Христианская культура (цивилизация) и ее делатели

Предисловие

Говоря о русской цивилизации, конечно, невозможно обойти вопрос и о делателях оной, т.е. о тех, кого часто называют интеллигентами. Сразу замечу, что название это неточное, направляющее нас по неправильному пути в попытках рассуждать не только о русской, но и вообще о любой цивилизации. Впрочем, это еще далеко не самая большая погрешность, которую допускает культурологи, использующие метод, созданный в рамках западноевропейской культуры. Поэтому сразу оговорюсь, что как православный христианин и священник в данном исследовании я буду использовать другой, богословский подход, основанный на Православии. Поскольку же источником истины в последнем является Св.Писание и Св.Предание, то я буду основываться именно на них. Следует также заметить, что, вследствие богословской не разработанности исследуемого вопроса, придется начать с выяснения ряда понятий, и первое из них

Как созидается цивилизация

Очевидно, что она является выдающимся событием истории, которая обычно и описывается как история цивилизаций(и). Но что такое история? Как ни странно наши ученые-историки не дают однозначного ответа на этот вопрос. Только разделяют его на две части: что такое история как процесс, и что такое история как наука? Ведь понятно, что «все течет, все изменяется», все время что-то происходит, - это история как процесс, а когда это все время что-то происходящее изучается нами - это история как наука. Но что то и другое есть по сути? Для объяснения этого обратимся к античной философии, точнее, к той ее части, которая была очищена святыми отцами и учителями Церкви от языческих предрассудков и воспринята в православное богословие. Согласно учению последнего всякая природа обладает присущими ей естественными энергиями или действованиями. Например, камень имеет тяжесть и может служить препятствием; дерево может расти и приносить плод, человек может передвигаться, способен мыслить, рассуждать и т.д. Но природа как таковая реально не существует, ибо нет камня, дерева или человека вообще. А есть конкретный камень, конкретное дерево и конкретный человек, которых богословие называет ипостасями. Именно они реально существуют и, понятно, обладают конкретным, реальным действованием или действием. Тогда очевидно, что история как процесс - это совокупность всех действий существовавших и существующих от начала мира и до сих пор всех ипостасей. При желании это определение можно расширить, добавив ипостаси, которые будут существовать, а время - до конца света, в этом случае речь уже пойдет о будущем.

Но что же тогда история как наука? Возникает соблазн сказать, что это знание всех вышеупомянутых действий этих ипостасей. Однако это, во-первых, невозможно, во-вторых, не нужно и не полезно. И действительно, знать все эти действия человек не может, это знает лишь только Бог, как и апостол Петр сказал Христу: «Господи! Ты все знаешь» (Ин.21,17). Во-вторых, множество этих действий совершенно малозначительны и для истории неинтересны. Ведь, скажем, есть множество тяжелых камней с разными действиями, но историческое событие состоялось лишь тогда, когда один из этих камней был отвален от гроба Христова (Мк.16,4). Много есть деревьев, но в историю вошло древо Крестное. Практически все нормальные и здоровые взрослые люди способны ходить и рассуждать, но история запомнила двух из них, шедших в Эммаус и рассуждающих о событиях смерти и Воскресения Христова (Лк.24,13-15). Следовательно, история как наука необходимо должна стремиться не к познанию всех действований всех ипостасей, а выделить главные или наиболее существенные из этих действий, отбросив малозначительные. Но прежде чем говорить о том, что нам следует считать главным, посмотрим, что отбрасывает современная история как наука.

Естественно, что «каждый кулик свое болото хвалит», т.е. каждого ученого интересует история по его специальности, т.е. действия соответствующих этой специальности ипостасей. Например, астронома интересует история Вселенной; геолога - история Земли и т.д. Но собственно историей в западноевропейском понимании считается история человечества, в чем есть здравое зерно, поскольку человек - это вершина творения и микрокосм. Но если столь большое внимание уделяется действованиям наиболее совершенной твари, то по этой же логике должно особое внимание в рамках истории как науки уделить и действованиям в мире Творца (эти действования называются Промыслом Божиим), поскольку Он неизмеримо выше любого Своего творения. Однако всякий даже поверхностно знакомый с современной наукой истории легко может заметить, что там эти действования старательно игнорируются, вымарываются и отрицаются.

Этот на первый взгляд совершено очевиднейший вывод на самом деле является не только очень важным и существенным, но и для многих он, особенно в неявной форме, совсем не очевиден или даже есть «тайна за семью печатями». Так, например, он свидетельствует, что современная наука истории заведомо не может быть использована в качестве полноценного метода, освещающего историю России. Ибо в этом случае игнорируется сущность последней - Святая Русь, созидаемая действием Промысла Божия. Поэтому для меня, православного священника, такая методология совершенно неприемлема. Однако дело не только в моей вере. Очевидно, что этот метод и не научен, если, конечно, понимать под научностью не изобретенную западными «творцами» атеистическую идеологию современной науки истории, а объективное и истинное знание. Ведь они совершенно неосновательно принимает на веру сомнительные утверждения, что «Бога нет», или что «Он не действует в мире», хотя никаких доказательств этих утверждений не имеют и, в принципе, не могут иметь. Все это приводит к необъективности и однобокости их методологии, которая, в свою очередь, приводит к ложным и ненаучным выводам (1). Поэтому в данном исследовании я постараюсь избежать этой ошибки.

Но вернемся в вопросу о цивилизации, что она есть по сути в свете всего вышесказанного? Очевидно, исходя из вышеприведенных богословских рассуждений, цивилизация, как выдающее событие, достойное описания науки истории, также по своей сути является совокупностью действований Божественных, человеческих и, в меньшей степени, природных ипостасей. Действований, которые могут запечатлеться или, лучше сказать, изобразиться в материале (материи), представляя собой соответствующие предметы культуры, как, скажем дом, дворец или храм, построенный (запечатленное действование) архитектором; как картина или икона, написанная (запечатленное действование) художником или иконописцем, и т.д. Но что же по сути выдающегося в этих действованиях, чем они отличаются от обычных действий людей, которыми просто движется история?

Дело в том, что человек обладает особым действованием, которым он и созидает цивилизацию. Речь идет о способности к творчеству. И действительно, Бог есть Творец (Быт.1,1), человек же, как образ и подобие Божие (Быт.1,27), обладает творческой способностью. Это выдающееся свойство его природы и созидает цивилизации, и делает их выдающимся явлением истории. Таким образом, можно сказать, что цивилизация созидается творческим действованием или творческой энергией человека, которая запечатлевается в соответствующем материале (материи).

Что такое творчество

Мы это легко поймем, если вспомним вышесказанное, что истинный Творец - Бог, а человек творит по образу Божию - как образ и подобие Божие. Но Бог творит, приводя тварь из небытия в бытие. Очевидно, что по этому же образу творит и человек, он также приводит нечто из небытия в бытие. Творение Божие, согласно православному учению, троично: материя, форма и божественная энергия (действование) (2). Заметим, что язычники, в том числе их философы, знали лишь двоичность творения: материю и форму (Аристотель) (3). Поэтому апостол Павел, произнося речь в афинском ареопаге (среди членов которого были и философы, например, Дионисий Ареопагит), особо указал им на это их заблуждение. Он сказал: «Бог, сотворивший мир и все, что в нем... не требует служения рук человеческих... Сам дая всему жизнь и дыхание и все... Им мы живем и движемся и существуем» (Деян.17, 24.25.28). Согласно православному учению Бог дает всему жизнь своей божественной энергией (действованием), которой Он все приводит из небытия в бытие и поддерживает бытие всякой твари.

Соответственно этому или по этому образу настоящее, полноценное творчество человека также должно быть троично: в нем должна быть материя или материал (мрамор скульптора, краски и холст художника и т.д.); в нем должна быть форма, которую придаст сей скульптор или художник этому материалу; но, что менее всего заметно, но что самое важное, в этом творчестве должна присутствовать и энергия (действование) Божие. В обычном творчестве последняя действует через природу человека. Как сказал ап.Павел: «Им (т.е. Его энергиями) мы (люди) живем и движемся и существуем» (Деян.17,28). Т.е. это означает, что природа человека пронизана божественными энергиями, которыми человек и движется (действует), в частности, творит, если он остается в рамках собственной природы или естества. Поэтому и язычники были способны к более или менее полноценному творчеству, способны даже в области нравственности, когда оставались в рамках природы: «Ибо когда язычники, не имеющие закона, по природе законное делают, то, не имея закона, они сами себе закон: они показывают, что дело закона у них написано в сердцах» (Рим.2,14-15).

Но человек может действовать и против природы, думая, что творит. Что получается тогда? Об этом апостол Павел говорит так: «Что можно знать о Боге, явно для них (язычников), потому что Бог явил им. Ибо невидимое Его, вечная сила Его и Божество, от создания мира через рассматривание творений видимы, так что они безответны» (Рим.1,19-20). Эти слова апостола означают, что язычники по природе («через рассматривание творений») были способны к познанию Божества, т.е. Его свойств -единства, всемогущества, премудрости, благости и т.д.. Но вместо этого они исказили образ Божий: «Они, познав Бога, не прославили Его, как Бога, и не возблагодарили, но осуетились в умствованиях своих, и омрачилось несмысленное их сердце; называя себя мудрыми, обезумели, и славу нетленного Бога изменили в образ, подобный тленному человеку, и птицам, и четвероногим, и пресмыкающимся» (Рим.1,21-23). Т.е. вместо того, чтобы воздать славу истинному Богу, язычники начали творить различные идолы, подобные человеку (антропоморфизм) и животным (зоолатрия). Заметим при этом, что творение идолов и всего, что с ними связано, во-первых, представляет собой весьма значительную часть языческого творчества. До сих пор, если мы говорим, например, о древнегреческой культуре, то вспоминаем их «священную поэзию или мифологию» (Гомер, Гесиод), «великолепные» храмы и «замечательные» статуи Зевса, Афины, Аполлона, Афродиты (Венеры) и др. Но, во-вторых, все это «творчество» связано с повреждением человеческого естества, поэтому является противоестественным, как далее говорит об этом ап.Павел: «Они заменили истину Божию ложью, и поклонялись, и служили твари вместо Творца... Поэтому предал их Бог постыдным страстям: женщины их заменили естественное употребление противоестественным; подобно и мужчины, оставив естественное употребление женского пола, разжигались похотью друг на друга, мужчины на мужчинах делая срам и получая в самих себе должное возмездие за свое заблуждение» (Рим.1,25-27).

