Русские на Украине. Единодушный разнобой

Часть первая. Противостояние

Без отцов против Папы

 «Овация»

Звонок по телефону, голос отца Ивана:

- Ты взорвал Манхэттен?

- ?!

- Ну, признавайся, твоя работа?

«Вот манера у отца Ивана шутить. Правильно Михаил его безумным черногорским попом называет. Делать нечего, надо «признаваться»...

- Ну... почему только я... Вместе, вместе, отче, взрывали. Ты же ведь не любишь Америку? Правда?

Когда-то отец Иван идеализировал Штаты. Мол, Америка - страна больших возможностей и свобод. А ругают США те, кто завидует высокому материальному уровню жизни американцев. Так было, пока не обрушились бомбы на Югославию. Мы тогда с отцом Иваном открывали приход в Ягорлыцком Куту. Вокруг небольшого села - заповедник, глушь страшная, девственная степь: совы, змеи, зайцы, степные волки. Вся связь с миром - через полуразбитое радио. По нему и услышали о начале бомбежек. Отец Иван долго не мог поверить: «как это, в наше демократическое время бомбить суверенное государство? Да еще и в центре Европы!» Поверил только тогда, когда у председателя колхоза по телевизору увидел дымящийся Белград. И поверив, изменил свой взгляд на Америку в одночасье. Так что я совсем не удивляюсь его шутке по поводу Манхэттэна. Но батюшка не шутит:

- Включай ящик, сейчас будут новости, сейчас, брат, ты увидишь такое!

- Да что я увижу, отче?! Что?! Воронку ядерную вместо Нью-Йорка? Или какой-нибудь новый фильм-катастрофу?.. Загадками хватит говорить!

- Много слов, очень много слов, - нетерпеливо частит отец Иван, - включай ящик! Включай ящик, говорю тебе! Любой канал. Это щас все каналы передают: русские, украинские, французские... Короче, все, до связи...

То, что я увидел на экране телевизора, напоминало именно голливудский фильм-катастрофу. Но это была реальность! Это был срочный выпуск новостей, и бесстрастный голос диктора вещал: «на Америку совершенно чудовищное террористическое нападение... Америке объявлена война... Террористы-смертники на двух самолетах протаранили «башни-близнецы» Всемирного торгового центра на Манхэттене. Еще один самолет упал на Пентагон...»

На экране ТВ происходит невероятное. Объятые дымом небоскребы начинают медленно оседать, рушиться, погребая под собой тысячи жизней. Над Манхэттеном сотни тонн пыли. Толпы обезумевших горожан бегут по улицам Нью-Йорка. Из толпы бегущих врезался в память один парень, одетый в белую безрукавку с цветастым галстуком на шее и аккуратным рюкзачком за спиной. Запомнился он мне, наверное, потому, что очень похож на моего старого знакомого по кличке «Пропеллер». Вспомнилось, как в начале 90-х Пропеллер мечтал уехать в Америку, «чтоб заробить много-много доллярусов и потом ничего не делать. Лежать где-нибудь на Майями на пляже и потягивать кока-колу...» Потом Пропеллер исчез. И больше ни слуху о нем, ни духу. «Может, он осуществил свою мечту, может, это он и есть?!»

Человек, похожий на Пропеллера, беззвучно открывал и закрывал рот. Мелькнули его округлившиеся безумные глаза. Потом все накрыло облако пыли.

Опять звонок телефона. На проводе Михаил:

- Ты видел?!

- Да.

- Ну что?

- Похоже все на голливудский фильм в реальности. Одним словом, чудовищный сценарий. Видно, что сценаристам людей не жалко совсем.

- А танцующих от радости палестинцев ты видел? - Спрашивает Михаил.

- Нет, - отвечаю я.

- А я видел. На «Евроньюс» показывали. И комментарий такой двусмысленный, с намеком, мол, весь цивилизованный мир скорбит по поводу разрушения мирового торгового центра, а эти арабы радуются. Значит, они и сделали. Понимаешь?!..

- Понимаю.

Михаил немного посопел в трубку и выдал свою «основную» мысль:

- Знаешь, что мне все это напоминает?... Поджог рейхстага. Начало третьей мировой войны. Теперь Америка наверняка объявит войну арабскому миру.

- Да, - задумчиво говорю я, - вот мы и вступили в новую эпоху... Ну что, смотрим новости дальше.

Весь вечер смотрел новости. Картинка с разрушением небоскребов обошла многократно все телеканалы. Постепенно к ней добавились лозунги: «Америка в войне... террористы объявили Америке войну... главный подозреваемый - Усама Бен Ладен и арабские террористы». Лозунги подкрепили танцующими палестинцами.

А на противоположном информационном полюсе, «полюсе добра» - соболезнования «цивилизованного» мира. Одним из первых свои соболезнования по поводу трагедии высказал президент России Путин. В телефонном разговоре с Бушем. Этот факт неприятно кольнул сердце. «Зачем же так торопиться. Вот тебе и «мочить в сортире»... Да, столь поспешные соболезнования - знак того, насколько нынешняя российская власть еще зависима от США...»

Весь вечер звонил телефон. Звонил отец Иван. Заступался за Путина.

«А что ты хочешь, он же первое лицо государства, а там ведь свои правила игры, своя дипломатия. Это нам кажется, что все просто. Вон, и про патриарха в 90-е годы говорили, мол, чего он с этим Ельциным, разрушителем России, общается. Плюнул бы ему в лицо, предал бы анафеме. И что бы вышло? Либеральные СМИ это так бы раздули, что от Православия стали бы шарахаться, как от чумы. Так и Путин...»

Отец Иван считает, что Путин - чуть ли не национальный лидер, Родомысл, если по терминологии «Розы Мира». Я бы от таких оценок воздержался. Но, безусловно, этот человек остановил распад России.

