А времена хоть и не последние, то какие-то мутные. Страна напоминает гигантскую харизматическую секту со штаб-квартирой на Майдане. Примеров тихого умопомешательства немало.
Например, позавчера, в тот день, когда стало окончательно ясно, что «оранжевые» одерживают победу в офис партии «Русь Единая», ставшей одной из правопреемниц «Русского Движения», ворвался Валера Юрист. Ворвался, и с порога предложил всем немедленно вооружаться автоматами и выдвигаться в Киев на Майдан.
При этом Юрист был абсолютно трезв. По его непривычно-злому и одновременно серьезному виду было ясно, что он не шутит. И это вдвойне удивительно, ибо Валера славится своим непробиваемым пацифизмом. В самой же партии «Русь Единая» к идее вооружаться автоматами и выдвигаться на Майдан отнеслись с юмором. Партия нынче состояла из бывших чад отца Леонида во главе с крестившимся год назад интеллектуалом Сергеем (на бумаге партией руководит Владислав Иванович, реально - Сергей) и бывших «витренковцев», ставших православными. Все же люди с традиционно-религиозным складом мышления меньше поддаются сектантской истерии. Валере посоветовали поменьше смотреть «майданутэ телебачення». А Сергей, хмуро созерцая мерцающий монитор компьютера, толкнул целую речь:
- Скорее всего победит Ющенко, США просто продавят эту кандидатуру... Да, кстати, он уже и победил. Незаконное назначение третьего тура голосования и есть победа оранжевых. Но смотреть на это надо спокойно, без эмоций. А для нас это в некотором смысле даже и хорошо. - Сергей сделал паузу и, не отрываясь от монитора, продолжил: - Во-первых, с приходом бандеровской власти обозначится «кто есть кто». Можно будет создать настоящую оппозицию. Во-вторых, закончится бесцельное и предательское топтание «и нашим, и вашим». И России и Евросоюзу. Ведь в конечном итоге, это именно Кучма сдал Украину с потрохами США. Но в этом его деянии определенно есть и Перст Божий... Да, нам придется несладко при режиме Ющенко. Но зато произойдет долгожданное разделение на овец и козлищ. Маскироваться нашим врагам станет просто незачем больше. Они начнут в открытую ненавидеть Россию и прославлять своего Бандеру... Жирик об этом давно говорил.
Юрист с удивлением и некоторым уважением посмотрел на Сергея. Такого неожиданного логического хода он не ожидал. Автоматы тут же выветрились из головы.
- Интересные рассуждения, - медленно и как бы про себя проговорил Юрист. - Это надо как следует обдумать.
Вернувшись домой, Валера Юрист все же не удержался, включил телевизор. По новому новостному («пятому») каналу показывали хронику только что окончившегося Майдана (правда, палатки с самыми «продвинутыми» революционерами еще стояли). На экране мелькали толпы замерзших взбудораженных людей, «барабанщики» лупящие по нелепым ржавым бочкам, революционная «бабка Параска» с горящими глазами, лихо пританцовывающий сектантский проповедник из Африки Сандэй. А в центре революции, в самом сердце Майдана, на сцене страшное «диоксиновое» лицо с погасшими глазами, застывшая маска смерти, а рядом женщина с косой. Все это на плотном фоне оранжевых знамен, языческих подков, лозунгов, обещаний.
«Все так тупо, так примитивно, так на уровне желудка, - с неприязнью подумал Валера. - Хочешь жить как в Европе? Голосуй за Ющенко! Его чистые ручки никогда не крали... Долой бандитскую власть! Долой! Долой! Долой!.. Еще Интернационала не хватает...»
Размышления прервал звонок в дверь. На пороге стоял отец Иван, тот самый, которого Михаил в шутку называл «безумным черногорским попом». Глаза отца Ивана лихорадочно блестели, (хотя сейчас, наверное, у половины страны лихорадочно блестят глаза).
Отец Иван был не один. Тот, второй, так умело встал в тень за отцом Иваном, что Юрист и не сразу сообразил, что батюшка пожаловал с гостем.
- Валерчик, - эмоционально выдохнул отец Иван - прости, что без звонка. Вот, все никак не могу обзавестись мобильным телефоном. Но, уверяю, ты не пожалеешь. Я тут тебе оч-ч-чень интересного человека привел. Знакомься.
Отец Иван сделал шаг в сторону и тут только Валера увидел гостя. В тусклом свете подъездной лампочки ему даже на миг померещилось, что нечто темное выпрыгнуло со спины отца Ивана.
- Представляю тебе, брат, моего нового друга, тоже священника Украинской Церкви Московского Патриархата отца Георгия, - торжественно произнес отец Иван. И тут только незнакомец полностью выступил из тени. Да, он действительно выглядел как батюшка. Пожалуй, даже слишком как батюшка. Во всем его облике сквозило что-то гламурное, киношное (это свое ощущение Юрист впоследствии вспоминал часто). Отец Георгий был высок, строен, худощав. У него была аккуратная правильная бородка, не слишком короткая, но и не слишком длинная. Немного мутноватые глаза, а так все замечательно, ничего лишнего, все продумано и подогнано. Длинные волосы, длинный тонкий нос, немного вывернутые губы и длинный до пят плащ без единой складки, аккуратный «дипломат» в руках.
