Статистика свидетельствует, что в России с населением, состоящим на 90% из крещеных людей, большинство родителей, однако, предпочитает, чтобы их дети изучали в школе не «Основы православной культуры», а такой довольно экзотичный предмет как «светская этика». Такая странная и даже парадоксальная ситуация становится отчасти объяснимой, когда мы обратимся к истории.
Вспомним, когда возникла идея о необходимости введения в школьный учебно-воспитательный процесс духовно-нравственного содержания? Именно в разгар страшного духовного кризиса, поразившего наше общество в лихие 90-е годы. Для пущего углубления кризиса были сняты последние, какие-никакие, но все же барьеры, остававшиеся после крушения прежней идеологии. Школа, отказавшись от воспитательской функции, ограничила себя строго прагматичной задачей формирования жизненно «успешного» человека, после чего система образования стала успешно деградировать. Потом заговорили о «потерянном поколении».
Чтобы как-то уберечь молодежь от разрушительных последствий либеральных «реформ», у здоровых сил общества возникло вполне естественное желание сориентировать ее на непреходящие созидательные ценности тысячелетней русской православной традиции, на основе которой сформировалась великая империя с великой культурой.
Около двадцати лет с трибуны Образовательного форума в Москве «Рождественские чтения» эти здоровые силы общества старались убедить власть в необходимости преподавания основ Православия в школе. Картина на форуме из года в год была приблизительно одна и та же: подавляющее большинство, если не все участники форума, уговаривали Министерство образования разрешить преподавать родную культуру в родной школе, Министерство же образования, прямо не отказываясь (это было бы уже слишком рискованно в складывающихся новых реалиях повсеместного массового возрождения православных храмов и монастырей), тем не менее, постоянно увиливало от прямого ответа с явной целью по слову Салтыкова-Щедрина «тащить и не пущать».
И это понятно. Победители в побежденной стране вовсе не ставили перед собой каких-нибудь возрожденческих или созидательных задач. Они не для того разрушали, чтобы потом созидать. Поэтому сильное либеральное лобби в структурах Министерства образования всячески пыталось сдерживать опасную для него возрожденческую стихию, ухватившись как за «палочку-выручалочку» за пресловутую теорию об «отделении Церкви от государства», оставшуюся ему в наследство от прежней идеологии. И хотя либералы усиленно декларировали своё презрение к рухнувшей идеологии, в благородном деле сдерживания «вредной» как для них, так и для коммунистов, православной стихии, они готовы были пойти с ними на союз.
До сих пор еще многие находятся в плену идеи «светскости образования», понимаемой в смысле недопустимости изучения религиозной культуры в образовательных учреждениях. В среде сторонников этой теории отмечается какое-то болезненное отношение к статусу «современности» (упаси Бог показаться не современным!). При этом для России здесь делается почему-то фатальное исключение: она одна среди европейских стран обречена на такое не характерное для Европы понимание «светскости» образования (и это опять же несмотря на болезненное отстаивание либералами от образования «полноценного» европейского статуса для России). Там, в Европе, присутствие религии в школе и не только в школе, но и в армии, и прочих социально значимых структурах, нисколько не ущемляет репутации «священных коров» либерализма - «современности», «цивилизованности», «демократичности» и «престижности». Оно там, кстати, даже неплохо оплачивается государством: например, зарплата капелланов в Армии равноценна зарплате офицерских чинов, в отличие от нашего российского присутствия Церкви в Армии почти что «на общественных началах»...
Но вернемся в Россию. Сдерживать стихию национального самосохранения оказалось делом нелегким. Пришлось разрешить на уровне регионов преподавание ОПК в школах. Но очень быстро эта возможность сузилась уже до факультативного обучения этому предмету. Однако, когда стало очевидно, что уже и такое «факультативное сдерживание» становится малоэффективным, Министерство образования, наконец, разродилось проектом ОРКиСЭ, согласно которому Православие наряду с другими традиционными религиями может присутствовать в школе теперь уже «не на птичьи правах», а на законных основаниях, однако в строго дозированном виде, т.е., только для четвероклашек, в надежде, наверное, на то, что к 10-11 классу они успеют хорошо позабыть то, что им говорили о религии в четвертом классе. Но всё же, гора, наконец, родила мышь.
