Солженицын о насилиях над немецкими женщинами

 

О том, что «Архипелаг ГУЛАГ» А. Солженицына, который включен у нас в школьную программу - произведение, способное нанести только вред нашим школьникам, я уже писал. К этому произведению на самом деле много вопросов, в т.ч. и по сталинским репрессиям (хотя в античеловечности сталинского режима я убежден абсолютно). Но я обратил внимание на проколлаборационистские воззрения Солженицына, имея в виду его апологию бандеровщины, и еще более явную апологию власовщины. Однако, думаю, имеет смысл продолжить тему «освещения» Великой Отечественной войны нашим признанным классиком. Неправда Солженицына в описании Великой Отечественной проявилась не только в его оценке власовщины, но и в его описании насилий советских воинов над гражданским населением Германии (конкретно - Восточной Пруссии). В произведении «Архипелаг ГУЛАГ» это выразилось в следующем отрывке. Солженицын описывает своих сокамерников, угодивших в жернова сталинской системы вместе с ним:

«Однако сокамерники мои - танкисты в чёрных мягких шлемах - не скрывали. Это были три честных, три немудрящих солдатских сердца - род людей, к которым я привязался за годы войны, будучи сам и сложнее и хуже. Все трое они были офицерами. Погоны их тоже были сорваны с озлоблением, кое-где торчало и нитяное мясо. На замызганных гимнастёрках светлые пятна были следы свинченных орденов, тёмные и красные рубцы на лицах и руках - память ранений и ожогов. Их дивизион, на беду, пришёл ремонтироваться сюда, в ту же деревню, где стояла контрразведка СМЕРШ 48-й армии. Отволгнув от боя, который был позавчера, они вчера выпили и на задворках деревни вломились в баню, куда, как они заметили, пошли мыться две забористые девки. От их плохопослушных пьяных ног девушки успели, полуодевшись, ускакать. Но оказалась одна из них не чья-нибудь, а - начальника контрразведки армии.

Да! Три недели уже война шла в Германии, и все мы хорошо знали: окажись девушки немки - их можно было изнасиловать, следом расстрелять, и это было бы почти боевое отличие; окажись они польки или наши угнанные русачки - их можно было бы во всяком случае гонять голыми по огороду и хлопать по ляжкам - забавная шутка, не больше. Но поскольку эта была «походно-полевая жена» начальника контрразведки - с трёх боевых офицеров какой-то тыловой сержант сейчас же злобно сорвал погоны, утверждённые приказом по фронту, снял ордена, выданные Президиумом Верховного Совета, - и теперь этих вояк, прошедших всю войну и смявших, может быть, не одну линию вражеских траншей, ждал суд военного трибунала, который без их танка ещё б и не добрался до этой деревни». http://rubook.org/book.php?book=112090&page=5 (Архипелаг ГУЛАГ, Том 1, Глава 1 - Арест)

Размышляя над этим отрывком, я еще более убедился в том, что «Архипелаг ГУЛАГ», который включен в нашей стране в школьную программу - самый настоящий яд для наших детей. Я уже не говорю, что о патриотическом воспитании тех наших школьников, которые вдохновились «Архипелагом», можно забыть (пока они не поумнеют, конечно).

У нас каждый год широко празднуется Победа над нацистской Германией. Чествуются последние оставшиеся в живых ветераны. А тут из небольшого отрывка нашего классика, тоже ветерана войны, следует, что наши солдаты, в общем-то, не лучше нацистов были. Мало того, что они насиловали (а после этого расстреливали) немок, так у них это ещё и доблестью считалось! Да и еще угнанных в Германию русских девушек унижали, гоняя голыми по огороду - но это, правда, уже не доблесть, а просто забавная шутка.

Тема изнасилований немецких женщин советскими солдатами долгое время муссировалась и муссируется как на Западе, так и нашей прозападной отечественной «либеральной» тусовкой. Опровержений этого тоже написана куча. Понятно, что советские солдаты не были ангелами с крылышками, и вряд ли сильно отличались своими моральными качествами от солдат других стран. У нас часто любят говорить о загадочной русской душе, о великодушии русских  и прочие приятные для нашего уха речи, но лично я не склонен сильно идеализировать кого-либо. Преступления против гражданского населения Германии, в том числе сексуального характера, безусловно, были, и в немалом количестве. В меньшем, чем утверждает русофобская пропаганда, но, видимо, все же в большем, чем утверждают наши. Истина в таких спорах чаще всего лежит посередине.

