1. О несовместимости творчества с левиафаном (сатаной). Почти год тому назад (15 апреля 2015 г.) на РНЛ была опубликована моя статья под названием «Об одном князе бесовском». В которой, ссылаясь на Св.Писание (Откр. 9: 1-11), было показано, что действительным автором скандально известных российских (а лучше сказать, антироссийских), так сказать,«произведений искусства» является некто по имени Аполлон. С языческой древнегреческой давности известный как «бог искусств, наук и умственного просвещения». Т.е., согласно православному учению, - это бес, соответственно курирующий все это: современные искусства, науки и умственное просвещение. Он-то и есть настоящий автор фильма «Левиафан», сериала «Родина» и нынешней интерпретации оперы «Тангейзер».
Так в той статье я, в частности, писал: «Очевидно, что эта самая саранча, вышедшая из бездны (Откр. 9: 3-10), есть эти самые «творения», точнее, твари мощного «творческого» демона Аполлона. Который и вдохновляет таким образом свои избранные злокозненные сосуды, всех этих более мелких «творцов» (режиссёров, сценаристов, актеров и т.д.) на репродуцирование ими данных тварей, всех этих: «левиафанов», «тангейзеров» и мнимых «родин». Кстати сказать, первый из них идеально подходит под определение такой весьма опасной твари, коей левиафан по смыслу этого слова и является».
Эта фраза вызвала резкое возражение одного из моих читателей под ником «Лебядкин», который на форуме (п.9) данной статьи обвинил меня чуть ли не в ереси. Так он (под заглавием «Почти ересь?») пишет следующее: «ПРИНЦИПИАЛЬНО НЕ СОГЛАСЕН С АВТОРОМ - и вот по какому поводу - Тангейзер - тангейзером, Левиафан - Левиафаном, сериал «Родина» - сериалом, но бесы-демоны ПРИНЦИПИАЛЬНО творить не могут, и по сему слова о "твари мощного «творческого» демона Аполлона... всех этих: «левиафанов», «тангейзеров» и мнимых «родин»", пусть даже и репродуцированных при посредстве человека, есть, как представляется, ересь и, возможно, вероучительнаядиверсия».
Странно, но г-н «Лебядкин» не обратил внимание на то, что все термины, относящиеся к, так сказать, «творчеству» демона Аполлона взяты мною в кавычки. Кои в русском языке обычно придают совершенно противоположный смысл слову, которое в них находится. Так и мне, как православному человеку, прекрасно известно, что бесы и сам сатана не обладают творческой способностью. Более того, мне известна и метафизическая причина этого обстоятельства. Но тем не менее, сколько заумных, но недалеких российских и зарубежных интеллигентиков на полном серьезе думают, что они творят; думают, что они творцы?! Хотя на самом деле они всего лишь репродуцируют выдумки своего художественного (от слова «худо») руководителя, но творческого импотента Аполлона и его такого же начальника - сатаны!!! Поэтому в отношении их произведений я и употреблял термин «творчество» - как они о себе думают. Но брал это слово в кавычки, т.к. на самом деле оное настоящим творчеством не является.
Таким образом г-н «Лебядкин», вероятно, сам того не замечая, затронул очень важный вопрос о ложном и истинном творчестве; и о том, что очень многие (особенно интеллигенты, и особенно русские интеллигенты) не могут отличить одно от другого. И в этой связи я вспоминаю одну весьма старую, но поучительную историю, которая произошла со мной лет этак 50 назад, когда я еще учился в последнем классе школы.
В одной из своих прежних статей я уже упоминал, что там наиболее выдающимся из наших школьных учителей был Исидор Моисеевич Гольденберг - то ли еврейско-русский, то ли русско-еврейский интеллигент. Причем, интеллигент самый настоящий, четко осознающий себя таковым; интеллигент думающий и творческий. Поэтому его педагогический метод выходил далеко за пределы советской педагогики и преподаваемого им предмета (украинской литературы). Так, в частности, он однажды дал нам (ученикам 10-го класса СШ) задание прочитать трагедию Гете «Фауст».