Звонил Партайгеноссе, жадно расспрашивал о деталях теракта, о версиях по поводу случившегося. Высказал свою версию: «это все устроили бывшие спецслужбы бывшей Югославии. Отомстили за уничтоженную страну». Звонил Михаил, и с ходу отверг идею мести сербских спецслужб.

- Сербы деморализованы, - сказал Михаил со знанием дела. - Им сейчас не до США. У них сейчас Косово - такая головная боль!

Не поверить Михаилу нельзя. Он был там. В Белграде был, и в Косово был. Сразу по окончании бомбежек. Он видел все своими глазами. Так что Михаил у нас теперь специалист по Балканам.

Последним звонил мой старый знакомый Владислав, по кличке Анархист. Звонил из Днепропетровска, где он уже несколько лет проживает. Владислав человек нецерковный, к тому же левых взглядов; то есть немного коммунист, немного анархист и антиглобалист. А по профессии - журналист. В свободное от «работы на систему» время он издает неформальный журнал «Вольный Лист». Поэтому, наверное, его мнение было самым радикальным и бескомпромиссным, как творчество Егора Летова.

- Ну как, видел, что в Америке произошло? - спросил меня Владислав и продолжил торжественным тоном, - глобальной системе нанесен реальный удар, реальный, понимаешь?! Это акт возмездия, дружище! Я не знаю, кто это сделал, но они герои...

Последовал длинный монолог, в котором Анархист изложил свое «самое правильное» видение ситуации. Монолог, потому как я упорно молчал: так устал уже от разговоров на тему «а ты видел, что в Америке произошло?», что даже дышать в телефонную трубку не хотелось. На дворе была почти полночь, и голова за весь вечер успела распухнуть от геополитики. Владислав же, напротив, находился на самом пике энергии. Просто в ударе был! Сегодняшний теракт он сравнил с боем под деревней Калиновка в 1941-ом году. Тогда немцы были ненадолго отброшены советскими войсками. В стратегическом плане это не дало ничего, а вот в психологическом наши поняли: немцев можно бить! Так и этот теракт должен подействовать ободряюще на всех борцов с глобальной системой. На всех наших. Ибо теперь ясно - врага можно бить!

Анархист что-то еще говорил про бомжей и спивающуюся интеллигенцию. Я слушал его краешком уха, засыпая. Владислав начал было перечислять страны, в которых Америка совершила государственные перевороты, страны, в которых она развязала военные конфликты. «На одной только Украине по рецептам американского МВФ погибло не менее 4 миллионов людей» - подытожил Владислав и вдруг неожиданно спросил меня:

- И тебе все еще жалко американцев?

- То есть... в каком смысле жалко?.. если простых, то да, - пробормотал я неразборчиво и сонно.

- А нам не жалко, - торжественно, с пафосом произнес Владислав, - а мы скажем: овация!..

Встал на вечернюю молитву, но какая здесь молитва. Читаешь слова молитвы, и с трудом понимаешь, что читаешь. Нет, геополитика вещь весьма недуховная. Пытаюсь настроиться на молитву, а в голове бумерангом кружится одна и та же фраза, словно кто-то мне ее нашептывает:

«И тебе еще жаль американцев? А мы скажем: овация!»

 

«Плетения словес мы не любим»

С Нефедовым Николаем Константиновичем, полковником в отставке, я познакомился спустя две недели после «теракта века». Познакомились мы возле памятника Пушкину. Совершенно случайно забрели туда с Михаилом, а там митинг. Оказалось, что некая общественная организация, какой-то «Общевойсковой Союз» вместе с «Пушкинистами» проводит акцию в защиту русского языка на Украине. Правда, собравшиеся говорили больше об 11 сентября.

Конечно же, говорилось и о катастрофическом, положении русского языка на Украине. О закрытии русских школ. Например, в нашем полумиллионом русскоговорящем городе осталось всего пять школ с преподаванием на русском языке. Во всех остальных школах - только на украинском. Тот же Пушкин идет теперь в разделе «иностранная литература». И все время нашим детям внушается: мы, украинцы, и они, россияне, - это совершенно разные, несовместимые между собой нации. Одним словом: разделяй и властвуй.

Кто-то из митингующих читал стихи классика русской словесности, потом свои собственные. Потом все фотографировались. После митинга состоялось неформальное общение. Там же, у памятника. На нем мы и познакомились с председателем «Общевойскового Союза» Нефедовым Николаем Константиновичем. И с его верным соратником и заместителем, прапорщиком в отставке Васильевым Леонидом Анатольевичем.

«Мой верный оруженосец!» - Так нам представил Нефедов своего заместителя. С тех пор стали мы прозвали прапорщика в отставке Санчо Панса.

Николаю Константиновичу Нефедову на вид не более пятидесяти лет. Он худощав, строен (чувствуется военная выправка). Черты лица правильные, но как-то не запоминающиеся с первого раза. В общем, приятный во всех смыслах человек. Единственно, не понравилась его чрезмерная нервная взвинченность и бегающие глаза. Вспомнился на миг «Богородичный Центр». «Но, впрочем, причем здесь «богородичники» и «Общевойсковой Союз»? Несовместимые вещи!»

Санчо Панса - прапорщик во всех смыслах. Он как бы архетип всех наших прапорщиков. На вид ему также около пятидесяти. Кряжистого такого телосложения. И лицо грубоватое, не отягощенное интеллектом, но доброе.

Не знаю, чем мы с Михаилом так приглянулись председателю «Общевойскового Союза». Может, тем, что мы молоды, у нас бороды, и представились мы соответственно: «представители православной общественности». Но встреча наша произошла как-то слишком уж естественно. Мы отошли немного в сторону от «Пушкинистов». Сели на скамеечку. И Николай Константинович, нервно махнув рукой, сказал:

- Все это несерьезно, все эти русские культурные центры и пушкинисты. Все это сто раз было: собрались, поговорили и разошлись ни с чем. Так мы права русских на Украине никогда не защитим. - Николай Константинович бегло оглянулся и придвинулся ближе ко мне и Михаилу. - Думаю, вы понимаете, что без поддержки со стороны России нам не сделать ничего?

