Наверное, у каждого русского человека, кто жил в замечательную эпоху прорыва в космос, есть свой Гагарин. И неважно, имел он счастье видеть этого легендарного человека или был наслышан о нём из учебников и книг, по песням и кинофильмам. Потому что Гагарин - это эпоха, часть нашей жизни, уклад той, ещё недостаточно сытой, но счастливой, послевоенной поры. Гагарин - это всё то, что мы тесно связываем с понятием «Родина».
И для меня он - олицетворение гулких просторов великой Русской равнины, где прошло моё детство, юность да и, можно сказать, вся моя жизнь. Леса и речушки, поля и луга, деревушки с церковками и погостами на холмах, крестьянские избы с иконами в красном углу и пожелтевшими фотографиями в рамках по стенам. И среди них - лица моих деда и бабушки, родителей, проживших нелегкую жизнь с военной лихой годиной, их морщинистые, не знавшие отдыха руки... Гагарин для меня - это всё, чем жил и живу.
* * *
День 12 апреля 1961 года выдался слегка пасмурным, но сухим. Легкая его хмурость была вызвана тем, что солнце пряталось за дымкой позднего утреннего тумана, какой обычно бывает в это время года. Он «съедает» последний снег, залежавшийся в тени дворов и оврагов, в глубине парков и скверов.
Мне хорошо видны из окна моего класса эти серо-грязные клочки в межах вытаявших на солнце грядок, под ещё голыми кустами смородины. Вон наш огород, спрятавшийся во дворах домов центральной улицы города. С третьего этажа моей школы, что располагается на той же улице Ленина, разрезающей Суздаль пополам, так же хорошо виден и наш зеленый дом, окнами выходящий на школу. По огороду прогуливаются куры, и если бы не их время от времени короткие перебежки, их можно было бы запросто издали принять за клочки недотаявшего снега.
Немного позже появится мама с ведром, которое она выплеснет на грядки, вынесет из дома таз с бельём и начнет развешивать на веревке, протянутой от яблони к яблоне, настиранное. Через несколько минут на обед явится папа.
Нет, конечно, я не запомнил бы так пронзительно всех деталей того дня, как не запомнил ничего из того, что произошло накануне, двумя-тремя днями, неделей раньше, если б не событие, которое случится через полчаса.
Давно уже прозвенел звонок с перемены, а урок всё не начинался. Куда-то запропастилась наша старенькая и добрая Мария Васильевна. Я не помню, какой должен был идти урок, поскольку все предметы в четвёртом классе преподавала одна учительница. Она ворвалась неожиданно, как вихрь - взволнованная и стремительная, и как горох посыпались все, кто вертелся у дверей и подглядывал в щелочку или бегал в догонялки по партам. Её лицо было заплакано, но покрасневшие и слегка припухшие глаза светились радостью и добротой, а слёзы были сродни тем, которые выступают на глазах у матерей, когда они всхлипывая накрепко припадают к груди вернувшихся издалека близких и родных людей.
- Ребята! Дорогие мои! Милые! Радость-то какая! Какое счастье, - прервалась она на мгновенье для того, чтобы глотнуть воздуху. - Наш, русский парень, в космосе! Юрий Гагарин - запомните! Уроков сегодня больше не будет, все свободны...
Как апрельский ветерок, летел я через дворы и огороды домой сообщить эту добрую весть. Из распахнутых окон и форточек повсеместно неслись многократно повторяемые в тот день слова сообщения ТАСС, на улицах становилось многолюдно. И стало светлее и уютнее среди скромной обстановки комнат и квартир той поры, ещё лишенных светящихся экранов телевизоров, но это никоим образом не умаляло праздника, равного которому не было с 9 мая сорок пятого...
* * *
...17 сентября 1963 года выдалось, как на заказ: яркий день бабьего лета - визитная карточка золотой осени. Падали, шурша на весу, и ложились на тротуар возле школы кленовые листья. Время от времени поднимался легкий ветерок и взвихривал их каруселью. Казалось, снова вернулось лето.
