Во многом секрет успехов военной контрразведки в годы Великой Отечественной войны – в реальной оценке событий и фактов, нестандартных и дерзких решениях, в нацеленности на результат и жёстком спросе за результат.
9 апреля исполнится 80 лет со времени создания Главного управления контрразведки «Смерш» Наркомата обороны СССР – самой эффективной спецслужбы Второй мировой войны. Смерш существовал всего три года – до начала 1946-го, но столь яркой кометой прошёл по грозовому небу Великой Отечественной войны, что никогда не будет ни забыт, ни вычеркнут из её истории. Всё его существование неразрывно связано с именем генерал-полковника Виктора Семёновича Абакумова – первого и единственного начальника ГУКР. В канун юбилея Смерша, 11 апреля – исполняется 115 лет со дня его рождения.
В годы Великой Отечественной войны советские спецслужбы имели удивительно молодых начальников. Когда война началась, руководителю внешней разведки старшему майору госбезопасности Павлу Михайловичу Фитину было 33 года; комиссар госбезопасности 3 ранга Абакумов, возглавлявший Управление особых отделов НКВД СССР, был на четыре месяца моложе. Они смогли переиграть и ветерана Первой мировой войны адмирала Вильгельма Канариса, шефа абвера, и своего ровесника Вальтера Шелленберга, руководителя политической разведки нацистского рейха. Да и вообще всю весьма многочисленную свору гитлеровских спецслужб: военную разведку и контрразведку – абвер, разведку генштаба сухопутных войск, тайную государственную полицию – гестапо, тайную полевую полицию, работавшую в зоне боевых действий и на оккупированных территориях, а также венгерские, румынские, финские, японские и прочие спецслужбы, работавшие против СССР.
Биография Абакумова начиналась самым по тем временам обыкновенным образом: родился в Москве, в рабочем районе Хамовники, учился в городском училище, но уже в 1921 году в 13 лет, благо парень был высоким, здоровым, поступил санитаром во 2-ю Московскую бригаду ЧОН (частей особого назначения).
Демобилизовавшись через два года, работал грузчиком, упаковщиком, но благодаря организаторским способностям, природной смекалке и самообразованию (официальное его образование ограничилось неполными четырьмя классами), быстро выбился в люди: сначала возглавил комсомольскую организацию завода «Пресс», потом – военный отдел Замоскворецкого райкома ВЛКСМ, а в 1932 году был направлен на работу в органы НКВД. Уже шесть лет спустя он исполнял обязанности начальника, а в апреле 1939-го стал начальником Управления НКВД по Ростовской области. Через год получил генеральское звание – старший майор госбезопасности.
На молодого, перспективного сотрудника обратил внимание народный комиссар Лаврентий Берия, возглавивший НКВД в декабре 1938 года и приступивший к его чистке, что позволило остановить вал начатых при Ягоде необоснованных массовых репрессий. Абакумов вызвал симпатию Берии тем, что при его непосредственном участии было освобождено до шестидесяти процентов заключённых, арестованных в Ростовской области. Ну и дальше – стремительный взлёт: 25 февраля 1941 года Виктор Степанович был назначен заместителем наркома. До войны, между тем, оставалось менее полугода…
17 июля постановлением Государственного комитета обороны в составе НКВД СССР было создано Управление особых отделов, которое было поручено возглавить Абакумову. Вне всяких сомнений, это было решением Берии, и оно, как незадолго до того назначение руководителем внешней разведки Павла Фитина, оказалось правильным.
Военную контрразведку Виктор Семёнович возглавил в середине лета 1941 года – в самое трудное и трагическое время. О том периоде в современных энциклопедических изданиях говорится так: «Перестройка работы с мирного на военный лад происходила в исключительно трудных условиях на фоне постоянного отступления советских войск, формирования новых частей и соединений и т.п. В некоторых органах военной контрразведки возникали проблемы выстраивания отношений с командованием. Неслучайно во второй половине 1941 года представители руководства Управления особых отделов НКВД СССР неоднократно выезжали на места, где знакомились с организацией работы, давали указания по повышению её качества и эффективности. Так, к примеру, в начале октября 1941 года начальник УОО НКВД СССР выезжал на Южный фронт, побывал в 9-й и 18-й армиях, в 150-й стрелковой дивизии. В ходе поездки В.С. Абакумов знакомился с оперативными материалами особых отделов, давал указания и проводил инструктажи с руководящим составом особых отделов по вопросам решительного пресечения дезертирства, шпионажа и разболтанности на фронте».