Не все прочитали (я, однако, прочитал), но и те, кто прочитал (в том числе и я), не смогли ответить на каверзный вопрос, который задал нам наш лучший преподаватель. А вопрос был такой. Если читатель знает и помнит, то по ходу трагедии Гете доктор Фауст заключает договор с сатаной (Мефистофелем), согласно которому последний должен служить Фаусту, выполняя все его желания до тех пор, пока тот не посчитает себя полностью удовлетворенным и готовым умереть. А сигналом к сему должны были послужить слова Фауста: «Остановись мгновенье - ты прекрасно!». Или, как это полностью звучит в переводе Н.Холодковского:
«Фауст Мефистофелю:
Ну, по рукам!
Когда воскликну я «Мгновенье,
Прекрасно ты, продлись, постой!» -
Тогда готовь мне цепь плененья,
Земля разверзнись подо мной!
Твою неволю разрешая,
Пусть смерти зов услышу я -
И станет стрелка часовая,
И время минет для меня».
Как известно тому, кто читал сию трагедию, главный герой оной действительно произнес эти слова, по-видимому, почему-то считая себя полностью удовлетворенным, счастливым и готовым к смерти. Так вот вопрос И.М. Гольденберга к нам, школьникам был такой: почему?! Почему Фауст считал себя полностью удовлетворенным, счастливым и готовым к смерти настолько, что произнес сии роковые слова, подписав себе ими смертный приговор?! И никто из нас не смог ответить на сей сложный вопрос.
Ответил на него сам наш педагог, и ответил так, повторив несколько раз следующее: «Потому что он (Фауст) творит, он творит - это творчество, это творчество»!!! При этом лицо Исидора Моисеевича приняло необычайно благостное выражение, как будто бы он съел невероятно сладкую конфетку. Оно и вправду, для интеллигента, особенно русского или русско-еврейского, творчество как таковое - это вожделенный плод. Отсюда такая бурная на тему творчества реакция Гольденберга, который, как я уже сказал, являлся настоящим интеллигентом.
И хотя я был еще совсем пацан (мне было 16-17 лет), но уже тогда, как сейчас отчетливо помню, подумал: «Какое же это, на фиг, творчество»?! Ведь по смыслу трагедии очевидно, что бес просто дурит Фауста, который действительно задумывает некоторый творческий план по благоустройству окружающей местности:
«Фауст
(ослепленный)
Спешу свершить задуманное мною:
Одно владыки слово всё творит!
Вставайте, слуги! Все трудолюбиво
Мой смелый план исполнить пусть спешат!
Машин побольше, заступов, лопат!
Что я наметил, пусть свершится живо!
Порядок строгий, неустанный труд
Себе награду славную найдут;
Великое свершится - лишь бы смело
Рук тысячью одна душа владела!»
Однако Мефистофель (сатана) его обманывает, создавая лишь иллюзию реализации этого творческого плана, и фактически роя сим могилу Фаусту:
Мефистофель
(в качестве смотрителя, впереди)
Сюда, сюда! Смелей, дружней,
Дрожащие Лемуры,
Из жил и связок и костей
Сплетённые фигуры...
Несложен будет труд на этот раз!
Себя самих за меру вы примите:
Пусть ляжет тот, кто всех длинней из вас,
А остальные - дёрн вокруг снимите
И, как отцам все делают своим,
В земле квадратик выройте под ним.
В дом тесный из дворца! Такою
Всегда кончают люди чепухою.
Лемуры
(роя, поют с ужимками)...
И когда, все еще пребывая в иллюзии творчества, ослепленный Фауст ощупью выходит из дворца, то у дверного косяка у него состоялся окончательный и весьма показательный диалог с Мефистофелем:
«Фауст
Смотритель!
Мефистофель
Здесь.
Фауст
Громаду за громадой
Рабочих здесь нагромождай,
Приманкой действуй, платой и наградой
И поощряй и принуждай!
