11 октября в Университете имени Герцена, в рамках VI Покровского форума, состоялась презентация книги профессора СПГУТД А. Н. Швечикова «Противостояние». «Главную задачу этой книги я видел в том, чтобы помочь студентам более глубоко вникнуть в понимание истории нашего Отечества, - сказал Алексей Николаевич. - На мой взгляд, беда нашего образования в том, что ни учащиеся средней школы, ни студенты вузов не знают глубинных основ Российской истории. А происходит это потому, что авторы учебников делают вид, будто Россия развивалась вне воздействия Православия. Историю России изучают в отрыве от истории Церкви».
Противостоянием автор книги называет многовековые взаимоотношения России и Запада. Тема работы нашла отражение и в её структуре. Первая часть книги называется «Духовный кризис западной цивилизации, его причины и последствия». Вторая часть - «Тернистый путь России». По словам автора, во второй части говорится о том, как развивались и укреплялись основы российской государственности, как превратилась Россия в Святую Русь и стала «подножием престола Господня».
О России и Западе, о месте человека в мире и о тернистом пути самого Алексея Николаевича мы и говорили в столовой Университета Герцена, за чаем из гранёных стаканов.
- Алексей Николаевич, меня давно интересует вот какой вопрос. Русские люди, оказавшись в Европе, всегда обращают внимание на то, какой там порядок - и на улицах, и в частных домах, и за городом. Причём заметно, что во всё вложены не только большие деньги, но и любовь. А мы привыкли жить в каком-то хаосе. Хотелось бы списать этот беспорядок на «особую духовность» русского народа, но ведь в монастырях у нас всё по-другому: там и чисто, и красиво, каждый камушек и цветок на своём месте. В чём же тут тогда дело?
- Есть такая книжка большого формата, страниц на 800 - дневник архидиакона Павла Алеппского. В 1653 году в Россию приехала большая делегация Патриарха Антиохийского Макария. В её составе был и архидиакон Павел, который описал весь путь из Сирии в Россию: через Грецию, Болгарию, Румынию, Молдавию и Украину. В Московской Руси путешественники жили семь месяцев, объездили все крупные монастыри, были во многих храмах на богослужениях, общались с монахами, молились с Царём и Патриархом Никоном. На богослужениях они стояли по шесть часов кряду. «У меня ноги неделями болели после этих стояний», - писал об этом Павел Алеппский. Он не понимал, как можно десятилетнему ребёнку зимой в течение шести часов стоять в храме на холодном полу. Но ведь выстаивали - и дети, и взрослые! Мужики молятся - и царь вместе с ними бьёт поклон за поклоном.
Вывод Павел Алеппский сделал такой: в Московской Руси сила и значимость веры находятся на такой высоте, на какую они не поднимаются ни в одном другом православном государстве. Москва - образец для всех стран в вопросах православной веры.
- Но как это связано с нынешней чистотой в Европе и хаосом в России?
- Это напрямую относится к нашей расхлёстанности,
неопрятности, бытовому беспорядку. В XVII веке москвичи на Запад не
заглядывались! Они вели себя очень достойно. Путешественников тогда поражал
порядок и исполнительность русских - всё было чисто, прибрано. Вера в России
ослабла после Смутного времени. Пётр I «прорубил окно в Европу», начались
сильные западные веяния. Русские люди потеряли внутреннюю целостность. Духовный
раскол в голове привёл к тому, что начался раскол и в жизни.
- Значит, неряшливость действительно нельзя списывать на «особую духовность»?
- Наоборот! Именно бездуховность порождает беспорядок. Существует такая триада: «Бог - природа - человек». Когда Бог выпадает из этой вертикали, остаются природа и человек. И тогда человек начинает чувствовать себя Богом по отношению к окружающему миру.
- А как человек осознавал своё место на земле в дохристианском мире?
- Когда древний, доцивилизационный человек шёл по лесу и ломал ветку, он возвращался и извинялся перед деревом. Когда человек запинался о камень и сдвигал его с места, он возвращался, клал камень на место и тоже извинялся. Египтяне считали, что боги создали полноту бытия. Всё есть на земле для нормальной жизни человека: солнце, тепло, вода, воздух, деревья, растения, звери... Но ты не имеешь права разрушать то, что создано богами! Иначе ты наносишь вред самому себе и оскорбляешь богов, а за оскорбление придётся платить.
А когда человек забывает о Боге, он начинает распускаться. Достоевский писал, что русский человек или опускается до самого дна, или поднимается на такие высоты, что все смотрят и не понимают: как это он смог? Достоевский говорил, что не надо судить русского человека по тому, как он опускается на дно. Он и на дне помнит о том, что есть высота и что он - мерзавец и поступает не по-божески.
- Алексей Николаевич, после перестройки русские люди стали стыдиться самих себя. Как Вам кажется, сейчас это проходит?
