гимн красоте» (1899).
[xxiv] Коринфский А.А. Народная Русь: Круглый год сказаний, поверий, обычаев и пословиц русского народа. - М.: Изд. книгопродавца М.В. Клюкина, 1901.- С. VIII.
[xxv] Там же.- С. IХ.
[xxvi] Свой труд А.С.Ермолов посвятил «...всем хлеборобам и сеятелям русской земли. От них он заимствован и на их же потребу предназначен».
[xxvii] Благодаря «исключительно сочувственному отношению» главного редактора - К. К. Случевского, отведшего в газете «широкое поле» замыслам А.А. Коринфского, который посвятил творчеству своего главного редактора специальное критическое сочинение: Поэзия К.К. Случевского: Этюд. - СПб.: П.П. Сойкин,1899. - 87 с.
[xxviii] Коринфский А.А. Народная Русь.- С. VII .
[xxix] Там же.- С. Х-ХI.
[xxx] Там же.- С. ХI.
