Какая Конституция нужна будущей России?

В опубликованной 25 сентября с. г. статье «Православно-патриотические силы должны создать коалицию» ее автор - А. Савельев - совершенно справедливо пишет: "...либеральная мысль закреплена в виде действующей ельцинской конституции, которую я называю «программой уничтожения России»... Нам надо определиться с тем, какой мы в нашей православно-патриотической среде видим основу правовой системы России. Не Российской Федерации, потому что никогда Россия федерацией не была, а именно России, той о которой мы думаем и мечтаем, истинной и вечной. Эта работа ведется разными группами, сейчас настало время, когда нужно всю эту работу объединить в некоем документе, условно говоря, в проекте Русской конституции".

Об этом же я настоятельно говорил еще четыре года назад в своей книге "Контрреволюция духа".

Считаю полезным изложить здесь вновь сказанное мной прежде на «конституционную тему», ибо проблема эта за прошедшее время обозначилась еще определенней и опасность «ельцинской» конституции для дальнейшего существования страны - еще явственней, если не сказать - во многом становящейся уже вопиющей.

1

Глядя ныне на столь затянувшийся переходный и поистине трагический период всего бытия современной России, нельзя не видеть в качестве одной из первостепеннейших причин такого печального положения нашей страны самый источник всего нашего государственного законодательства - его конституционные основы. Местами абсолютной бессмыслицы, внутренней алогичности и юридической нелепицы преисполнены даже важнейшие статьи Основного Закона РФ - нынешней Конституции. Всё это наличествует и в самом осмыслении и определении нашего государственного строя, и в правовой неясности утвержденных законом руководящих структур, и в вопросе о правопреемстве по отношению как к СССР, так и (что не менее важно) к добольшевистской России.

В итоге - подобные юридические несуразности теперешней Конституции никак не позволяют ей обеспечить законные права нормального бытия непосредственно самóй русской нации!

Так, в Основном Законе полностью отсутствует, например, какая-либо логика и в определении внешних границ так называемой «РФ» (неясен и самый принцип этого определения); нет здесь и юридически бесспорной подосновы, исходного принципа существующего ныне административного (в первую очередь - федеративного) государственного устройства, что приводит лишь к фундаментализации местного потенциального сепаратизма (показательно, что в свое время именно усилиями подспудных сепаратистов мы оказались лишены даже исторического названия собственной страны: вместо того, чтобы жить в России, мы живем сегодня в некой «РФ».

Конституцией же утверждается и известная дискриминация русских в области управления собственной страной: так, например, совершенно непропорционально численности национальных меньшинств (около 12 % населения РФ) их представительство в Совете Федерации, где они представлены примерно 36 % от общего числа членов этой верхней парламентской палаты.

Все эти проблемы - вопиющи, и несть им числа.

Однако для деятельности «постпартийных» олигархически-лоббистских структур, правящих ныне на руинах (вот уже почти столетних!) исторической российской государственности, все эти «конституционные сумерки», все эти юридические нелепости, правовые неувязки и умолчания Основного Закона представляют собой замечательное подспорье, как бы юридически-легитимное и как бы ответственно-правовое, но в действительности создающее - под сенью такой, граждански как бы ответственной, законности - самое широчайшее поле для проявления полнейшей государственной безответственности и дальнейшего поддержания прежнего, вполне «советского» бесправия основной массы граждан перед предельно коррумпированным чиновничеством.

Конституция эта, конечно же, не российская (тем более - не русская!), а все еще полусоветская, представляющая собой невнятную смесь из остатков большевистских людоедских «понятий» о государстве и из якобы демократических, по сути же, антигосударственных - во всей их внутренней направленности - представлений о законности и свободе (увы, как известно из исторического опыта, демократия в России всегда имеет тенденцию к анархии).

За всеми этими, вкратце упомянутыми здесь, отрицательными сторонами Основного Закона стоит, прежде всего, полная невыясненность самой сути (в том числе - сути духовной) нашей сегодняшней государственности.

И вот, в связи с этим вопиющим пробелом в современной российской правовой базе, изначально и «конституирующим» полную внутреннюю алогичность и глубинную правовую несостоятельность Конституции «РФ», позволительно прежде всего задать первостепенной важности вопрос: а имеется ли в государственном существовании теперешней России вообще хоть какой-то духовный, тем более - сколько-нибудь религиозно-положительный (важнейший для любого нормально существующего социума) смысл, причем не только на сегодняшний день, но и на дальнейшую историческую перспективу (!), и в чем этот смысл вообще должен состоять?

Наши нынешние либералы, как справедливо отметил доктор философских наук В. Толстых «де-факто давно отказались от идеи и принципа социального государства, которое - по Конституции - они призваны строить, или хотя бы не мешать тем, кто его намеревается всерьез построить. Иного не дано. Это, если власть не хочет получить в недалеком будущем какую-нибудь отнюдь не цветную, а чисто русскую по заквасу и исполнению «революцию», тоже исповедующую принцип «мы за ценой не постоим»» (Толстых В. Реформы - для большинства! // «Литературная газета». 6-12 апреля 2005 г. № 14. С. 4).