Как видим из слов апостола, то, что мы называем общим словом «творчество», может идти и против природы, происходить от противоестественных действий и страстей: сначала язычники вопреки созерцанию действий Божества в природе, которое было для них доступно («Бог явил им»), создали себе противных этому природному созерцанию образа Божия идолов. Что в свою очередь привело к искажению их собственного естества (появлению противоестественных страстей), а это еще более исказило в них образ Божий, поскольку эти противоестественные страсти они приписали и своим «богам».

Совершенно очевидно, что по отношению к этому творчеству (творению идолов) Аристотель был прав. Это творчество действительно двоично: материя и прелестная, соблазнительнейшая форма, но... в некотором смысле это творение рук человеческих лишено энергии Божией. Ибо идол служит не к пользе человека, не для его жизни, но для его вреда и погибели. Таким образом, это наглядный пример ложного творчества, когда нечто, якобы приведенное человеком-творцом из небытия в бытие, на самом деле остается некоторой формой небытия: «Ибо вымысл идолов - начало блуда, и изобретение их - растление жизни. Не было их вначале, и не вовеки они будут... К усилению же почитания (идола) и от незнающих поощряло тщание художника, ибо он, желая, может быть, угодить властителю, постарался искусством сделать подобие покрасивее; а народ, увлеченный красотою отделки, незадолго пред тем почитаемого, как человека, признал теперь божеством» (Прем.14,13-14; 18-20).

Но если творчество, как выше было показано, есть приведение чего-то из небытия в бытие, а идол в определенном смысле остается формой небытия, то творение идолов, несмотря на все ухищрения художника, не является творчеством в истинном смысле этого слова. Это лишь иллюзия творчества, несмотря на всю внешнюю красоту разнообразных форм. Но и сама эта красота губительна, т.к. служит для пагубы душ человеческих.

В противовес этому ложному творчеству в истории человечества было явлено и истинное творчество, которое можно назвать святым, поскольку оно было совершаемо святыми людьми. Суть этого творчества состоит в том, что человек, очищая себя через духовную аскезу и исполнение заповедей Божиих (заповедей Христовых), достигает того, что его человеческие действия или действования становятся, как говорят, синергичны действованиям (энергиям) Божиим, которые в свою очередь также запечатлеваются на предмете творчества, например, иконе. И таким образом она становится святой, через нее действует изобильная Божественная энергия - благодать, например, в виде чудотворений. И действительно, как мы знаем, Православная Церковь имеет много чудотворных икон.

Правда, замечу, что с этим самым «синергизмом» не все так просто, вокруг этого понятия в наше время имеются существенные заблуждения и даже лжеучения. Но все это выходит за рамки данной работы. Для нас важно выделить здесь три (в духовном плане) вида творчества, которые можно проиллюстрировать тремя родственными по форме, но различными по действию Божественной энергии, предметами культуры: картиной, иконой и идолом. Картина, не растлевающая чувства, например, пейзаж, не чужда этой энергии в том смысле, в котором она есть в природе: «Ибо невидимое Его, вечная сила Его и Божество, от создания мира через рассматривание творений видимы» (Рим.1,19). В иконе эта энергия действует изобильно и выше естества, когда, например, творит чудеса. Наконец, идол в определенном смысле лишен энергий Божиих, и поэтому является ложным предметом такого «творчества» (идолотворчества), а само последнее также является ложным, оно представляет собой иллюзию творчества.

Делатели культуры (цивилизации) или что такое «интеллигенция»

Очевидно, что люди существенно различаются по творческой потенции, хотя все делатели (созидатели) культуры или цивилизации в большей или меньше степени обладают оной. Все они делятся на два класса. Первый, небольшой по численности - это творцы цивилизации, обладающие высокой способностью к творчеству: талантливые мыслители, философы, ученые, политики, деятели искусства и т.д. В основном именно они создают культурные ценности. Второй класс - это многочисленные хранители культурного наследия, преумножающие его в меру своей талантливости, и, что самое главное, передающие последующим поколениям. И тех и других правильно было бы называть делателями и хранителями культуры. Однако новое время, время гуманизма и слепой веры в беспредельные способности человеческого ума, придумало для них другое, прямо скажем, нелепое название - «интеллигенция». Вот уж воистину «называя себя мудрыми, обезумели»! (Рим.1,22).

Нелепость этого названия очевидна уже хотя бы потому, что у каждой цивилизации, естественно, были ее делатели, но не было интеллигенции. Так, например, было бы большой натяжкой называть интеллигентами индийских брахманов, египетских жрецов или даже Платона вкупе с Аристотелем, хотя очевидно, что все они были именно этими самыми делателями соответствующих цивилизаций. Дальше, больше.

Слово «интеллигент» происходит от слова «интеллект», что значит «ум, разум». Этим предполагается, что соответствующий делатель культуры творит ее именно этим органом своей души, т.е. умом. Но можем ли мы сказать, что именно так творит культурные ценности, например, деятель искусства - художник, поэт, или композитор? Очевидно, нет. В художественном творчестве, по-преимуществу, действует не ум, а другая сила души. Какая же? Как учит об этом православие?

А оно учит, что человеческая душа имеет три силы: умную (ум), раздражительную (воля) и вожделевательную (чувство или сердце). Все эти три силы обладают творческой потенцией, все три участвуют в творчестве, но по-разному. В творчестве философов, ученых и прочих мыслителей, по-преимуществу, действительно действует ум (умная сила души), создавая соответствующие культурные ценности. В творчестве художника (поэта, писателя, композитора), по-преимуществу, действует чувство (красоты) или сердце (вожделевательная сила души), что, впрочем, не исключает действий ума и воли, но оные в художественном творчестве имеют второстепенное значение. Наконец, воля (раздражительная сила души), по-преимуществу, действует, скажем, в деяниях политиков, военачальников, а уж ум и чувство для них менее важны. Так, например, политику лучше проявить политическую волю, последовательно и настойчиво осуществляя даже не очень умный план, который, впрочем, в процессе реализации может быть скорректирован в лучшую сторону, чем безвольно отказаться от реализации самой разумной и гениальной программы.

Поэтому людей, обладающих высокой способностью к творчеству в каждом из всех трех его основных вышеперечисленных видах, правильно называть творцами, делателями и хранителями культуры (цивилизации), а не интеллигенцией. Все это в полной мере применимо и к тем, кого называют русской интеллигенцией, они также делатели и хранители соответствующей культуры (цивилизации). Какой же именно? Ответить на этот вопрос можно, вспомнив христианскую концепцию истории, изложенную в творении блаженного Августина «О граде Божием» (4).

Духовное содержание цивилизации

Этот святой отец учит, что вся история человечества представляет собой историю борьбы двух градов - града Божия и града плотского, земного. Борьбы, которая происходит и в столкновении двух культур (цивилизаций) - духовной и плотской. Правда, надо заметить, что и та и другая, в конечном счете, ставят своей целью достижение неба, пытаются хотя бы в какой-то степени вернуть человечеству утраченный рай, но делают они это разными, диаметрально противоположными способами. Духовная культура, например, христианская, и средства для этого предлагает духовные, а плотская - плотские, символом чего является известная вавилонская башня (Быт.11,1-9).

Но в большинстве цивилизаций это плотское и духовное начала смешаны. Там есть и то, и другое, поэтому святые отцы древности находили и в языческой культуре нечто здравое, разумное и хорошее. Но эти воистину жемчужные зерна находились (были смешаны) с кучей языческого навоза. В истории человечества были лишь три цивилизации, которые, скажу так, пытались реализовать именно и только духовный, а не плотской путь к небу. Это: древний Израиль, Православная Византия и Святая Русь. Интересно, что в первом случае эта попытка была символично оговорена в самом начале еврейской ветхозаветной культуры. Так Св.Писание говорит: «Заповедал Моисей и старейшины (сынов) Израилевых народу:... когда перейдете за Иордан, в землю, которую Господь Бог твой дает тебе, тогда поставь себе большие камни и обмажь их известью; и напиши на (камнях) сих все слова закона сего... Когда перейдете Иордан, поставьте камни те, как я повелеваю вам сегодня, на горе Гевал, и обмажьте их известью; и устрой там жертвенник Господу Богу твоему» (Втор.27,1-3; 4-5). Тут сразу видно символическое противопоставление израильской ветхозаветной цивилизации (в самом ее начале - сразу после перехода через Иордан) и Вавилонской башни: в Вавилоне кирпичи вместо камней, здесь именно камни; тут известь, а там земляная смола вместо нее (Быт.11,3). Столп Вавилонский хотя был куда выше израильского жертвенника, но не достиг и, в принципе, не мог достигнуть неба. А оный жертвенник духовно его достигал, так как на нем были написаны слова данного с неба закона Моисеева и приносились жертвы Богу Отцу, «Иже еси на небесех».