 

И в меньшем, чем это было в западной зоне оккупации. По одной простой причине - в Советской армии к этому относились строже. За изнасилования могли запросто расстрелять или повесить прямо на глазах у немецких граждан. Широко известен приказ 006 командующего 2-м Белорусским фронтом маршала Рокоссовского, предусматривающий самые строгие (вплоть до расстрела) наказания для совершивших преступления против гражданского населения Германии.

 

Приказ Рокоссовского, видимо, появился не случайно. За военные преступления не гладили по головке и до этого приказа. Но расстрел за изнасилование - это все-таки несколько круто. С чем связана такая строгость? Видимо, когда наши войска только вступили на территорию Германии (в Восточную Пруссию, как раз туда, где Солженицын воевал), и взяли Кенигсберг, у многих наших солдат (и офицеров) возник соблазн отомстить за зверства нацистов той же монетой, да еще и сторицей. Ну и самим какие-то выгоды под этим предлогом получить - в виде ли награбленных вещей, или же в виде сексуальных утех. Весьма сомневаюсь, что этому поддалось большинство солдат и офицеров (множество, но не большинство). И я ни за что не поверю, что изнасилование немок, да и еще расстрел их после этого, считались доблестью - тут Солженицын, по-моему, превзошел даже западных русофобов-пропагандистов. Но все же насилия над немками и грабежи происходили очень и очень часто, и грозили принять характер не просто массового, а повсеместного явления. Чтобы остановить это безобразие, и понадобились строгие меры, вплоть до расстрела.

 

И наше командование можно понять - если бы оно это не остановило, то наша армия, доблестно сражавшаяся до этого с немцами (и их союзниками), превратилась бы в огромную банду, которой сложно было бы управлять. Немцы, даже те из них, кто не сильно вдохновлялся идеями нацистов, получили бы еще один (и весьма существенный) стимул сражаться до конца. Так что о взятии Берлина именно советскими войсками (а не англо-американскими) можно было бы забыть. Немецкие солдаты и офицеры сражались бы до последнего солдата. О репутации Советской армии в мировом мнении я уж молчу, хотя наши всегда к этому серьезно относились. Так что приказ Рокоссовского был издан очень и очень вовремя. Понятно, что о полном прекращении насилий и грабежей вряд ли можно говорить, но то, что их количество убавилось в разы - несомненно. Не думаю, что было много желающих получить пулю от своих же за весьма сомнительное удовольствие.

 

Однако Солженицын, бывший офицер Советской армии, служивший, кстати, именно на фронте, командующим которого был как раз Рокоссовский (2-м Белорусском), об этом приказе молчит. Может быть, и не было этого приказа? Да нет, приказ-то был, и Солженицын о нем говорит в другом своем произведении - пьесе «Пир победителей». Я об этом скажу ниже, но для начала предлагаю вдуматься над словами Солженицына.

Мы привыкли считать Солженицына этакой совестью нашей эпохи, человеком, боровшимся против бесчеловечной коммунистической идеологии. У всех на слуху его воззвание «Жить не по лжи!». Но что следует из этого отрывка? А следует то, Солженицын не только бросает тень на всех советских солдат, к большому удовольствию русофобов, но и выдает себя с потрохами, как человека с весьма сомнительными нравственными представлениями.

 

Во-первых, по тону, с которым он сие повествует, мы видим, что он явно считает несправедливым осуждение «честных танкистов», которые по пьяной лавочке чуть не изнасиловали наших, советских девушек. Прямо, конечно, не сказано, но сквозит неприязнь к осудившему их трибуналу, к «тыловому сержанту», сорвавшему с героев погоны. А ведь попытка изнасилования - тоже уголовная статья, и тот факт, что одна из девушек - любовница начальника контрразведки, вряд ли имеет какое-то значение. Окажись, к примеру, она не любовницей контрразведчика, а любимицей пехотной роты (поскольку вынесла из-под огня не один десяток бойцов), участь этих храбрых вояк могла быть еще печальней, если бы они попались в руки пехотинцев из этой роты. И вряд ли их ордена здесь им помогли. О таком варианте наш неполживый писатель как-то не задумался.

 

Во-вторых, из его же слов следует, что он сам не видел ничего плохого в изнасилованиях расстрелах после этого немецких женщин. Ведь он же говорит «Мы все знали...» Чем наш классик лучше нацистов, лично мне непонятно после этого. Солженицын ничего плохого в насилиях над немецкими женщинами не видел, а маршал Рокоссовский - видел.