Впрочем, это был бы вполне естественный (и, повторим вслед за многими другими футурологами, - вполне, вполне возможный) итог той закономерной постепенной деградации духовной составляющей советского общества, что происходила на протяжении всего существования большевистской власти: ведь именно в недрах этого общества, в его коммунистической сердцевине, и рождались или, лучше сказать, вырождались человеческие особи в рамках партийно-совдеповского генофонда, заражавшие своим тлетворным духом лжи, лицемерия, стяжания и вседозволенности не только ближайшую свою челядь, опричников и приказчиков, но, в известной степени, и многих-многих русских людей.

Трезвая критика нашего государственно-общественного состояния становятся всё более распространенной - если уже не общепринятой для серьезных экономистов и политологов («а Васька, увы, слушает - да ест!»), и это тем более печально: ведь совершенно схожие друг с другом пессимистические оценки самой сути сегодняшней «Эрэфии» высказывает ныне все большее число современных ученых. Сама жизнь все чаще заставляет с тревогой говорить их, неравнодушных к судьбе своего народа, о его, мягко говоря, весьма сомнительном будущем (молчат же, «яко рыбы безгласныя», только наши думцы да министры)...

Чтобы не быть голословными, приведем здесь, например, три - из немалого числа подобных - нелицеприятных, но вполне объективных оценки как истоков, так и итогов нашего нынешнего плачевного положения.

Вот, в частности, что писал ранее один из наших историков - Б. Тарасов, совершенно верно указывающий реальные причины нашего экономического упадка: «...отсутствие... средств у государства и обнищание подавляющего большинства населения - закономерное следствие приватизации и несправедливого распределения национальных богатств, которые оказались в руках людей, назначенных по воле Ельцина, и еще нескольких человек из его окружения.

Россия и ее народы обворованы ловкими дельцами и высшими чиновниками, воспользовавшимися служебным положением. А теперь, когда они присвоили себе право распоряжаться в личных целях практически всем, что растет, течет и плавится в государстве, эти люди снисходительно наблюдают за тем, как население страны спивается, мрет от голода и холода, гибнет в бесконечной войне на Кавказе... Сильное государство превратилось в притон воров и торгашей, остающихся в пределах прежних границ лишь по инерции, потому, что у этой странной страны нет ныне ничего национального, ничего святого, ничего объединяющего, кроме «буржуазных ценностей». Россия - некий фантом, внешне напоминающий государство, а на деле оказывающийся территорией, населенной выходцами из России, улицы которой заполнены русскоязычными людьми.

Понятия о гражданственности, чувстве долга, стремление к вершинам духа заменены торгашеской идеологией обогащения, вера в Бога - буржуазной моралью стяжательства. Однако было бы несправедливо возлагать лавры творцов нового порядка на одних только демократов, коррупционеров и иже с ними.

Главная заслуга в убийстве России принадлежит их предшественникам начала XX века. Главное следствие революции 1917 г. - русские люди перестали осознавать себя как единый духовный суперэтнос.

Несмотря на различия в лозунгах большевиков и современных сторонников глобализации экономики и культуры, они - родные братья. Всё национальное и религиозное, всё консервативное, что есть в человеке, одинаково им враждебно и ненавистно...

И сегодня у власти мы имеем бывшую номенклатуру, полюбившую жить, как арабские шейхи. При этом они твердят о воспитании патриотизма и пичкают народ нелепым старым-новым гимном, звучащим издевкой над людьми старшего поколения и сбивающим с толку молодых...

Однако еще горшая беда для всей нации в том, что эти, в большинстве своем заурядные выдвиженцы вчерашнего дня, дерзают заявлять права не только на дальнейший наглый дележ страны, но и на идейное руководство...» (Тарасов Б. Авгиевы конюшни: Россия сейчас - страна торжествующей социальной несправедливости // «Литературная газета». 6-12 апреля 2005 г. № 14. С. 4).

Увы, мало того, что они, как правило, действительно, глубоко заурядны в интеллектуальном отношении. Еще хуже, что они почти всегда столь же убоги и нравственно, если нередко вообще не являются попросту преступными элементами. Поэтому тем более «России необходима просвещенная национальная власть, которая займется государственным строительством в новых исторических условиях, живо реагируя на современные вызовы и в то же время бережно храня национальный дух, завещанный нам предками» (Там же).

Увы, убожество нынешнего нашего общероссийского хозяйства таково: «Сегодня в России вырабатывается только около 1,7% мирового продукта при численности населения 2,2%. Все активы российской банковской системы составляют меньше 1% активов мировой банковской системы» (Гриняев С., Фомин А. Первоочередные мероприятия модернизации социально-экономической и общественно-политической системы РФ. Взгляд со стороны электората // Имперское возрождение. № 6 /14/, 2007. С. 18).

Вот только некоторые цифры, приводимые в одной из аналитических работ еще трехлетней давности, посвященной вопросам модернизации политико-экономической системы «РФ» (а сейчас цифры подобного рода стали еще страшней!): «В России около 100 тысяч долларовых миллионеров [заметим - по данным только 2007 года их число достигало уже порядка 136 тысяч! - Г. М.], 53 долларовых миллиардера, их суммарное личное состояние оценивается в 282,4 млрд. $. В руках небольшой группы миллионеров (примерно 1500 человек, то есть около 0,001 % от всего населения России) сосредоточено более 50 % богатства страны. 23 миллиардера контролируют 25 из 88 регионов, 19 миллионов работников (16 % трудовых ресурсов), 17% банковских активов, 60 % рынка ценных бумаг. Для сравнения: по исследованиям Массачусетского технологического института, 1 % самых богатых семей США владеет 38,5 % национального богатства... Пока будет сохраняться такое положение, когда личные состояния трех-четырех человек в России будут превышать годовой бюджет страны на национальную оборону, ни о какой суверенности России... не может быть речи» (Там же. С. 25).

