Ослик Иа, рассматривающий в луже своё отражение и критически осмысливающий увиденное, выглядел более оптимистичным, чем Владимир Зеленский на пресс-конференции по итогам парижской встречи в «нормандском формате»
Президент Украины вёл себя так, как будто не понимал насколько серьёзно он уступил (или не уступил) в ходе переговоров, удержал ли позицию Украины или нарушил заветы «партии войны».
Вступительное слово Зеленского выглядело как отчёт перед киевскими протестантами, собравшимися под его офисом с плакатами «Нет капитуляции!». Он старательно перечислял все «принципиальные» пункты украинской позиции, оформленные ещё при Порошенко и успешно блокирующие выполнение Минских соглашений. При этом Зеленский постоянно подчёркивал, что он довёл позицию Украины до своих партнёров по переговорам. Правда, из выступлений Макрона, Меркель и Путина следовало, что имели они в виду изрядно надоевший бред уже второго украинского президента.
Зеленского принудили согласиться с безальтернативностью Минских соглашений, а «матушка» Меркель, поглядывая на Зеленского, как на неразумного мальчишку, чаще и активнее даже российского президента перечисляла пункты этих соглашений, которые Украина должна выполнить.Если не учитывать, что Зеленский согласился играть президента Украины совершенно добровольно, его можно было бы понять. Ему невдомёк почему к нему прицепились украинские наци, если он озвучивает и реализует их же программу — делает ровно то, что делал Пётр Порошенко. Ему неясно почему Франция и Германия (вроде бы союзники Украины) по всем пунктам поддерживают Владимира Путина, а не его. Ему страшно возвращаться в Киев, поскольку он действительно не понимает, каков реальный результат только что прошедших переговоров с его участием, но точно знает, что национал-радикалы всё равно объявят его предателем интересов Украины.
Я не знаю, кто в команде Зеленского полгода назад, когда он только был избран президентом, придумал добиваться встречи в "нормандском формате". Могу предположить, что этот человек слабо разбирался в международной политике и был серьёзно одурманен украинской пропагандой. Окружение Зеленского и он сам явно исходили из того, что все с радостью согласятся встретиться с новым президентом Украины (поскольку, как они думали, партнёрам надоел Порошенко, а не позиция Украины). Они считали, что во время встречи Зеленский сможет заявить о необходимости пересмотреть Минские соглашения подписанные «коррумпированным режимом Порошенко», как не соответствующие национальным интересам Украины. Они были уверены, что Франция и Германия их поддержат, а России будет некуда деться. Таким образом, Зеленский должен был начать своё правление с выдающейся внешнеполитической победы.
Реальность оказалась куда прозаичнее, чем радужные мечты несостоявшихся талейранов. Москва отнеслась к идее встречи равнодушно. Кремль сообщил, что встретиться можно, было бы о чём говорить, ибо переливать из пустого в порожнее надоело. К удивлению Киева, Париж и Берлин поддержали в этом вопросе Россию. Более того, они не дали Украине тихо замотать ею же заявленную в качестве необходимой встречу. Киев принудили к предварительным уступкам (обмен удерживаемых лиц /пусть и не всех/, развод войск в трёх ранее согласованных точках, предварительное согласование заключительного документа встречи).
Уже на этом этапе украинская оппозиция активно использовала тему уступок для давления на Зеленского (угрожая ему новым майданом). Стало ясно, что встреча в Нормандском формате будет использована Францией, Германией и Россией для продвижения своих (в целом близких) позиций. Зеленскому же, вместо пиара она должна была принести проблемы. Вернее, Зеленский мог бы использовать её для решения своих внутриполитических проблем и укрепления своей власти, если бы он хоть что-то понимал в политике и оценивал бы обстановку реально.
Он бы понял, что Парижу, Берлину и Москве необходимо продвижение в реализации Минска. Что его поддержат, если он продемонстрирует свою способность решить этот вопрос. Что, опираясь на эту поддержку, он может не только обезвредить уличных радикалов, но и существенно уменьшить влияние олигархов на свою команду. Что, наконец, только что избранного президента, всё ещё имеющего высокий рейтинг и пользующегося поддержкой России, Франции и Германии свергнуть очень сложно, тем более, что США заняты междоусобной борьбой, что раскол американских элит и общества — это надолго, и серьёзно вмешаться в украинские дела на данном этапе Вашингтон не может.
Но Зеленский разбирался в политике на уровне реприз «95-го квартала», и это обрекало его на провальный саммит.При этом Путин, Меркель и Макрон оценили ситуацию здраво. Они прекрасно поняли, что при всём убожестве Зеленского, как президента, лучшего партнёра по переговорам они от Украины не получат. Следующий будет хуже. Поэтому они постарались максимально микшировать провал Зеленского. Было сказано много добрых слов о важности этой (бессмысленной на деле) встречи, момент признания Зеленским безальтернативности Минских соглашений (которые он ехал отменять) не акцентировался. Самое главное — было заявлено о том, что следующая встреча состоится через четыре месяца.
Конечно, для того, чтобы она действительно состоялась, Зеленский ещё должен выполнить домашнее задание. Но главное произошло — лидеры трёх стран согласились, что вести диалог с Зеленским можно. Это сигнал украинским элитам, что попытка свержения Зеленского не будет воспринята ни Россией, ни ЕС. У новой власти возникнут проблемы с международной легитимацией, вплоть до блокирования её участия в международных организациях (от ООН до Совета Европы).
Три лидера Нормандской четвёрки отдали Зеленскому пас, выписали ему нечто вроде охранной грамоты. Только надо помнить, что и кардинал в «Трёх мушкетёрах» выписывал миледи охранную грамоту, вот только воспользоваться она ею не смогла. Сможет ли воспользоваться Зеленский той поддержкой, которую ему оказали? Не уверен. Судя по его несчастному лицу на пресс-конференции, он даже не понял, как ему повезло.
Боюсь, что не ошибусь, если скажу, что, вернувшись на Украину, Зеленский вновь начнёт поиск общего языка с национал-радикалами. Вновь будет доказывать им, что он свой, что он разделяет их взгляды и ценности. Будет клясться, что ни миллиметра не уступил Путину в Париже и станет удивляться, за что его опять все бьют.
Не будучи политиком ни по образованию, ни по опыту предыдущей деятельности, ни, наконец, по призванию, Зеленский смотрит на грохочущие вокруг него политические механизмы с ужасом Маугли, попавшего из девственного леса в центр современного мегаполиса, полного механических чудовищ, двигающихся и останавливающихся, заглатывающих и выплёвывающих людей в соответствии с неким непонятным дикарю алгоритмом. Он боится совершить любое действие, так как не может просчитать его последствия.
В результате Зеленский отвёл себе пассивную роль, примерно такую же, как исполняет футбольный мяч. Во время матча мяч всё время в центре внимания. Но никто не переживает за его судьбу. В случае необходимости его в любой момент заменят таким же мячом. Все бьют и пинают мяч: это делают игроки обеих команд, мальчики, подающие мяч при вылете в аут, иногда судьи, а бывает, даже зрители. И совсем не потому, что кто-то его не любит. Просто такая у мяча работа. А самостоятельным игроком Зеленский не стал и уже не станет. Это и есть главный итог парижской встречи, которая не потрясла мир.
