Источник: Русский Вестник
Священноисповедник Роман Медведь родился 1 октября 1874 года у благочестивых родителей, бельских мещан учителя Ивана Медведя и Марии Парфинюк. Семья проживала в г. Замостье Люблинской губернии. При крещении ребенка нарекли Ярославом. Родители воспитывали своих семерых детей в благочестии и старались дать им хорошее духовное образование. Мальчику было 17 лет, когда от тяжелого гриппа скончался его отец. Когда Ярослав со своим братом Иаковом учились в семинарии, ректоры часто менялись. Одним из них был будущий Патриарх, архимандрит Тихон (Белавин), с которым Ярослав имел самые добрые отношения. В будущем их пути снова пересекутся…
В 1894 году Ярослав поступил в Санкт-Петербургскую духовную академию. Уже в это время он вместе с другими студентами начал дело проповеди на частных квартирах. Проповедь была крайне успешна и охватывала десятки тысяч человек. Это было крайне важным миссионерским делом во время оскудения в столице благочестия. На духовных беседах будущий священник говорил очень важные слова о том, что «истинное счастье человека заключается не в богатстве и не в чувственных грешных удовольствиях, а в живом союзе с Богом, в повиновении Церкви Христовой и в мире со своей собственной совестью». Во время учебы в академии он познакомился с праведным Иоанном Кронштадтским, который стал его духовником. Батюшка Иоанн Кронштадтский оказал большое влияние на становление будущего пастыря, который потом во всю свою жизнь уделял особое внимание божественной литургии, которую в некоторые периоды жизни служил ежедневно.
В 1900 году Ярослав женился на Анне Николаевне Невзоровой, которая была дочерью священника и была воспитана в благочестии, причем Таинство венчания совершил сам праведный Иоанн Кронштадтский. По воле Божией, именно супруга до самого конца была первой помощницей во всех испытаниях. В 1901 году Ярослав был рукоположен в сан священника, приняв имя Роман. Несмотря на то что молодому пастырю предлагали места в храмах С.-Петербурга, он предпочел уехать в Черниговскую губернию, где было основано Крестовоздвиженское братство и куда его очень звали. Однако о. Роман обнаружил в братстве беспорядки и был вынужден просить о переводе. Батюшку направили в С.-Петербург, в храм Марии Магдалины при училище лекарских помощниц и фельдшериц. Вокруг него выросла большая община. Братство помогало бедным семьям, устраивало для бедных детей праздники и елки. Также было организовано общество трезвенников. Деятельного о. Романа застигли в С.-Петербурге события 1905-1906 годов. Он, как и все православные, начал понимать, что на Россию движется беда. Истинно верующие стали объединяться для борьбы с всепоглощающим вольнодумством и расслаблением нравов. О. Роман считал, что виной всем печальным событиям – нравственное состояние народа, и невольно вспоминал времена Смуты.
Затем о. Роман был направлен на служение в Крым, где его сделали не только настоятелем Адмиралтейского собора в Севастополе, но и благочинным береговых команд Черноморского флота. Батюшка был озабочен низким религиозно-нравственным уровнем моряков, особенно это касалось темы внебрачных отношений. Были введены дополнительные богослужения, посланы священники туда, где их не было, морякам предоставили возможность поститься и причащаться Святых Таин. Частично у батюшки получилось поднять религиозный дух матросов, но зараза распутства, а также вольнодумство были уже сильно укоренены во флоте.
Обстановка в стране становилась все тяжелее. В Севастополе хозяйничали сразу несколько сект, которые были объединены общей ненавистью к Православию. Летом 1912 года произошло восстание матросов на восьми линейных кораблях. Бунт был подавлен, десятеро из восставших были осуждены на смертную казнь. О. Роман настоял на том, чтобы каждый из осужденных прошел Таинство исповеди, что и было исполнено.
Один из матросов был уличен о. Романом в краже денег. Матрос затаил злобу на пастыря. После революции он при новой власти занял руководящую должность и пожелал отомстить священнику. Батюшка чуть не попал под арест и расстрел. Его вовремя предупредил матрос, который этим отблагодарил его за хранение им тайны исповеди (он исповедовался, что сочувствовал бунтарям), и о. Роман был вынужден тайно уехать в Москву.
