Карта Чехословакии 1938 г. Источник: https://q-map.ru/карта-чехословакии-1938-г/
Аннотация
В статье рассматриваются различные стратегии поведения представителей русофильского лагеря Подкарпатской Руси в октябре 1938 г. – марте 1939 г. Подробно анализируются мероприятия автономного правительства украинофила А. Волошина, которые стали объектом наиболее резкой критики представителей русофильского лагеря: фактический запрет деятельности прорусских политических и общественных сил, агрессивное поведение членов парамилитарной организации «Карпатская Сечь», значительную часть руководства которой составляли выходцы из Галиции, массовые фальсификации на выборах в автономный сейм.
______________________________________________________
Национально-культурная жизнь Подкарпатской Руси в межвоенный период, когда регион входил в состав Чехословакии, характеризовалась острым противоборством между русофилами и украинофилами. В 1938 г. представители двух враждебных друг другу лагерей для достижения автономии Подкарпатской Руси сумели создать союз (как оказалось в дальнейшем, хрупкий и недолговечный). Прага предоставила региону обещанную еще в 1918 г. автономию только после событий Мюнхенского сговора. 11 октября 1938 г. было образовано первое автономное правительство, преимущественно русофильское по составу, которое возглавил А. Бродий. Кабинет проработал всего 15 дней и успел провести три заседания. Агитация А. Бродия за проведение плебисцита в Подкарпатской Руси рассматривалась властями Чехословакии как угроза дальнейшего расчленения страны. Немаловажную роль в отставке А. Бродия сыграли украинофилы Подкарпатской Руси и деятели украинского движения Польши. 17 октября 1938 г. Ю. Ревай в разговоре с Министром иностранных дел Чехословакии Ф. Хвалковским сообщал о связах А. Бродия с венгерской разведкой. Через неделю чехословацкого министра посетил его знакомый, деятель галицийского Украинского национально-демократического объединения А. Витожинский, который от имени украинцев Польши просил отставки А. Бродия по причине агентурных связей последнего [1, s. 145]. Отставка и арест премьер-министра последовали 26 октября 1938 г. после получения чехословацким руководством документов, свидетельствовавших о планах А. Бродия присоединить Подкарпатскую Русь к Венгрии. Новым главой автономного кабинета был назначен украинофил А. Волошин.
2 ноября 1938 г. главы МИД Германии (И. Риббентроп) и Италии (Г. Чиано) приняли решение о пересмотре государственной границы между Венгрией и Чехословакией на этнической основе. К Венгрии перешла территория в почти 12000 км2 с населением более 1000000 человек (в том числе более 1500 км2 территории южной части Подкарпатской Руси с городами Ужгород, Берегово, Мукачево, на которой проживали более 170000 человек). В официальных документах данная территория называлась «Фелвидек» (венг. Felvidék, дословно – «Верхний край» – области на севере и северо-востоке Венгерского королевства, по Трианонскому мирному договору переданные Чехословакии). Автономное правительство А. Волошина переехало в небольшой город Хуст.
Проукраинский кабинет А. Волошина проводил политику, направленную на максимальное ослабление позиций русофилов. В делопроизводстве, официальной публицистике, системе образования использовался литературный украинский язык; была создана парамилитарная организация «Карпатская Сечь», костяк руководства которой составляли выходцы из соседней Галиции (в том числе, например, Р. Шухевич); 20 ноября 1938 г. по приказу А. Волошина был создан лагерь Думен близ Рахова, ставший местом заключения местных активистов-русофилов, не принявших навязываемую им украинскую модель идентичности. При этом А. Волошин и его окружение не скрывали своих надежд на помощь нацистской Германии. Политике А. Гитлера часто посвящались хвалебные статьи в официальном издании автономного правительства – газете «Новая свобода» [2, с. 125–127].
