Несколько замечаний к спору о православном социализме

На РНЛ в настоящее время идёт дискуссия о православном социализме. Отрадно что эта важная тема вызывает такой живой интерес. Тем более обидно что дискуссия не всегда ведётся достаточно корректно. Речь даже не о грубом и порою хамском тоне, к которому прибегают некоторые читатели в своих комментариях. Хотя такой тон на православном форуме вызывает недоумение (но тем не менее сами эти читатели своим тоном, кажется, ещё и гордятся). Но и собственно в полемике встречаются такие приёмы, как передёргивания и искажения точки зрения оппонента, которые не свидетельствуют о желании установить истину.

Так, один автор упрекает Н.Сомина в цитировании «гностиков» Соловьёва, Булгакова и Бердяева; хотя чаще всего Сомин ссылается на Иоанна Златоуста, которого в гностицизме пока ещё никто не обвинял. Другой автор рассуждает о невозможности реализации социализма, аргументируя это тем что человек без Бога может построить только ад. Хотя православный социализм как раз поэтому и говорит о необходимости Православия как основы социализма.

Но это, так сказать, частные моменты. Более серьёзным представляется два обвинения, общие, кажется, для всех противников православного социализма, и которые можно объяснить только незнанием или непониманием предмета ‒ или же недобросовестностью.

Первое обвинение заключается в том что православный социализм якобы имеет своей целью построения некоего идеального общества. Ясно, что этот упрёк лишён малейших оснований. Православный социализм по самой своей сути исходит из факта существования греховного человечества в греховном же мире. Поэтому та задача, которую он ставит ‒ это построение общества настолько справедливого, насколько это возможно с учётом этого факта. При этом, естественно, реализация справедливости не в коем случае не мыслится как замена личного спасения (второе из упомянутых выше обвинений). Но социальная справедливость предназначена создать возможно более благоприятные условия для личного спасения.

Чтобы объяснить что имеется в виду приведём обширную цитату.

«Как сейчас помню 1891-92 голодные годы (мне тогда было 4-5 лет). Своего хлеба даже из лебеды не было, купить не на что. Запрягаем клячу и едем, во главе с матерью, побираться. Вот большой базар города Мценска. Нас окружила тесным кольцом толпа зевак, слышатся голоса: "Смотрите, смотрите! Как хорошо пляшет девочка побирушка". Это плясала моя трёхлетняя сестрёнка и картавеньким язычком "тачала приказки". Одни насмехались, другие умилялись таким зрелищем, третьи набожно крестились и бросали ей "трынки" и "семёрки" (1-2 коп.). А где же мать? Она забилась в угол рыдвана и тихо всхлипывает. После голодных годов положение в семье мало чем изменилось. На почве голода и других недостатков у нас в семье происходили частые скандалы, ссоры, побои отцом детей и их истощённой и больной матери». (Из воспоминаний Т. В. Сапронова).

Наверное, нетрудно себе представить себе что не каждый человек, выросшей в таких условиях, в дальнейшем сохранял веру. Особенно если ему попадались цитаты церковных авторов в таком духе: «Бедные должны блюсти внутреннюю независимость от бедности. В то же время бедные должны сознавать, что и при материальной бедности они могут быть духовно богатыми и высокими». (М.А.Олесницкий).

Указание на роль материальных обстоятельств в деле личного спасения не есть признание того, что бытие определяет сознание. Оно не является отрицанием свободной воли личности. Но было бы нелепо отрицать вообще любую взаимосвязь между бытием и сознанием. Поэтому общество, в котором устранено социальное неравенство, или которое хотя бы активно над этим устранением работает, создаёт более благоприятные условия для личного спасения.

Но одного простого устранения социального неравенства здесь недостаточно. Более того: общество всеобщего благоденствия может быть такой же помехой для личного спасения, как и общество в котором существует страшная нищета. На Западе, даже без каких-либо большевиков, неуклонно падает число верующих и стремительно растёт число закрываемых церквей. Капитализм и христианство ‒ явления, в конечном счёте, несовместимые.

И ещё одно замечание хочется сделать. Сомина упрекают в том что, говоря о практике христианского социализма, он ссылается на духоборов и иезуитов. На факте этих ссылок, в частности, строится обвинение в некоем «нравственном монизме»: мол, Сомин считает, что спасение возможно и за преградой Церкви.

Во-первых, критик делает вид что не заметил: Сомин ссылается не только на еретиков и раскольников, но и на православные монастыри как на примеры приближения к реализации христианского социализма. Во-вторых, православный социализм вовсе не считает что еретик перестаёт быть еретиком, как и большевики не перестают быть богоборцами, от того что те и другие стремились осуществить на практике социалистический идеал. Но это стремление ‒ не заслуга их: это трагедия Церкви, которая по разным, объективным и субъективным, причинам отдала столь важное дело на откуп еретикам и богоборцам. Наверное, здесь уместно вспомнить евангельскую притчу о двух сыновьях.