Отец Иван и отец Георгий прошли на кухню. Из аккуратного дипломата была извлечена изящная бутылка «Кагора» (тоже длинная). Они сели. Отец Георгий посмотрел внимательно на Юриста и изрек:
- У Вас беспокойный вид. Круги под глазами. Вы плохо спали эту ночь, видимо у Вас из-за нездоровых эмоциональных переживаний сильно ломило поясницу.
У Валеры Юриста едва не отпала челюсть. Действительно, все было так, как сказал отец Георгий: он плохо спал, у него ломило поясницу и были сильные эмоциональные переживания. Такие, что он готов был поставить крест на всей своей юридической карьере, где-то достать оружие и выдвигаться на Майдан.
Валера Юрист хотел поподробнее расспросить отца Георгия о своей пояснице, мол, как он догадался, духовное ли видение, или хорошее знание медицины? Но гость словно забыл о хозяине квартиры. Он спокойно повернулся к отцу Ивану откупоривающему вино и продолжил прерванный перед квартирой Юриста разговор:
- Я проверил по своим каналам информацию, все верно. Ваш епископ владеет несколькими бензоколонками. Негласно, конечно, не напрямую.
- Ну, ведь это пока только слухи, правда, слухи упорные, - неуверенно сказал отец Иван и с глухим чмокающим звуком выдернул пробку из горлышка бутылки.
- Где слухи, там и факты, - торжественно произнес отец Георгий прокурорским тоном и вдруг весело хлопнул в ладоши: - Наливай.
Валере Юристу отчего-то вспомнились «Семнадцать мгновений весны». Правда, шпионские страсти как-то не вязались с духовными лицами.
«Наверное, это церковный заговор против церковных властей, погрязших в формализме и обрядоверии», - подумал Юрист и проникся уважением к батюшкам, а особенно к «прозорливому» отцу Георгию.
Валера по-прежнему оставался довольно далеким от Церкви человеком, хотя и считал себя православным. Он больше любил эзотерику. А какой эзотерик не мечтает реформировать Церковь, убрать этих епископов с их пышными византийскими одеждами и «непонятным церковно-славянским». К тому же Валера был наслышан и о нашем епископе. А говорили разное, в том числе и о бензоколонках. Правда, слухи больше распространялись людьми очень околоцерковными, и распространялись с тем прицелом, дабы на вопрос, а чего ты в Церковь не ходишь, гордо ответить: я не хожу в церковь, потому что там бардак, там епископ торгует бензином. Потому у меня Бог внутри...
Тут батюшки вспомнили о хозяине квартиры.
- Валера, друг, где тут у тебя стаканчики, или рюмочки, а? - спросил отец Иван.
Юрист выставил фужеры. Отец Иван наполнил их «Кагором».
- Ну, за хозяина квартиры, и как говорится: прощай, разум, - сказал отец Георгий.
Отец Иван затрясся от хохота, а серьезный, как и подобает эзотерику, Валера веско заметил:
- Батюшка, кажется, тост у Вас буддийский?
Отец Георгий поставил опустевший фужер на стол и так же веско ответил:
- Для постижения Божественных вещей разум не требуется. Во многом знание многая печаль есть... Ну, наливай по следующей!..
«Алкоголик», - мелькнуло в голове у Юриста. Он слегка тряхнул головой, отгоняя бесовское наваждение. «Сам алкаш», - мысленно воскликнул Валера, крайне не любивший осуждать своих ближних. А уж духовных лиц и подавно, в особенности, если последние обладали «духовными дарами». Но вслух все же Юрист не удержался и робко заметил:
- Батюшка, так еще первую недопили. А Вы по второй?
- А-а, - махнул рукой отец Георгий, - между первой и второй перерывчик небольшой.
Наполнили по новой:
- Ну, за успешное выполнение нашей миссии, - торжественно произнес отец Георгий. - С Богом и... как говорится, - отец Георгий запнулся.
- Прощай, разум, - закончил за него отец Иван и снова прыснул от смеха.
И Валера Юрист действительно едва не попрощался с разумом, когда от отца Ивана услышал о сути «миссии» отца Георгия. Удостоверив «прозорливого» батюшку, что Юрист свой человек и ему можно полностью доверять, отец Иван рассказал следующее. Отец Георгий представляет новую церковную группу, полностью поддержавшую «оранжевых» (в этом месте бедный Юрист икнул). Члены этой церковной группы, в том числе и отец Георгий, входят в секретариат самого украинского митрополита Владимира. И хотя сам митрополит поддержал Януковича, тем не менее, среди ближайшего его окружения немало «оранжевых». Более того, они заручились поддержкой «оранжевых» лидеров (которые, конечно же, победят). И как они («оранжевые» лидеры) очистят страну от коррумпированных чиновников, так и группа в которую входит отец Георгий, должна очистить церковь от коррумпированных епископов. Все. Просто и ясно. Да здравствует православная революция! А к нам отец Георгий прибыл, дабы собрать компромат на нашего владыку.