В любом случае и любыми способами в новой России должно быть государственно обеспечено право каждого гражданина на свободу и равенство в процессе производства, в сфере обмена товаров и финансов, в сфере сохранения - не на словах, а на деле, - всех форм частной собственности, что в итоге единственно и может стать гарантией общего социально-экономического благополучия всех русских людей. Но разве закреплены в нынешней Конституции какие-либо механизмы осуществления подобной свободы и подобного равенства? И не абсолютно ли прав был экономист-академик Д. Львов, давно уже четко заявивший: «только одним путем - конституционным признанием за обществом прав на верховное владение территориально-природными ресурсами страны и, как следствие, на присвоение рентного дохода» (Львов Д. Экономика должна быть нравственной // «Литературная газета». 24-30 декабря 2004 г. № 51-52 (Действующие лица. С. 1)?

Только со всей необходимостью утвержденное в Конституции «такое признание меняет отношения общества с государством. Они переводятся на правовую основу. Государство становится тем, чем ему надлежит быть, - агентом, действующим от имени и по поручению общества. Точно так же члены общества из фактического состояния подданных государства переходят в состояние его реальных граждан, волю которых государство обязано исполнять» (Там же).

К сожалению, подвигнуть власть на подобные кардинальные решения способен только раскручивающийся с постоянным ускорением маховик всеобщего экономического и техногенного кризиса - но, по сути, именно подготовкой его, как мы хорошо это видим, и занимается из года в год сегодняшняя наша олигархия вместе с его, так называемым, правительством (реально же, ко всеобщему прискорбию, ничем всерьез не управляющим).

Всё это прекрасно понимают не только профессиональные экономисты, но даже и ведущие представители нашей общественности - в том числе и церковной.

Так еще в данном в связи с кризисом 1998 года интервью газете «Сегодня» тогдашний митрополит, а ныне Святейший Патриарх Кирилл со всей откровенностью утверждал: «Нынешние проблемы российской экономики возникли не две недели назад, они - закономерный итог экономического курса, проводившегося в течение последних лет. Он начался несправедливой приватизацией и был продолжен такими мерами, как сворачивание перспективных наукоемких производств, удушение среднего и мелкого предпринимателя, спекуляция правительства государственными долговыми обязательствами, неэффективная налоговая политика. Правительство, убаюканное собственными заявлениями о стабилизации, оказалось неспособным к четким и быстрым действиям. В итоге случилось то, что должно было случиться. Однако за всеми комментариями политологов и экономистов скрывается главный порок ныне обанкротившегося курса - стремление решать проблемы государства за счет народа, за счет людей» («Сегодня». 1998. 25 сентября; http://www.russian-orthodox-church.org.ru/nr250982.htm). И сказанное митрополитом Кириллом тогда - точно также остается, увы, справедливым и поныне!

И не к нашему ли времени продолжают быть вполне адекватно относимы слова известного нашего церковного историка А. Карташева, сказанные им еще давным-давно: «Мы джентльменски играли в гуманность и равноправие, а они грабительски вошли в наш дом и растлили душу народа. Чтобы защититься от этого откровенного «погромничества» нам нужен «синтез правового свободного государства с его христианской идеологией», потому что «христианское государство может удовлетворять самое требовательное современное правосознание, может иметь самые разнообразные и технически новейшие правовые свободные формы. Дело не в форме, а в духе и содержании» (Карташев А.В. Воссоздание Святой Руси... С. 49, 64).

Но как добиться нам этого при строительстве будущей России?

И здесь полезным представляется напомнить замечательные слова, некогда сказанные Ив. Ильиным: «Чтобы возродить Россию, русский человек должен жизненно укоренить свою душу в Боге и принять эту укорененность - сердцем, волею и разумом... Путь к возрождению России ведет через одухотворение и благодатное оживление русского национального инстинкта. Именно последняя глубина души может и должна возродить Россию: искренняя и цельная жажда Бога и божественного в жизни. Испытания и лишения, унижения и муки должны поднять со дна наш затонувший «Град Китеж», должны возродить «Святую Русь» в душе русского народа» (Ильин И.А. За национальную Россию // «Памятники Отечества» (альманах). 1992. № 2-3. С. 144)

Как хорошо известно, сегодняшняя российская Конституция, внутренне глубоко чуждая самому менталитету русского человека, основанная на безрелигиозном и абсолютно безыдейном отношении к подлинным фундаментальным смыслам и правам как государства, так и каждого отдельного гражданина, рождалась в посткоммунистических кремлевских кулуарах, составляясь, в частности, конкретно под Ельцина и его шакалистую дворню. И потому вполне естественно, что она несет на себе бесчисленное количество соответствующих родимых пятен - и большевизма, и фальшивых посулов демократии, и спецэлементов необходимых юридических умолчаний - как способа мимикрии постбольшевистских «прихватизаторов» для более удобного и свободного разграбления России.

Конституция эта преисполнена множеством внутренних противоречий и юридических нелепостей, совершенно лишена внятных и логически необходимо безупречных (во всех их возможных аспектах) государство-устанавливающих и государство-определяющих формул, отмечена печатью спешки и примитивности политического мышления, будучи, к тому же, и составленной при полной бесконтрольности со стороны нации.