Однако в рамках цивилизации Израиля это духовное устремление так и не было реализовано, ибо он, как известно, отверг Христа. А если уж говорить о символах, то камень - это символ именно Христа: «Камень же был Христос» (1 Кор.10,4). И Его, этот Камень, подобно вавилонянам, отвергли строители иудейской цивилизации. А ведь именно этот «камень, который отвергли строители, тот самый сделался главою угла» (Мф.21,42), поэтому попытка духовного построения этой цивилизации оказалась неудачной Для иудеев все закончилось очередным вавилонским пленом, на этот раз уже духовным. Последующая, действительно возводящая человечество на небо, христианская культура взяла лишь то непреходящее, являющееся плодом святого творчества, что содержалось в иудействе. Например, Священное Писание Ветхого Завета. А остальное, скажем, обрядовый закон, отбросила, что и было утверждено на апостольском соборе (ср.Деян.15,23-29) в 51 г. по Р.Х. Впервые эта христианская культура или цивилизация была осуществлена в стране, которую мы называем

Православная Византия

Конечно, и в первом, до византийском периоде церковной истории (34-313 г.г.) происходило христианско-культурное созидание. Были святые отцы и учители Церкви, христианское искусство и невиданное доселе в миру нравственное делание. Однако это был и период гонений, когда созиданию противостоял чудовищный по силе энтропийный процесс разложения языческой античной культуры, пытающейся отравить своим трупным ядом еще совсем юное христианство.

Внешне последнее наиболее ярко проявилось в гонениях языческих императоров на христиан. И совсем не случайно в качестве основной причины этих репрессий самые страшные гонители Декий (249-251 г.г.) и Диоклетиан (284-305 г.г.) выдвигали то мнение, что всеобщий кризис, охвативший Римскую империю после «золотого века» ее истории, - это следствие наличия в ней христиан, которые не почитают древних богов и вообще крайне неблагочестивы (в языческом понимании этого слова). Христиане, по мнению этих царей, таким образом, должны были расплачиваться за плачевное состояние и будущую гибель Римского государства. Надо сказать, что впоследствии эту же версию событий выдвинул историк Гиббон, в лучших традициях «просветительской глупости» XVIII века своим неглубоким сочинением «История упадка и разрушения Римской империи» также обвинивший христианство в одноименном этому сочинении событии.

Однако мы живем не в XVIII веке, а в начале XXI, и знаем, что закат древнего (Первого) Рима (тут можно согласиться с О.Шпенглером и др.) происходил в рамках общей схемы «Заката Европы», был совершенно объективным явлением и никоим образом не стимулировался нежеланием христиан участвовать в языческих культах. Но сама затея приписать верующим во Христа вину за угасание Империи довольно хорошо иллюстрирует высказанную выше мысль о попытке влить трупный яд умирающей языческой цивилизации в вены юного христианства. И дело здесь не только в гонениях. Тут участвует и синкретическое (5) детище этой цивилизации - гностицизм, который (был такой момент в середине II века по Р.Х.), казалось, вот-вот поглотит христианство. Было крайнее религиозное и нравственное разложение общества, тех язычников, среди которых вынуждены были жить христиане. Была и попытка идеологической борьбы с Церковью со стороны вождей идолопоклонства.

Но все эти усилия не помогли реанимировать труп языческой культуры и погасить свет рождающейся христианской, что особенно хорошо заметно из истории гонений, которые не только не сдерживали рост христианства, но удивительным образом способствовали развитию его. Ибо мужество подвергаемых мучениям исповедников Христовых привлекало к Нему все новых и новых последователей: «Кровь мучеников, - по меткому замечанию Тертуллиана, - стала семенем христианства». Также не имели успеха и другие вылазки против последнего. От некогда могучего гностического движения к концу III века по Р.Х. остались лишь рожки и ножки (в основном «рожки»). Нравственное разложение языческого общества не повлияло на нравственность христиан, скорее имело место обратное - их высокая нравственность оказывала оздоровляющее действие на общество. А идеологическая борьба культурных язычников против Церкви закончилась полным поражением язычества как религии и идеологии в целом.

Но все же эта трехвековая изнурительная борьба не позволила Церкви Христовой в полной мере явить миру то священное и благодатное сокровище (созидающее христианскою культуру), хранительницей коего соделал ее Господь. Слишком много сил уходило на борьбу. К тому же, что, может быть, еще важнее, свет Христов не мог воссиять миру до тех пор, пока последний не был готов принять его. Итак, чтобы христианская культура (цивилизация) состоялась, необходимо было особое чудо Божие, и такое чудо Господь явил в лице святого равноапостольского Императора Константина Великого. Церковные историки, оценивая деятельность этого Императора, обычно акцентируют внимание на его знаменитом Миланском эдикте (313 г.), которым были прекращены гонения, дана свобода Церкви, а права государственной религии - христианству. Несомненно, интерес к этому величайшему религиозно-политическому и духовно-нравственому деянию святого Царя вполне обоснован. Ведь им открывается новая эпоха в истории христианской Церкви и всего человечества, полагается начало целому сонму богомудрых Государей, не только лично перешедших от тьмы язычества к свету христианства, но подобно пастырям приведшим за собой ко Христу и свои народы.

Но и среди этих Государей выделяется Император Константин, ибо он был в начале сего деяния. Те уже имели перед своими глазами образ великой Империи, бывшей образцом всему миру, но смирившейся перед Крестом. А св.равноап.Константин, и не имея такого образа, поверил глаголу Божию - «Сим победишь» - принял знамение крестное, бывшее до этого лишь знаком позорной смерти, как знамение победы над супостатом. И эта вера великого Царя спасла не только его самого, но и народ; и не только народ, но и Империю, т.к. Крестом Христовым была одержана победа не только над диаволом и одним из его любимых отродий - язычеством, но и над самой смертью. Ибо именно св.равноап. имп.Константину Великому с помощью религии Воскресения удалось совершить то, что хотели, но не могли сделать до него императоры-язычники (вспомним Декия и Диоклетиана), пытающиеся реанимировать Империю и вернуть ей былую славу. Ему удалось буквально повернуть колесо истории вспять и воскресить умирающую цивилизацию.

И свидетелем здесь будет для нас история, которая однозначно оценила Константиновы реформы. Ведь последние в качестве основного стержня предусматривали наряду с дарованием христианству статуса государственной религии и перемещение центра Империи с Запада (из исполненного языческими традициями древнего Рима) на Восток, в новый, сугубо христианский град Константинополь (Новый Рим). Созданный подобно творению Божию из ничего, практически на пустом месте (на месте небольшого поселения, давшего одно из названий будущему государству). И Богу угодно было наглядно показать нам чрез призму истории плод смирения Константинова: Западная Римская империя рухнула через полтора века после святого Царя (+476 г.), а его детище - Восточная (Византия) просуществовала еще тысячу лет (+1453 г.). Некоторые, замечая этот феномен, говорят, что Константин отсрочил гибель Рима. Однако не думаю, что здесь правомерно утверждение о какой-то отсрочке. Тысяча лет это не отсрочка, а целая эпоха. Так, например, тот же О.Шпенглер, сравнивая различные человеческие культуры, построив свою таблицу «одновременных» духовных (культурных) эпох», указывает их срок как раз в пределах приблизительно тысячи лет (6). Итак, если говорить о сроках, то Византия это не отсрочка, а определенная «культурная эпоха», следовательно, ей должна соответствовать и определенная культура (цивилизация). Такая догадка подтверждается исследованием сущности византийской культуры (о чем будет сказано ниже), в силу своего христианского содержания принципиально отличающейся от всего того, что до нее было создано человечеством - это новая, христианская культура (цивилизация).

Однако в то же время по своей форме (об этом также будет сказано ниже) - это культура античная, ее продолжение, так сказать, жизнь после жизни». Поэтому речь должна идти и о воскресении, о том, что св.равноап.имп.Константин с Божией помощью совершил великое, историческое чудо: ему удалось повернуть ход истории вспять, вопреки происходившему тогда «закату Европы», возродив, воскресив умирающую античную цивилизацию. Новая и в то же время старая, воскресшая культура - не странно ли это? Нет, если мы познали тайну воскресения. Ведь по учению Св.Писания подобным же образом мы сами, приняв крещение, спогреблись со Христом в смерть, чтобы с Ним воскреснуть (Рим.6,4) и стать «новой тварью» (2 Кор.5,17). Итак, крещенный - это одновременно и новый человек, ибо он совлек с себя ветхого человека с делами его (Кол.3,9), но, в то же время, это и воскресший человек (Рим.6,4), ибо в крещении не происходит подмена крещаемого кем-то другим, но сохраняется его ипостась, точнее, все доброе, чистое и здоровое, что эта ипостась содержит. Сопоставив это известное учение Св.Писания с деяниями святого равноапостольного императора Константина Великого, мы поймем, что св.Крещение и есть тот ключ, который открывает историю Византии. Ибо через узкие врата именно этого Таинства вошел воскресением Древний (ветхий) Рим в историю христианства под новым именем - Православная Византия, а фактически та же самая Римская Империя (Восточная) - Второй Рим.

Как же, собственно, происходил переход античной языческой культуры в византийскую православную? Как свет христианства просветил не только душу человеческую, но и плоды деятельности этой души - ее созидающее, творческое действование (энергию), т.е. культуру (цивилизацию)? Очевидно, как уже говорилось выше, начиналось все именно с человека. С того, что по мере расширения границ христианского благочестия от узких общинных рамок до масштабов Эйкумены оно становится необычайно притягательным для талантливых людей. Причина этого во все времена была одна. Ведь если в обычной для нас ситуации секуляризированного общества талант, данный человеку, как правило, мешает его спасению, ибо направленный вне Бога не приносит пользу душе, но лишь надмевает ее, и, таким образом, аналогичен приточному зарытому землю таланту (ср.Мф.25,18), то в православном мире, пущенный в оборот христианской культуры, он приносит сугубый плод (ср.Мф.25,16-17), так как одновременно служит ко спасению своего обладателя и творит ценности, вносимые в сокровищницу христианства. Таким образом, выходит, что путь спасения для таковых превращается в творчество (не случайно святые отцы иногда называли первый художеством), и в то же время христианское творчество спасает.

