Источник: деловая газета ВЗГЛЯД
Борис Джонсон стал настоящим человеком года. Возглавив британское правительство всего четыре с половиной месяца назад, он сумел решить подвешенный уже три года вопрос Брекзита. Победив на состоявшихся в четверг парламентских выборах, премьер-министр уже в конце января выведет страну из Европейского союза. И это ускорит надлом всей послевоенной архитектуры единого Запада.
Консервативная партия Бориса Джонсона убедительно победила на внеочередных парламентских выборах, взяв 365 из 650 мест в Палате общин. По сути это был второй референдум о Брекзите. И британцы снова высказались за выход из Евросоюза. Консерваторы были единственными последовательными сторонниками Брекзита (не считая партии «Брекзит» Фараджа), и они получили 43,6% голосов (вместе с партией Фараджа – 45,6).
Казалось бы, за них проголосовало меньше половины, в то время как за четыре партии, выступавшие или против Брекзита или за новый референдум, отдали голоса 50,4% избирателей. Но в мажоритарной британской системе все депутаты избираются от округов, и у консерваторов были более сильные кандидаты. Они взяли даже многие традиционные лейбористские, рабочие округа, потому что именно британские работяги были больше других недовольны принадлежностью к Евросоюзу. А то, что консерваторы не получили абсолютного большинства в пересчете на избирателей, не имеет никакого значения – Трамп ведь тоже уступил Клинтон по числу голосов в национальном масштабе, но выиграл по числу выборщиков, то есть по тем же самым округам.
При этом в ходе самой нынешней предвыборной кампании, как, впрочем, и в ходе референдума по Брекзиту, могло создаться впечатление, что противников расставания с Европой больше: массовые демонстрации противников Брекзита, да и большая часть прессы и истеблишмента были скорее против выхода из ЕС.
Впрочем, пресса и элиты параллельно очень активно били по Джереми Корбину. Но это связано с его левыми социально-экономическими взглядами, вызывавшими страх и ненависть что у проевропейского Сити, что у антиевропейской британской аристократии. Подвело Корбина и то, что он занимал неопределенную позицию по Брекзиту. Но учитывая раскол его партии по этому вопросу, он и не мог держаться четкой линии. Корбин хотел провести эти выборы как обычно, обсуждая различные социальные и экономические проблемы. Но в нынешней ситуации это было невозможно.
А Джонсон выстроил кампанию вокруг Брекзита и совершенно правильно сделал ставку на «глубинный народ», на молчаливое большинство рядовых англичан. И победил.
Потому что большинство из них и в самом деле было за Брекзит. А среди противников выхода было немало представителей меньшинств: от Шотландии до мигрантов и их потомков.
Победу Джонсона можно было назвать реваншем национальных элит, победой националистов над глобалистами, если бы Великобритания была обычной европейской державой. Но Соединенное Королевство не совсем государство – это бывший претендент на глобальное господство и нынешний центр англосаксонского мира. Причем не только финансовый и интеллектуальный. Поэтому в Брекзите переплетаются сразу несколько тенденций, в том числе и борьба внутри формально еще единого Запада за место центра силы новой волны глобализации.
Нынешняя, англосаксонская, она же атлантическая, по сути провалилась. Великобритания в середине прошлого века передала факел лидерства своей бывшей колонии, США. Общие цели и общие смыслы двух держав привели к тому, что к моменту победы Запада над СССР всем казалось, что новый дивный мир будет построен в рекордно короткие по историческим меркам сроки. Штаты осуществляли глобальный контроль, Британия находилась в составе ЕС, вступившем на путь интеграции и перерастания в супергосударство, Соединенные Штаты Европы. Единый Запад контролировался через силовые (НАТО), финансовые (лондонский Сити), кадровые и интеллектуальные структуры. Но потом все пошло не так, как виделось в мечтах о конце истории – поднимающийся Китай, вернувшаяся Россия...
И главное – невозможность сохранять контроль англосаксов над Европой. Единая Европа по самой своей сути обречена на превращение в континентальную империю: Карла Великого или новый германский рейх. Но в любом случае она не может долго оставаться на внешнем англо-американском управлении. Военная и идеологическая важны, но финансовая самостоятельность дает возможность восстановить и геополитический суверенитет.