В целом же она изначально была призвана завуалировать и, так сказать, «правово» обосновать абсолютно авантюристическую, хищническую, предельно эгоистичную, сугубо временную и, по сути, во многом антигосударственную, антироссийскую направленность всей сложившейся при Ельцине системы правления.

Эта Конституция, по большому счету, отбрасывая все ее «демократические» штампы, остается и сегодня, по сути, Основным Законом не России, а «Семьи» - то есть всего тогдашнего воровского, выпестованного еще под крылом ЦК, олигархического клана псевдодемократов-псевдокапиталистов (точнее - воров в «капиталистическом» законе).

Именно поэтому «ельцинская» Конституция частью бездумно, частью же вполне сознательно (чтобы можно было вполне «свободно» брать, столь же «свободно» ничего не давая стране взамен) включила в себя многие элементы «западного», либерально-индивидуалистичного понимания прав и свобод, действующего, как все более показывает сама жизнь и Европы, и Америки самым расслабляющим и даже разрушительным образом на любую государственную систему либерального типа. Особенно же отрицательным образом эти демобилизующие установки западных конституций проявляются, как мы видим, в условиях наступающей ныне во всем мире новой сверхконфликтной ситуации непримиримых цивилизационных противостояний. Да собственно, и на российском уровне подобного типа Конституция не может быть конструктивной основой государственного строительства, поскольку вообще конституции либерально-демократического толка относительно «нормально» могут функционировать только в уже давно сложившихся и устоявшихся (и политически, и экономически) государствах, что на современном этапе уж никак не может относиться - по вполне понятным причинам - к России.

По существу, данная Конституция, как это ни парадоксально, не столько утверждает, сколько нарушает права самогÒ Российского государства и его граждан, мешая нормальному возрождению у нас нашей подлинно народной Российской государственности.

Даже сама нынешняя «Россия» (под видом «РФ») вовсе не предстает в Конституции средоточием и духовным центром нашей великой многовековой государственности, а узаконивается всего лишь как «суверенный» обломок бывшего СССР.

Такое ее положение чрезвычайно затрудняет и дальнейшее творческое (в политическом, например, отношении) развитие страны, препятствуя возможному воссоединению с Россией новых, так называемых «непризнанных» государственных образований на территории СНГ. Не способствует такая «осколочная» ее суверенность (соответственно - и нынешнего государственного сознания) дальнейшему сохранению (в перспективе) и ее собственной неделимости, ее традиционной целостности как ядра имперской государственности, не могущей быть отмененной «по определению», - ибо без имперской государственности Россию нам в будущем не сохранить.

Не менее двусмысленна, лицемерна и двулична в современной Конституции - якобы обоснованная отсутствием идеологизма и индифферентной «светскостью» государства - система прав личности.

Ведь провозглашение этих двух принципов как основы конституционных прав гражданина уже есть сам по себе предельно идеологический акт, лишающий многих граждан (и представителей духовного сословия, и просто верующих) - именно как носителей религиозных, духовно-нравственных ценностей российского народа - активного участия в общественных процессах и выражения личного мнения по поводу их хода.

Фактически эта якобы свобода превращает верующих России в граждан, оказывающихся в определенной сфере своей жизнедеятельности неполноценными и полностью бесправными - ибо лишенными правоприменения своих основных фундаментальнейших духовных ценностей в деле строительства и сохранения своего же государства, своего же гражданского общества!

И потому можно со всей определенностью заявить, что нынешняя «Конституция РФ» есть конституция, в принципе враждебная всей великой духовной традиции и всем основополагающим принципам Российской государственности, а потому последовательно разрушительная как для нее, так и для самой России в целом.

Но что же нам нужно - какая Конституция?

2

О характере идей, берущихся за основу духовно-политической деятельности всероссийского общественного антиолигархического движения в защиту новой России, идей, должных в итоге стать правовой и идеологической платформой всей страны (если только она хочет сохранить свою целостность, суверенитет и встать в дальнейшем на путь духовного и экономического процветания), вполне ясно говорит - хотя бы на уровне предварительной программы - например, документ, разработанный группой экспертов Института национальной стратегии и опубликованный еще пять лет назад (Ремизов М., Президент Института национальной стратегии. Десять заповедей нового строя // «Литературная газета». 28 сентября - 4 октября 2005 г. № 39-40 (6041). С. 3. Дальнейшие цитаты из этого документа приводятся по той же публикации), но, увы, пока что «положенный на полку». Однако, можно быть уверенным, что в будущем он еще нам весьма и весьма пригодится... Именно поэтому о нем, пожалуй, вновь стоит напомнить уже сегодня.

Это - проект Основного Закона России, в котором кратко изложены основные доктринальные пункты совершенно новой российской Конституции.

Данный проект - особенно яркий пример законотворческой деятельности на современном политическом поле. Созданный представителями национально ориентированных общественных кругов (близких в своих государственнических идеях к только что изложенным чуть выше духовно-политическим позициям), он является весьма показательным текстом, излагающим основные принципы новейшего подхода к конституционно-правовому содержанию всей российской государственности.