А это необычайно сильный стимул, мимо которого трудно пройти одаренной душе. Это, так сказать, весьма хитрая сеть, которую расставила Премудрость чрез Своих апостолов-рыбарей, чтобы уловлять в нее мудрецов века сего. И если есть душа, которая искренне желает познать хотя бы одно из сих трех, от века привлекавших души, - Истину, Красоту, Благо, - то как же она может не попасть в эту сеть?! Ведь все перечисленное - у Бога (ср.Ин.14,6; Пс.44,3; Мф.19,17). И вот уже целый сонм великих наполняет церковные мрежи. Вот на I Вселенском соборе противостоит еретикам арианам архидиакон Афанасий, поражая их своей мудростью и красноречием. Конечно, Бог, могущий и из камней воздвигнуть чад Аврааму (Мф.3,9), мог бы и из неученых простецов соделать мудрецов. Таким был, например, св.Спиридон Тримифунтский, явивший на том же соборе чудо, служившее образом соединения Ипостасей Пресвятой Троицы. Однако, от таковых у еретиков всегда оставалось прибежище в суетной мудрости философии и прочих наук того времени. Поэтому-то они так боялись учености св.Афанасия, названного впоследствии Великим, ибо она по своей обширности простиралась и на эти предметы.

Однако еще страшнее для них был духовный преемник этого святителя, другой Великий - св.Василий Каппадокийский, необычайно глубокий и тонкий ум которого проникал все хитросплетения ересей, легко изобличая их. Притом св.Василий Великий, получивший великолепное образование, очень часто показывал еретикам, что они не знают не только церковного учения, но Платона, Аристотеля и других философов, мнимым знанием которых они так гордились. Но разве можно в нескольких словах описать все величие этого столпа Православия?! Его ученость была известна во всем мире, его ум не уступал Аристотелеву, перед его святостью трепетал нечестивый царь, а дружбу с ним почитали царством, - и этот великий человек все свое великие и славу отдал Церкви Божией, оставаясь, по сути, смиренным рабом Христовым! Впрочем, еще более непосильная задача рассказать о достоинствах всего сонма святых отцов и учителей Церкви. Друга свт.Василия - другого великого каппадокийца св.Григория Богослова. Брата первого - св.Григория Нисского. св.Иоанна Златоуста, свв.Кирилла Иерусалимского и Кирилла Александрийского, св.Максима Исповедника, свт.Григория Двоеслова, св.Иоанна Дамаскина и множества других, сумевших путем святого творчества (как об этом говорилось ранее) преобразить античность в христианскую культуру (цивилизацию).

Однако несколько слов об одном из них сказать все же хотелось бы, т.к. в его судьбе, как в чистом зеркале, отразилась проблематика восприятия и очищения христианством античной культур. Речь идет о святителя Иоанне Златоусте. Как известно, в юности Иоанн учился у знаменитого в то время Ливания, ритора по профессии и закоренелого идолослужителя по вере - святой называет его суевернейшим из людей. Но полученные в классической школе знания, этот талант, данный ему умирающим язычеством, одаренный юноша не закопал в землю, не отдал обратно языческому обольщению пустословием и тщетной славой - хотя и мог, но не стал таким же знаменитым в миру ритором или адвокатом. Нет, он, присоединив его к другим, дарованным ему Богом талантам, пустил их в рост (ср.Мф.25, 20.23) на пути стяжания христианского благочестия. Так что впоследствии, когда он был уже духовным учителем, все жители города (Антиохии, а потом Константинополя), оставив свои занятия, собирались в храм Божий слушать проповеди Златоуста, внешне блистающие всей красотой античного красноречия, внутренне сияющие мудростью не от века сего, но горней, просвещающей и спасающей души людей. И вот парадокс и одновременно характерная черта той эпохи: старый язычник передает свои знания и талант - почти как в евангельской притче (Мф.25,28) - молодому христианину, а этот, последний называет и почитает его своим учителем. И символично звучал ответ Ливания, данный им на смертном одре на вопрос, кого бы желал назначить этот ритор, один из предводителей языческого движения в Империи, своим преемником по школе и положению в язычестве: «Иоанн, - простонал он, - если бы не похитили его у нас христиане».

Обветшалое, умирающее язычество, передав христианству то лучшее, что веками собиралось в копилке его культуры, уходило с арены истории. А новое - пришедшая ему на смену религия Христа - в полной мере впитало это лучшее. Преобразив его, сделав его прекрасным, дав ему новую жизнь, дав ответы на те вековечные вопросы, которые во все времена задавала себе мятущаяся человеческая душа. Ведь если бы отцы и учители Церкви лишь восприняли античную культуру, ничего не прибавив к ней, не соединив ее с благодатью Духа Святого (т.е. с изобильной энергией, действованием Божиим), то они и не были бы ни в чем выше «мудрецов века сего». Ибо, как говорит преп.Макарий Великий: «Души, украшенные знанием, разумом и острейшим понятием, суть якоже грады великие. Но надлежит смотрети, укреплены ли они силою Духа Святаго, да не яко враги, нападши, разорят их. Премудрии бо века сего: Аристотель, Платон, Сократ, по искусству своему и знанию вещей, были яко грады великие, но опустошены от врагов; зане Дух Божий не обитал в них» (7), т.к. «иное дело - проницательность, а иное - свет. Первая без второго ведет к погибели обладающего ею» (8)..

Но как же соединяется благодать и культура? Возьмем в качестве примера важный элемент последней - любомудрие (философию); как оно соединяется с благодатью? Чрез христианский подвиг соделавшихся верными Христу любомудрых (философов). Подвиг же этот состоит в деятельном прохождении добродетелей (поста, молитвы, бдения и т.п.), очищающих душу и дарующих ей благодать Духа Святого. «Ибо пост, молитва, бдение и всякие другие дела христианские, сколь ни хороши сами по себе, однако не в делании лишь их состоит цель нашей жизни христианской. Истинная же цель жизни нашей христианской есть стяжание Духа Святаго Божия. Пост же, бдение, молитва, милостыня и всякое Христа ради делаемое добро суть средства для стяжания Святаго Духа Божьего» (9).

И как в природе мы видим, что солнечный свет может проникать только через чистые прозрачные предметы, так и душа может воспринять свет Божественный, т.е. благодать Духа, лишь предварительно будучи очищенной упражнением в добродетели, посему «от чистота ума - просвещение божественным, по деятельном упражнении в добродетелях» (10); и «блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят» (Мф.5,8). А вот и следующий отсюда образ любомудрого (христианского философа или богослова): «Ему должно быть, сколько можно, чистым, чтоб свет приемлем был светом» (11).

Но то, что было показано на примере соединения благодати и мышления, превращающих философию в богословие, верно и для других созидающих действований благочестивых ромеев: живопись превращается иконопись, икона же - свята (благодатна); архитектура служит созданию святых храмов Божиих, а словесность - проповеди христианского благовестия. Благодатной становится царская власть. Так Второй Рим дал Церкви первых святых правоверных царей, не только послуживших Православию, но и явивших благодать Христову в деле управления государством. И это все, посильно изображенное здесь мною, говорит лишь о малой части того освящения, коего сподобился «народ, сидящий во тьме... и сени смертной», увидев великий свет Христов (Мф.4,14).

Итак, согласно вышесказанному о благодатной сущности христианской культуры, вне всякого сомнения, к последней необходимо отнести византийское благочестие, носящее всеобъемлющий характер, исполняющее таким образом заповедь апостола: «Аще убо ясте, аще ли пиете, аще ли ино что творите, вся во славу Божию творите» (1 Кор.10,31). А это в свою очередь подтверждает высказанное выше утверждение, что созданная Византией культура, в силу ее христианско-благодатной сущности, была совершенно новой - ничего подобного человечеством до сих пор не создавалось. Однако в то же время эта культура является прямым продолжением античности, ибо там, где перед творцами последней возникали непреодолимые препятствия, именно там благодать Христова раскрывала перед святыми светильниками византийского благочестия новые просторы для деятельности.

Например, еще мудрейшие из греков поняли преимущества единовластия (монархии) перед демократическим правлением. Первый Рим осуществил эти идеи на практике, но, к сожалению, последнее не всегда соответствовало идеалу ввиду опасности тирании, а также личной аморальности некоторых императоров, сказывающейся и на управлении государством. Христианство преодолевает первое (опасность тирании), ставя Православного Царя, начало земной иерархии, в зависимость от иерархии небесной, т.е. от Бога. Второе же исключалось всем укладом христианского благочестия, поэтому если подобные нестроения иногда и бывали в Византии, то они воспринимались как аномалия, как исключение из общего правила. Не говоря уже о том, что смешно сравнивать, скажем, развращенность Нерона или Калигулы с аморальностью любого самого нечестивого византийского императора. В тому же в последнем случае защитницей общественной нравственности во Втором Риме всегда выступала Церковь.

Еще пример: система рабства, бывшая довольно болезненной социальной язвой Римской империи, почти незаметно, без каких-либо особых реформ и потрясений сначала отходит на второй план, а затем практически исчезает из жизни Византии. Нетрудно увидеть в этом прямое следствие благовестия Христова, никогда положительно не запрещавшего рабовладение ( в Новом Завете полностью отсутствуют революционные призывы в ликвидации последнего), но проповедующего новые, братские отношения между рабами и их господами (см.напр.Еф.6,5-9; Кол.3,22-25; 4,1 и др.) и, таким образом, по сути разрушающего духовные основы рабства (12). Здесь надо сказать, что общественная жизнь Второго Рима весьма много выигрывает и благодаря широкому развитию благотворительности, также являющейся одним из столпов христианской культуры или благочестия, отнюдь не призывающего к революционной ликвидации имущественного неравенства, бытовавшего Империи, но чрез милосердие, исполнение заповедей Христа об отношении к ближнему (Мф.5,7), смягчающего социальное напряжение в государстве (13).