Это мы понимали, даже не раз думали об этом, поэтому, тут же согласились с полковником в отставке, «да, без поддержки России Русский Мир на Украине ни за что не сохранить». Николай Константинович продолжил:

- Люди мы военные, плетеные словеса не любим, поэтому буду краток. Россия понемногу возрождается. Вместе с возрождением России начинает происходить нечто вроде собирания русских земель. Впервые со времен крушения Союза Россия начинает обращать свой взгляд на соотечественников, оставшихся не по своей воле за кордоном. - Нефедов чуть помолчал, как бы давая нам время усвоить информацию, и продолжил громким командным голосом, чеканя каждую фразу, как на плацу, - а где больше всего соотечественников у России? Здесь, на Юге и Востоке Украины...

- Да это вообще русские земли! - эмоционально воскликнул Михаил.

- Так точно, - по военному откликнулся полковник в отставке и с дирижерским взмахом руки продолжил, - пора воспользоваться благоприятной для нас, русских, ситуацией. Пора обратиться за помощью к российским властям, а затем переходить к конкретной работе по защите Русского Мира.

- И как это сделать? - недоверчиво спросил Михаил.

- До нас ли сейчас российской власти. После 11-го сентября? - поддержал я недоверие Михаила.

Нефедов опять широко взмахнул рукой:

- Да, погодите вы! - сказал он с надрывом в голосе. - Куда вы так торопитесь?

- В пекло вперед командира, - сказал Санчо Панса и раскатисто рассмеялся.

- Итак, общую картину я обрисовал. - Нефедов строго посмотрел на прапорщика в отставке и спросил нас, - вы согласны со мной?

- Ну, в целом, с общей картиной согласны, - примирительно ответил Михаил.

- Тогда перехожу к самому главному, - сказал полковник в отставке и нервно оглянулся. - Итак, «Общевойсковой Союз», председателем которого я являюсь, это организация общественная, следовательно, по уставу, участвовать в политической борьбе она не может. Поэтому принято решение создать политическую партию под названием «Русь». Тем более, - Нефедов поднял вверх указательный палец, - самое главное, выход через российское консульство на руководство России у нас уже почти есть. - Нефедов опять немного помолчал и спросил нас в лоб, по военному - Вы согласны подключиться к нашему общему делу?..

Не сказать, что мы с ходу согласились, но и отказываться от такого заманчивого предложения очень не хотелось. В общем, ответили уклончиво, мол, дело стоящее, но надо бы подробнее все обсудить. Договорились встретиться послезавтра. В неформальной обстановке. Санчо Панса и Нефедов долго жали мне и Михаилу руки. Нефедов просил привести проверенных людей. Говорил, что он рад будет вливанию в их ряды православной молодежи. Михаил и я настаивали на том, что без православной основы вся затея ничего не стоит. Так же, как без использования информационных технологий ничего не стоит в наше время политическая борьба. Нефедов согласился и просил нас как раз и заняться этими самыми информационными технологиями.

Сошлись на том, что люди мы замечательные, немного разные по возрасту, по убеждениям, но единодушны мы в главном - в любви к России! С тем и расстались. Я отправился к Михаилу пить чай.

Уже через полчаса улеглись все наши восторги, их место заняли сомнения. Слишком хорошо, слишком гладко все звучало в устах Нефедова. Как это так, не было ничего, и тут на тебе, и партия, и поддержка России. И нам при первом же знакомстве все это выкладывают. Не «утка» ли это? Не провокация? До соотечественников ли сейчас России? Когда Путин во всем «лег под Буша». Когда Россия готовится участвовать в антитеррористической операции вместе с США. Вот-вот начнут бомбить Афганистан. Мстить за 11-е сентября. Говорят, что Путин уже предоставил американцам «воздушный коридор» для пролета самолетов в Среднюю Азию. Говорят, что в Средней Азии теперь будут американские базы...

Одним словом, предложение Нефедова необычайно заманчиво и от этого подозрительно. Поэтому решили так: я беру с собой Партайгеноссе, а Михаил приглашает одного своего знакомого, очень неплохо разбирающегося в политических технологиях, хорошего, умного человека.

 

«Единодушный разнобой»

Встречу нам назначили в маленькой двухкомнатной квартирке Нефедова. Я прихватил с собой Партайгеноссе, который, конечно же, был в восторге от того, что наконец-то нашлись люди, любящие Россию. Михаил привел своего знакомого интеллектуала. Звали его Сергеем. Сергей был низкорослым, коренастым и лобастым молодым человеком где-то наших лет. У него было широкое лицо с глубоко посаженными глазами. Внешне Сергей очень напоминал Дугина. Правда, борода была значительно короче. И оценивающий, исподлобья, взгляд. Взгляд такой хмурый немного и деловой. То есть, видно сразу - интеллектуал.

Пока шли от остановки на квартиру Нефедова, Сергей все расспрашивал Михаила о подробностях нашего разговора с Нефедовым. Потом разговор перетек в геополитические реалии. Сергей вдруг начал рассказывать о каких-то новых секретных разработках российских танков. Причем говорил он так уверенно, с таким знанием дела, словно лично присутствовал при этих разработках. Но тут у него нашелся достойный собеседник в лице Максима Партайгеноссе.

На квартире Нефедова нас ожидал сам Николай Константинович, Санчо Панса, какая-то чернявая вертлявая женщина лет сорока и пожилой мужчина, похожий на обнищавшего адмирала в отставке. Собственно, нам его так и представили:

- Наш гофмаршал Станислав Анатольевич, просим любить и жаловать.