Во-первых, в отличие от ныне действующей Конституции, в предложенном проекте Конституции новой ясно закрепляется тезис о России не как о новоиспеченном «обломочном» государстве, а как о преемнице, с одной стороны, СССР, а с другой - и Российской Империи, и даже более ранних форм государственности, так или иначе существовавшей на «историческом пространстве» Русской земли целое тысячелетие.

При этом особо разъясняется: «Чтобы обеспечить свое положение в пространстве, ей необходимо восстановить свою идентичность во времени». Именно на этом историческом пространстве современная Россия, согласно новой Конституции, и обязана гарантировать, и гарантирует права всех своих коренных народов. Тем самым, она становится государством-убежищем для всех представителей русского и коренных народов, важнейшим элементом своей государственной политики признавая процесс массовой их репатриации из стран нынешнего рассеяния, обеспеченный институтом гражданства и социально-экономической программой государства.

Параллельно изменяется и формулировка, и самая сущность понятия субъекта российского суверенитета, который объявляется неотчуждаемым и неделимым (нынешняя же Конституция, по сути, предполагает отчуждаемость суверенитета и особой статьей даже предусматривает возможность передачи государством части полномочий в пользу межгосударственных объединений; этому же способствует и признание верховенства международного права над российским конституционным).

Новой формулой неделимости суверенитета полностью исключаются и подрывные по своей внутренней сути для целостности самой государственности элементы договорного федерализма (в действующей Конституции имеются ссылки на Федеративный договор и отдельные договоры между Федерацией и «ее» субъектами, что свидетельствует о правовой предпосылке делимости суверенитета, то есть о потенциальной нестабильности и даже разрушимости нынешней «Эрэфии»). Новая же формулировка утверждает подлинное верховенство государственной власти по отношению ко всем иным уровням и возможным типам власти, а также «означает запрет на интеграцию» в любые внешние надгосударственные структуры.

При таком подходе к неделимости суверенитета естественным оказывается и кардинальный пересмотр основного принципа межнационального единства в России, а именно: происходит замена вполне мифического понятия «многонациональный народ» действующей Конституции понятием «многонародная нация», когда «точкой сборки «учредительного субъекта» служит не рамка административных границ [в том числе и границы различных автономных национальных образований. - Г. М.], а общность исторического проекта».

В соответствии с историческим итогом государственного строительства России «...Российская нация есть общность тех, кто причастен делу государственного и цивилизационного строительства России. Русский народ является ядром этой общности, а коренные народы, лояльные России, - ее полноправными участниками. Россия признается национальной территорией всех ее коренных народов».

В результате же утверждается, что «критерием лояльности с их стороны является отсутствие какой-либо иной государственности, кроме государственности России».

Здесь, конечно же, попутно следует пояснить, что «многонародность» может постоянно преобразовываться в нацию в вышеупомянутом смысле только в процессе общего строительства общего же для всех государства, и пока говорить о «многонародной нации» будущей России можно только в футурологическом аспекте - да и то признавая, по сути, возможность практического формирования таковой исключительно путем постепенной религиозно-культурной ассимиляции малых народов в большом - русском, единственно и представляющем у нас сегодня подлинную нацию (правда, в значительной мере разложившуюся за последнее столетие и утратившую немалую часть своего духовно-национального единства).

Важно при этом подчеркнуть, что даже по отношению к самой «русскости» следует различать два разных уровня ее понимания: как русский народ и как русскую нацию.

Мы сегодня, при расколотости нашего непосредственно русского общества, представляем собой скорее всё же народ (единение жителей), чем собственно русскую нацию (единение духовных братьев); и за восстановление нации нам еще предстоит побороться, ибо она, безусловно, во многом сегодня размыта, будучи расколотой, расслоившейся духовно - как пристрастием некоторых не к русской национальной, а к реликтовой советской культуре (а то и вообще к полностью западно-европейской), так и предательством части бывших русских людей своей православной веры - как основы собственной идентичности и национального единства.

На различении понятий «народ» и «нация» еще век назад настаивал известный русский правовед В. Гессен, указывавший, что под народом следует понимать сообщество, объединенное государством, то есть «конститутивным началом народа является внешний объективный момент - государственная связь», в то время как «конститутивным началом нации является момент внутренний, субъективный - национальное самосознание», или, иначе говоря, «народ понятие юридическое», в то время как «нация - культурное понятие» (Гессен В.М. Общее учение о государстве. СПб., 1912. С. 100-101).

И, как верно заметил на эту же тему возрастания народа до уровня нации наш известный политолог А. Савельев: «Идея народа всегда и всюду является заведомо незрелой, покуда он воспринимается как этнографический субстрат, оформленный государством. Зрелое содержание идеи народа состоит в представлении о родовой солидарности и священной родовой истории, которая может быть сохранена от разрывав только под сенью Церкви, в общине «народа Божьего», где народ вызревает в нацию - сверхродовое единство в культе и культуре, а затем и в государственном единстве» (Савельев А. Путь к государственной Традиции и политическая теория. // «Имперское возрождение. Журнал политической аналитики». М. 1/2004. С. 82-83).

И в этом смысле - если мы вообще принимаем «русскую идею» как идею возвращения России к естественным для нее нормам бытия и как единственно продуктивную программу нашей дальнейшей жизни - то в значительной мере определяющим становится тогда вопрос о самоидентификации нас самих как подлинно русской нации, то есть, прежде всего, идентификации (преимущественно на верности православию, православной культуре и православному мировидению в целом), размытой абсолютно антинациональным большевизмом за десятилетия его власти.