И снова мне не хватило бы места и времени говорить о всем остальном: о превосходстве православного богословия над языческой философией, христианского нравственного учения перед античной этикой, достаточно сослаться на уже упоминавшегося с.Иоанна Златоуста, этого величайшего учителя христианской добродетели, любомудрый ум которого с величайшей, как кажется, легкостью дает замечательные и простые решения глубочайших нравственных проблем, поставленных еще до Христа... Но чтобы не продлевать свою речь до бесконечности, напомню главное их сказанного - Византия продолжает развитие античной культуры. Так, например, Златоуст дает ответы на вопросы, поставленные античностью, а, скажем, богословское учение св.Григория Богослова о троичности мира логически продолжает идею Аристотелевой двоичности. И, если говорить более широко: Второй Рим сохраняет политическую и социальную систему Древнего (Первого) Рима, однако существенно, принципиально облагораживает ее через христианское благочестие. Таких примеров много, и все они говорят о воскрешении античной культуры христианством в рамках принципиально новой, христианской цивилизации, начало коим (и воскрешению, и этой цивилизации) положил святой равноапостольный император Константин Великий.

Святая Русь

Киевская Русь, приняв в 988 г. Крещение от Византии, вместе с ним восприняла и христианскую, православную культуру, продолжив ее созидание в рамках Святой Руси. Св.равноап.князь Владимир продолжил дело св.равноап.царя Костантина Великого; великие российские святители продолжили дело древних учителей Церкви; основатели и монашествующие Киево-Печерской, Троице-Сергиевой лавр и множества других монастырей Русской Православной Церкви продолжили аскетическое делание восточных преподобных отцов и подвижников благочестия. Поэтому было бы ошибкой представлять Третий Рим лишь как политическую систему, даже упоминая о значении удерживающего. Разумеется, при всей важности сих понятий это не только Царство (самодержавие), но и православная культура (цивилизация), которая является продолжением такой же цивилизации Второго Рима. Поэтому можно сказать, что последняя имеет непреходящее значение в отличие от того, как прошло иудейство - вышеупомянутая цивилизация Израиля, не оставив после себя благочестивого преемника. Но с другой стороны, Святая Русь, обладая единой верой и единым культурным наследием вместе с Византией, в то же время есть совсем другая историческая ипостась - Русское Царство, Российская Империя и т.д. Короче говоря, это также Рим, но не Второй, а Третий (это похоже на учение о Пресвятой Троице, Лица Которой едины по природе и сущности, но отличаются по Ипостасям). И срок Русская цивилизация прожила вполне соответствующий для, так сказать, цивилизационной ипостаси - около 1000 лет. Впрочем, есть определенные основания считать, что и за последнее столетие-лихолетье Святая Русь не было до конца уничтожена, но существует через народное покаяние, которое состоит в терпении прошлых и нынешних бедствий.

Несколько слов необходимо сказать еще об одном ошибочном взгляде на Русскую цивилизацию. Хорошо известно, что одним из побочных результатов реформ Петра I было однозначное признание Западной Европы в качестве эталона культуры. Признаком хорошего тона образованного общества того времени, да и впоследствии, был взгляд на собственное благочестие, т.е. на содержимую Святой Русью христианскую культуру, как на некое «мракобесие». Нелепость этого заблуждения особенно четко прослеживается исторически. Ведь на момент Крещения Руси, к концу I тысячелетия по Р.Х. европейская карта культурных ареалов выглядела довольно своеобразно для современного наблюдателя. Западная Европа, сравнительно недавно подвергшаяся нашествиям варваров («великое переселение народов»), была ими практически полностью разгромлена. В культурном отношении этот регион был отброшен из античности в средневековье. Там, правда, было христианство, но не было христианской культуры (цивилизации). Центр европейской, да, собственно, и мировой цивилизации находился то время не на Западе, а на Балканах, в Византии, и им был Константинополь. Этот город уже давно привлекал к себе внимание многих народов, одни из которых алчно стремились овладеть им, видя в нем лишь важный стратегический, экономический, транзитный и т.п. пункт. Другие же хотели приобщиться того духовного сокровища, хранителем которого был град Константинов. К последним принадлежал и святой равноапостольный князь Владимир, после известного испытания вер презревший не только иудаизм, ислам, но и латинство. По меткому замечанию А.В.Карташева: «Владимир искал приобщить свой народ к высшей культуре, носительницей которой тогда представлялась всему миру Византия, а не отсталый, обветшавший Рим» (14). И действительно, Крещение Руси и приобщение к культурной сокровищнице Византии на несколько столетий делает Киевскую Русь одним из лидеров мировой культуры, который в цивилизационном отношении запросто мог дать фору Западной Европе. Примеров этому объективный и грамотный русский историк может найти достаточно много. Я вспомню здесь лишь прекрасную русскую женщину, дочь Ярослава Мудрого - Анну, ставшую королевой Франции Так вот королева Анна оценивала Париж (будущую заграничную вожделенную мечту русских дворян-интеллигентов) как грязную деревню, с ностальгической тоской вспоминая свой великолепный для того времени Киев. Так что Русская цивилизация, наголову превосходящая западноевропейскую, это не миф, а вполне реальный исторический факт, правда, имевший место в прошлом. Но почему бы не повторить его и в будущем?!

Однако восприняв с Востока христианскую, православную культуру, Россия на своем историческом пути столкнулась и с основным ее противником, которым с VIII века по Р.Х. вместо язычества стало иудейство (15). Все важнейшие духовные катастрофы Святой Руси - ересь жидовствующих, раскол ХVII века и все три революции века ХХ связаны с действием этого главного внутреннего врага Русской цивилизации. А существеннейшим элементом внешнего давления сего нашего противника становится возникающая и развивающаяся западноевропейская культура, в определенном (духовном) смысле основанная на идеях иудейства.

Иудейские духовные мотивы западноевропейской культуры (цивилизации)

Иудейство можно определить как переход из богооткровенной религии к естественной (16) и далее - к противоестественной. Первыми прошли этот путь евреи, перейдя от богооткровенной ветхозаветной религии к естественной - иудаизму. Подобная же ситуация сложилась и в Западной Европе после отпадения западных христиан от Православия в 1054 г. После чего католичество деградирует как в области догматической, принимая в качестве догматов человеческие лжеучения, например, Филиокве; так и в области нравственности и аскетики, что все более и более закрывает для верующего католика путь ко спасению. Правда, возможность возвращения к Православию еще была. Известно, что святитель Марк Ефесский не погнушался отправиться на Флорентийский собор (середина XV века), считая, что еще можно исправить католические заблуждения путем, так сказать, православного исправления их вероучения. Например, то же Филиокве можно было вполне православно изъяснить не как исхождение Святого Духа от Сына (католическое заблуждение), а как ниспослание Духа через Сына в мир (вполне православное учение). Но когда св.Марк столкнулся с тем, что даже в менее важных и более простых вопросах (например, о чистилище) католики не стремятся ни к какому сближению с православными, но в ультимативной форме требуют принятия их заблуждений, используя нужду погибающей под ударами турок Империи в помощи Запада, он покинул собор. Флорентийская уния была заключена, но... выражаясь по-современному - «хотели как лучше, а получилось как всегда». Никакого соединения Церквей (под дулами турецких пушек) не получилось. Уния быстро распалась. Империя получила такую же, как всегда (как с козы молока) помощь Запада, в результате чего в 1453 г. пал Константинополь, и Второй Рим перестал существовать, предварительно передав свое непреходящее духовное и культурное наследие Третьему Риму. А католичество не получило никакой пользы от этого столкновения с Православием, оставшись наедине со своими заблуждениями. В результате чего эта бывшая некогда богооткровенная религия все в большей степени принимает характер религии естественной. Под последней понимается не та религия, которая естественна человеку, но та, которая в противовес Божественному Откровению, создана усилиями человеческого естества: лжеучениями, заблуждениями, мифами и т.п. Однако Запад на этом не остановился, но идет дальше, к религии (если это можно так назвать) противоестественной, т.е. к атеизму (17).

Причем все это происходило в рамках так называемого «Иова комплекса» (18), т.е. желания человека поставить свою правду выше правды Божией. Поскольку же иудеи первыми прошли этот путь (сравним хотя бы слова апостола о сущности иудейства (Рим.10,1-3), то они и в Западной Европе становились реальными начальниками, зачинщиками этого процесса. Так бывает в каждом деле, в том числе и злом. Кто его начал и основал, тот в нем и начальник над теми, кои затем занялся этим делом впоследствии: сатана первый впал во зло, поэтому стал начальником во зле над всеми согрешившими после него ангелами и людьми. Подобно этому и иудеи, первыми впали в иудейство (в вышеприведенном понимании), поэтому стали начальниками над теми, кто грешит иудейством вслед им. Посмотрим, как это происходило конкретно, как «Иов комплекс» овладевал душами западноевропейцев, и какую роль играли здесь природные иудеи. Итак, мы говорим, что этот комплекс состоит в желании человека поставить свою правду выше правды Божией.

Ну что, например, может быть выше той правды человека, что он желает спасти свою душу? Вообще говоря, это даже цель существования человека на земле. Но в условиях искаженного лжеучениями католичества эта цель становится труднодостижимой (или даже недостижимой), что приводит к величайшей трагедии души, которая, таким образом, вынуждена противопоставить свою исконную правду правде Божией, кою, как казалось западному человеку, представляла католическая церковь. В качестве примера можно привести рассказ французского философа и полуатеиста Пьера Бейля о печальной истории некоего Акоста (Уриеля), крещеного еврея и португальского дворянина, жившего в конце XVI века. «Он был воспитан в духе католической веры, - сообщает Бейль, -...от природы Акоста имел хорошие наклонности, и религией он проникся так, что страстно желал исполнять все предписания Церкви, чтобы избежать вечных мук, которых он очень страшился. Поэтому он самым внимательным образом читал Евангелие и другие духовные книги, а также искал ответа на беспокоившие его вопросы в больших богословских трудах... Но чем больше он предавался этим занятиям (т.е. деланию добродетелей по рецептам католичества), тем больше он чувствовал, какие трудности возникают перед ним. Наконец сомнения стали угнетать его настолько, что, не в силах найти их разрешение, он почувствовал, что его охватили смертельная тревога. Он не видел, каким образом он сможет пунктуально выполнять свои обязанности, и понял, что совесть не позволяет ему пойти на условия, каких требует (по словам хороших казуистов) отпущение грехов. Таким образом, если спасение возможно лишь посредством отпущения грехов, он терял надежду на спасение». Затем крах души крещеного еврея, не нашедшего спасения в католичестве, продолжается. Он, отрекшись от Христа, принимает иудаизм (естественная религия), но и там не успокаивается, постепенно становясь сторонником саддукейства (наиболее близкая к атеизму иудейская секта), а к концу жизни становится уже убежденным атеистом - противоестественная «религия» (19). И сколько таких «акоста» было в то время?! Поэтому отнюдь не случайно Мартин Лютер в своем учении отрицает значение добрых дел (добродетели) в спасении человека. Как известно, выдвигая это положение, Лютер исходил из собственного духовного опыта, опыта нравственного делания в рамках аскетического и сотеорологического учения римо-католической церкви, исходил из опыта делания добродетелей, которое не принесло ему никакой пользы. Как видим, налицо один очень существенный мотив для действия в западном человеке «Иова комплекса» - невозможность спасения души в рамках католицизма.