И каждый день являйся с донесеньем,
Насколько ров подвинут исполненьем.
Мефистофель
(вполголоса)
А мне доносят, что не ров,
А гроб скорей тебе готов.
Фауст
До гор болото, воздух заражая,
Стоит, весь труд испортить угрожая;
Прочь отвести гнилой воды застой -
Вот высший и последний подвиг мой!
Я целый край создам обширный, новый,
И пусть мильоны здесь людей живут,
Всю жизнь, в виду опасности суровой,
Надеясь лишь на свой свободный труд.
Среди холмов, на плодоносном поле
Стадам и людям будет здесь приволье;
Рай зацветёт среди моих полян,
А там, вдали, пусть яростно клокочет
Морская хлябь, пускай плотину точит:
Исправят мигом каждый в ней изъян.
Я предан этой мысли! Жизни годы
Прошли не даром; ясен предо мной
Конечный вывод мудрости земной:
Лишь тот достоин жизни и свободы,
Кто каждый день за них идёт на бой!
Всю жизнь в борьбе суровой, непрерывной
Дитя, и муж, и старец пусть ведёт,
Чтоб я увидел в блеске силы дивной
Свободный край, свободный мой народ!
Тогда сказал бы я: мгновенье!
Прекрасно ты, продлись, постой!
И не смело б веков теченье
Следа, оставленного мной!
В предчувствии минуты дивной той
Я высший миг теперь вкушаю свой.
Фауст падает. Лемуры подхватывают его и кладут на землю.
Мефистофель
Нигде, ни в чем он счастьем не владел,
Влюблялся лишь в своё воображенье;
Последнее он удержать хотел,
Бедняк, пустое, жалкое мгновенье!
Но время-царь; пришёл последний миг.
Боровшийся так долго, пал старик.
Часы стоят!»...
Как все это красиво, и как... иллюзорно! И если здесь действительно, как думал Гольденберг, речь идет о творчестве, то Гете, будучи великим художником, скорее, показал не оное, а лишь его иллюзию. Которую сатана, сам не обладающий творческой потенцией, навязывает своим адептам под видом «истинного творчества». Навязывает так, чтобы они, ослепленные подобно Фаусту, подобно ему же как можно дольше пребывали в сем иллюзорном состоянии, ошибочно считая сие настоящим творчеством.
Но если это так, тогда в чем же основной критерий отличия истинного творчества от ложного?!По моему мнению, чтобы более или менее полноценно ответить на сей вопрос, необходимо пуститься в достаточно сложные изыскания из области того, что можно назвать христианской метафизикой. Учитывая популярный характер данной статьи, я этого делать не буду. Поступим гораздо проще.
Очевидно следующее: поскольку человек есть образ и подобие Бога, Который есть Творец, то и он также обладает способностью к творчеству. Наиболее близком к сему слову (почти синонимом его) является слово созидание. Творчество - это всегда созидание. А антоним последнего - разрушение, которое всегда противоположно созиданию и, следовательно, творчеству. Вот это, на мой взгляд, и есть полезный критерий отличия истинного творчества (которое всегда созидает) от ложного, которое всегда разрушает.
Итак, если произведение искусства, научно-техническое достижение или изобретение, педагогический эксперимент и т.д. и т.п. разрушают жизнь человека или нормальное человеческое сообщество, разрушают нравственность или самое наше естество, - то эти «произведения, достижения, изобретения и эксперименты» не являются творчеством. Все это лишь следствие деятельности беса Аполлона, который не может творить, но может лишь разрушать. Несмотря на то, что последствия оной деятельности могут «блистать» самой что ни на есть свежей новизной, вплоть до онтологической.