Если подразумевать под нацией человеческую общность, объединенную более или менее общими этно-физиологическими особенностями, общей историей и единством исторической психологии, веры и культурных традиций, взаимной ассимилированностью разных родоплеменных (а затем и различных народных) образований, единым языком и, естественно, общностью территории, то в таком своем качестве русская нация фактически образовалась еще в XVI-XVI столетиях, хотя этот чрезвычайно органический процесс продолжался - при уже существующей нации - и в последующие века и будет продолжаться вплоть до естественного ее конца в исторической перспективе.

Иначе и быть не может, поскольку нация есть явление живое - как, в идеале, постоянно возрастающий (качественно, мотивационно) и прирастающий (количественно, статистически) результат одухотворения самого процесса человеческого единения. Поэтому сегодня мы и можем говорить о фактически, в основе своей, издавна, если не изначально, многонародной русской нации.

Другое дело, что дальнейшее ее существование - уже как нации, полностью и окончательно состоявшейся - всё-таки не может быть многонародной: именно ее монолитное (уже моноэтническое) существование и может быть единственным залогом устойчивости, крепости, единственной основной духовной и энергийно-силовой осью возможной в будущем новой Российской Империи - со всеми проживающими в ней остальными малыми «титульными» народами, связанными с нами, однако, не этнически, не культурно, не религиозно, а лишь общегосударственно! И только на основании признания этого факта государствообразующей роли русской нации остальными «титульными народами», проживающими совместно с нею на общей российской территории, они и могут оставаться ее мирными и вполне благоденствующими (при ее же помощи и защите) сожителями, равноценно пользующимися, как и русские, всеми правами имперского гражданина - при всех, в то же время, своих религиозно-национальных и традиционно-культурных отличиях.

В качестве дополнительного комментария к рассматриваемой теме русского народа как государствообразующего ведущего этноса России представляется уместным привести здесь ряд высказываний по этому же вопросу (достаточно принципиального характера) Г.Давыдова - как одного из наиболее трезво мыслящих представителей русской подлинной интеллигенции. В своей беседе с Л. Аннинским он, в частности, совершенно справедливо заявил: «...Сверхнациональная общность многих народов возможна только при наличии национально единого, но не закрытого, хотя, возможно, и колонизаторского, имперского этноса. Римская империя перестала существовать тогда, когда римский имперский этнос пал под внешним нашествием и внутренним разложением, безволием и пороком. Россия без русского народа невозможна. В этом смысле саморазоблачающе «юридическое» отсутствие русского народа в действующей Конституции «России - Российской Федерации» (любопытно было бы узнать, какой смысл авторы, ручаюсь, такой же недолговечной, как и ее предшественницы, Конституции вкладывали в этот идиотический «бином»?). Пора понять, что всяческое экспериментирование с именем русского народа, с именем России обернется неминуемым и скорым крахом «и.о. власти».

Впрочем, наивно требовать от власти временщиков... заботы о будущем...

Русский народ, - продолжает Г. Давыдов, - одновременно и нация, и сверхнация. Разумеется, следует уточнить понятие нации. Я понимаю его не в том узком смысле, в каком его понимает политическая экономия, а в смысле этноса. Понятие этноса исторически вернее и точнее. Русский народ... есть особый имперский этнос. Вбирающий в себя прочие нации на правах их самобытности, но и не растворяющийся в их многонациональном море. Переплавка русского этноса в нечто новое не может считаться здоровой точкой зрения. Люди, исповедующие подобные воззрения, могут быть терпимы, но если эти воззрения становятся основой государственной политики (как при коммунистических и демократических властях), то это следует считать преступлением и преследовать по закону как намеренный геноцид. <...> был ли СССР империей? Во всяком случае он не был империей русского народа. Мы как-то по-русски простодушно подзабыли страстные обличения «основателя советского государства» Ленина в «великодержавном шовинизме» всего того, что и составляет лучшую часть русской истории и русской культуры... Мы подзабыли... чудовищный призыв Ленина к «понижению русской нации». Это откровенный геноцид и, разумеется, мы размышляем сейчас не для того, чтобы восстановить такую «империю». Русский народ [оказался] достаточно ущемлен в сравнении со многими народами СССР и нынешней РФ. Мы должны стремиться к восстановлению подлинного национального государства русского народа, а такое государство не может не быть империей из-за очень многих причин: географических, этнических, религиозных, экономических, военно-политических и так далее. Но мы, русские, в который раз готовы предложить нерусским народам России равноправие... раскрытие личности каждого и в целом личности народа» (Давыдов Г. Русской истории нужен Моисей... // Независимая газета. 16.09.1998. С. 8).

...Только в механистичном, «инженерном» понимании какого-нибудь современного политолога-атеиста, не чувствующего и не понимающего изначальности и абсолютной фундаментальности религиозной скрепы всякой нации, возможно сугубо умозрительное представление о ней как о чисто прагматичном сообществе совершенно духовно (религиозно) разнородных и даже индифферентных народов! Однако кажущиеся для такого «футуролога» естественными перспективы (за счет, вероятно чисто «гуманитарного» снятия духовных противоречий?) дальнейшего возрастания нации как многонародного организма (что было возможно, в частности, в Средневековье, при мощных ассимиляционных процессах) - сегодня маловероятны.