Но был и другой мотив. На Западе в это время появляется целая плеяда замечательных мыслителей, философов и ученых; появляется плеяда гениев, людей с необычайно развитыми интеллектуальными способностями и творческой потенцией. Вероятно, Господь даровал им эти таланты для очищения западного христианства от заблуждений и возвращения к Православию (такие попытки, например, со стороны того же Лютера действительно были), с конечной целью созидания европейской христианской культуры (цивилизации), которой, как уже говорилось выше, там никогда не было. Но эти люди пошли другим путем, променяв свое первородство в этом деле на чечевичную похлебку современной западноевропейской культуры. Значительную роль в этом опять сыграла католическая церковь, которая, в основном, пыталась препятствовать творческой деятельности этих гениев. Это был еще один побудительный мотив Иова комплекса, еще одна важнейшая причина противопоставить свою человеческую правду (хотя бы в виде легендарного: «А все таки она вертится!») правде Божией, которую, как им мнилось, содержал католицизм. Поэтому эти мыслители тянулись не к Церкви, а к тайным обществам, контролируемым иудеями (20), находя в них своих духовных предтеч и сообщников по Иову комплексу. Вот почему эти западноевропейские творцы, в конечном счете, отказались не только от попыток исправления католических заблуждений, но и от самой католической церкви, а затем, как выше было показано, и от христианства. В результате чего основной европейской «религией», в конце концов, стал атеизм. Так что по своей духовной сути западноевропейская культура (цивилизации) является не христианской, но антихристианской. Что, между прочим, подчеркнули сами современные авторитетные европейские деятели, отказавшиеся (несмотря на просьбы такого уважаемого среди них человека, как папа римский) внести в Конституцию Европы (или как оно там называется) пункт, что последняя имеет христианские корни. И совершенно правильно: корни действительно не христианские, а совсем наоборот - иудейские, антихристианские.

Здесь хотелось бы сделать одно замечание. Как известно, свой основополагающий труд «Россия и Европа» Н.Я.Данилевский начинает с воспоминания двух современных ему событий: агрессию мощных Пруссии и Австро-Венгрии протии маленькой Дании в 1864 г. и Крымскую войну (началась в 1853 г.). Данилевский показывает насколько в оценке этих войн европейское общественное мнение несправедливо по отношению к России и задается вопросом: «Откуда же... это меряние разными мерами и это вешание разными весами, когда дело идет о России и о других европейских государствах?» (21). Эта постановка вопроса 150-летней давности в наши дни звучит чрезвычайно актуально, в наше время такие «разные весы» называются «двойными стандартами». Дальнейшие рассуждения этого великого русского философа истории на всей протяжении его книги как раз в значительной степени являются попыткой ответить на сей актуальнейший вопрос. Но, на мой взгляд, Данилевский, совершенно правильно поняв необходимость для России борьбы с Западом, все-таки объясняет эту необходимость лишь частными, даже второстепенными мотивами. Как бы ни было важно для России «излечение наших культурных недугов, развитие общеславянских симпатий» (22) и даже «обладание Цареградом» (23), однако все эти частности меркнут перед стоящей ныне насущнейшей проблемой возможного исчезновения Русской цивилизации и русского народа в условиях всеобъемлющей агрессии Запада. Так вот, на мой взгляд, скажу так, неточность Н.Я.Данилевского произошла из-за того, что он не учел принципиальное, или, лучше сказать, диаметральное различие Русской и западноевропейской цивилизаций в духовной направленности: первая - христианская; вторая - антихристианская. Из этого существеннейшего антагонизма и следует необходимость их борьбы не на жизнь, а на смерть. Впрочем, эта неточность знаменитого русского мыслителя вполне простительна. Довольно сложно было в середине XIX сделать совершенно очевидный для нас вывод об антихристианской сущности западноевропейской культуры.

Какую же форму в рамках последней приобретает творчество? Насколько я понимаю, первоначальная идея западных гениев и творцов была достаточно интересна: выйти на материю, как субстрат всех вещей, и сделать ее непосредственным источником творчества (24), подобно тому, как у Бога она есть источник всякого творения. Возможно, при помощи благодати (действования, изобильной энергии) Божией такая идея и осуществима. Но учитывая, что подавляющее большинство всех этих «гениев» избегало благодати, получилась совсем другая картина. Как сказал Господь: «По плодам их узнаете их» (Мф.7,16). Какие же плоды их творчества? Очевидно, оно все более и более приобретает противоестественный характер, разрушая природу и заменяя ее чем-то искусственным и, в основном, противоестественным. Так, например, поступает с земной природой самый основной плод этого творчества - научно-технический прогресс. А религии, причем, не только Богооткровенная - христианство, но и естественные, на Западе заменяются «религией» противоестественной - атеизмом. Естественный, почти повсеместно бывший на Земле государственный строй - монархия, заменяется «демократией», аномалией, имевшей до этого место почти что лишь в нескольких древнегреческих деревнях. Сам человек вырывается из естественной среды и в основном поселяется в громадных искусственных городах, где иногда трудно даже увидеть небо. Но наибольшей деформации подвергается нравственность, как христианская, так и естественная. Постыдные противоестественные страсти падшей человеческой природы культивируются, объявляются вполне естественными и допустимыми, а неприятие их вменяется не то что во «грех», но и в государственное преступление.

Как всегда лукавый Мефистофель (25) здорово надул западного доктора Фауста, подсунув ему, согласно вышеприведенной классификации видов творчества, иллюзию последнего, выдав ему за творчество его антипод - разрушение (природы). Таким образом, можно констатировать, что западноевропейская цивилизация под видом творчества явила миру колоссальную разрушительную силу. Что, между прочим, особенно четко проявилось в необычайном развитии средств ведения войны. Это было очевидно и для русских Царей и не могло не вызывать у них беспокойства. Поэтому они попытались противодействовать этому.

Возникновение русской интеллигенции

Таким средством противодействия, по общепринятому мнению, была попытка перенять технические достижения Запада и поставить их на службу Русскому Царству, Российской Империи и русской цивилизации. С этой целью в Европу посылаются молодые люди, чтобы учиться тамошним наукам и искусствам. Обычно это деяние связывают с личностью Петра I. Но на самом деле первые 18 юношей были отправлены за границу при Царе Борисе, при Петре данный процесс просто приобрел более массированный характер. Интересно, что ни один из этих первых 18, прельстившись европейскими прелестями, не вернулся в Россию. Приводящий сии сведения Б.Башилов, спрашивает: «Каков духовный облик первых русских европейцев?». И дает ответ словами проф.Г.Федотова: «Непривлекательны первые «интеллигенты», первые идейные отщепенцы русской земли. Что характеризует их всех - так это поверхность и нестойкость, подчас моральная дряблость. Чужая культура, неизбежно воспринимаемая внешне и отрицательно, разлагала личность, да и оказывалась всего соблазнительнее для людей слабых, хотя и одаренных, на их несчастье, острым умом. От царя Дмитрия (Лжедимитрия) к кн.Ивану Андреевичу Хворостину, отступившему от православия в Польше и уверявшему, что «в Москве народ глуп», «в Москве не с кем жить», - к Котошихину, из Швеции поносившему ненавистный ему московский быт, - через весь XVII век тянется тонкая цепь еретиков и отступников, наряду с осторожными поклонниками Запада - Матвеевыми, Голицыными, Ордиными-Нащокиными» (26).

Как это все похоже на наше время, только имена другие, а дела те же самые! В чем же причина этой духовной нищеты и убожества русской интеллигенции, которые стали просто общим местом во всех рассуждениях православных русских патриотов о последней? Г.Федотов пытается ответить на этот вопрос так: «Со времени Грозного оборона государства во все растущей мере зависит от иностранцев. Немецкая слобода, выросшая в Москве, стоит перед ней живым соблазном. Как разрешить эту повелительную поставленную судьбой задачу: усвоить немецкие хитрости, художества, науку, не отрекаясь от своих святынь? Возможна ли простая прививка немецкой техники к православному быту? Есть люди, которые еще и в наши дни отвечают на этот вопрос утвердительно. Но техника не падает с неба. Она вырастает, как побочный плод, на дереве разума: а разум не может не быть связан с Логосом. Пустое место, зиявшее в русской душе именно здесь, в «словесной», разумной ее части, должно быть заполнено чем-то. В десятилетие и даже в столетие не выращивается национальный разум. Значит, разум тоже будет импортироваться вместе с немецкими пушками и глобусами. Иначе быть не может. Но это страшно. Это означает глубокую деформацию народной души, вроде пересадки чужого мозга, если бы эта операция была возможна. Жестоко пробуждение от векового сна. Тяжела расплата - люди нашего поколения ощущают это как никогда. Но другого пути нет. Кто не понимает этого, тот ничего не понимает в истории России и русской интеллигенции» (27).