И действительно, в этом обмане, в этой обманке «лжетворчества» все далеко не так просто, как у Гете и Мефистофеля. Иллюзия творчества может быть очень яркой, действенной и, как я сказал, даже своего рода онтологической. Ведь Св.Писание свидетельствует, что ему («звезде, падшей с неба на землю», т.е. деннице-сатане) был дан «ключ от кладезя бездны» (Откр. 9: 1). Надо думать, что этот ключ внешне похож на ключ Давидов, которым владеет Сын Божий (Откр. 3: 7), и который, по моему мнению, означает творческую силу Создателя. И думаю, что бездна, кладезь которой открывает сей сатанинский ключ, - это именно та, о коей в Св.Писании написано следующее: «В начале сотворил Бог небо и землю. Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною» (Быт. 1: 1). Чувствуете некую ущербную попытку копирования диаволом (разумеется, со злой целью) процесса творения Богом-Творцом?!
Сатана - это, конечно, обезьяна Бога; но обезьяна не просто разумная, но еще и страшно умная. Поэтому его подделки под творчество устроены весьма хитро, соблазнительно, обаятельно и очень похожи на истинное творчество и даже творение, - посему очень многих, так сказать, «творцов» прельщают. Но что эти сатанинские «творения» представляютсобой на самом деле?
Св.Писание, называя сии чудовищно многочисленные подделки саранчой, говорит о них так: «По виду своему саранча была подобна коням, приготовленным на войну; и на головах у ней как бы венцы, похожие на золотые, лица же ее - как лица человеческие; и волосы у ней - как волосы у женщин, а зубы у ней были, как у львов. На ней были брони, как бы брони железные, а шум от крыльев ее - как стук от колесниц, когда множество коней бежит на войну; у ней были хвосты, как у скорпионов, и в хвостах ее были жала; власть же ее была - вредить людям пять месяцев» (Откр. 9: 7-10).
Если одним словом охарактеризовать, чем же является сия саранча уже по одному своему внешнему виду, то надо сказать, что это - химеры. А химера, по самому смыслу сего понятия, - это вроде бы каким-то образом нечто существующее, но в то же время в гораздо большей степени причастное небытию (по-русски, - нежить); более того, несущее небытие, т.е. смерть и разрушение. Что, согласно вышесказанному, как раз вполне и соответствует «творческой» деятельности сатаны и его адептов, начиная с Аполлона, которые принципиально не могут ничего творить-созидать, но могут только разрушать, приводить от бытия в небытие!
Но обратим внимание и на «венцы, похожие на золотые», которые на головах у сей саранчи. Как тут не вспомнить многочисленные отечественные и международные весьма ангажированные конкурсы, фестивали и прочие «творческие» состязания, на которых увенчивают, т.е. награждают подобными венцами (якобы из золота, а на самом деле совсем из другого, противоположного ему материала) всех этих «творцов» и их саранчеобразные «творения»?! Например, бородатое «женщино» Кончиту Вурст; фильм про «великую любовь» представителей... однополой любви или очередную русофобскую писанину!
Однако есть и другое толкование, а также другая возможность работы с этими венцами, которые на этот раз уже действительно из золота. Некоторые истолковывают сие так: саранча - это разные греховные помыслы, которые порождаются при знакомстве с сатанинскими произведениями искусства, к примеру, при просмотре развратного фильма. Но если человек побеждает эти помыслы (а лучше такой фильм вообще не смотреть), то за это он награждается сим золотым венцем.
Я же думаю, что есть еще одна возможность победить эту саранчу, получив в награду ее золотой венец. Как я уже сказал, она устроена далеко не так просто, как у Мефистофеля из «Фауста». Все-таки с тех пор прошло 200 лет, в течение которых сатана совершенствовался в изобретение все новых и новых своих «творений», видов этой саранчи, направленной на погибель человека и человечества. Так вот, если это не простое и хитрое сделать простым, разоблачив диавольские хитрости; сатанинское иррациональное изложить так рационально, чтобы все понялии получили духовную пользу; короче говоря, если разделить в нежити саранче-химере бытие и небытие, к духовной пользе попользовавшись сим бытием, то также можно получить награду.
В следующей части сей статьи, если Богу будет угодно, попробую произвести такое действие на примере печально известного кино «шедевра» режиссера А.Звягинцева «Левиафан».
Окончание следует