Ну как может сложиться новейшая духовно единая нация (в духе тех же евразийских представлений), например, из духовно абсолютно противоположных по своим интенциям православных и мусульман? И зачем здесь лукавить, дополнительно - чаще всего вполне сознательно - скрывая (в действительности и так зачастую пока скрытые, но потенциально опасные) общемировоззренческие противоречия между ними - как представителями совершенно разных, духовно противоположных цивилизаций?

Противоречия эти, конечно же, нужно всячески смягчать, государственнически, то есть законно их «канализируя». Однако иметь их постоянно в виду необходимо, ибо как раз на учете любого типа внутренних контраверз и на их смягчении непосредственно и зиждятся все империи.

Более того - насколько русской нацией в ее самовозрождении будет сниматься кризис идентичности (понимаемой именно как кризис ее духовности), то есть насколько полно она будет восстанавливать в себе основу собственной идентичности (как возвращение к вере и традициям тысячелетней России), настолько же параллельно у нас могут всё болезненней обостряться межэтнические противоречия на чисто конфессиональной основе. Противоречия же такого рода и сможет снять (и идеями внутреннего примирения, а если надо, то и государственной законной силой) отнюдь не многонародная, а только сверхнародная империя.

В ином качестве России не устоять - ни перед лицом потенциального внутреннего сепаратизма, ни перед лицом внешнего на нее давления иных стран и иных цивилизаций, что еще гораздо опаснее.

При этом следует сразу прямо и ясно сказать, что для жизненного решения таких задач - столь необходимого и неизбежного в процессе сохранения русской государственности и русской нации - от нас потребуется усилий не менее, чем их потребовалось для защиты и сохранения России в период Великой Отечественной войны!

Показательно, что в рассматриваемом проекте новой Конституции нация в духовно-политическом и историческом смысле трактуется (вопреки либерально-демократической модели) «не как единство электорального корпуса, а как единство поколений. Нация как источник суверенитета включает в себя и прошлые, и будущие поколения, и, главное, символы совместной идентичности», объединяющие нацию во все времена. В проекте в связи с этим предлагается закрепить особое положение трех «корпораций», хранящих из века в век, несмотря на все перемены, непреходящие государство-сохраняющие ценности российской цивилизации. Это являющиеся гарантами доверия в обществе - «армейский офицерский корпус, духовенство традиционных конфессий и университетско-академическая элита, образующие Высший совет национального единства». Заметим попутно, что об одном из этих возможных будущих «сословных гарантов» русской власти в России говорил также и Г.Давыдов в своей беседе с Л.Аннинским, утверждая, в частности, следующее: «Конечно, известному слою «рыночная демократия» выгодна, но осмелюсь предположить, что исторический век этой «демократии» во всем мире не будет долгим. Он кончится либо мировой катастрофой... либо власть и государство будут построены совсем иначе: денежная «аристократия» утратит власть, и власть перейдет к идеократии либо к чему-то, подобному классической земельно-военной аристократии Средневековья. Кстати, современное офицерство могло бы стать зародышем будущего дворянства. То есть в аристократию войдут те, кто умеет проливать свою кровь за страну и народ, а не те, кто ловко устраивает биржевые махинации» (Давыдов Г. Указ. соч.).

При таком подходе к государство-сохраняющим ценностям политического бытия России все возможности многообразия демократических форм жизни и их творческого развития воплощаются в реальности на основе сложившихся в стране за многие поколения традиций.

Если сейчас глава государства властвует, но фактически не управляет страной в необходимой полноте полномочий, то в проекте новой Конституции утверждается подлинное верховенство президентской власти, при которой президент - как «гарант Конституции и единства власти» - обладает правом роспуска Госдумы и региональных парламентов; как «лицо суверенитета» он безусловно контролирует вооруженные силы, силовой блок правительства, обладает полным правом введения чрезвычайного и военного положения. «Как носитель патриотического консенсуса определяет базовые направления государственной политики и осуществляет арбитраж по программным вопросам (в том числе посредством референдума). Как гарант справедливости формирует основную часть судебного корпуса и контролирует систему юстиции».

Особо важное место в проекте занимает полный пересмотр категории «социального государства», которым оно в частности определяется в действующей Конституции, что является не более чем ни к чему не обязывающей пустой декларацией. В проекте же Конституции новой - государство определяется как «патерналистское», «обязательствованное», то есть основанное не на абстрактном гуманизме, а на категории «национального достояния». При этом государственная собственность и ее статус зиждутся не столько на теоретическом праве государства на нее, сколько в первую очередь на практическом выполнении им его обязанностей по отношению к обществу, к своим гражданам: «Государство - опекун всего национального достояния и исключительный собственник огромной его части (недра, стратегические инфраструктурные объекты и т. д.)», оно есть хранитель и умножитель «общенационального наследства, переходящего из поколения в поколение и служащего ресурсом развития».

Важный раздел проекта - определение характера гражданских прав и свобод.

В проекте, в частности, категорически утверждается: «Принцип верховенства «прав человека» как важнейший элемент западного цивилизационного стандарта должен быть пересмотрен. Концепция «прав человека» не просто требует соблюдения определенного набора личных прав», а вообще «определяет государство» всего лишь «как их производную. В этой логике государство Россия не может обосновать смысл своего существования и свою целостность». Такие права, по сути, «создают лишь некий минимум личной автономии, пространство «негативной свободы», «свободы от угнетения», которая необходима, но недостаточна.