И вот в это самое время «как чёрт из табакерки» выскочила «светская этика». Что же это за фишка такая, и для чего она понадобилась?
Термин «светская этика», не встречающийся ни в одном словаре - чисто российский либеральный неологизм. Даже в свободной электронной энциклопедии он дается только в названии нового школьного предмета: «Осно́вы све́тской э́тики - учебный предмет, включённый Министерством образования и науки Российской Федерации в школьную программу» ... (Википедия). Наших либералов, которые, как известно, готовы не глядя копировать любые западные образцы, в данном случае (также как и в ситуации с трактовкой понятия «светское образование»), почему-то не смущает несоответствие подобного нововведения с западными эталонами. А надо сказать, что на Западе незнакомы с понятием и предметом «светская этика».
Смысл и замысел этого предмета становится очевидным из анализа термина «светская этика». Вообще «светский» еще не означает «нерелигиозный». Так светский человек - это не значит атеист. Светское образование - не значит нерелигиозное образование. Но создатели учебника понимают под светской, также как в случае с понятием «светское образование», именно нерелигиозную этику. «Различают этику религиозную и светскую» («Основы религиозных культур и светской этики. Основы светской этики. 4-5 классы: учебное пособие для общеобразовательных учреждений». М.: Просвещение, 2010 г., стр.7, урок 2), - пишут в определении этого термина создатели учебника. Этот осознанный или бессознательный смысловой дефект, демонстрируемый творцами либерального проекта, очень показателен. Ведь может быть нерелигиозным человек, может быть нерелигиозным образование, но нерелигиозной этики в смысле нравственных норм или правил уж никак быть не может. Нерелигиозная этика - это такой же абсурд как атеистическое христианство или бесспиртовая водка.
Нравственность - есть производная религии. Самостоятельно она никогда и нигде не существовала по той простой причине, что «если Бога нет, то все позволено», как гениально выразился Ф. М. Достоевский. К подобному утверждению приводит элементарное знание греховной человеческой природы. Грешить, то есть совершать неэтичные или безнравственные поступки, человек может очень легко, как бы по инерции, а делать добрые дела - с большим усилием, все равно, что плывя против течения. Такое ненормальное состояние человеческой природы в православной традиции называется «первородным грехом».
Господь Бог, дав людям нравственный закон, тем самым поставил преграду для широкого распространения греха и зла на земле, чреватого гибелью человеческого рода.
Если Бога нет, то нет и греха. Есть только «естественные» человеческие потребности и желания, зачастую трудно преодолимые, которые человек, не обремененный «вредными» предрассудками» о загробном воздаянии, не имеет сколь-нибудь серьезных оснований преодолевать. Ведь «человек - это звучит гордо», и все «естественное» в нём не может быть безобразным.
Очевидным поэтому становится «задание» нерелигиозной или, по понятиям российского либерализма, «светской» этики: то, что религиозная этика во имя Бога запрещает, то «светская этика» должна «во имя человека» «позволить». И это она обязана сделать, так сказать, по определению, как «нерелигиозная», т.е. попросту безбожная.
Собственно все содержание «светской» в смысле нерелигиозной этики сводится к краткой формуле, предложенной Ф. М. Достоевским: «если Бога нет, то все позволено». Подобная антиэтическая этика призвана, так сказать, теоретически обосновать эту человеческую вседозволенность, выражая ее в приемлемых, то есть, «культурных», «цивилизованных» терминах. Поэтому беззастенчиво врут либеральные изобретатели курса, изображая свой предмет в виде этакой авторитетной, солидной традиции, гармонично сосуществующей с Православием и другими религиозными традициями на пользу и процветание нашей страны. «Наша культура росла и укреплялась, питаясь от разных духовных традиций. Традиции похожи на корни. Чем корней больше и чем они глубже, тем крепче ствол дерева и гуще его крона», - пишут эти шутники в разделе «30 урок». В эту идиллию содружества «разных духовных традиций», обеспечивающую пышное цветение «нашей культуры», авторы включают также «нерелигиозную культуру». «С XVIII в. светская этика, - сообщают они, - стала широко распространяться в России» (стр. 62, урок 30), очевидно, для организации праздничного фейерверка «очистительных», вернее «зачистительных», революций под «густой кроной древа нашей культуры».