Женщина, Лера Матвеевна представляла общество «Пушкинистов». По жизни была предпринимателем, то есть, чем-то там торговала на рынке. Пожалуй, интереснее всех выглядел гофмаршал. У него была окладистая «боцманская» борода и огромная суковатая палка в руках (при ходьбе Станислав Анатольевич прихрамывал на левую ногу). Гофмаршал рассказал, что он бывший диссидент. Сидел при советской власти. Но при этом тут же сделал поправку. Стукнув своей палкой об пол, и выкинув вперед указательный палец, он сказал:

- Правильно сделали, что посадили меня! Дурак я был. А говорили мне товарищи: Стасик, ну, куда ты лезешь. Зачем тебе оно надо. Неужели ты думаешь, что без советской власти жизнь станет лучше? А я, дурак: «Долой тоталитарный режим! Да здравствуют права человека!» Ну вот, ныне они и здравствуют, чтоб их, - и гофмаршал еще раз, в сердцах, стукнул палкой об пол.

Приступили к официальной части. Нефедов изложил присутствующим то, что говорил нам возле памятника Пушкину.

- Кто за то, чтобы обратится за помощью к России? - спросил всех присутствующих полковник в отставке.

Естественно, все были «за».

- Единодушно, - сказал довольный Нефедов. И тут же предложил писать официальный устав, для украинских властей, для регистрации партии. И неофициальную программу партии, для своих. И опять все были «за», как на комсомольском собрании. И опять Нефедов довольно подытожил: единодушно.

А вот дальше пошел разнобой. По поводу программы, что положить в ее основание. Выяснилась одна не совсем приятная, но ожидаемая вещь: и гофмаршал и Лера Матвеевна и Санчо Панса были против того, чтобы положить в основание программы постулат: единство русских возможно лишь на фундаменте Православия. Постулат предложил Михаил. Что тут началось - гофмаршал стучал своей палкой об пол, Лера Матвеевна едва не визжала от возмущения, ее перекрывал грохочущий бас Санчо Пансы. При этом все они были как бы не против Церкви, как таковой. «Но зачем тащить Церковь в политику! Зачем?!»

Дальше шел разнобой предложений: Лера Матвеевна предлагала сосредоточиться на защите русского языка, Санчо Панса собирался на манер большевиков создавать какие-то тайные конспиративные «пятерки» в каждом городе, в каждом районе. Гофмаршал кричал, что Церковь заражена жидовским духом, что «это вообще жиды все христианство придумали, поэтому надо изучать программу генерала Петрова!» Так, как она изложена у него в «Богодержавии». И эту программу распространять среди населения. Чтобы все знали о жидовском заговоре, все!..

- Русский язык! - Вопила Лера Матвеевна.

- Конспиративные пятерочки! - Грохотал Санчо Панса.

- Программа генерала Петрова! - Ревел гофмаршал и стучал своей палкой...

Поднялся невообразимый шум и гам. Наконец, Нефедов не выдержал и, простучав ручкой об стол, рявкнул, как на плацу перед полком:

- Тихо!

И вмиг все стихло.

- Ничего не вижу плохого в православии, - устало сказал Нефедов. - В церкви я мало что понимаю, но раз православие сформировало государственность, в этом что-то есть. - Нефедов чуть помолчал и добавил, с укоризной посмотрев на Санчо Пансу так, что прапорщик втянул голову в плечи. - Когда год назад я свою маму хоронил, ее, кстати, православный поп отпевал. Мне очень понравилось. Был в этом какой-то особый смысл.

- Да мы ж ничего, не против, - виновато сказал Санчо Панса, - просто непривычно как-то: церковь и политика. Какой-то папизм.

- Вот-вот, - подержал прапорщика гофмаршал, - только не папизм, а сионизм.

Тут вскочил яростный Михаил:

- Какой папизм, какой сионизм! Думайте, что говорите. Речь же идет не об участие церкви в политике, а о фундаменте, о фундаменте, понимаете. Что объединило русских в единую нацию: православие, церковь, единая вера. Не Ленин же ваш объединил со своей классовой борьбой!

- Ты Ленина не трогай! - не сдержался Санчо Панса и свирепо покраснел.

- В честь чего это Ленина твоего не трогать, - навис над прапорщиком гофмаршал. - Этого могильщика России!..

- Тихо! - Снова рявкнул Нефедов, и все опять стихло.

- Да, - задумчиво сказал полковник в отставке, - хороший у нас, единодушный разнобой получается. Но раз мы все единогласно за Россию, никуда нам не деться, надо договариваться. Причем в самые сжатые сроки.

- Можно я, - спросил молчавший все время Сергей.

- Конечно, - радостно сказал Нефедов.

Сергей медленно поднялся и окинув хмурым взглядом честное собрание произнес:

- Предлагаю очень простой выход из ситуации. Мы напишем свою программу, а вы - Сергей махнул рукой в сторону гофмаршала - свою. Сделать это надо будет за две недели. Через две недели встречаемся и решаем, чья программа лучше. Может быть, и объединим две программы.

- Гениально, - сказал Нефедов, - дерзайте и помните: ссориться нам никак нельзя. Одно дело делаем. А мы пока займемся юридическими формальностями, уставом, - и Нефедов похлопал Санчо Пансу по плечу...

- Дурдом, - эмоционально выдохнул Михаил, когда мы после «официальной части» вышли на свежий воздух покурить. - Еще Богодержавцев нам здесь не хватало.

- Да нет, все нормально, - не согласился с ним Сергей, - обычная притирка. Я еще и не такой дурдом видел. Ты, Михаил, особо внимание на этого гофмаршала не обращай. Гофмаршал там никто. Главный там Нефедов, и я вижу, он человек серьезный, и предложение его серьезное. И кстати, симпатизирует он нам. Так что напишем аккуратненькую программку. Гофмаршал же наверняка какую-нибудь дурь накатает. И Нефедов, как умный человек, все поймет... Да и не в программе сейчас дело, в реальных делах... Ну, что, пошли пить кофе?