 

Если бы Солженицын был более честен, то он написал бы так: «Да, мы знали о приказе Рокоссовского, но многие, и я в том числе, плевать хотели на приказы сталинских холуев. Наши доблестные солдаты проливали кровь, неужели они не заслуживали за это награды, в том числе и в виде немецких женщин, которых можно было насиловать, а потом расстреливать?» Это было бы тоже безнравственно, но зато честно.

 

Кто-то быть, может, скажет, что это всё моя фантазия. И ничего такого Солженицын не думал. Однако простое размышление над этим солженицынским отрывком поневоле именно к такому выводу и приводит. Причем независимо от того, были ли массовые изнасилования немецких женщин, или все это вражеская пропаганда.

 

Ну а подтверждение этому моему выводу я уже потом нашел в пьесе Солженицына «Пир победителей». В этой пьесе один из героев пересказывает приказ Рокоссовского:

«При выходе на территорию Восточно-Прусскую

Замечены в частях Второго Белорусского,

Как в населенных пунктах, так и при дорогах,

Происходящие при попущеньях офицерства

Отдельные пока что случаи - поджогов,

Убийств, насилий, грабежей и мародерства.

Всему начальствующему, всему командному составу

Вменяется в обязанность, дается право

В частях своих, а равно и чужих, не проводя раздела,

Для поддержанья воинской советской чести

Подобные поступки пресекать на месте

Любыми средствами вплоть до расстрела».

 

Дальше следует недоумение и даже возмущение офицеров этим приказом. Особенно интересны высказывания капитана Нержина:

«Нержин (свистит)

Сильно! А как же быть с инструкцией Политотдела

О нашей о священной мести?

А как - посылочки? А батарейные тетради

Под заголовком "Русский счет врагу"?

Майков

Ба-батюшки! Скажите Бога ради -

Так я обоз Глафиркин вышвырнуть могу?

Нержин

Вот это здорово! Ивана заманили,

Ивану насулили, Ивана натравили,

Пока он нужен был, чтоб к Балтике протопать...

<...>

Солдат, с которым я лежал в болотах Ильмень-озера,

Солдат, с которым нас в упор клевал одномоторный "Юнкерс", -

Его - расстреливать? За то, что взял часишки "Мозера"?

И даже пусть - что затащил девчонку в бункер?

Прощаясь с жизнью там, в орловской ржи,

В паленых запахах, в дыму,

Я жал к земле его - не наша, может быть, лежи! лежи!

И на него теперь я руку подыму?

Вы перед наступлением не так ли непреложно

Приказ оправдывали противоположный?»

 

Какой такой «противоположный приказ» оправдывало советское командование, и частности, маршал Рокоссовский, я так и не понял. О том, что советское командование приказывало грабить гражданское население Германии и насиловать немецких женщин, история умалчивает. Даже самые ярые русофобы и антисоветчики таких приказов не приводят. Пропагандировалась ненависть к врагу, да, но нигде не говорилось, что эта ненависть должна распространяться на гражданское население. И уж тем более маршал Рокоссовский (по всем отзывам - благороднейший человек) никогда не оправдывал насильников и мародеров.

 

Если кто-то читал «Пир победителей», то он наверняка отметил, что в уста именно Нержина Солженицын вкладывает свои мысли. Но если кому лень читать эту весьма гадкую пьесу, могу посоветовать посмотреть начало - «Действующие лица». Там он увидит, что Нержин - капитан, командир батареи звуковой разведки. Именно в звании капитана и в должности командира батареи звуковой разведки и был в то время и в том месте (Восточной Пруссии) наш классик. Так что можно смело сказать, что прототип капитана Нержина - сам автор, Солженицын. Тем паче, что знатокам солженицынского творчества известно, что Солженицын - прототип героя другого своего произведения, романа «В круге первом», Глеба Нержина.

 

Но это, впрочем, не так уж важно. Важно то, что Солженицын знал о приказе Рокоссовского. И хотя бы ради некоторой объективности он должен был о нем упомянуть в «Архипелаге».

 

Да, в конце жизни Солженицын говорил очень много правильных слов, во всяком случае, приятных для уха русского патриота. Очень может быть, что он действительно искренне любил Россию, а все его заблуждения обусловлены просто излишним увлечением антикоммунистической темой, что он просто ударился в крайность. Судить здесь не берусь. Но в том, что его произведению «Архипелаг ГУЛАГ» -  не место в школьной программе, я убежден абсолютно.