Непонятно, что авторы курса имели ввиду, когда писали «о широком распространении светской этики в России с XVIII века»? Может быть, у них есть какие-нибудь новооткрытые рукописи, еще неизвестные науке? Мне припоминается разве что «духовность» «лишних людей» нашей классической литературы, особенно позднейшего из них - Базарова - гордого ниспровергателя Рафаэля, Шекспира, Пушкина, и прочих. Впрочем, если постараться, то можно вспомнить реальный исторический памятник в жанре «светской этики», созданный в середине 19 века неким террористом Нечаевым. Речь идет о «Катехизисе революционера». Правда широкого распространения он, вопреки утверждениям создателей курса «Основы светской этики», не имел и предназначался только для «узкого круга посвященных». Все же есть смысл его процитировать:
«В этой революции нам придется разбудить дьявола, чтобы возбудить самые низкие страсти. Революционер - человек обреченный. Все нежные чувства родства, любви, дружбы, благодарности должны быть задавлены в революционере. Все и вся должны быть ему ненавистны».
Несмотря на эксклюзивность этических требований, выдвигаемых автором данного «морального кодекса», несомненной заслугой его является то, что он интуитивно «нащупал» основной «духовный» источник новой анти-этической этики. Воистину, «свято место пусто не бывает». Либо с Богом, либо с дьяволом - третьего, как говорится, не дано.
Нечаев «разбудил» Ленина. Можно сказать, что с него, с пресловутого Ильича начинается «широкое распространение светской этики в России». Ленинские принципы «нерелигиозной этики» собственно достаточно просты и немногословны. Это уже потом, когда станет очевидно, что «религиозные предрассудки» не так легко и быстро изживаются, а в наше время даже активно рецидивируют, понадобился уже специальный курс «Основ светской этики». А вначале все было по-ленински гениально и просто:
«В каком смысле, - вещал Ленин, - отрицаем мы мораль, отрицаем нравственность? В том смысле, в каком проповедовала её буржуазия, которая выводила эту нравственность из велений Бога... Всякую такую нравственность, взятую из внечеловеческого, внеклассового понятия, мы отрицаем. Мы говорим, что это обман, что это надувательство и забивание умов рабочих и крестьян в интересах помещиков и капиталистов. Мы говорим, что наша нравственность подчинена вполне интересам классовой борьбы пролетариата. Наша нравственность выводится из интересов классовой борьбы пролетариата».
Так что, кто сказал «не убий»? А что прикажете делать с миллионами «контрреволюционеров»? И, добавим, учитывая реалии наших дней - врагами «мировой демократии»: Сербией, Ливией, Сирией, Ираном, Ираком ... и т.д. ...и Россией?
Кто сказал «не укради»? Может кому-то угодно «революционные экспроприации» «эксплуататоров», начиная с царя и кончая деревенскими «мелкобуржуазными элементами», назвать грабежом? Тогда «грабь награбленное»! А если, перенесемся в наше время, «законную» «приватизацию» собственности России в целях безопасности «прогрессивного человечества» от угрозы российского «тоталитаризма», кому-то также захочется назвать «грабежом», то можно повторить для непонятливых: «Всякую...нравственность, взятую...из велений Бога...из внечеловеческого...понятия, мы отрицаем».
Хорошо известно, что ленинская теория нравственности не осталась лишь на бумаге. Сразу же после появления ее заговорили, и не только заговорили, о радикальной эмансипации и даже «обобществлении» женщин. Далее, культурная элита России стала усиленно «зачищаться», а те, кому удалось уклониться от этой очистительной операции, отправились на «философских пароходах и поездах» на Запад двигать европейскую науку и культуру. Преступность достигла пиковых показателей. Наконец, уничтожение русского населения удалось поставить на широкую промышленную основу. В общем, все шло по плану, предначертанному и проплаченному западными отцами «мировой демократии», заинтересованными в ликвидации своего главного геополитического противника.
Но неожиданно этот план дал сбой. Возникли непредвиденные трудности. Сработал инстинкт самосохранения расцерковляемого и уничтожаемого народа: бурная революционная акция породила мощную реакцию, связанную с именем И. В. Сталина. Эта реакция, которую один из самых мрачных «бесов» революции Троцкий проницательно трактовал как «контрреволюция», имела своим результатом частичную реставрацию империи и традиции.