 

«К нам едет генерал»

Через две недели опять встретились на квартире Нефедова. В прежнем составе. Не было только Леры Матвеевны. «Пушкинистка» покинула наши ряды. Гофмаршал читал нам с черновика наброски своей программы. Однако, так и не смог толком прочитать свои же собственные каракули. Впрочем, и того немногого, что он озвучил, хватило для того, чтобы согласиться с Сергеем: «гофмаршал наверняка какую-нибудь дурь накатает».

Это была именно «дурь». Речь шла о планетарном заговоре против прогрессивного человечества. Начало свое заговор берет еще в Древнем Египте. При фараонах. Так называемый «заговор жрецов». Потом что-то там не совсем у заговорщиков получилось, и они бегут из Египта в Палестину. В Палестине они самым жестоким образом вырезают все местные племена. И на опустошенной геноцидом земле создают свой Израиль. И в этом, своем Израиле, продолжают разрабатывать дьявольские планы против всего прогрессивного человечества. И вот ими найден идеальный инструмент закабаления прогрессивных народов. Христианство. Вооружившись этой религией, заговорщики, якобы, уходят в рассеяние. На самом деле цель рассеивания среди народов одна: растление оных. И постепенный захват власти над всем миром...

Дальше гофмаршал не смог разобрать свой почерк. Виновато улыбаясь, он добавил от себя:

- Сейчас власть над миром почти у них в руках. Остановить эту вакханалию может только русский народ. - Гофмаршал выстреливал каждую фразу, махал в такт своей речи рукой с оттопыренным указательным пальцем и слегка постукивал своей палкой об пол. - Но для этого русский народ должен проснуться. Нужна информация! И такая информация есть. Наши научно-исследовательские институты провели колоссальную работу по выявлению мирового жидовского заговора. Результаты этого исследования в популярном виде содержатся в работах генерала Петрова. Итак, предлагаю начать с популяризации и распространения среди русских работ генерала Петрова. Мы должны знать врага в лицо. - Гофмаршал с силой стукнул своей сучковатой палкой об пол.

«Бедные соседи Нефедова» - подумал я.

- Стоп, стоп, стоп, - сказал полковник в отставке и выбросил вперед правую руку, как бы заслоняясь от слов гофмаршала, - Станислав Анатольевич, что вы конкретно предлагаете?

- Я? - Гофмаршал словно очнулся от забытья. С минуту он пытался сообразить, чего от него хотят, наконец, произнес с обидой в голосе:

- Я же сказал, популяризация и распространение, среди русских...

- Трудов генерала Петрова, - закончил за Станислава Анатольевича Нефедов. И спросил последнего страдальческим голосом: - как наша партия называется?

- Ну, «Русь», - буркнул гофмаршал.

- Правильно, Русь. Русь! - торжественно произнес Нефедов, - Русь, а не Богодержавие. И наши цели и задачи несколько другие, чем у Богодержавия.

- Да не может быть других целей и задач, когда речь идет о многотысячелетнем заговоре против нас! - взвился гофмаршал.

- Станислав Анатольевич, извини дорогой, времени нет на споры, - устало сказал Нефедов и тут же обратился к Сергею:

- Ну, а как у нашего молодежного крыла дела, есть программа?

Сергей переглянулся с Михаилом, потом с торжествующей улыбкой окинул взглядом гофмаршала и сказал:

- Кое-что есть. Основные постулаты.

- Ну, - нетерпеливо выдохнул Нефедов.

- Все очень просто, - сказал Сергей. - Первое: я сам человек еще не сильно церковный, но, исходя из элементарного здравого смысла, вынужден согласиться с Михаилом. Единство русских возможно только на фундаменте Православия. Православная вера не просто сформировала русское государство, она сформировала и самого русского человека...

- Начинается жидовская пропаганда, - недовольно буркнул в своем углу гофмаршал и стукнул палкой об пол. Сергей даже не посмотрел в его сторону, он говорил обращаясь к Санчо Пансе:

- Понимаю, этот основополагающий тезис требует разъяснения. Когда мы говорим о Православном фундаменте, это отнюдь не означает, что мы собираемся Церковь в политику тащить. Устраивать, там, политические крестные ходы, что вообще абсурд, или всех строем в храм вести. Ходить, или не ходить в церковь, молиться или не молиться - дело сугубо личное. Речь о другом, - Сергей на минуту остановился, почесал свой большой лоб и продолжил: - Речь о нравственных принципах в нашей деятельности. Что есть Добро, а что есть зло. Что я могу делать, а что мне делать никак нельзя. Речь о взаимопомощи, о дружбе и о том, что не всякие средства хороши... Теперь, второе. Если мы собираемся просить помощи у России, то и должны, здесь, на Украине, представлять интересы России и только России. Быть своего рода пятой колонной России...

- Вот это я понимаю, вот это дело! - радостно вскричал Нефедов и тут же сделал пометку в своем блокноте.

- Теперь, что касается вещей тактических, по поводу нашей материальной базы, - Сергей едва заметно улыбнулся, - это Михаил скажет.

Михаил бодро вскочил с места и с ходу начал, не глядя ни на кого, полковник едва успевал записывать в свой блокнотик:

- Первое: нужен офис и какая-никакая оргтехника. С обязательным выходом в Интернет. Через Интернет установить связь со всеми похожими организациями по всему СНГ. Ну и само собой, качать информацию со всех интересующих нас российских сайтов. Хорошо бы и свой сайт создать... Второе: нужен собственный печатный орган. Лучше всего журнал, где бы можно было печатать объемные аналитические статьи по геополитике, истории и так далее. Одним словом, разрушать информационный вакуум, созданный либерастами. Третье: создание своего рода внутреннего круга проверенных своих людей, и на этот внутренний круг, как кости на мясо, постепенно наращивать внешний круг. А это - привлечение активных православных верующих. Создание военно-исторического кружка и привлечение в него патриотически мыслящей молодежи из студенческой среды... и так далее. - Михаил перевел дух и закончил, - в общем, тут надо подумать поконкретнее. Но первое, что необходимо - это собственный офис.