В Москве о. Роман пришел с докладом к Патриарху Тихону, сообщив ему о положении дел в Крыму. Это было в начале 1918 года. Вскоре было создано «Братство ревнителей и проповедников Православия», председателем которого был и назначен батюшка, и успехи проповеди братства были велики.
В то же время в Севастополе власти стали разыскивать о. Романа для ареста. Несколько раз обыскивали дом и допрашивали супругу, но так ничего и не добились. А в Москве стремительно развивалась деятельность братства. «Религия спасет Россию, – говорил о. Роман на своих беседах. – Спасение наше в религии; если она доселе не спасла нас, то потому, что мы были плохие христиане; наша жизнь вовсе не была построена на основах веры. За это Бог и послал на нас разные тяжкие наказания».
Но беды уже нависли над смелым проповедником, деятельность которого советская власть давно приметила. По доносу одного из бывших членов братства, желавшему отомстить о. Роману, батюшка вместе с несколькими членами братства, пытавшими его защитить, был арестован по указу Дзержинского и отправлен в бутырскую тюрьму. Освободить их удалось с трудом только после трех месяцев. Интересен факт, что Дзержинский лично предлагал священнику эмигрировать в Польшу, но тот отказался.
В это время протоиерей Роман служил в разных московских храмах. Замечательна деятельность о. Романа на приходе церкви во имя святителя Алексия. Кроме еженедельных исповеди и причащения, батюшка ввел для членов общины откровение помыслов, которые они писали в тетради и отдавали ему раз в неделю для прочтения, получая в ответ духовные советы. Удивительное согласие и благочестие царили в общине. Извне на него сыпались клеветы и обвинения, но с помощью Патриарха Тихона, который сам пожелал приехать и послужить в этом храме, уста врагов были заграждены. В общине состояло около 750 человек. Святой праведный Алексий Московский (Мечев) однажды зашел в храм свт. Алексия и, оценив труды, которые нес настоятель, сказал ему: «У тебя стационар, а у меня только амбулатория».
За 11 лет о. Романа арестовывали 15 раз. Он был вынужден оформить официальный развод с супругой, чтобы избавить ее от преследования властей. В 1924 году батюшку выселяют из квартиры. В начале 1931 года расстрел заменили десятью годами лагерей. О. Романа высылают в Кемь, а потом – на Соловки.
Удивительное терпение и благодушие показывает батюшка, находясь в узах, что видно из писем к дочери Ирине. Ни тяжкая болезнь, ни постоянные кражи личных вещей, ни изнурительные работы не смогли сломить стойкого духа священника. Все испытания он принимает со смирением и покорностью воле Божией. По причине тяжелого состояния здоровья заключенного ему сократили срок и выпустили на свободу в 1936 году. Но сотрудники НКВД нигде не оставляли его в покое. В результате последним пристанищем страдальца становится Малоярославец.
Здесь о. Роман встретил еще одного исповедника веры, протоиерея Зосиму (Трубачева). Именно о. Зосима ежедневно приходил к больному, утешал его и помогал, чем мог. В Малоярославце поначалу о. Роман мог даже служить литургию, что очень что утешало и укрепляло. В последние дни литургия ему снилась во сне.
Незадолго до смерти о. Роман принял постриг в рясофор с именем Иосиф. В конце июля 1937 года НКВД разыскал священника, и сотрудники пришли его арестовать. Супруга сказала им: «Вы видите, он умирает. Берите, мне еще лучше будет, не надо будет его хоронить». На что один из сотрудников пробурчал: «Там и своих покойников хватает…», и арест пришлось отменить.
Это жизнеописание хочется закончить вдохновленными словами священноисповедника: «Живите добром. Дорожите всякой искрой добра в себе и в других! Раздувайте ее в яркое пламя. Нежно обходитесь с этим благородным растением в себе и других. Живите добром. Не изменяйте ему. Знайте, что все ручейки добра нашей Богозданной природы текут в одно море Божией любви. Жизнь добром приведет вас к вере, любви и молитве. Не ослабевайте же, живите добром и надейтесь, трудитесь в добре».
Монахиня ЕЛИСАВЕТА (Воробьева)
1.