В эпоху этой реакции, закончившейся памятным 1991 годом, появился на свет новый вариант «светской этики», значительно исправленный и дополненный. Имеется в виду знаменитый «Моральный кодекс строителя коммунизма». В нём попытались законсервировать те элементы традиции, которые революция с ее ленинской моралью не успела уничтожить. Это на первых порах удавалось делать благодаря собственной частичной обращенности этого кодекса к традиции. Многие еще помнят те благословенные времена, когда по радио и телевизору звучала русская и европейская классическая музыка, читалась (!) русская классика, на весь мир славился отечественный балет и фигурное катание, а также многое другое, что с «перестройкой» исчезло с экранов телевизоров и театральных подмостков. Сама первоклассная советская система образования, не имеющая аналогов в мире, явилась продуктом возрожденной Макаренко, Сухомлинским и другими педагогами дореволюционной педагогической системы.
Следует отметить, что сами творцы новой модификации советской «светской» этики честно признавались, что она представляет собой, собственно говоря, всего лишь «откорректированную» редакцию христианской нравственности с исключением из нее «вредной» «мистики» и, конечно же, Личности Христа, т.е. самого главного. Естественно, что подобная попытка соединить несоединимые вещи - крест и пентаграмму- неизбежно должна была потерпеть крах. Ведь ничто и никто в терминах «нерелигиозной этики» не сможет обосновать необходимость придерживаться таких «старомодных» принципов, как бескорыстная любовь, честь, совесть, честность, верность, патриотизм и прочее из арсенала «ненужного» и «непрактичного идеализма». Рвущаяся наружу и едва сдерживаемая стихия греха (т.е., «естественных» человеческих потребностей, если учитывать, что грех - это понятие «ненаучное») только и ждала момента, когда эти преграды будут, наконец, сметены. И вот в один прекрасный день железный занавес рухнул, и советские люди с восторгом бросились в объятия «свободы» с ее вожделенной вседозволенностью, мощным потоком хлынувшей к нам с Запада -из этой «страны грёз».
Для «заклятых друзей» России это явилось таким же радостным «нежданчиком», как для Ленина Февральская «революция». Теперь оставалось только поддерживать непрерывность и стабильность этого потока.
Однако - опять очередной сбой. Неожиданно появляется противоположное течение. Оно поднимает на щит целое столетие интенсивно изживаемую, но так и неизжитую «православную культуру».
Необходимо было по возможности перенаправить нежелательное течение в желательном либералам направлении и стабилизировать, а по возможности даже усилить свободный ток либеральных анти-ценностей. И вот тут «как чёрт из табакерки» выскочил курс «светской этики».
Задачи у создателей нового варианта «новой морали» куда более серьёзные, чем у их большевистских предшественников. На повестке дня сегодня уже стоит «ювенальная юстиция», однополые браки. А ведь это еще только цветочки.
И новый предмет показал, что он неплохо справляется с этими задачами. Что касается «ювенальной юстиции», то нынешний курс «светской этики» способен хорошо стимулировать её продавливание, которое в данный момент пока дает сбои. Чего стоит только главная идея всего курса. «Светская этика предполагает, что человек сам может определять, что такое добро, а что такое зло» (стр.7 урок 2). Нетрудно представить, как будет определять для себя эти понятия современный подросток, возрастающий уже не в «тоталитарной», а «свободной» стране. И когда на пути его свободного личностного самовыражения встанут «недемократичные» родители, тогда-то и смогут, наконец, вступить в свои законные права рыцари ювенальной полиции.
Теперь посмотрим, как ловко справляется новый учебник с проблемой однополых браков.
Учитывая острый интерес молодых людей особенно в период полового созревания к сексуальной проблематике, блуд зачастую нередко предстаёт в их глазах в самом привлекательном свете. Воспользовавшись правом самому решать, что есть добро, а что зло, молодой человек без всяких усилий сочтёт для себя за благо удовлетворение этого интереса в предпочтительной для него форме. А чтоб он излишне не комплексовал на счет греховности и «порочности» подобных экспериментов, он должен хорошо усвоить 6-й урок, преподаваемый «светской этикой» «Действия, результатом которых оказывается причинение зла себе или другим людям, называется пороками» (стр.17, урок 6). Так что «порочные связи» между разнополыми или однополыми партнерами на самом деле не являются таковыми, когда в них вступают по обоюдному согласию, то есть «по любви». А чтобы сексуальные партнеры не «причиняли друг другу зло», необходимо использовать средства предохранения.