- Логично, - сказал радостный Нефедов, - подумаем. А теперь, приятное сообщение: к нам едет генерал!

- Это что, ревизор, что ли, - пошутил Михаил.

- Обижаешь, дорогой, - весело ответил полковник, - ревизоры нам сто лет не нужны. Нет, едет самый настоящий генерал, причем, - Нефедов торжественно махнул рукой, - не просто там какой-то полевой генералишка, а генерал разведки, самый наш главный русич. И мой непосредственный начальник - Поляков Александр Григорьевич.

- Из Москвы едет? - С надеждой в голосе спросил Партайгеноссе.

- Нет, из Одессы, но в Москве ему довольно часто приходиться бывать. - Нефедов помолчал и добавил, - это именно у него хорошие связи в российском консульстве, именно через него планируется выход на российские госструктуры.

- И когда сие состоится? - спросил Михаил.

- Недели через три... Может, чуть раньше, может, чуть позже. Я вам дам знать. Главное, надо окончательно отлить наши идеологические постулаты. Подготовить план действий, что нам требуется по материальной базе. В общем, Сергей, Михаил, постарайтесь.

- А как у нас с регистрацией? - осторожно спросил Партайгеноссе. Нефедов на секунду помрачнел:

- Глухо. Пока глухо. Но постараемся к приезду генерала сдвинуть дело с мертвой точки... А теперь, - полковник всплеснул руками, - кофейная церемония.

 

«Эффект крыльев бабочки»

Генерал разведки в отставке Поляков Александр Григорьевич внешность имел самую непримечательную: обычный пенсионер невысокого роста и без особой военной выправки с самым незапоминающимся лицом. Единственное, что врезалось в память, это его огромные пронзительные голубые глаза. В разговоре Александр Григорьевич сыпал шутками, прибаутками, из которых самые оригинальные были: «заходи не бойся, выходи не плачь», «дела идут, как дети в школу», «пингвины мигрируют в Африку», или более упрощенный вариант - «товарищи-пингвины»...

Когда я, Михаил, Сергей и Максим ввалились в прихожую, на квартиру Нефедова, первое, что мы услышали, это веселый, немного дребезжащий голос из комнаты:

- Это кто к нам пожаловал?

- Александр Григорьевич, - подобострастно произнес Нефедов, - наше молодежное крыло, очень умные ребята.

- А-а, молодежь, - весело отозвался генерал в отставке, - что ж молодежь, заходи не бойся, выходи не плачь. Знакомиться будем.

Заходим в комнату. На диване сидит насупленный гофмаршал. Едва заметно, с видимой неохотой он кивает нам головой. Санчо Панса курит на балконе. Генерал в отставке Поляков склонился над письменным столом, возле генерала суетится полковник. На столе разложена какая-то документация, рядом с ней бутылка коньяка и пластинка, завернутая в прозрачный полиэтиленовый пакет. Сквозь легкую рябь полиэтилена виднеется голова Сталина на обложке пластинки.

Сталин как бы вглядывается в неосуществившуюся советскую вечность через полиэтиленовую рябь нынешнего времени. Генерал в отставке складывает документацию стопкой на пластинку с головой Сталина. Весело потирает руки:

- Ну что, товарищи-пингвины, приступим?

Нефедов яростно машет рукой Санчо Панса. Прапорщик жадно докуривает «бычок» и вваливается в комнату, неся за собой облако табачного дыма.

- Зовут меня Поляков Александр Григорьевич, - говорит генерал. - Человек я военный, сейчас на пенсии... Ну, да я думаю, Николай Константинович немного обо мне рассказал.

- Так точно, - отвечает Нефедов.

- Тогда мне будет приятно познакомиться с молодыми людьми...

Знакомимся.

- Так, так, так, - радостно потирает руки Поляков. - Молодежь, значит. Хорошо, тогда несколько слов о том, что заставило меня, старика, вляпаться в политику. Чтобы вы там не подумали чего. У меня ведь неплохая пенсия, сиди себе, читай книжки, разводи бабочек, но, как говорится, за державу обидно. Вот внучка у меня уже скоро школу заканчивает. И чему ее учат? Страшно сказать! Сплошной местечковый национализм! А ведь была великая держава. Весь мир нас уважал. Да, многое было неправильно. Но и немало было правильных вещей... Одним словом, великая страна была.

- Это точно, - с жаром подхватил Партайгеноссе. Генерал разведки, полковник и прапорщик в отставке с одобрением посмотрели на Максима. Мол, молодой, а понимает.

- Ну вот, - продолжил Поляков, - все 90-е годы, как вы знаете, вакханалия шла. Но с приходом Путина, как вы тоже знаете, начались кое-какие перемены. У власти теперь наши люди. Не все, конечно. Но наши заняли ключевые позиции: оборонка, силовые структуры. Скоро должны взять крупный бизнес. В общем, как лысый-меченый говорил, процесс пошел. Очень скоро он затронет Украину. Очень скоро. Потому как Украина и Россия - это одно поле, один народ, один корень и почти одно экономическое пространство. Все, что происходит там, так или иначе отражается у нас. И если мы хотим что-то здесь реально поменять в пользу русских, мы должны немедленно использовать начавшийся позитивный процесс в России. Опоздаем - проиграем уже навсегда. История два раза не повторяется... Вот вы, молодежь, - Поляков развернулся корпусом в нашу сторону, - вот вы умные книжки читаете?

- По возможности, - бойко ответил Михаил.

- Тогда, возможно, слышали про «эффект крыльев бабочки»?.. Как там, в детском стишке, бабочка прилетела, крылышками помахала, и огонь на море погас. А до этого кто только море не тушил. Как там... выбежал из моря кит... Одним словом «эффект крыльев бабочки» - это такой, что ли, социологический термин и означает он одно: в истории бывают такие узловые моменты, когда сложившаяся система оказывается столь нестойкой, шаткой, искусственной, что достаточно на нее малейшего воздействия извне, тех самых крыльев бабочки, и все рушится. - Генерал разведки окинул нас своими пронзительными голубыми глазами. - Вот и наступил такой момент. Я это полгода назад понял. И решил действовать. Восстановил прежние связи. Да и новые кой-какие появились. В общем, дела пошли как дети в школу.