Абвер в ту пору массово клепал шпионов – контрразведчики называли это мукой грубого помола. В начале войны в германском плену оказались сотни тысяч наших военнослужащих – зачастую испуганных, дезорганизованных, морально сломленных. К тому же, увы, немало было и сознательных врагов – и обиженных на власть, и просто всякой уголовной швали, затесавшейся в ряды «несокрушимой и легендарной». Перед абверовскими вербовщиками открылось широкое поле деятельности, а потому через линию фронта чуть ли не сплошным потоком шли воистину «одноразовые», неподготовленные агенты – в Берлине надеялись, что кто-то из них да и выполнит задание. А ведь выполнение лишь одного задания типа подрыва склада боеприпасов или отравления колодца с питьевой водой могло обернуться большой бедой. Вот и трудились военные контрразведчики, ясно сознавая, что если без разведки армия слепа, то без контрразведки – беззащитна.
Конечно, выявлять вражеских шпионов – главная задача любой контрразведки, но была и работа совершенно иного уровня и характера. После «харьковской катастрофы», произошедшей в мае 1942 года, гитлеровским войскам удалось прорваться к Волге и Кавказу. Чтобы остановить врага, в июле был образован Сталинградский фронт, но с кандидатурой командующего в силу ряда причин поторопились…
Начальник Особого отдела Сталинградского фронта старший майор госбезопасности Николай Николаевич Селивановский проинформировал члена военного совета Н.С. Хрущёва, будущего Первого секретаря ЦК КПСС, о необходимости исправить ошибку с этим назначением, но тот лишь развёл руками: «Решение Сталина…» Между тем обстановка ухудшалась с каждым днём: 25 июля гитлеровцам удалось прорвать оборону на правом фланге 64-й армии, создалась угроза охвата с юга 62-й армии.
И тогда Селивановский напрямую направил телеграмму Сталину, а её копии – наркому Берии и Абакумову. Конечно, он шёл на исключительный риск, отправляя документ без согласования с военным советом фронта, через голову своих начальников. «Неважно, что станет с нами. Главное – спасти Сталинград, спасти страну!» – сказал Николай Николаевич своим сотрудникам.
Военные контрразведчики действовали, ясно сознавая, что если без разведки армия слепа, то без контрразведки – беззащитна
Это понимало и высшее руководство: в Сталинград был срочно командирован начальник Управления особых отделов НКВД СССР Абакумов. «Проверку, надо сказать, он устроил очень тщательную: провёл множество бесед с командирами и политработниками воинских частей и соединений, руководителями и сотрудниками особых отделов. <…> Моя информация подтвердилась», – вспоминал потом Селивановский.
Не стоит думать, что, прибывая в зону боевых действий, Виктор Семёнович занимал какой-нибудь надёжный блиндаж подальше от передовой. Нет, напротив, он сам стремился на передний край, порой даже излишне рисковал жизнью.
Так было и в Сталинграде. Когда он был в одном из стрелковых корпусов, возник вопрос, в чьих руках находится близлежащая станция: командир корпуса намеревался её атаковать, но Абакумов видел, что над ней кружат немецкие самолёты, а значит, там наши, и следовало ждать в том направлении атаки гитлеровцев. Комиссар госбезопасности решил самостоятельно прояснить обстановку и отправился к станции на своей машине. При этом он предложил комкору: если нарвётся на немцев, по его машине немедленно открывать артиллерийский огонь – попадать в плен ему было нельзя. По счастью станция стойко удерживалась нашей пехотой.
Работа по контрразведывательному обеспечению войск осенью 1942-го была проведена очень серьёзная: контрнаступление под Сталинградом оказалось для гитлеровцев совершенной неожиданностью.
Старший лейтенант Зинаида Павловна Алексеева, во время войны секретарь Виктора Семёновича, говорила мне так:
– Он людей любил, о своих сотрудниках заботился, уважал их, какие бы должности они ни занимали. Он порядочный, человечный человек был!
И вот, кстати, информация из уже процитированной энциклопедии, также характеризующая Абакумова и его управление: «Материалы военной цензуры часто служили основой для подготовки важных аналитических документов, характеризующих положение в тылу страны и на фронте. Органы безопасности неоднократно обращали внимание политического и военного руководства на неблагополучное положение в ряде районов страны, оказывавшее негативное влияние на боеспособность воинов Красной Армии и Флота».
В начале 1942 года Абакумов в записке в ЦК ВКП(б) и Наркомат обороны СССР сообщал: «При проверке писем, идущих в действующую армию, военной цензурой в конце декабря 1941 и начале января 1942 года продолжает отмечаться значительное количество жалоб семей военнослужащих на плохие материально-бытовые условия и отсутствие внимания к их нуждам со стороны местных гражданских и военных органов. Такие жалобы отмечаются по Ярославской, Московской, Ивановской, Калининской, Молотовской, Горьковской, Кировской, Свердловской, Омской, Челябинской и Чкаловской областям».