В нашем седьмом классе училась дочка начальника Суздальской колонии для несовершеннолетних. От неё мы и узнали, что Юрий Гагарин в Суздале. А начиналось всё так. В стенах Спасо-Евфимиевского монастыря располагалась женская колония. Мы дважды в год видели девчонок - знаменосцев, возгавлявших колонну демонстрантов города на первомайских и ноябрьских праздниках. В спортивных трусах и майках, несмотря на весеннюю свежесть и легкий ноябрьский морозец, гордо вышагивали они под духовой оркестр по главной улице древнего города. В тот год коллектив колонии занял призовое место по РСФСР, и отчаянные девчонки дерзнули на радостях пригласить в гости первого космонавта планеты. И Юрий Гагарин принял приглашение! Это ли не красноречивое свидетельство его открытости, искренности, доброжелательности?!
Мы знали, что примерно до обеда высокий гость будет знакомиться с жизнью и бытом колонисток и только в середине дня поедет по городу и не минует музейного комплекса, расположенного на территории суздальского кремля. Уроки подходили к концу, оставались только сдвоенные часы сельскохозяйственного труда.
Мы перекапывали под зиму школьные грядки, когда услышали шум с центральной улицы. Звучали автомобильные сигналы, сирены, столь редкие для тихого и маленького городка. Я, как и все мои товарищи, бросив лопату рванулся в городской сад к Рождественскому собору.
Город бурлил. Трудно сказать, работал ли кто в этот день! Мне удалось пробиться сквозь людской водоворот и занять удачное место на гребне насыпного кремлевского вала, откуда через некоторое время я увидел человека, которого любила вся планета. Он вышел из собора в сопровождении военных, а также руководителей города и музейных работников, направляясь в Крестовую палату. На какое-то время он прочно застрял в плотной толпе возбужденных от радости людей и смущенно улыбался, поочередно поворачивая голову то налево, то направо, как бы ища помощи или поддержки. Сентябрьское солнце плавило звездочки на его погонах. И кто знает, кому в многотысячной толпе суздальцев при легком порвороте головы улыбнулся космонавт, я думаю, что и мне тоже... Спасибо человеку, который за 108 минут оживил в памяти каждого из нас тысячелетнюю героическую историю России и напомнил нам, что мы - русские! В те мгновения каждый из нас был готов на любой жертвенный подвиг во имя Родины. Только прикажи, и мы сделаем!
* * *
27 марта 1968 года было серое хмурое утро. Весна запаздывала, лежало много снега. Я уже закончил школу и работал подсобником печника-каменщика. В тот день мы на улице Л.Толстого перекладывали в магазине печь. Настроение было неважное. Скучная серая работа угнетала. Раньше я и в такой ситуации пытался как-то отвлечься, найти светлые, жизнерадостные тона: выкапывая из-под снега кирпичи, отогревая на буржуйке замороженый песок, разминая замоченную глину, сочинял стихи, мечтал о скором лете, строил планы на будущее. Но последнии три недели я находился в состоянии жуткой депрессии. Произошло крушение иллюзий, первый горький жизненный урок. Я тяжело переживал разрыв и не мог понять, что произошло? Почему? Жить стало неинтересно, одиноко. И вот в таком состоянии, придя домой на обед, я и услышал свалившееся громом среди ясного неба сообщение телеграфного агентства Советского Союза о гибели Юрия Гагарина во время учебно-тренгировочного полета вблизи деревни Новоселово нашей, Владимирской, области... Померкли последние скупые краски дня. Ничего не хотелось: работать, двигаться, говорить, кого-либо видеть. Не хотелось жить...
Через месяц с небольшим я рассчитаюсь с работы, засяду за учебники, хорошо подготовлюсь и успешно поступлю в институт. Я уеду навсегда из маленького старинного городка, чтобы окунуться с головой в новую, ещё незнакомую для меня и тревожно-загадочную жизнь, чтобы забыть все потери и утраты последнего времени, чтобы снова мечтать, желать, жить...
* * *
27 марта 1998 года, получив утреннюю почту, увидел на первой полосе «Рабочей трибуны» стихотворение Николая Добронравова «На звёзды тоже пишутся доносы...». Меня до глубины души потрясли слова: «Страна, своих предавшая героев, не может стать великою страной». В тот же день я написал стихотворение, а наутро приписал к нему ещё несколько четверостиший и так в течение месяца, пока не родилась поэма «Поле бессмертия».