Повисла пауза. «Эффект крыльев бабочки» произвел эффект. «Оказывается, у истории есть узловые моменты, этакие ахиллесовы пяты, ткнул туда пальчиком - и свалился гигант. Вот как революции и перевороты осуществляются, вот как великие державы падают...»

Все прониклись уважением к генералу. Особенно Партайгеноссе. Он смотрел на генерала с восхищением. Он готов был следовать за ним хоть на край земли, хоть в ту же Антарктиду, к упоминавшимся пингвинам... Да, что говорить, даже у сдержанного на эмоции интеллектуала Сергея загорелись глаза.

- Вы совершенно правы! - сказал Сергей генералу. - Это то, что я всем последнее время пытаюсь внушить. На сегодняшний день властная система, здесь, на Украине, слаба, как никогда. Люди уже не верят телевизору и выборам, как верили еще в 90-е годы. Немало людей уже побывало и за кордоном, люди увидели, что картинка по ТВ не совсем стыкуется с реальностью. Так что большинство наших соотечественников понимает, что что-то в этой системе давно не то. Беда лишь в том, что все разобщены. Каждый спит в своем углу. Этим и пользуется система. Нашей апатией, равнодушием. Вот и получается, вместо того, чтобы делать реальные дела, ломать систему, многие из наших живут от покупки одной ненужной вещи до покупки следующей, еще более ненужной... Вот. Так что ваше мнение мною полностью разделяется... Да и всеми нами. - И Сергей окинул нас взглядом. Мы согласно кивнули.

- Я говорил, умные ребята - сказал сияющий Нефедов.

- Эффект бабочки, эффект бабочки, - пробурчал из своего угла гофмаршал, - жидовская пропаганда все это. - Гофмаршал обречено махнул рукой. Генерал разведки продолжил, опять же обращаясь к нам:

- Так, ребята вы умные, посему оставим теоретическую часть. Перейдем к нашим пингвинам, а то они все в Африку улетят.

Все дружно засмеялись, кроме гофмаршала.

- На сегодняшний день главное событие у нас такое: органы одесской юстиции зарегистрировали нашу Русь. Так что, братцы кролики, существуем теперь легально, - генерал торжественно помахал папкой с документами, - вот они, документики, устав, все здесь, как дети в школе... А у вас, как я понял, не очень с регистрацией?

Полковник в отставке мучительно вздохнул, прижал руки к сердцу:

- Тяжело идет Александр Григорьевич. Чинят препятствия. Ставят палки в колеса. Такое ощущение, что в облсовете одни клятые бандеровцы.

- Плохо, Николай Константинович, плохо, - вздохнул генерал. - У нас сроки поджимают. Так что вы, пожалуйста, ускорьте.

- Так точно. Постараемся.

- Да, и по материальной базе. Список составили, что вам требуется? Кстати, мы уже передали через консула просьбу обеспечить нас компьютерами. Давайте и вы, не стесняйтесь.

- Вот список, - Нефедов, привстав, протянул Полякову вырванный из блокнота лист, исписанный мелким почерком. Генерал взял листок и, не читая, засунул в папку с бумагами. - Теперь приятная новость, - сказал он. - Один высокопоставленный чиновник из Кремля, фамилию пока не буду называть, заинтересовался нами. Российскому консульству в Одессе поручено держать с нами постоянную связь. Так что нам медлить нельзя. Я от вас еду в Херсон. Там, кстати, дела еще хуже, чем у вас. Потом в Днепропетровск. Там тоже плоховато дела идут... Нам надо постараться зацепиться за весь Юг и Восток Украины. Это будет победа... А пока, - генерал игриво щелкнул ногтем указательного пальца по бутылке с коньяком. - Отметим, что ли, товарищи-пингвины нашу регистрацию. А?...

 

«За здоровье русского народа!»

Выпили коньяк, и Нефедов поссорился с гофмаршалом. Станислав Анатольевич, подпив, снова заговорил о планетарном заговоре. К тому же добавил, что все эти социологические, манипуляционные «штучки», типа «крыльев бабочки», все эти пособия по революциям и переворотам также разработаны в жидовских лабораториях. Поляков не отреагировал никак. Зато эмоциональный полковник побледнел и, схватив гофмаршала за руку, утащил на кухню. Генерал продолжил общаться с Сергеем. Речь шла о каком-то Соловьеве, (не философе), который создал какой-то там то ли «Русский Союз», то ли «Русский Блок» и, якобы, тоже борется за права русских. Сергей, оказывается, что-то тоже об этом Соловьеве слышал. И теперь генерал ему доказывал, что этот Соловьев не тот, за кого себя выдает. Во-первых, он родом из Западной Украины, где за русский язык конкретно бьют. У нас же другие реалии. И Соловьев этого не понимает. Когда думает, что вся проблема Русского Мира на Украине целиком лежит в плоскости языка. Во-вторых, он не политик, не «службист», опыта никакого, так, предприниматель. Соответственно, к своей партии у него отношение, как к собственному коммерческому предприятию. И, в-третьих, есть большие подозрения, что этот Соловьев - «подстава», плохой, одним словом, тип.

Из кухни, как ошпаренный, вылетел гофмаршал. Стуча своей палкой и ни на кого не глядя, он быстро обулся, накинул куртку и ушел. Следом вышел полковник:

- Кажется, одного товарища мы потеряли, - со вздохом сказал он. - Печальный факт, но что делать, если наш уважаемый Станислав Анатольевич своим Богодержавием вносит разнобой в наши стройные ряды.

- Нет, Богодержавцев нам не надо, - поморщившись, сказал генерал. - А чтобы не было разнобоя, послушаем-ка братцы-кролики вот это.