- Стыдно тогда стало за то, как мы живём, за то, что не можем власть настоящую избрать. Мы были подавлены дикой несправедливостью, когда наглая рать чиновников растащила то, над чем работали целые поколения. Конечно, это угнетает и оставляет глубокий след! Может быть, нынешнее поколение молодых уже не так униженно и обиженно себя чувствует. Они более раскованы, но, к великому сожалению, очень большая часть молодёжи разложилась в трудовом плане. Работать не хотят, а учёба - ведь это та же работа. Иногда я рассказываю студентам историю своей жизни: я ведь шёл к науке из самого низа, из нищей деревенской семьи!
- А расскажите, пожалуйста, об этом пути!
- Я родился и вырос в деревне Блудово Ивановской области. Отца взяли на военные сборы в апреле 1941 года. Мне было пять лет, и я помню, как его провожали. Домой он уже не вернулся: пропал без вести в Синявинских болотах зимой 1942 года. Никаких следов я найти не смог, в книжке павших в войне он числится как пропавший без вести. Очевидно, отец служил во 2-й ударной армии, которая почти вся полегла в этих болотах. И остался я главным мужиком в семье!
- У Вас было много братьев и сестёр?
- Сначала нас было трое, потом стало четверо: сестра и трое братьев. В десять лет мне дали лошадь, и я пошёл работать. С тех пор у меня не было ни одного лета, когда я отдыхал, как все ребята - на речку ходил и купался, по огородам лазил. Даже в школу мне приходилось ходить два раза в неделю. Я отставал, конечно.
Когда я окончил 7 классов, мать сказала: иди работать. А я хотел учиться дальше! Страшно хотел! Когда я два года был пастухом, то всё время в пéщере (кузовок. - О.Н.) носил какую-нибудь книгу. Тогда у нас произошёл очень тяжёлый конфликт с матерью. Я ей сказал: «Я уйду из дома, если ты будешь на меня давить и не пустишь в 8-й класс». Мать, конечно, тоже можно понять - ей тянуть в колхозе было очень тяжело. Когда я учился в средней школе, она давала мне на неделю полведра картошки и порядка 15 рублей. Мне этих денег хватало только на хлеб, а на чай или что-то другое уже не хватало. Каждую неделю у меня стоял вопрос: или я иду в кино - или покупаю 200 грамм пряников. Пряники я до сих пор люблю!
- А тогда Вы что выбирали - кино или пряники?
- Чередовал! Если было очень сильное кино, оставался без пряников. Честно скажу: я не помню дня, чтобы мне не хотелось есть. В старших классах у меня были только одни штаны и одна-две рубашки. Я был самый малообеспеченный в классе!
Я очень любил историю и после школы хотел поступить на исторический факультет Горьковского университета. Но, чтобы учиться в университете, надо было на что-то жить, одеваться и обуваться. А тогда ведь учились серьёзно! Если бы я уделял 70 процентов времени работе и 30 - учёбе, как некоторые сегодняшние студенты, меня бы просто вышвырнули оттуда... И вот от вечного недоедания и других «прелестей» послевоенной жизни я пошёл учиться в военное училище.
Не скажу, что я стал фанатиком военной науки. В училище кто-то зубрил всё подряд, кто-то рвался вперёд - а я параллельно почитывал совсем не военную литературу. Расширял кругозор, чтобы не стать одним из «Ванек-взводных». Пришли мы как-то с ребятами к девчонкам в пединститут, а они как раз вернулись с экзамена по античной литературе. И я начал читать им наизусть Катулла и Овидия. А они на меня смотрят с изумлением и говорят: «Откуда ты это знаешь? У вас что, и античную литературу преподают?..» «Да нет, - говорю, - просто интересуюсь». Приятно, знаете, было осознавать, что и ты кое-что знаешь.
Когда я окончил училище и несколько лет отслужил в армии, офицерам разрешили поступать в гражданские вузы. А я стихи пописывал, публиковали меня кое-где, и я мечтал пойти в гражданский вуз. Так я оказался на философском факультете Ленинградского университета, на заочном отделении.
Шесть лет учился в Университете, через некоторое время заочно окончил аспирантуру, защитил кандидатскую диссертацию. А три года назад защитил докторскую. Постепенно я стал трудоголиком! Я не представляю себе толком, что такое отдых. Когда в годы службы в армии я приезжал в санаторий, то полоторы-две недели ещё мог стерпеть этот «отдых», а потом начинал ждать: поскорее бы все это кончилось, работать надо! Так я и приучил себя жить без отпусков. Постоянная работа стала моим естественным состоянием, а книги - главным достоянием. Теперь вот пишу и свои...
- Расскажите, пожалуйста, как Вы работаете: с утра до вечера за столом?
- Cистема моя складывалась десятилетиями. Встаю я около шести утра. На зарядку и утренний туалет уходит часа полтора. Очень часто занятия у меня начинаются ближе ко второй половине дня, поэтому с утра, до выхода в университет, я сижу и работаю.