У бедного Валеры Юриста все смешалось в голове. Комната поплыла перед глазами. Еще несколько минут назад он был готов чуть ли не ноги целовать «прозорливому» отцу Георгию, в ученики к нему проситься, а теперь его охватил острый приступ гнева. На мгновение возникло желание вцепиться в «этого майданутого батюшку». Но оно быстро сменилось плаксивым отчаяньем. «Они победили, - кричал нервный, дрожащий голос в голове, - все напрасно! Даже в церкви, у святого алтаря - они! Везде они, везде, везде!!!»
Да, бедный Валера чувствовал себя обманутым.
«Вот, наконец-то, встретил духовного батюшку, а тот на тебе, «оранжевым» оказался». Если бы отец Георгий ограничился только темой снятия епископа, Юрист бы его поддержал «руками и ногами». Но, политические взгляды! Что делать, если духовное лицо (даже «прозорливый»!) оказывается тебе врагом по политическим воззрениям? Впрочем, для Валеры, как эзотерика, политика была не самым главным фактором жизни. В основе его мировоззрения лежала туманная метафизика, поэтому компромисс был возможен. И как только Юрист слегка успокоился, то еще раз про себя отметил, что батюшка хоть и «оранжевый» но все-таки «прозорлив», убедителен, мысли излагает красиво и туманно. Так почему бы хотя бы частично не принять его точку зрения? «И чего это я так разволновался, - подумал Валера. - Автоматы, Майдан... Нет, политика весьма недуховная вещь. И телевизор поменьше смотреть надо...»
Отец Георгий внимательно окинул Юриста взглядом и, видимо, почувствовав его внутреннюю борьбу, его состояние, учительским тоном произнес:
- А что тут такого? Чего Вы так переживаете? Валерий! Меньше слушайте коррумпированную пропаганду. Вам внушили, что Ющенко ставленник Америки, враг России и Православия. Неужели Вы купились на государственную пропаганду. А? Вам ли не знать, какое зло несет коррумпированная государственная машина в лице Кучмы и Януковича? И вы ей верите?
- Но ведь Ющенко против русского языка, против России, - вяло возразил Юрист с трудом подбирая слова. - Да по нему видно же все, это... Все жесты у него какие-то не наши, американские, и весь говор его какой-то бандеровский.
Отец Георгий хлопнул еще «кагорчика» и с умильной улыбкой произнес, похлопав Валеру по плечу:
- Милый мой человек. Ну кто тебе всю эту чушь внушил?! Государственное телебачення и собственные ложные представления. А? Как там в буддизме? Наши мысли - иллюзия, равно как и вызываемые ими чувства и ощущения. Да... А я, грешный поп, сам лично с Ющенко общался и могу тебя заверить, что более русского, более православного человека не встречал. Поверь мне, мой друг...
«Не верю!»
Прошло несколько дней. «Оранжевый» батюшка спокойно себе проживал на квартире отца Ивана. Прямо как у себя дома. Приезжаю по настоятельной просьбе отца Ивана («познакомлю с интереснейшим человеком!»), звоню в дверь квартиры. Дверь мне открывает высокий худощавый человек - длинные слипшиеся волосы сосульками висят вдоль опухшего похмельного лица, выпяченные мокрые губы, заплывшие глазки, небольшая аккуратная бородка.
«Отец Георгий» - сразу же догадался я.
Подозрительно посмотрев на «оранжевого» батюшку (отец Георгий чем-то неуловимо напоминал знаменитого лже-мессию Виссариона), я осторожно спросил:
- Простите, а отец Иван где?
- Входите, - прохрипел отец Георгий. Я вошел, разулся и по привычке пошел на кухню, к обычному месту наших посиделок. Отец Георгий тем временем прочистил горло и попытался придать голосу бодрость:
- Вы, Вадим?
- Да.
- Простите, я спал. Батюшка скоро будет, в магазин пошел. Я сейчас, - отец Георгий скрылся в ванной. Через пару минут вышел умытый, приглаженный, однако зачесанные назад волосы еще более обнажили похмельную маску на лице. Войдя на кухню, он красивым, но нелепым в нынешней ситуации жестом выбросил вперед руки, как бы желая обнять весь мир и с деланно бодрым видом воскликнул:
- Вадим, почему Вы до сих пор не священник? Я вижу все задатки священства в Вас! Знаете, мне даже трудно поверить, что Вы не духовное лицо. - И далее не дав мне раскрыть рта. - Будем знакомы. Я отец Георгий, прибыл к вам из Киева, думаю, отец Иван Вам обо мне рассказывал?