Нет смысла рассматривать другие, не менее «перспективные», «заповеди» «светской этики». Достаточно этих двух, чтобы убедиться в поистине безграничных возможностях нерелигиозной этики для формирования нового человека нового «глобального мира»...
Нетрудно заметить, что современный вариант «светской этики» значительно опередил своих предшественников. Если понятия «нравственное» или «безнравственное» в ленинской этике определялись пролетариатом как классом, пусть даже и в лице его вождей, то здесь определять их предоставляется уже каждому ребенку. Разве это не очевидный «прогресс»?
Однако, указанные нами «сильные стороны» «светской этики» очень легко превращаются в свою противоположность, потому что они без труда могут быть обнаружены адептами Православной культуры. И либералы были бы не либералами, если бы не постарались сам модуль «Основ православной культуры» «усовершенствовать» таким образом, чтобы он незаметно для невооруженного взгляда «работал» на них. И у них это получилось. Имеется в виду учебник «Основ православной культуры», на обложке которого стоит имя дьякона А. Кураева.
Впечатление по прочтении учебника таково, что его авторы задались целью подогнать православную информацию под разнузданно-либеральные критерии непременной светскости, политкорректности и толерантности. Путем недомолвок, неточностей, опущений, искажений и перетолкований авторами срезаются наиболее «острые углы» Православия, портящие «цивилизованный» либеральный пейзаж, и разжижаются наиболее «зацерковленные» сгустки. В результате получается вполне приемлемый для либерального вкуса разжиженный псевдо-православный суррогат. Какое-то болезненное стремление либерально «подтянуть» и «обуздать» Православие просматривается на протяжении всей структуры учебника (подробный анализ этого пособия см. в статье «Осторожно: учебник Кураева!»
Не хотелось бы ставить под сомнение искренность намерений отца Андрея. К тому же он создавал учебник не один. Просто при сравнении его учебника с аналогичным учебником А. В. Бородиной, которая является настоящим профессионалом в своей области, давно создавшим добротный широко известный учебно-методический комплект, становится очевидным, что о. Андрей взялся не за свое дело. Тут кстати вспомнить слова известной крыловской басни: «Беда, коль пироги начнет печи сапожник, а сапоги тачать пирожник»...Рассказывая о перипетиях курса ОРКиСЭ, нельзя не упомянуть о модуле «Основы мировых религиозных культур». Уже одно название его настораживает и невольно приводит на память русскую народную пословицу: «За двумя зайцами погонишься - ни одного не поймаешь». А в данном случае даже не два, а значительно больше «зайцев». Попытка преподавания этого курса в четвертом (!) классе аналогична тому, как если бы учащегося начальной школы без всяких к тому оснований вдруг сразу «перевели» учиться в ВУЗ. Результаты такой «интенсификации» обучения нетрудно себе представить.
В заключение хотелось бы несколько слов сказать о проблеме выбора между разными модулями. Она не исчерпывается простой ссылкой на статистику (дескать, большинство «выбрало» «светскую этику») хотя бы уже потому, что многие родители нынешних школьников, пережившие серьезную головомойку либерально-перестроечного плюрализма, вряд ли имеют серьезные критерии для выбора. Неудивительно, что большинство родителей в нашей стране (60%) «выбрало» «светскую этику»: ведь практически все СМИ находятся в либеральных руках. Да и во властных образовательных структурах пока также преобладают либералы. Поэтому попробуй тут «выбирай», когда какой-нибудь директор какой-нибудь школы тебе заявляет, что преподавателей ОПК у него нет и не будет, а на просьбу пригласить священника в школу отвечает, что «пустит попа в школу только через свой труп».
Удивительно другое, а именно то, что все-таки 30% родителей четвероклассников в сложившейся ситуации в отечественном образовании и нашем обществе предпочли, чтобы их детям преподавались «Основы православной культуры».
Инок Максим (Смирнов), насельник Свято-Пафнутьева Боровского монастыря, помощник благочинного 1-го округа Калужской епархии по взаимодействию с силовыми структурами
_ иеромон.jpg)
 игумен_Союз.png)