И руководством страны были приняты соответствующие меры. Так что военными контрразведчиками многое было сделано, чтобы навести порядок в тылу и помочь семьям воюющих командиров и красноармейцев.
19 апреля 1943 года генерал-полковник Абакумов возглавил Главное управление «Смерш» Наркомата обороны СССР – в ранге заместителя наркома обороны. Наркомом, как известно, был тогда Сталин.
Доктор юридических наук Андрей Шаваев в книге «Галерея шпионажа» так написал о контрразведке Наркомата обороны: «Во многом секрет успехов Смерша таится в управленческих аспектах – быстродействующих формах и методах реагирования и воздействия на оперативную обстановку, неограниченные возможности концентрации и манёвра силами и средствами контрразведки и армии, уход от формальной рутины и перебрасывающей ответственность переписки, исключение двойных стандартов мышления, искоренение оптимистической статистики, реальная, не приукрашиваемая оценка событий и фактов, нацеленность на результат и спрос за результат, нехарактерная для военного периода стабильность руководящих кадров».
Что ж, эту работу наладил именно Абакумов, который не боялся нестандартных методов, дерзко отходил от устоявшихся традиций.
Принято считать, что отношение к военнослужащим, побывавшим в немецком плену, было весьма негативным. Хотя факты свидетельствуют, что это не совсем так. Разумеется, всех вышедших из окружения или освобождённых из плена тщательно проверяли, на что были вполне обоснованные причины.
Так вот, по инициативе Абакумова органы госбезопасности добились правовой возможности освобождать от ответственности за шпионаж тех агентов противника, кто добровольно явился с повинной, не желая выполнять шпионские задания. То есть речь идёт не просто о бывших военнопленных, но о людях, давших согласие работать на врага! В результате, во-первых, была выиграна «война в четвёртом измерении» – небывалое ранее противоборство в эфире, во-вторых, практически полностью была парализована деятельность гитлеровских разведывательных школ, выпускники которых, распропагандированные зафронтовыми агентами Смерша, являлись в советскую контрразведку сразу по переброске через линию фронта…
И это лишь одно из направлений работы ГУКР Смерш НКО, которым с первого и до последнего дня его существования руководил генерал-полковник Абакумов. Притом стоит отметить, что стиль его руководства не менялся: всё так же, когда того требовали обстоятельства, он выезжал на передовую. А там ведь всякое случалось: то под Великими Луками его машину изрешетил мессер, то где-то на Украине бандеровцы обстреляли… Но есть такое понятие – фронтовое везение.
Потом, когда войска Красной Армии пересекли Государственную границу СССР, возникла необходимость, как указывалось в документах, «обеспечить твёрдый порядок на освобождённых от фашистов территориях, нейтрализовать все попытки немецко-фашистских спецслужб активизировать разведывательно-подрывную работу в тылу Красной Армии», и решение о создании на фронтах «института уполномоченных НКВД СССР». Вот Виктор Семёнович и стал таким уполномоченным на 3-м Белорусском фронте, а его заместители – генерал-лейтенанты П.Я. Мешик и Н.Н. Селивановский – на 1-м и 4-м Украинских фронтах.
По окончании Второй мировой войны, с 6 сентября 1945 года, Виктор Семёнович входил в состав комиссии по руководству подготовкой обвинительных материалов и работой советских представителей в Международном военном трибунале по делу главных немецких военных преступников. Затем, 4 мая 1946 года, генерал-полковник Абакумов был назначен министром госбезопасности, тогда как на следующий день в состав теперь уже его МГБ было передано из Наркомата Вооружённых Сил СССР Главное управление контрразведки «Смерш» – в качестве 3-го Главного управления.
…Трагические для главы ГУКР «Смерш» события начала 1950 года ещё ждут своих исследователей. Поэтому ограничимся информацией о том, что несколько лет назад на подмосковном кладбище Ракитки старанием межрегиональной общественной организации «Ветераны военной контрразведки» рядом с могилами жены и сына Виктора Семёновича (Антонина Николаевна скончалась в 1974-м, Игорь Викторович – в 2004 году) установлен кенотаф генерал-полковнику Абакумову, погребённому где-то в Левашовской пустоши под Петербургом. Но всё-таки лучшим и вечным памятником ему будет ГУКР «Смерш» НКО СССР, навсегда вошедшее в историю спецслужб Великой Отечественной войны.
1. Молодые сопляки переиграли матерых акул - зачем эти сказки?