- Рассказывал, - холодно буркнул я. И больше не проронил ни слова. Мне как рот связало. Неприятное до тошноты чувство сковало душу, почти интуитивное, или инстинктивное. Я одно время искал людей «Розы Мира» и довольно-таки походил по разным сектам и организациям. Ну, и выработалось как бы чутье на псевдорелигиозный авантюризм, на нездоровый сектантский дух (даже не знаю, как сказать). Здесь не то, чтобы какие-то особые дарования, просто так получилось. К тому же, отец Георгий, или кто бы он там ни был, знакомясь со мной, применил типичный сектантский психологический прием, который в общем обрамлении звучит примерно так: «Брат, почему ты еще не святой! Брат, я вижу в тебе недюжинные духовные задатки. Какое счастье, что мы встретились! Будем знакомы! Поговорим как духовные люди... и т.д. и т.п.» Да и к тому же я был наслышан и о «миссии» отца Георгия в нашем городе. В миссию эту я верил с трудом. «В лучшем случае, заговор горстки оранжевых киевских священников, а скорее всего, просто очередная «апельсиновая» афера отдельно взятого батюшки».
Между тем, отец Георгий видя, что его слова не принесли желаемого результата, как-то весь «сдулся», осунулся. Упав на табурет напротив, он принялся нервно листать «иеговисткий» журнал «Сторожевая башня», (у отца Ивана была целая стопка сектантских журналов, прихожане приносили) бросая, впрочем, косые взгляды на меня. Текли томительные минуты ожидания. Наконец-то пришел отец Иван, с двумя бутылками «Портвейна». Зрелище было довольно необычное, батюшка обычно сам за вином никогда не ходил, да и не был он особым любителем вина.
- Ну, как, познакомились? - бросил отец Иван с порога.
- А как же, - откликнулся просиявший отец Георгий, - у тебя замечательный друг! Я, просто, удивлен: почему он еще не священник? Кстати, могу посодействовать.
- Не судьба, - растерянно буркнул я.
Отец Георгий выпил пару фужеров «Портвейна» и заметно взбодрился, подтянулся, вырос, приобрел солидность. С лица исчезла похмельная маска, оно стало благообразным, возвышенным. Картину портили лишь выпяченные мокрые губы и заплывшие карие глаза, подернутые легкой мутью. А так весьма такой батюшка, даже, «батюшка в квадрате»! Отец Георгий с самым, что ни на есть деловым видом стал рассказывать отцу Ивану, что, мол, перед самым приходом Вадима, когда ты отлучился в магазин, звонили ему соратники из самого Киева. Мол, окончательно утверждена кандидатура, что заменит нашего архиерея, ну а ему, отцу Ивану, теплое местечко обеспечено и т.д. и т.п.
Это была такая неприкрытая «лапша», что я с трудом понимал, как подобному можно вообще верить. Однако по реакции отца Ивана, (он слушал рассеяно, листая газету) я понял: «оранжевый» батюшка ему уже изрядно поднадоел.
Насытившись «Портвейном» отец Георгий отлучился в туалет. Я тут же кинулся к отцу Ивану с расспросами:
- Где матушка?
- В отъезде у сестры.
- Он, что, так и живет у тебя?
- Так и живет.
- Слушай, по-моему, он не совсем батюшка... Я не в смысле его оранжевых идей, а вообще...
- Да, у меня тоже стало возникать такое подозрение. Да и не только у меня, еще у нескольких людей.... Кстати, вчера вечером, когда он в дым пьяный был, я у него, прости Господи, паспорт вытащил и все данные списал. Надо будет проверить, что он за батюшка, и откуда взялся.
- Конечно, надо проверить, обязательно проверь... Но, слушай, все же, как ты купился?
Тут отец Иван мучительно прижал руки к груди и выдохнул:
- Брат, даже не знаю, просто так хочется перемен! Так устал в этой дыре сидеть! Да разве ж я один! Сколько попов мечтают чтобы нашего «Директора», наконец, заменили нормальным архиереем. А тут апельсиновая революция и этот... Заявил, что помаранчевые вычистят церковь от таких, как наш Карабас Барабас. Ну, я грешным делом и подумал... Купился, как мальчишка!
Разговор наш продолжился по пути на остановку. Отец Иван решил меня проводить. Осоловевший отец Георгий не возражал.
Вышли на воздух, и батюшка мне поведал как произошло его знакомство с Жориком (так он теперь называет отца Георгия).
- В тот день матушка уезжала к сестре. Приехал муж сестры, за матушкой. Ну и, как водится, посидели за столом. Слегка выпили. Все разговоры, само собой, о политике, «Ющенко - Янукович, Янукович - Ющенко». Потом я пошел их всех на вокзал провожать. Проводил, ну и решил зайти, пивка хлопнуть. Зашел в ту самую кафэшку, где тебя разули.