В жизни мне посчастливилось увидеть воочию всего нескольких космонавтов и среди них: первого, поднявшегося в космос, и первого, вышедшего в открытое космическое пространство. Я только недавно узнал, какой подвиг совершил Алексей Леонов, чего стоила ему эта "прогулка" в космос, поэтому в далеком 1974-ом не осознал, с каким легендарным человеком встретился... Но счастье улыбнулось мне, оно оказалось справедливой категорией. В марте 2000-го я выступил с отрывком из поэмы на месте гибели Ю.А. Гагарина и В.С. Серегина - на мемориальном комплексе у деревни Новоселово. Поэма понравилась Алексею Архиповичу, и я с удовольствием подарил ему книжечку в обмен на его автограф. В этот день судьба с лихвой наградила меня за усилия по увековечению памяти первопроходцев космоса. На поминальном обеде я сидел за столом напротив космонавтов первого призыва: А. Леонова, В. Губарева, Б. Волынова, их жен. В "перекурах" мы неформально общались, фотографировались, и я узнал многие мельчайшие подробности того рокового дня 27 марта 1968 года, о которых не читал еще ни в одной публикации. И я тоже, как и его друзья, задаюсь вопросом: остался ли бы жив Юрий Гагарин в тот день, не вернись он с полпути домой за забытым пропуском на аэродром? Может быть он тоже был суеверным человеком и, безусловно, очень хотел жить, но обязательность для него в данном случае была превыше всего, даже страха смерти. "Юрий Алексеевич! Да Вас же знает весь мир в лицо, зачем же, тем более, опаздывая на службу, возвращаться за документом домой!". "Ничего ты, Катенька, не понимаешь,- отвечал он соседке по лестничной площадке, - если Гагарин будет пользоваться правом быть необязательным, недисциплинированным, то что же остается делать другим? Какой пример я подам молодежи?"
Вернувшись домой я еще раз перечитал всё, что собрал из разных газет о Юрии Гагарине, о его последних днях и минутах. Я читал и постоянно ловил себя на мысли, что все происходит будто впервые, в реальное время. И казалось, что сейчас можно сделать что-то по-другому, и Юра будет жив... Но заканчивалась статья, книга, фильм...
Именно в те дни я и прочитал воспоминания Анны Тимофеевны о сыне: «Память сердца». Это было несколько вечеров праздников и последовавшее за этим, как только захлопнулась книга, потрясение, сродни тому, которое я пережил мальчишкой в далеком 1968-ом.
В чём же феномен Юрия Гагарина? Почему так мучительно и одиноко стало после него на земле? Просто он в сердце каждого из нас, и невозможно без боли оторвать что-то от сердца. Он - это Родина, а Родина - это мать! Родина - это земля, а земля - это тоже мать. У человека с рождения четыре матери, как утверждает русский писатель Владимир Крупин, и образ Гагарина кровными узами связан с этим собирательным образом Матери. Он - её достойный сын.
Когда мы говорим об имени тысячелетней Руси - России, мы представляем Александра Невского славного сына Земли русской. А Юрий Гагарин - имя советской России.
Мы мучительно ищем национальную идею, которая бы объединила наше общество. Ищем в футбольных победах, в победах на «Интервидении» и не хотим оглянуться назад. Юрий Гагарин - великая очистительная сила, которую испытало на себе целое поколение советских людей. А что знают об этом нынешние двадцатилетние? Лет десять назад одна центральная газета сообщала, что англичане приступили к съёмкам художественного фильма «Юрий Гагарин». Обидно, конечно, что не мы... Но не это так сильно задело меня. Корреспондент сообщал, что авторы фильма спешат завершить работу к началу 2002 года - года сорокалетия первого полёта Гагарина в космос... Сразу две фактические ошибки! Горько...
Стержень национальной объединительной идеи - патриотизм. Мы должны помнить всегда, что мы - граждане страны трёх великих свершений: Великого Поворота в 17-ом, Великой Победы в 45-ом и Великого Полета в 61-ом! Так будем же достойны этого!
Я горжусь несколькими вещами в жизни. Тем, что я русский, родился в России, в славном и богоспасаемом городе Владимире. Тем, что я выбрал своей профессией, своим делом жизни служение великому русскому языку. Я горжусь тем, что мне посчастливилось в жизни увидеть человека, который одной незабываемой улыбкой благословлял на добрые дела. Я счастлив, что несу по жизни такое же, как и у него, бессмертное, имя.
Юрий Павлов, член Союза писателей России, г.Владимир
.jpg)
1. Александр Бутов, г. Москва