Даже когда я был в полку замполитом и мне хватало забот по службе, я все равно вставал в 5 часов и до 8 читал какую-то литературу. Сейчас я студентам постоянно талдычу о том, что если хочешь чего-то добиться, пахать надо. Если ты научил себя работать по-настоящему, то можешь надеяться, что чего-то добьешься, что-то путное из тебя получится.
- А вечером вы тоже работаете?
- Как правило - нет. Я человек утренний, «жаворонок», у меня голова по утрам лучше работает.
- Алексей Николаевич, а когда Вы заинтересовались Православием?
- В 80-е годы армия стала рассыпаться, и тогда я написал рапорт и ушёл в запас. Стал искать работу в гражданском вузе. В бывшей «промокашке» - Институте целлюлозно-бумажной промышленности - мне предложили читать курс «Религия и свободомыслие». В то время начали печатать книги, которых раньше не было, и я, окончивший философский факультет, обнаружил, что совсем не знаю фамилий Розанова и Ильина, Леонтьева, Булгакова и других. Начал читать их работы - и понял, что у меня есть серьезные пробелы в познаниях русской философии. Потом стал читать Ключевского, Карамзина, Соловьева и Костомарова и обнаружил, что и отечественной истории толком не знаю. А еще позже я понял, что, не зная истории Русской Православной Церкви, в истории Отечества не разобраться. Занялся изучением истории Церкви... Воистину лучшим в себе я обязан книгам!
- А как Вы пришли в Церковь?
- Я с детства был крещеным человеком, наша деревенская церковь никогда не закрывалась. Я знал, что такое церковь, бывал там, но учеба сформировала у меня атеистические взгляды. Сын у меня тоже крещеный, правда, не по моей инициативе: я же политработником был. Когда в 80-е годы я начал читать философов и историков, то все больше понимал, что рассматривать историю России без истории Церкви - невозможно. Ни одно важное политическое решение не принималось царем или князем без Церкви. И потом: ведь это Церковь повлияла на формирование духовной стороны жизни народа и на его спайку. Повлияла она и на формирование нации и государства.
Изучая эти вопросы, я начал понимать, что есть такая сила, которая заставляет человека действовать совсем особым образом. И я пошел в церковь. Помню: встал перед иконой в первый раз и чувствовал себя очень неуютно. Думал: а то ли я вообще делаю? Первый храм, в который я пришел молиться - это была церковь Духовной академии. Я исповедовался у отца Мефодия (Зинковского), и вскоре все мои сомнения развеялись.
Всё собираюсь поехать к отцу Мефодию в Вырицу, он теперь там служит...
- Алексей Николаевич, Вы считаете, что беда нашего образования - в том, что история России преподаётся отдельно от истории Церкви. А как можно разрешить эту проблему?
- Как мне представляется, во всех школах нужно вести курс «Основы религии», а во всех вузах - религиоведение. Беда в том, что из нашего образования всё больше выколачивается духовно-нравственное содержание. В школах и вузах история России действительно изучается без истории Русской Православной Церкви, без понимания её влияния на формирование, развитие и укрепление российской государственности. Чтобы это поправить, необходимо изучать в школе основы религии, в частности - Православия. А более глубоко изучать религию нужно в вузе, в рамках курса религиоведения. Религиоведение сегодня изучается менее чем в четверти вузов, да и то поверхностно. К тому же религиоведение, предлагаемое сегодня государственным стандартом, чуждо нашей духовной традиции и для нас неприемлемо.
- Но ведь в школах сейчас ввели предмет «Основы православной культуры». Правда, судя по отзывам, иногда его преподают учителя, далёкие от Церкви...
- В таком случае, это профанация предмета. С этими учителями провели ускоренные курсы по основам религии. Называются они «курсами повышения квалификации», но как можно повышать квалификацию, когда её вообще нет? Если учителя не знают и не понимают, что такое Православие, разве могут они преподавать этот предмет качественно? Каждый человек имеет своё мировоззрение: он или атеист, или верующий человек, или скептик. Если человек верующий - он будет интерпретировать свой предмет как верующий, а неверующий - наоборот. Установка учителя всё равно выявит себя во время уроков. Многие пытаются занять позицию скептика, но скептик не должен учить религиоведению!
- Алексей Николаевич, давайте напоследок вернёмся к теме России и Запада. Вы ведь не считаете, что нам снова нужен железный занавес?
- Не сторонник я железного занавеса, но порядок наводить надо. Нужно понять, что нам нечего брать на Западе в духовном плане! «Расхристианенный» Запад не может стать источником нашего духовного возрождения. А вот тормозом этого возрождения он уже был, многократно проявляя свою нелюбовь к России, а иногда и открытую агрессию. Навязываемые нам Западом либеральные ценности, принципы и формы жизни нам не подходили, не подходят и никогда не подойдут. Принимать их - значит предавать забвению наши традиционные ценности, отработанные, проверенные веками. Менять их на чужие либеральные ценности мы не можем и не должны, а следовательно, и не будем.
Что касается политических, экономических, научных, культурных и иных форм связи с Западом, то их, естественно, надо поддерживать и развивать.
Беседовала Ольга Надпорожская
