Европейский
суд по правам человека (ЕСПЧ) - одно из старейших и до определённого
времени авторитетнейших международных судебных учреждений мира. До тех
пор пока он действовал в соответствии с положениями Европейской
конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 года, он
действительно выполнял полезные функции.
В последние годы, однако, ЕСПЧ существенно изменил характер своей деятельности. Из суда международного он превратился в суд наднациональный: вместо функции надзора ЕСПЧ взял на себя явочным порядком функцию законодателя.
Разница между международным и наднациональным судом - весьма существенная.
Международный суд применяет право таким, какое оно есть. Яркий пример применения права международным судом - консультативное заключение Международного суда ООН по запросу о законности применения ядерного оружия. Несмотря на то, что ряд судей (их было ровно половина!) были готовы заявить, что ядерное оружие уже запрещено международным правом, суд всё-таки постановил, что ответом на поставленный перед ним запрос является Non liquet! (Не ясно). То есть в международном праве нет нормы, которая определённо отвечала бы на данный вопрос. И дело не в том, что в составе суда были люди, не понимавшие всю опасность применения ядерного оружия. Дело в другом: в составе суда возобладал подход, согласно которому суд не создаёт право, а применяет его, а в случае запроса о консультативном заключении выявляет состояние права и сообщает об этом. Именно в этом, а не в выводе по существу запроса состояло главное решение суда!
Наднациональные же суды сами творят право. Они выражают не интересы государств-участников, а интересы глобальной элиты. Захват Европейским судом по правам человека данной функции в условиях распространения идеологии глобализма не удивляет - удивительным является терпение России. ЕСПЧ уже давно не тот международный суд, в который Российская Федерация вступала в 1998 году.
В последние годы Европейский суд по правам человека оказывает России особое внимание. В 2012 году Россия вышла на первое место по числу постановлений ЕСПЧ относительно вынесенных против РФ жалоб и до сих пор удерживает это лидерство. Долгое время это пытались объяснить тем, что из России якобы поступает наибольшее количеством жалоб. Однако внимательный анализ не только того, что ЕСПЧ сделал, но и то, что он не сделал, показывает: особое внимание ЕСПЧ к России - целенаправленная политика. И по количеству решений, и по их качеству.
ЕСПЧ играет всё более заметную роль в политической жизни стран-членов Совета Европы. Суд занимается политической селекцией жалоб и выбирает, на какие отвечать в первоочередном порядке. Так, в октябре 2017 года Европейский суд по правам человека вынес решение по жалобе российского оппозиционера А. Навального, точнее братьев Навальных, в котором признал их «жертвами» нарушения прав человека, присудив братьям компенсацию в восемьдесят тысяч евро. На рассмотрение этой жалобы у Европейского суда ушло всего-навсего пять месяцев, тогда как рассмотрение дел «простых» граждан России длится по семь-десять лет! ... Для того чтобы объявить кассационную инстанцию российского права «неэффективным средством правовой защиты», суду потребовалось всего четыре месяца со дня подачи жалобы! А рассмотреть хотя бы одну из тысячи с лишним жалоб, поданных жителями Луганской и Донецкой народных республик (большинство этих жалоб касается защиты права на жизнь), у ЕСПЧ уже четвёртый год нет времени...
Роль, которую присвоил себе в последние годы Европейский суд по правам человека, - это роль контролёра и толкователя внутригосударственного права России. Так, Европейским судом приняты два фундаментальных решения о признании российских судов различного уровня либо неэффективным средством защиты, либо «нижестоящей» инстанцией, подлежащей прохождению до обращения в суд. Согласно решению ЕСПЧ в деле «Абрамян и другие против России», кассация в гражданском процессе в России была признана средством правовой защиты, подлежащим исчерпанию перед подачей жалобы в Европейский суд по правам человека. В решении же по делу «Тимур Иванович Кашлан против России» кассация в уголовном процессе не признана эффективным средством правовой защиты. Таким образом, по гражданским делам в ЕСПЧ теперь обратиться труднее, а по уголовным - легче.