Генерал не спеша, словно в замедленном кино, взял конверт с головой Сталина. Мы перешли в другую комнату, где был старый советский проигрыватель «Горизонт». Нефедов бережно сдул пыль с крышки проигрывателя и откинул ее. Осторожно, чуть ли не с религиозным трепетом генерал извлек из конверта пластинку:

- Раритет, - с придыханием сказал он, - речь вождя от 24-го мая 1945-го года.

Все затаили дыхание. Поставили пластинку. Сквозь треск раздался неторопливый, лишенный эмоций голос, с легким грузинским акцентом:

- Я хотел бы поднять тост за здоровье нашего советского народа, и прежде всего русского народа...

К треску добавился оглушительный шум. Это были бурные, продолжительные аплодисменты. Через несколько минут Сталин продолжил:

- Я пью, прежде всего, за здоровье русского народа потому, что он является наиболее выдающейся нацией из всех наций, входящих в состав Советского Союза.

- Я поднимаю тост за здоровье русского народа потому, что он заслужил в этой войне общее признание, как руководящей силы Советского Союза среди всех народов нашей страны...

Поляков, Нефедов и Санчо Панса величественно застыли вокруг проигрывателя «Горизонт». Все трое неотрывно смотрели на громоздкий черный параллелепипед проигрывателя марки «Горизонт». Мы же, то есть «молодежное крыло», разместились на диване, чуть поодаль «застывшего» у проигрывателя «старого крыла». Из спрятанного в черном нутре динамика, словно из мира духов, звучал голос. Голос Хозяина, голос вождя, некогда державшего огромную страну в железном кулаке.

-... Я поднимаю тост за здоровье русского народа не только потому, что он - руководящий народ, но и потому, что у него имеется ясный ум, стойкий характер и великое терпение...

И опять речь Сталина прервалась усиливающимся треском и криками «Ура». Через несколько минут голос Сталина зазвучал вновь. Но теперь был едва слышен сквозь треск старой грампластинки. Партайгеноссе напрягся, вытянул шею, он ловил каждое слово вождя. Сергей же с Михаилом напротив, вальяжно развалившись, изредка перешептывались. До меня долетали обрывки слов:

- Ну, Иосиф Виссарионович дает... редкая речь, жаль качество ужасное - это Михаил.

- Что ты хочешь, записи уже пятьдесят шесть лет - это Сергей.

- Это точно - опять Михаил, -... гениальный диктатор... как вовремя все сделано. Троцкисты раздавлены. Война выиграна. Теперь можно подумать о власти над страной на веки вечные... То есть, понимаешь, Сталин был единственный, кто допер, что, чтобы над страной, нет, империей, сохранить власть надолго, надо опереться на становой хребет империи, на русский народ.

- Нет, Михаил, все прозаичнее гораздо. Сталин, просто-напросто благодарен русскому народу за то, что этот народ в годы войны не прокатил большевицкое правительство. Не сдался немцам. Кстати, на это ведь немцы тоже рассчитывали...

-...И это доверие русского народа Советскому правительству, - продолжает Иосиф Виссарионович, будто подслушавший шепот Сергея и теперь подтверждая правильность его догадки - оказалось той решающей силой, которая обеспечила историческую победу над врагом человечества, над фашизмом.

- Спасибо ему, русскому народу, за это доверие!

- За здоровье русского народа!

И опять все затрещало. Послышались крики «Ура!» «Слава великому Сталину!». Вскоре все слилось в единый треск, в душераздирающий скрежет. Вспомнилась евангельская строка про ад: «Там будет плач и скрежет зубовный». Генерал очнулся первым. Быстрым движением он выключил пластинку и сказал:

- Прошу прощения за качество. Сами понимаете, пластинка древняя. На самом деле, сейчас должны быть долгие, бурные и очень продолжительные аплодисменты, переходящие в овацию вождю и русскому народу. - Генерал вздохнул, - эх, товарищи-пингвины, было время. Вы-то, молодежь, его не застали... Ну да ладно, вернемся к нашим баранам. Есть еще какие-то разногласия?

- Александр Григорьевич, - быстро выдохнул Михаил, опережая полковника, - особого разнобоя нет, но есть один момент, по программе.

- По программе? - Удивился генерал.

- Да, - сказал Михаил, - мы, то есть молодежное крыло, предложили положить в основание нашей Руси очень простой и понятный постулат: единство русских возможно лишь на фундаменте Православия. Однако этот постулат вызвал небольшие возражения.

- Странно, - генерал пожал плечами и укоризненно посмотрел на полковника - такая ясная мысль. Тут даже спорить не о чем.

- Так точно, - тут же отозвался Нефедов и свирепо посмотрел на Санчо Пансу.

- А вообще, вы, молодежь, ребята умные - задумчиво сказал генерал, - вот вы и займитесь вплотную программой. С учетом всех этих современных информационных технологий. А мы, старики, больше по практической части. То, что я сегодня здесь с социологией выпендрился, это так. На самом деле ничего я в высоких материях не понимаю. В том же Православии... Да. Вот как человека куском алюминиевой проволоки правильно задушить, я знаю. А высокие материи... нет, молодежь, этим вы займитесь. Я вам мешать не буду.

- Уже, уже занимаются, Александр Григорьевич, - подхватил полковник.

- Прекрасно, - сказал генерал. - Тогда подведем итоги... Собственно, главнейшая для вас задача на сегодняшний день - регистрация.

- Так точно! - выпалил полковник.

- Ну и не мешало бы увеличить число членов партии.

- Сделаем, - с готовностью откликнулся Нефедов.

- Сделаем Александр Григорьевич, - подхватил слова своего шефа виновато сияющий Санчо Панса. - Все сделаем! И верю, придет время, когда мы, русские, встанем с колен. И будет у нас свой, русский вождь. И выпьем еще за здоровье русского народа!

Продолжение следует