- Символично.
- Истинно так. Слушай дальше. Взял пиво, смотрю, ну, батюшка сидит, вылитый батюшка. Сидит, пьет пиво. И на меня так: зырк. То есть, тоже определил, что я поп. Я и глазом моргнуть не успел, как он за моим столиком оказался. Познакомились, и тут он мне все как вывалит. Мол, я из секретариата митрополита, по особому поручению от новых сил в Церкви. Как известно оранжевые побеждают, сейчас будут огромные перемены и в стране и в Церкви. Так что, надо смириться и ловить момент... Интересный оборот: «смириться и ловить момент». Он сам остался этим оборотом чрезвычайно доволен, даже, как мне показалось, подмигнул мне. Ну и дальше его уже понесло нешуточно. Мол, наверху давно недовольны нашим владыкой, очень недовольны, давно хотят менять. И вот такая возможность наступила. Уже даже кандидатуру подобрали (назвал имя, которое мне ничего не сказало). Вот. И дальше говорит, уже чуть ли не шепотом, что, мол, он хоть и маленькая сошка, но прибыл к нам с особой миссией: компромат на вашего архиерея собрать. Ну, чтобы было за что снимать. В общем, что-то еще он говорил, все про свои связи распространялся, какие-то имена называл. У меня уже голова от него стала кружиться. А он как почувствовал, что у меня голова кружится, разум я теряю, говорит: отец, Воля Божья в том, что я тебя встретил. Мол, наши в долгу перед тобой не останутся, будет у тебя классный приход, только скажи, где тут пожить пару деньков можно. Ну, я душа добрая, особенно когда подопью, говорю, да в чем проблема, живи у меня. Ну, тут он совсем обрадовался, взял мне и себе еще пива, и пока мы его цедили, все мне про свое стояние на Майдане рассказывал. Какие там люди, какие там надежды, какие перемены сейчас предстоят... В общем, брат, убедил, или лучше сказать, заразил он меня. Когда из кафэшки с ним вышли, во мне такие чувства бурлили... как тебе сказать... и страшновато с одной стороны. Была даже такая безумная мысль, что, мол, Георгий - тайный человек нашего архиерея, своего рода провокатор, посланный проверить, ведешься ты или нет, на идею снятия епископа. Кто его знает, ведь я-то по большому счету ничего о нем не знаю. Ну, тогда все, кирдык! Ну а с другой стороны, брат, я как помолодел лет на пятнадцать. Снова вихрь, снова циклон, снова можно начать с нуля. Как когда-то я начинал. Наконец, что-то должно произойти. Уже много лет в жизни без перемен, и тут раз, и все с ног на голову. Брат, непередаваемое ощущение!.. Вот. Взяли мы «Кагор» и как в полусне поехали в гости к Юристу. Дальнейшее ты знаешь.
- В общем, батюшка, ты меня прости, но проснулся в тебе, кажется, недобитый рокер.
- Да! Ты тысяча раз прав, да!.. Как же я сам не догадался. Я грешил на эти фильмы, что матушка понатаскала. Всех этих церковных радикалов. Супер-монархистов, супер-борцов за чистоту веры, супер-прозорливых старцев. Короче, сплошной «супер». И ведь в каждом фильме, архиереи такие-сякие, мафиози-экуменисты-модернисты; анафема, анафема всем! Тоже своего рода рок-н-ролл. Только церковный. Как там, у Летова: «Я всегда буду против!» Ха-ха!..
Прошло еще несколько дней. Я снова посетил отца Ивана и застал у него очень интересную сцену. Впрочем, сначала я услышал смутно знакомый мне голос, когда входил в коридор:
- Батюшка, я Вам не верю. Не верю! Понимаете?! Я Вам не верю! - Голос звучал с таким надрывом, что казалось еще чуть-чуть и обладатель голоса расплачется. - Я Вам не верю, не верю! Я вообще подозреваю, сильно подозреваю, что Вы никакой не священник!..
Войдя на кухню, я увидел всю картину. Голос принадлежал очень маленькому (еще меньше секретаря епархии) человеку, который обращался к отцу Георгию, демонстративно повернувшись к нему спиной. Звали маленького человека Степаном. Он был старым знакомым отца Ивана, мастером на все руки. Видимо, и сейчас зашел к батюшке что-нибудь починить, да нарвался на проповедь отца Георгия. Однако это надо уметь так вывести Степана из равновесия, чтобы он демонстративно сел спиной к собеседнику (еще и духовному лицу) и говорил срывающимся голосом. Степан по природе добрейший, спокойнейший человек. Впрочем, несложно догадаться, что вывело его из равновесия - Степан последовательный сторонник единства Церкви, разговоры на тему особой, своей какой-то миссии Украинского Православия в духе Черкасского архипастыря или молодой киевской тусовки он на дух не выносит, а уж оранжевые проповеди, это для него адская мука.