Я специально привел это высокопарное рассуждение Г.Федотова, чтобы показать одно из ложных мнений о судьбе и значении русской интеллигенции в истории России. Другое мнение - что она ничего полезного в этой истории не сделала, а была лишь постоянным зачинщиком и проводником всех внутренних нестроений нашей Родины - напрашивается из, как я уже сказал, ставших общим местом сентенций о ней русских патриотов (особенно православных), хотя бы того же Б.Башилова. Так в чем же истина? Она следует из всего вышесказанного в этой работе.

Русский человек рождается и живет (а в старое время и воспитывался) в рамках русской цивилизации, которая по своей сути является христианской. В то же время западноевропейская культура, как было показано выше, по сути - антихристианская. Но именно ее ему надо усвоить, чтобы стать русским интеллигентом. Поэтому в природе нашего культурного слоя содержится явная раздвоенность: русский интеллигент профессионально - антихристианин; национально- православный христианин. Эта раздвоенность может преодолеваться в ту или иную сторону, поскольку в душе нашего интеллигента борются эти две совершенно противоположные силы. Но если у нас маловато примеров преодоления ее ко благу, то примеров обратного, т.е. полной доминанты антихристианского начала у русской интеллигенции хоть отбавляй. И в истории России последняя проявила себя, по-преимуществу, именно как антихристианская и богоборческая (а поэтому деструктивная и разрушительная) сила. Начиная от петровской эпохи «просветительской глупости» и кончая всеми русскими революциями - от февральской 17-го до августовской 91-го.

Но это вовсе не означает какого-то «фатума», как думает Г.Федотов и иже с ним. Возможно и обратное. Например, и А.С.Пушкин, и, особенно, Ф.М.Достоевский также вначале увлекались западными, революционными идеями. Но русское, православное начало в них победило, и думаю, вот почему. На мой взгляд, это связано с тем, что тот и другой - люди чрезвычайно высокой творческой одаренности. Это по приведенной в начале данной работы классификации - высшие делатели культуры, ее творцы. Но понятно, и они это поняли, что оставаясь в рамках западноевропейской культуры, никогда не смогут сказать ничего особо нового, их творчество обязательно будет ограничено этими рамками. Ведь эта культура создана не нами, русскими, но западными людьми, и пока мы остаемся в ее пределах, они всегда будут нашими учителями, наставниками и начальниками, а мы лишь их учениками с заведомо ограниченными творческими возможностями. В крайней форме эта зависимость выражается в том, что наши интеллигенты очень любят быть «попками» Запада. «Попка» здесь и попугай, как заезженная пластинка повторяющий те или иные (для каждого времени) западные заклинания - «свобода, равенство, братство», «демократия», «толерантность» и т.д., имя им легион; и известное место, на котором сидят - на котором удобно умостился в России Запад. Но таким людям, как Пушкин или Достоевский, конечно же, претит быть этими «попками», это гораздо ниже их достоинства. Они правильно поняли (не знаю, правда, сознательно или интуитивно), что могут проявить свои громадные творческие способности лишь в пределах собственной, национальной, русской - христианской культуры (цивилизации). Что они, собственно, и сделали. И вот парадокс: именно их (а не каких-нибудь хворостиных, котошихиных и чаадаевых) творчество имеет общечеловеческое значение. Потому что это именно настоящее творчество, а не повторение западных задов! Но, к сожалению, А.С.Пушкин и Ф.М.Достоевский - это великаны! Для среднего русского интеллигента гораздо проще повторять именно эти зады: не надо думать, работать и напрягаться, проще взять уже готовое, «made in» Запад (табак и коммунизм, демократию и секс, толерантность и ювенальную юстицию и т.п.) и затем насильственно втиснуть его в русский обиход. Но по пословице «что для немца хорошо, то для русского - гроб», такое псевдотворчество всегда носит разрушительный для России характер, что и происходило на самом деле.

При этом надо учесть еще и то, что идея того, что называют «русская интеллигенция», была совсем другой, как по Промыслу Божию, так и по воле Царей, создавших этот класс. Она, конечно же, состояла не в изготовлении будущих разрушителей Русского Царства, и даже, думаю, не в том, чтобы настрогать побольше «технарей», людей, которые восприняли западную технику и прочие их хитрости, оставаясь при этом верноподданными и православными. Эта идея, на мой взгляд, была куда более исторически величественная, и состояла она в создании делателей христианской цивилизации Святой Руси, продолживших развитие ее культуры. Но при чем здесь Запад? А при том, что как когда-то (как выше было показано) делатели христианской цивилизации Византии - Второго Рима, взяв античную культуру, очистили ее от всех заблуждений и нечистот язычества, соделав христианской, так, думаю, точно и русским делателям Третьего Рима должно было поступить с западноевропейской культурой. Исторический пример древних святых отцов ведь был перед глазами! Но видать «не по Сеньке шапка». И «шапка» не та - все таки западноевропейская культура с ее атеизмом гораздо ядовитее, чем античная с ее язычеством Да и «Сенька» не тот. В Византии были три великих святых отца: св.Василий Великий, св.Григорий Богослов и св.Иоанн Златоуст, а у нашей интеллигенции все больше был в почете и процветал «васька невеликий», «гришка пустослов» и «ванька черноротый». Вот и вышло то, что вышло. Поэтому всеведущий, премудрый и всемогущий Господь Бог, не отказавшийся от Своего творческого замысла в отношении современных делателей Святой Руси, приготовил

Специфическое лекарство для русской интеллигенции

Об этом лекарстве говорится в евангельской притче так: «Некто имел в винограднике своем посаженную смоковницу, и пришел искать плода на ней, и не нашел; и сказал виноградарю: вот, я третий год прихожу искать плода на этой смоковнице и не нахожу; сруби ее: на что она и землю занимает? Но он сказал ему в ответ: господин! оставь ее и на этот год, пока я ее окопаю и обложу навозом, - не принесет ли плода; если же нет, то в следующий год срубишь ее» (Лк.13,6-9). Здесь бесплодная смоковница - это, конечно, весь русский народ перед революцией, но в особенности это относится к его интеллигенции. Навоз - это, в первом приближении, все те бедствия, которые она испытала, как после революций 17-го года, так и после 91-го. Уже давно замечено, что наша интеллигенция является главным смутьяном и возбудителем всех наших революций, но она же первая и страдает от них. И действительно, это лекарство в виде терпения скорбей несколько оздоровило (по крайней мере, в наше время) русский культурный слой. Сейчас мы видим у нашей интеллигенции определенную тягу к Православию и Церкви, довольно многие из них пытаются воцерковиться.

Но, по моему мнению, терпение внешних скорбей - это лишь малая часть того лекарства (по притче - навоза), который служит к нашему оздоровление. Большая его часть - это внутренние духовные нестроения, вызванные долговременным пребыванием в атеизме, как у всякого русского человека, так особенно у интеллигента. И эти нестроения он с особой силой чувствует именно тогда, когда пытается вернуться в Церковь, что-то ему очень сильно мешает сделать это. Что же именно? Для того чтобы ответить на этот вопрос, вспомним, что говорилось выше о плодах западноевропейской культуры? Там констатировалось, что оная разрушает человеческую природу, ввергая человека в противоестественное состояние. Как следствие, в таком состоянии находится всякий русский человек, вкусивший эти плоды западного «просвещения», но особенно русский интеллигент, как основной проводник и потребитель оных плодов. Он находится в противоестественном состоянии хотя бы потому, что пребывает или пребывал ранее в атеизме, который есть типично противоестественная «религия», навязывающая такие же противоестественные страсти всем силам души. Но путь ко спасению души, путь в Царствие Небесное, путь к святости - это путь из естественного состояния человека в сверхъестественное, ибо все это последнее выше естества. Так что же особенно мешает пройти этот путь современному русскому человеку и особенно русскому интеллигенту? Очевидно то, что он, по своему духовному состоянию, находится не в начале этого пути, т.е. не в естественном состоянии, до которого ему еще надо дойти, а очень далеко от этого начала - в состоянии противоестественном. Отсюда лейтмотив всех его бед.

Например, захотелось ему, как обычно, по интеллигентской привычке, научиться пути ко спасению, читая книги святых отцов, - вроде бы хорошее дело, а часто выходит одна сплошная беда. Ведь святые описали путь ко спасению и святости, который состоит, как уже было сказано, в переходе из естественного состояния человека в сверхъестественное. Они же описали как бы духовную «географию» этого пути, указав нам как на подстерегающие нас на нем опасности, так и на то, что там для нас полезно. Вот, скажем, пишет преподобный Ефрем Сирин: два человека пошли в город, отстоявший на тридцать стадий. Пройдя две или три стадии, они попали во вроде бы привлекательное место, где один надолго остановился и даже заночевал, но ночью на него напал и съел хищный зверь, а другой, не останавливаясь, благополучно достиг города (28). Наш интеллигент читает и смекает: «ага, через две или три стадии моего духовного пути мне опасно останавливаться». Но... дело в том, что вышел-то он совсем из другой точки, идет он совсем по другому отрезку этого пути ко спасению - не из естественного состояния в сверхъестественное, как шли святые отцы, а из противоестественного в естественное - на котором другая география, отсюда частые ошибки. Так, зачастую начитавшись святых книг, он, образно выражаясь, наивно находит в «географии» своего духовного состояния, как ему кажется, озеро чистой воды, которой можно утолить свою духовную жажду, а там на самом деле болото, где водятся разные гады.