Полноценной, положительной свободой человек обладает, лишь будучи членом государственного сообщества - гражданином. Поэтому базовым носителем прав является, по новому проекту, не какой-то абстрактный человек, а «гражданин своей страны».

В данном контексте понятие «гражданин» обладает тем преимуществом, что «оно, - как говорится в проекте новой Конституции, - включает в себя не только индивидуальную свободу, но и коллективную солидарность».

России нужны именно граждане не только с правами, но и с обязанностями, ибо христианское понимание смысла и цели человеческой жизни предполагает разумное равновесие первых и вторых - в их полном духовном согласии. И если права, провозглашенные в известной западноевропейской «Декларации прав человека» (взращенной на идеях безбожного и в концептуальном отношении достаточно вульгарного «Просвещения» XVIII века), фактически утверждают каждого в предельно обоснованном этим документом человеческом эгоизме и антиобщественной личностной автономии, то евангельские «права и свободы» совсем иные. Ибо в христианстве основное человеческое право - это право любить другого и быть любимым им. И это есть одновременно и право, и обязанность каждого человека, завещанные нам Самим Богом!

Но точно также обстоит дело и с понятием свободы: если в духовно выхолощенной «Декларации прав» свобода, доведенная до своего логического (в нравственном отношении понимаемого здесь абсолютно релятивистски) предела превращается в право делать всё, что угодно самому человеку (лишь, естественно, с известной оглядкой его на полицию), то есть, по сути, просто «плевать» на других, то евангельская «свобода» существует только там, где дышит Дух Божий, единственно и призывающий всех нас к подлинным правам человечности и к подлинной братской свободе. Об этом прямо и говорит Церковь - устами Святого Апостола Павла: «где Дух Господень, там свобода» (2Кор. 3, 17), который в другом послании добавляет: «К свободе призваны вы, братия, только бы свобода (ваша) не была поводом к угождению плоти; но любовью служúте друг другу. Ибо весь закон в одном слове заключается: «люби ближнего твоего, как самого себя»» (Гал. 5, 13-14)...

И, заметим, Церковь дает (как свидетельствует цитируемый ниже текст другого апостольского послания) и свою ясную оценку самим приверженцам псевдосвободы человеческого эгоизма и безбожной падшести духа - на чем, собственно, и замешана упомянутая выше «Декларация прав».

Почти за две тысячи лет до появления «Декларации» Святой Апостол Петр так определял «пленников свободы греха» (в том числе, по сути, и авторов упомянутого демократического документа): это те, «которые идут вслед скверных похотей плоти, презирают начальства, дерзки, своевольны... Они, как бессловесные животные, водимые природою... злословя то, чего не понимают... они полагают удовольствие во вседневной роскоши; срамники и осквернители... они прельщают неутвержденные души... Это - безводные источники, облакá и мглы, гонимые бурею... Ибо, произнося надутое пустословие, они уловляют в плотские похоти и разврат... Обещают... свободу, будучи сами рабы тления; ибо, кто кем побежден, тот тому и раб» (2 Пет. 10,). И не ко всё ли более впадающему в грех богоотступничества современному миру - в том числе и не к безбожным ли апологетам столь же безбожных прав и свобод, провозглашаемых, по сути, языческой «Декларацией» прежде христианской Европы, можно отнести ныне слова того же апостола: «Оставивши прямой путь, они заблудились...Лучше бы им не познать пути правды, нежели познавши возвратиться назад от преданной ими святой заповеди.

Но с ними случается по верной пословице: пес возвращается на свою блевотину, и вымытая свинья идет валяться в грязи» (2 Пет. 2, 15, 21-22)?

И потому неудивительно - в свете всего сказанного - что подчеркнуто важным местом в проекте Конституции является фиксация в ней «государство-образующего статуса Православия и публичного статуса других традиционных для России вероисповеданий». Тем самым в корне пересматривается сама концепция светского государства «при сохранении принципов свободы вероисповедания и взаимной организационной автономии государства и Церкви. Сегодня, - констатируют создатели проекта, - не столько государство нужно Церкви... сколько Церковь нужна государству». И, задавая вопрос «Для чего?», так отвечают на него: «Во-первых, - для оформления его идентичности в истории. В конечном счете, именно религиозная картина мира задает ту систему координат, в которой возможен абсолютный суверенитет государства-цивилизации. Во-вторых, - для легитимации власти. Суверенная власть - это и власть над жизнью и смертью. Чтобы действовать, она должна считаться праведной с точки зрения вероисповедных традиций данного общества. В-третьих, - для социализации граждан. Социальные институты традиционных религий восполняют вакуум доверия в обществе, дефицит первичных социальных связей и поведенческих эталонов».

Документ этот лишний раз свидетельствует о том, что работа по подготовке правового и духовного плацдарма для начала возрождения нашей страны, или, как говорил митрополит Санкт-Петербургский Иоанн десятилетием раньше, «битвы за Россию», - в условиях ее современного государственного кризиса подспудно осуществляется и, вне всякого сомнения, будет шириться и впредь.

/Статья основана на фрагментах авторской книги «Контрреволюция духа. Святая Русь и возрождение России (церковно-политические очерки). М., 2006 - во второй ее редакции 2008 г. (в электронной версии: vozrozhdenie-rossii.narod.ru ) /