Но меня больше поразил не Степан, а отец Георгий. Он был на удивление трезв и пребывал как бы в легком безумии (я даже про «белую горячку» подумал). Иначе как еще объяснить, что, сидя в двух метрах от Степана, он с самым серьезным видом обращался к его спине, обращался с такими жестами и мимикой, словно со спины на него в упор смотрело лицо Степана:
- Вы не верите не мне. Вы не верите в перемены. Не верите в демократическую революцию, - вещал отец Георгий надменным учительским тоном. - Не верите в то, что теперь можете сказать этой власти «Нет!» Не понимаете, что теперь от Вас, от Вас лично зависят перемены в стране... Эх, - покачал укоризненно головой отец Георгий, - все считаете себя маленьким винтиком в огромном механизме государства. - Он остановился, пожевал выпяченными мясистыми губами, промочил горло минералкой и с мукой в голосе воскликнул:
- Но, почему, почему Вы не верите новым демократическим лидерам?!
- Болтовня, демагогия, - ответил Степан не оборачиваясь. И добавил: - не желаю Вас слушать, Вы, в лучшем случае - религиозный авантюрист. Ряженый.
А отец Георгий вошел в форменный раж, в экстаз! Он словно бы совсем не замечал обвинений в свой адрес (или делал вид, что не замечает). Округлив мутные глаза, брызгая слюной и размахивая в такт рукой, он стал рассказывать Степану, как стоял на Майдане, какие прекрасные, замечательные люди там были, как они верят в Бога и в новую Украину, а Степан?.. Ему искренне жаль Степана...
Степан слушал все это, слушал, наконец, молча встал, взял благословление у отца Ивана и покинул нас. В коридоре, когда провожали Степана, отец Иван мне шепнул, что отца Георгия видели на Центральном Рынке. Он ходил при полном облачении и с кадилом, освящая все подряд, сбивал с торгашей деньги. Еще у Юриста какие-то неприятности на фирме (подробно он не хочет говорить), но начались они сразу после того, как отец Георгий за кругленькую сумму ему квартиру «освятил». Еще и поясницу больную с помощью нетрадиционной медицины ему полечил. И последнее, точно удалось установить, что в секретариате митрополита наш отец Георгий никогда не числился.
«Итак, чары развеиваются» - подумал я.
«Сбежал!»
После работы мчусь к отцу Ивану. Отец Иван в состоянии отрешенной ностальгической задумчивости (если не сказать - депрессии!). Никогда еще его таким не видел. «Неужели Георгий сбежал, как Дмитрию приснилось? Но отчего тогда батюшка в таком неважном настроении. Интересно, что у него тут с отцом Георгием произошло?»
- Сбежал Жорик, как ты, наверное, уже догадался - донесся до меня сонный неживой голос отца Ивана. - Ладно, не будем грустить, - добавил он делано бодрым тоном и чему-то там усмехнулся. - Уныние - тяжкое греховное состояние, как известно. А тебе спасибо, что зашел. А то я тут...
Недоговорив, батюшка полез в холодильник, достал бутылку вина:
- От Жорика, на память. Выпьем за его здоровье, точнее, чтоб земля у него под ногами не разверзлась.
- Так что случилось! Ты, вроде как и не рад, что он тебя покинул.
- Рад, рад, очень рад, - сказал отец Иван и засмеялся нервным смехом. - Только вот он не один сбежал, а с нашими семейными деньгами... Даже не знаю, что я теперь матушке своей скажу.
- Да, этого следовало ожидать. И что же теперь?
- Да ничего, - пожал плечами отец Иван и криво усмехнулся. - Но ты не переживай, тут есть тема интересней. Как раз для тебя. Меня она очень. Очень озадачила. Пожалуй, даже больше чем воровство. Спрашивается, кого я приютил... Кстати, ты помнишь Николая?
- Николая? Какого Николая?
- Какого-какого. Ну, у тебя память...
- Постой, того самого.
- Да, того самого. Николая Счастливого. И вот здесь, брат, самое интересное!..