Из последовательных русофилов место в новом автономном правительстве временно (до 1 декабря 1938 г.) сохранил лишь Э. Бачинский, который в 1927–1936 гг. входил в президиум правления крупнейшей русофильской институции – «Общества им. А. Духновича». Интересную информацию о взаимоотношениях Э. Бачинского со своими коллегами по автономному кабинету в марте 1942 г. подготовил (по просьбе Э. Бенеша) подполковник А. Боровский. Офицер чехословацкой армии на протяжении 10 лет нес службу в Подкарпатской Руси. В период функционирования правительства А. Волошина А. Боровский командовал батальоном Гвардии охраны государства. Его кабинет был «тонкой стеной отделен от помещения, где проходили совещания правительства». Э. Бачинский характеризовался подполковником как «честный человек для всего русинского народа, всецело преданный республике». А. Боровский отмечал, что «венгры считали [Э. Бачинского – О.К.] неблагополучным из-за его отношения к Чехословакии». Впрочем, по замечанию бывшего офицера, Э. Бачинскому не хватало политической решимости. Своим главным врагом в автономном кабинете русофильский деятель считал Ю. Ревая. По мнению Э. Бачинского, декларирование Ю. Реваем своей проукраинской позиции являлось лишь демагогией. А. Боровский в своей аналитической записке отмечал: «Э. Бачинский кричал Ю. Реваю, что он, Э. Бачинский, работал на русинский народ уже в то время, когда Ю. Ревай еще ходил с венгерской азбукой под мышкой». Сам бывший офицер также считал, что личность Ю. Ревая не могла внушать доверия: «Ю. Ревай – бывший учитель, коммунист, затем социал-демократ. Мог прийти на воскресное общественное собрание в заштопанных штанах, а вечером надеть щегольской костюм, наодеколониться и проводить время в обществе венгров. […] Его жена носила дорогие меха, люди говорили, что они стоили 30000 крон. Его дети и секретарь жили в роскоши, в то время как вся земля ждала поставок кукурузы. Однажды на одном приеме я сидел рядом с ним и не слышал из его уст никакой речи, кроме венгерской. Его жена и дети также говорили только по-венгерски» [3]. Таким образом, А. Боровский считал, что участие Ю. Ревая в украинофильском движении было обусловлено конъюнктурными соображениями и желанием добиться успехов в политической жизни, а отнюдь не глубинными идейными убеждениями.
Русофильские политические деятели, оказавшиеся в неблагоприятном положении, обращались в Прагу с требованиями сместить А. Волошина с поста премьер-министра Подкарпатской Руси. 14 ноября 1938 г. в Хусте была создана Центральная Русская Народная Рада во главе с русофилом В. Караманом. Рада протестовала против насильственной украинизации школ, увольнения русофильских преподавателей, эксцессов со стороны украинских националистов [2, с. 128]. 20 ноября 1938 г. группа русофильских политиков направила руководству Чехословакии меморандум, в котором излагалось их видение ситуации в Подкарпатской Руси. По мнению авторов документа, многолетняя ошибочная политика Праги в Подкарпатской Руси по поддержке украинофильского движения привела к тому, что власть захватили «лживые агенты иностранных государств», которых поддерживала лишь четверть населения края. Русофилы сетовали на увольнения сторонников русской национальной ориентации и замену их на неопытных функционеров, легитимность которых базировалась лишь на «украинской национальности» и членстве в украинских организациях. Авторы меморандума декларировали свою лояльность Чехословакии и призывали Прагу «не допустить создания независимого украинского государства» [1, s. 155–156]. Апелляция к Праге никак не улучшила положение русофилов. Так, В. Караман, не добившись своих целей и столкнувшись с растущими репрессиями в отношении прорусских деятелей, покинул Подкарпатскую Русь и переехал в Восточную Словакию.