Поэтому духовное, аскетическое делание русского человека, особенно интеллигента, возвращающегося из атеизма и Православие, имеет свою особую специфику. Ему сначала надо вернуться в естественное состояние, а затем уже попытаться перейти из этого состояния к святости. И вот тут для нас открывается сугубое поприще для творческой деятельности. Во-первых, надо найти, пройти и описать этот путь из нашей противоестественности к нормальному человеческому естеству: от атеизма к Православию; от демократии к монархии; от страданий, являющихся наказанием за грех, к счастью; от секса к люби и т.д. Но, во-вторых, учитывая, что все это противоестественное насажено в нас западноевропейской цивилизацией, поиск этого пути обязательно будет означать и означает конфликт с ее ценностями и существенную критику их со стороны таких делателей, что уже и происходит на самом деле. Но самое важное, в-третьих, что человек, реально проходящий этот путь, становится делателем христианской культуры и русской цивилизации, ведь он, возвращаясь к своей природе, познает оную и может ее описать, может описать и путь к ней. А это последнее и представляет собой ценность культуры (цивилизации) и русской, и общечеловеческой. Например, на своем аскетическом пути такому русскому человеку (интеллигенту) обязательно необходимо решить проблему свободы, без правильного решения которой его усилия в деле спасения будут тщетными. Но это учение (о свободе) исказило еще католичество, особенно его схоластика, а затем окончательно извратили европейские атеистические «творцы». Поэтому правильное решение данной проблемы русским человеком будет адекватным ответом на весь тот западный бред, который связан с этим понятием. Но в то же время это решение даст и правильное учение о свободе, учение, которое, несомненно, достойно быть общечеловеческим культурным достоянием, потому что пока исчерпывающе актуального решения этой проблемы нет. Таким образом, в некотором смысле такое творческое делание современного русского интеллигента аналогично творческому деланию (как о нем говорилось выше) древних святых отцов: и там, и тут - творчество спасает, а путь ко спасению порождает творчество. Но наше делание отличается от их также, как отличается от их пути ко спасению наш: как земля от неба. Святые отцы стремились к святости, а нам, дай Бог, хотя бы достигнуть того нормального (естественного) состояния, с которого они начинали свой путь. Так что в отношении их и нашего творчества можно сказать по русской народной пословице: «Тех же щей, да пожиже, очень-очень пожиже, влей!» Поэтому нечем нам здесь и гордиться, хотя бы мы и горы на этом пути научились передвигать.

Из противоестественного характера западноевропейской цивилизации следует ответ и на вопрос, кто в принципе может быть нашим союзником на Западе? Очевидно, таким там может быть любой нормальный человек, а также любой человек (или общество людей) стремящихся к нормальному и естественному. Дело в том, что несмотря на всю развращающую мощь Запада (школа, СМИ, весь образ культуры и т.д.) человеческое естество не так-то просто разрушить. Оно сопротивляется, чем и можно воспользоваться. Но при этом надо учитывать два основных фактора, которые определяют возможность этого использования. Во-первых, когда мы говорим о человеческом естестве, то имеем в виду естество падшего Адама (оно для нас, т.е. подавляющего большинства людей нормально). Но в нем есть как доброе начало, так и злое. Так что сами по себе такие союзники на Западе - ненадежны, если... не вести их дальше, если не вести их к сверхъестественному, т.е. к Православию, к Истине и святости. Так что здесь довольно явственно возникает проблема проповеди Евангелия, возможно, последней (ср.Мк.13,10). Но, во-вторых, для того, чтобы явить Истину тем людям на Западе, которые захотят ее принять, надо сначала самим эту Истину содержать. И в этой связи вспоминается экуменическая деятельность РПЦ. Все наши экуменисты клялись и клянутся, что они своей деятельностью «являли свет православия инославным». В молодости (еще семинаристом) мне приходилось присутствовать на подобных экуменических сборищах, приходилось не раз наблюдать, как на них наши профессора вдруг начинали спорить между собой по тем или иным разделам нашего учения. Странное дело, пытаясь что-то доказать инославным, они не могли доказать это друг другу! Но разномыслие - признак отсутствия Истины, признак лжи (29). Это лишний раз свидетельствует, что мы, потеряв Путь, потеряли и Истину. И задача нахождения сих - и Пути, и Истины есть насущнейшая задача вышеозначенных современных делателей Русской православной цивилизации. Без решения этой задачи они не только сами не могут спастись, но не могут быть светом миру, как заповедал нам Господь наш Иисус Христос (Мф.5,14).

Например, начнем мы проповедь Православия перед захотевшим послушать нас западным человеком, а он возьми, да и спроси нас: «а что такое Искупление?» И что же мы, начнем рассказывать ему те сказки по поводу этого догмата, которые уже полтора века сочиняют наши богословы?! Это было бы лучшим способом оттолкнуть такого человека от Православия и является лучшим способом дискредитации нашей веры. Возьмем другой вопрос, более приземленный и, на первый взгляд, куда более насущный. Я имею в виду ювенальную юстицию. Конечно же, эта совершенно ненормальная система, вводимая, как у нас, так и на Западе, и тут и там порождает сопротивление нормальных людей. Конечно же, этим можно воспользоваться, но... при наличие полноценной альтернативы. А между тем, несмотря на громадное количество самых разнообразных протестных публикаций и прочих подобных выступлений по данному поводу, у нас никто не выработал фундаментальное богословское, философское и, следующее из них, правовое опровержение (которое, кстати сказать, невозможно без соответствующего актуально православного учения о свободе и правах человека) этой дико ненормальной «ювенальщины». Которым в качестве неподдельной культурной ценности можно вооружить и всякого нормального западного человека, сделав его, таким образом, своим союзником. Ведь сотворить такое опровержение сам западный человек не может. В отличие от нас, он не располагает для этого средствами, которые ныне заключаются только в сокровищнице христианской православной Русской цивилизации, и только мы, православные русские патриоты делатели этой цивилизации (бывшие интеллигенты) можем этим сокровищем воспользоваться, с великой пользой для нас самих и всего остального мира. Однако, как очевидно, для этого надо работать в данном направлении, но... «жатвы много, а делателей мало» (Мф.9,37).

Поэтому в заключение данной работы можно сказать следующее, давая ответ на вопрос: преодолима ли мировоззренческая пропасть между Русской цивилизацией и Западом? Эту пропасть смогут преодолеть только вышеуказанные современные деятели самой Русской цивилизации, деятели, которые, созидая себя, свою духовную жизнь, попутно решат множество современных проблем, порожденных ненормальным ходом развития западноевропейской культуры. Возможно, их деятельность будет и существенной частью последней перед концом мира проповеди христианства (ср.Мк.13,10). Пока же таких делателей еще нет, или пока они еще не созрели, вступать в оный диалог, по крайней мере, преждевременно. Он, вне всякого сомнения, не будет вестись на равных, но Запад, безусловно, будет в нем доминировать. Поэтому пока нам лучше поступить так, как делает опытный стратег, видя, что у него не хватает сил для атаки противника. В таком случае он переходит к обороне, истощая врага и одновременно накапливая свои резервы. Так, думаю, следует поступить и нам, православным русским патриотам; думаю, нам следует обороняться, занимая консервативную позицию по всему периметру (во всех измерениях) Русской цивилизации, одновременно накапливая творческий потенциал для будущего решающего сражения русского благочестия с западным нечестием, по недоразумению называемым «культурой».

Примечания

1.     О методе исторической науки

2.     Христианское учение о материи и материализм

3.     Там же

4.     Сам блаженный Августин в предисловии к своему труду говорит о нем так: «В этом сочинении... я поставил своей задачей защитить град Божий... когда странствует он между нечестивыми... Нельзя обойти молчанием и земного града... Из этого-то града и выходят враги, от которых нам надлежит защищать град Божий». Блаженный Августин. О граде Божием. Творения. Т.3. СПб, 1998 г., с.3-4

5.     Синкретизм обычно считают признаком кризиса культуры

6.     Речь идет о четырех цивилизациях: индийской, античной, арабской и западной. Шпенглер О. Закат Европы. Т.1. М., 1993 г., с.189-192

7.     Преп.Макарий Великий. Духовные беседы. Ч.1, М., 1851 г., с.145

8.     Преп.Исаак Сириянин. Слова подвижнические. Творения свв_Отцов в русском переводе. Т.23, М., 1854 г., с.90

9.     Преп.Серафим Саровский. О цели христианской жизни. ЖМП № 9, 1973 г., с.76

10.  Преп.Исаак Сириянин. Цит.соч. с.28

11.  Св.Григорий Богослов. Творения. Ч.3. М., 1844 г., с.16

12.  Для сравнения: демократическим США понадобилась для этого гражданская война

13.  Альтернативой этому является социалистическая революция, разрушительное действие которой мы испытали на опыте

14.  Карташев А.В. Очерки по истории Русской Церкви. Т.II, Париж, изд.2-е, с. с.133-134

15.  Протоиерей Георгий Городенцев. Кризис русского патриотизма. Одесса. 2008 г., с.16-19

16.  Там же, с.15

17.  Святые отцы почитали знание того, что Бог существует, естественным для человека, поэтому, следовательно, атеизм, т.е. отрицание бытия Божия - противоестественен. Преп.Иоанн Дамаскин. Точное изложение православной веры. Гл.III. М., 1992 г., с.4-5

18.  Кризис русского патриотизма, с.23-27

19.  Бейль П. Исторический и критический словарь. Т.1. М., 1968 г., с.74-75

20.  Так Л.А.Тихомиров («Религиозно-философские основы истории. М., 1997 г.), указав, что эти тайные масонские общества контролировались «еврейским центром» (с.443), далее замечает: «Так называемые философы (основные на то время «творцы» западной цивилизации) почти поголовно принадлежали к масонству, как Вольтер, Гельвеций, Дидро, Даламбер, Кондорсе и пр.» (с.456)

21.  Данилевский Н.Я. Россия и Европа. М., 1991 г., с.21-22

22.  Там же, с.433

23.  Там же, с.435

24.  Этим, например, собственно и пытается заниматься современная наука, исследуя материю, под которой ошибочно, в основном, понимает вещество

25.  В Св.Писании и в общеевропейском представлении бес, специализирующейся на этом деле (цивилизация, культура, ложное творчество), называется иначе, что, впрочем, не меняет сути самого дела

26.  Башилов Б. История русского масонства. Выпуск III и IV. «Русло» - «Община», М., 1992 г., с.27

27.  Там же, с.26

28.  Преп.Ефрем Сирин. Уроки о подвижничестве. Добротолюбие. Т.2. Св.Троице-Сергиева лавра. 1992 г., с.446

29.  Кризис русского патриотизма, с.7-8