«Николай, Николай Счастливый! Как же можно тебя забыть?! Бессменный, многолетний лидер одной местной секты. Да, именно с тебя началось мое богоискательство. И было это в начале 90-х. Я и Иван (тогда еще не священник) пришли к тебе в поиске «людей Розы Мира». И секта тогда твоя называлась - «Евангельская Церковь Розы Мира». Однако вели вы себя как обычные протестанты-харизматы («Роза Мира» почти и не вспоминалась). И ты, Николай (еще не Счастливый), разговаривал на «языках иных» и «языки» эти звучали дико, гортанно... в общем, бесовски. И эту бесовщину ты с тупым маниакальным упорством практикуешь до сих пор! Да, а потом была «Роза Марии» (это вы подражали «Богородичному Центру»). Но меня с Иваном в ваших рядах уже не было. Я ушел в настоящий «Богородичный Центр», а Иван стал священником. И долго о тебе, Николай, мы ничего не слышали, пока, год назад, не встретили тебя на одном из городских рынков. Ты уже был Счастливым, и была на тебе хорошая дорогая одежда, и имел ты ухоженную окладистую бороду. А сектанты твои додумались называть себя «старообрядцами», а тебя величать «тайным старообрядческим епископом»! Нелепейшая нелепость, возможная только в наш постмодерновый век! При этом ни ты, ни твои сектанты не знают ни одной православной молитвы!.. Ты долго рассказывал нам о почитании Царя-Мученика Николая Второго и о своей любви к России. Однако все это испарилось с началом «апельсиновой революции». Теперь ты называл Ющенко «жертвенным Авелем», Тимошенко, Господи помилуй, «воплощением Богородицы», а Россию, само собой, «империей зла». Да, ты поработал на «оранжевых» хорошо, в расчете на их милости, которые, конечно же, не получил и не получишь. «Оранжевые» аферисты легко забывают свои долги... Аферисты?!» Тут меня осенило, я увидел связь между, казалось бы, несоединимым: «отцом» Жориком и Николаем Счастливым. «Одно их всех объединяет - «оранжевая» афера»
- Так, значит, Николай Счастливый, - вслух проговорил я. - Они встречались?
- Угадал, встречались, - отец Иван опять криво усмехнулся, - встреча была весьма любопытная... Пожалуй, стоит тебе о ней рассказать. Опишешь там где-нибудь ее... В своих мемуарах.
- Рассказывай, - выдохнул я. Отец Иван задумчиво почесал бороду:
- Хорошо, слушай. Как-то я Жорику поведал, как к священству пришел. Было это еще в самом начале нашего с ним знакомства. Ну, и про Николая речь зашла; как мы с тобой когда-то ходили к нему в секту. Сам понимаешь, пропустить эту тему невозможно. Оттуда все началось. Ну, я рассказал, значит, и сдуру добавил, что, мол, секта до сих пор жива. А Николай ходит с огромной бородищей и себя называет Счастливым. А ошивается он частенько на «Колосе». Там его сектанты точки держат. И все, что наторгуют, ему отдают дочиста. Сам понимаешь, коммуна у них. К тому же, братья не курят, не пьют, по Интернет-клубам не шляются. Зачем им деньги? А если кому-то там штаны надо новые, он идет на поклон к Счастливому и тот смотрит, стоит ли брату на штаны деньги выделять, или не стоит. То есть, понял, все деньги у Николая и деньги, скажу тебе, немалые... Вот. А Жорик, как про деньги услышал, сразу оживился, глазки заблестели, забегали. Познакомь, говорит, меня с этим своим Счастливым. Чувствую я сердцем, что человек этот может оказаться полезным для нашего дела. Вот чувствую, хоть убей!.. Одним словом, достал он меня. Пришлось идти на «Колос», искать этого Счастливого, договариваться о встрече. Счастливый, к моему удивлению, на контакт пошел охотно. Более того, как выяснилось, он до сих пор не оставляет надежд втянуть меня в свою секту! Или, хотя бы в свою сферу влияния. Боже мой, братишка, сколько лет прошло, представляешь. А он все бредит! В общем, согласился нас принять, прямо в своей «старообрядческой коммуне». Вот. Обозначили день. Выдвинулись. Втроем, я еще Юриста прихватил, как по наитию. Находится эта «коммуна», конечно далековато. Октябрьский район, частный сектор. Там они купили пару небольших домиков, кусок земли и устроили свою «коммуну». Ну, мы добрались, позвонили, нас, конечно же, ждали. Забегали женщины в белых платочках (неофициальные жены Счастливого), наконец, вышел он сам. Ну, вначале все шло хорошо: обмен ничего не значащими любезностями, рукопожатия. И тут вдруг Жорик наш с самым серьезным видом заявляет, что он, мол, из секретариата киевского митрополита, а также от новых властей и киевского СБУ. Мол, местными сотрудниками СБУ проведена проверка религиозной деятельности «старообрядческой коммуны» и выявлен ряд серьезных нарушений подпадающих под статьи уголовного кодекса. Но более всего возмущает, что Вы (это он Счастливому) занимаете место лидера коммуны совершенно незаконно. На вашем месте должен быть другой человек, тот, которого Вы самым мошенническим образом разорили, разрушили его семью, сломали ему всю жизнь и пустили по миру...
Друг мой, что тут со Счастливым произошло!
В единый миг Счастливый стал самым несчастным существом во Вселенной. Он побледнел, потом весь покрылся какими-то лиловыми пятнами, как лишаями, потом шарахнулся от Жорика, как черт от ладана (надо сказать «отец» Жора выглядел в тот день необычайно представительно), потом как заорет на своем бесовском языке...
Отец Иван внезапно осекся, придвинул к себе чашку с вином и уставился на меня невидящими глазами.
- Изобразить? - тихо спросил он.