20 января 1939 г. правительство А. Волошина официально распустило все политические партии, действовавшие в регионе. Одновременно создавалась новая партия – «Украинское национальное объединение» (УНО). УНО фактически являлось единственной силой, реально претендовавшей на победу на выборах в автономный парламент 12 февраля 1939 г. Выборный список русофилов во главе с Э. Бачинским не был зарегистрирован по надуманным причинам. Предвыборная кампания и сами выборы прошли в крайне агрессивной атмосфере. При этом чехословацкая администрация косвенно поддерживала проукраинские силы, так как считала, что последние могут выступить противовесом идеям венгерского ревизионизма. А. Боровский в своей аналитической записке так характеризовал события тех дней: «Украинцы, которые были в меньшинстве, получили большинство голосов, потому что не имели конкурентов. Большинство народа не хотело идти на выборы. Они приходили к нашим чиновникам и спрашивали, что делать. Мы говорили, чтобы люди шли на выборы, чтобы голосовали за украинцев, обосновывая это тем, что украинцы не хотят присоединения края к венграм. Возможно, это было правильным шагом, так как Венгрия тогда добивалась проведения плебисцита в Подкарпатской Руси. В Изе, где население было предано республике, произошел случай, который, как мы считаем, не был единичным. Большая часть бюллетеней, подсчитанных комиссией, оказалась недействительной. Но украинцы объявили, что вся Иза голосовала за них. Несколько сечевиков, которые приехали в Изу агитировать за украинских кандидатов, были до крови избиты» [3]. Официальный результат фактически безальтернативных выборов (около 90 % голосов получило УНО) не вызывал доверия и у других политиков региона. К. В. Шевченко приводит фрагмент воспоминаний свидетеля выборов, одного из лидеров коммунистического движения Подкарпатской Руси (кстати, убежденного сторонника украинофильской национально-языковой ориентации) О. Борканюка. Он утверждал, что выборы проходили в условиях открытого террора со стороны сечевиков, однако «даже несмотря на террор, значительная часть населения явно голосовала против правительства А. Волошина. Были десятки сёл, где украинские фашисты не получили и 20 % голосов». По словам О. Борканюка, правительство А. Волошина «просто сфальсифицировало общие результаты выборов и только таким образом показало 94 % голосов» [2, с. 130].
Отдельные общественные деятели Чехословакии понимали, что режим А. Волошина является чуждым для значительной части населения Подкарпатской Руси. 11 марта 1939 г. (за несколько дней до полной оккупации Подкарпатской Руси Венгрией) президент Чехословакии Э. Гаха получил телеграмму от редактора одного из изданий чешского города Простеёв В. Данишека. Тот выступал от имени русинов (по всей видимости, был родом из Подкарпатской Руси) с резкой критикой режима А. Волошина. В телеграмме содержался ряд просьб: отставка автономного правительства А. Волошина, выдворение из республики украинских эмигрантов и лишение их чехословацкого гражданства, проведение новых прозрачных выборов в автономный сейм. Некоторые требования редактора четко указывали на его русофильскую ориентацию: «Требуем, чтобы было сформировано карпаторусское правительство, признан наш русский язык. […] Требуем гарантий того, что наше русское дело не будет ощущать давления со стороны украинства» [4]. Данная телеграмма осталась без ответа.
Таким образом, в период функционирования автономного правительства А. Волошина русофильские деятели были фактически лишены возможности влиять на общественно-политическую и национально-культурную обстановку в Подкарпатской Руси. Попытки исправить ситуацию путем апелляций к центральным властям были обречены на провал, так как Прага в условиях послемюнхенской агонии уже фактически не контролировала ситуацию в регионе. В период существования Второй Чехословацкой республики были апробированы инструменты массированного политического давления на русинов, являвшихся носителями общерусского сознания. Присвоение А. Волошину звания Героя Украины (2002 г., посмертно) свидетельствует о том, что подобные методы решения национального вопроса признаются официальным Киевом как вполне законные и эффективные.
Литература
1. Jarnecki M, Kołakowski P. «Ukraiński Piemont». Ruś Zakarpacka w okresie autonomii 1938–1939. Warszawa: Oficyna Wydawnicza RYTM, 2017.
2. Шевченко К. В. Карпатское эхо Мюнхена-1938 как катализатор этнокультурной инженерии: от Подкарпатской Руси к Карпатской Украине // СССР и Чехословакия в ХХ веке: ключевые события и вызовы эпохи. Минск: Колорград, 2018.
3. Národní archiv České Republiky. F. MV-L. Sign. 2-10-3. Kart. 114.
4. Archív Kanceláře prezidenta republiky. Inv. č. 880. Sign. PR 1808. Kart. 12.