Не сразу, не просто так, но Европа обречена на выход из-под контроля тех, кто победил в 1945-м – США и Великобритании. Гитлер объединил Европу под немцев. Англосаксы, победив немцев, объединили Европу под своим контролем и присмотром. Исчезновение СССР привело к усилению Германии и ее общеевропейских амбиций. И когда уйдут нынешние, воспитанные в верном атлантическом духе немецкие политические элиты, вопрос о том, чья Европа, встанет во весь рост: германская, германо-французская, или еще и итальянская? Но в любом случае не английская. Ведь вся история отношений острова и континента протестует против этого.
Великобритания не могда стать частью Европы, растворится в Евросоюзе. Противоречия между англосаксами и условными «просто саксами» (германцами) велики настолько, насколько бывают велики противоречия между много поколений живущими отдельно родственниками, каждый из которых претендует на свою исключительность и лидерство (а родство ничего не смягчает: в плане крови русские очень близки с поляками). Растущая мощь Германии неизбежно вошла бы в противоречие с руководящими амбициями Британии, не собиравшейся никому подчинятся даже в период своего нахождения в ЕС.
Ирония истории в том, что первыми восстали не немцы, а англосаксы – США и Великобритания. Причем произошло это вопреки воле большей части тамошних элит. Как Брекзит, так и победа Трампа были более чем неприятными сюрпризами для большинства англосаксонской элиты, все еще живущей в мире, который верной поступью идет по счастливой дороге атлантической глобализации. Но часть местных элит поняла, скорее даже почувствовала приближающийся большой шторм, то есть внутренний конфликт между двумя частями формально все еще единого Запада. Он был спровоцирован в том числе и провалом глобальных амбиций Запада, приближением конца его полутысячелетнего господства. И эти местные элиты решили действовать на упреждение.
Трамп хочет усилить США как национальное государство, обновив местную инфраструктуру, возродив промышленность и нарастив экспорт. И сделать это за счет использования той неэкономической мощи, что накопилась у Штатов за время их глобального лидерства, в том числе и за счет ослабления (а то и развала) ЕС как конкурента.
Джонсон хочет выйти из ЕС, усилить Британию как национальное государство, сохранить влияние на Европу и увеличить при этом влияние Лондона на мировые дела.
Удержав еще и функцию Сити как мировой финансовой столицы.
Сближение Штатов и Британии предопределено, особенно если Джонсон и Трамп сумеют закрепиться у власти. Пока что у них есть пять лет – до осени 2024 года. Тогда Трампу (а в том, что он переизберется в 2020 году почти нет сомнений) нужно будет обеспечить избрание следующим президентом его единомышленника, а Джонсону победить на следующих парламентских выборах. Пять лет при нынешней скорости событий – очень большой срок. Особенно учитывая то противодействие, с которым предстоит столкнуться Джонсону.
Главным вызовом для него станет не риск долгих переговоров о новом торговом соглашении с ЕС, которые могут затянутся на годы, а угроза распада Соединенного Королевства. Шотландия, соединившаяся с Англией унией 300 лет назад, будет настаивать на новом референдуме о независимости. Повод более чем серьезный, хотя с прошлого референдума (проигранного сторонниками отделения отчасти и потому, что на нем право голоса имели даже граждане ЕС, живущие в Шотландии) прошло всего несколько лет, на всех выборах и референдумах Шотландия голосовала против выхода из Евросоюза. Ее не послушались. И теперь местный парламент будет настаивать на том, что регион должен снова высказаться по поводу отношений с Лондоном. Евросоюз и европейские элиты также будут – естественно, неофициально – поддерживать сепаратистские настроения шотландцев.
В ближайшие год-два проблема выхода Шотландии будет иметь важнейшее значение для Джонсона. Если он не сумеет заблокировать референдум, то в конечном итоге Соединенное королевство потеряет не только северную часть своего основного острова, но и остатки Ирландии. Но если в этот срок Джонсон сумеет заключить торговое соглашение с ЕС и не допустить референдума в Шотландии, у него будут развязаны руки для действий на мировой арене. Вот тогда мы и увидим новую версию масштабной британской глобальной игры, если судьба подарит ей шанс на вторую жизнь.