- Изобрази, - попросил я.
- Хорошо, - ответил батюшка и, набрав полные легкие воздуха выдал примерно следующее:
- Ахаля-маля, гхыр-мыкхыр-быкр, дуггушр-лугкхр, ахаля-ахаля-гарбах-махр, лузгр-маля... - Отец Иван закашлялся. А у меня ледяные мурашки пошли по спине.
- Да, - сказал я после затянувшейся паузы, - ну и язычок. Знаешь, мне вспомнилась фраза из «Властелина Колец», что-то вроде: «язык Мордора не должен звучать в этом святом месте»... Я думаю, и этому языку не стоит звучать здесь, под иконами.
- И он не зазвучит, - сказал отец Иван, прокашлявшись. - Я это сделал только для того, чтобы ты прочувствовал всю остроту момента. Но главное не это, главное в том, что Жора ответил Счастливому на таком же языке. Запиши это в своих мемуарах: он ответил ему на языке Мордора! Что тут началось! Счастливый обратно Жорику на бесовском. Тот ему в ответ той же монетой. Орут на всю улицу. Мы уже с бедным Юристом ретировались к соседнему дому, мол, мы в этой бесовщине не при чем. Минут десять этот собачий перелай продолжался. И вдруг резко стих. Мы с Юристом смотрим, а Жорик уже один посреди улицы стоит, вместе со своим дипломатом. Счастливого не видно нигде. Будто испарился Счастливый! Представь, совершенно пустынная улица и на ней мокрый от усердия Жорик, с дипломатиком в руке. И больше не души. Как будто все вокруг умерло... Вот в этот момент, друг мой, мне стало страшно и я понял: все, Жорика пора выселять, иначе, не дай Бог, сам одержимым стану. В общем, перепугались все. Юрист заявил даже, что теперь ему по-настоящему ясно, что такое демоническая сила, и что с завтрашнего дня он из Церкви ни ногой. Еще литературу церковную у меня попросил. А тут Жорик подошел к нам и как ни в чем не бывало говорит нам с улыбочкой, что крепкий орешек наш Счастливый, растратил он все духовные силы на него и потому не мешало бы выпить... Да, в тот вечер мы все напились, (а больше всех Юрист). И я опять Жорика домой приволок. Лишь на следующее утро сказал ему: хватит. Мол, я все понимаю, но совесть же надо иметь. Просился на пару дней, а живешь уже несколько недель. А у меня со дня на день жена должна приехать. Так что, брат, вот тебе Бог, вот тебе порог... Бедный Жорик, его всего перекосило. Видимо, крепко сжился он с мыслью, что будет жить у меня столько, сколько пожелает. Бедняга вскочил, забегал по кухне, потом встал напротив меня и произнес высокопарную речугу гордеца, мол, ты, отец Иван, так ничего и не понял. Если б ты знал, кто у тебя живет, и какие перспективы тебя ожидают в будущем, ты бы сам просил меня остаться. Да я, да я... Я думал, он опять про свое стояние на Майдане начнет рассказывать. Но он хватил дальше, он принялся вещать о своей духовной битве с лже-миссией Виссарионом. Мол, такой он весь из себя супер-духовный, что только ему и доверили эту миссию. А сам выглядит безумно: мокрые выпяченные губы, изо рта слюна летит, глаза вылезли из орбит, бегают, того и гляди, пена пойдет. Я смотрю на него, и мне опять страшно. «Слушай», - говорю ему, - «ты же больной человек, тебе же лечиться надо от одержимости, тебе на отчитку надо ехать». Жорик как услышал об отчитке, совсем с катушек съехал, как завизжит бабьим голосом: «Все великие духовные люди были больными, все казались бесноватыми и что?! Что это меняет?!» Потом отступил от меня на шаг и опять на своем бесовском, несколько быстрых слов, как заклинание какое-то, сказал, как проклясть меня хотел. Тут у меня терпение совсем лопнуло, говорю ему, чтоб убирался немедленно. Иначе поступлю очень не по-христиански. Выкину за шкирку... Он сел и как бы в себя, что ли, пришел. И вид сразу такой жалкий загнанный стал у него. Ну и говорит, мол, уйдет, только можно бутылочку вина, а то ему совсем плохо. И он сразу уйдет. Мне его опять стало жаль, и вот тут я допустил, брат, большую ошибку. Вместо того, чтоб настоятельно выгнать его я ему велел сидеть ждать меня на кухне, а сам за вином побежал. Ну, а когда вернулся, Жорика и след простыл. Исчез вместе с деньгами. Вот.
Отец Иван снова стал грустным.
- Сбежал, - тихо повторил он и вздохнул. - А как все хорошо начиналось. Апельсиновая революция, новые перемены в жизни. «Сейчас такое закрутим!» Закрутили. Да, начали чуть ли не с мессианских идей, а закончили банальным бытовым воровством. Что тут добавишь?
1. Re: Апельсиновый поп