А самое главное, что произошло в отношениях между Россией и Европейским судом по правам человека в истекшем году, - это принятие Конституционным судом РФ решения относительно решения ЕСПЧ по делу ЮКОСа. Конституционный суд России постановил, что исполнение решения ЕСПЧ по данному делу с выплатой компенсации ЮКОСу в размере почти двух миллиардов евро является «невозможным». Обратим внимание на правовую мотивацию Конституционного суда. Конечно, суд отметил беспрецедентный размер назначенной компенсации и подчеркнул, что это противоречит ряду правовых принципов, прежде всего принципам равенства и справедливости. Однако главное в другом: председатель Конституционного суда Валерий Зорькин заявил, что Россия может воздержаться от исполнения некоторых обязательств, которые устанавливает Европейская конвенция о защите прав человека, «если это единственный способ не нарушить Конституцию РФ».
Трансформацию Европейского суда по правам человека из органа международного во что-то иное отмечают многие специалисты. Так, в опубликованном несколько дней назад обзоре деятельности международных судов в 2107 году заведующий кафедрой международного права юридического факультета МГУ А. Исполинов подчёркивает, что Европейский суд по правам человека «на наших глазах трансформируется в конституционный суд для всей Европы». Это верное замечание, хотя и не в полной мере отражающее драматизм происходящей трансформации. Однако отметим пока именно этот аспект: ЕСПЧ превратился в толкователя не только Европейской конвенции, но конституций государств-членов Совета Европы.
Попытки подчинить Конституцию России Европейской конвенции Европейским судом по правам человека уже предпринимались. Так, в 2015 году ЕСПЧ в решении по делу «Анчугов и Гладков против России» постановил, что Россия якобы нарушила права двух российских заключённых (они выступили заявителями в деле) на свободные выборы. ЕСПЧ заявил, что запрет на участие заключённых в выборах, закреплённый в статье 32 Конституции России, носит «абсолютный, автоматический и недифференцированный характер». ЕСПЧ «предложил» Российской Федерации «обеспечить участие заключённых в выборах посредством политического процесса или путём толкования норм конституции компетентными органами (в первую очередь Конституционным судом РФ) в гармонии с положениями конвенции». Пока что Конституционный суд РФ признал исполнение данного постановления Европейского суда «невозможным». Однако важнее другое: «предложение» ЕСПЧ является прямым покушением на Конституцию России, ибо никаких прав оценивать Основной закон Российской Федерации у этого судебного органа нет и быть не может. И уж тем более «рекомендовать» пересмотреть его! Да и само дело Анчугова и Гладкова - хорошо подготовленная провокация. О своих избирательных правах обеспокоились двое убийц, приговорённых к смертной казни, которую им заменили на пожизненное заключение. Теперь убийцы пытаются оспорить запрет на их участие в выборах...
Ну а уж если соглашаться на правовую дискуссию, которую предлагает России ЕСПЧ, и обсуждать внесение изменений в Конституцию России, то стоит, прежде всего, подумать об изменении формулировок конституционной статьи 15, устанавливающей «приоритет» международного права над внутригосударственным правом Российской Федерации, и статьи 46, предоставляющей право обращения в межгосударственные органы по защите прав и свобод человека.
А ведь Россия ещё и платит за весь этот «банкет». Так, в 2017 году на расходы ЕСПЧ бюджет РФ отпустил 600 миллионов рублей. Только не надо путать это с тратами России на участие в суде. 600 млн. рублей - это выплаты гражданам России и другим лицам, в отношении которых судьи ЕСПЧ установят нарушение их прав в результате несоблюдения Россией норм Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод. Ну а господ из Совета Европы российские налогоплательщики оплачивают (в размере 33 млн. евро) ещё по одной статье бюджета, дополнительно.
.jpg)
