Войну, которую ведет транснациональная элита Запада против Белоруссии и её народа, невозможно понять, подходя к ней с чисто экономическими и геополитическими мерками. Более того, при таком подходе эту войну часто сложно и обнаружить. Действительно, с точки зрения климатических параметров и природных ресурсов (с некоторыми оговорками) Белоруссия представляет собой далеко не аппетитный кусок, да и в военном отношении, в условиях беспредельной преданности прибалтийских республик (не говоря уже про фактическую оккупацию Украины), серьезным усилением авиационного и ракетно-противоракетного щита для Российской Федерации не является. Снова и снова необходимо приводить на ум, что главной, стратегической целью войны является «антропологическая - перестройка самого белоруса в бездуховного и бездушного, умственно ограниченного, пустого эгоиста-потребителя западноевропейского типажа», чему и подчинена «стратегия разрушительных сил в Белоруссии» по «движению от "десоветизации" к её дерусификации, дебелорусизации и дехристианизации». Последняя по законам «шахматной игры», как видят политику и в целом жизнь людей Ротшильды, Бжезинские и прочие Клинтоны, предполагает и возможные экономические и политические уступки, «жертвы» и даже «благотворения» - в случае, если они служат единой цели перестройки восточного славянина (русского) как главного хранителя Христианства в мiре, несмотря на варение в котле с безбожной идеологией в течение XX века, - перестройки в виде изведения из него этого самого христианского духа и превращения его в западноевропейца, целиком погруженного в материальное, порабощенного всевозможным страстям - и притом в самом худшем изводе.
Хитросплетенный план транснациональной элиты Запада в указанной войне предполагает согласованное наступление по всем направлениям. Направления же эти представляют собой ничто иное, как разные грани человеческой души и соответствующие им существенные области человеческой жизни. Притом, как указывалось, грани и области эти взаимно переплетены - так что, качественные и количественные изменения в одних вызывают изменения и в других, и если внешние из них могут иметь весьма неоднозначные причинно-следственные связи (а потому часто непредсказуемые даже для самих «перестройщиков»), то внутренние, духовно-нравственные - напротив, непосредственно однонаправленны, поскольку при всем их многообразии восходят либо к любви (онтологической основе добра), либо к самолюбию, гордыне (онтологической основе зла). Посему все стратегические операции западных элит, действующих руками спецслужб и «международных» и «независимых» организаций, устремлены, в конце концов, к внутреннему склонению людей, политического руководства и влиятельных кругов страны, наконец, целого народа к торжеству гордости и всех вытекающих из нее пороков с угашением любви и рождающейся из нее добродетели. Делают они это, как полагается, под льстивым прикрытием самым искусным образом создаваемой благовидности, внушая белорусам, что проявляют о них крайнюю заботу и благодетельство, и главное - при усердной опоре на «местные кадры», которых они охотно и продуманно вербуют, делая акцент на самые духовно уязвимые слои общества - чиновничество, трепещущее перед западными «светилами», падкое на их подачки, похлопывания по плечу и грезы о работе в «свободной стране» и обеспеченной постслужебной жизни (возможно, заграницей); интеллигенцию, также охочую до разных грантов и оплаченных турне, часто уязвленную в своем самолюбии и не оставляющей грез о своей мессианской роли в выведении «темного народа» к «светлому будущему»; наконец, молодежь, которая уже успела подхватить все те же болезни, но к ним еще добавляет совершенную неопытность и готовность жертвовать ради указанных грез всем вплоть до своих жизней. Прежде всего, «западным партнёрам» удалось если не создать, то установить тесные связи и поддержать союзную себе, мощную прозападную группировку во власти, в том числе в ее верхних эшелонах и, прежде всего, - среди финансово-экономических, международного и идеологических ведомств.
Ранее мы проследили, как, какими методами, с какими идеями и через какие структуры и лиц приспешники преисподней осуществляют это наступление на белорусскую семью и половое целомудрие и, с другой стороны, на белорусское народное хозяйство. Если на первом направлении коллаборационизм белорусских вельмож с врагами с Запада может быть объяснен прямыми материальными поощрениями, очарованием представителями «передового человечества» и, скажем прямо, личными «достижениями» чиновников в области семейной и половой нравственности, требующими оправданий, то во втором случае к ним добавляется еще и личная корыстная заинтересованность в либеральной экономической системе, в которой «слуги народа» будут освобождены от сколь-либо существенных обязательств перед народом, полноценных возможностей взыскания и угроз наказания, не говоря уже о перспективах обогащения в условиях «формирования свободного рынка» и «эффективного собственника».
Следующая область борьбы против Белой Руси и белорусов - борьба против их православно-русского народно-исторического самосознания - усиливает указанные мотивации для коллаборационизма постсоветских «белорусских элит» из первых двух областей и прибавляет к ним дополнительную внутреннюю мотивацию: «исторического обоснования» своего «национально-суверенного» правления - суверенного преимущественно от России - и, вместе с тем, самой своей «элитарности» - в данном случае «белорусской шляхетности»; также - поднятия в своих глазах собственной значимости: не «каких-то там местных руководителей части Русского мира», а целых «лидеров европейской нации» (если не её «отцов») или, по крайней мере, преемников таковых. Для западных же элит, равно как и для идейной (и от этого - самой коварной и предательской) прозападной части «белорусской элиты», убеждение белорусов в том, что они - не русские, что их история - не часть русской истории, а параллельная ей история, часто оказывающаяся ей антагонистической, что они - часть «европейской семьи народов», а их история суть часть «общеевропейской истории», - играет огромную системную роль в общей разрушительной стратегии. Эта роль состоит в привитии белорусам через изменение их исторического самосознания мысли и духа своей принадлежности к неоязыческой, нехристианской западной цивилизации с принятием всех ее атрибутов и, прежде всего, духовных свойств как своих, а русских православных - как чужих и, в конечном итоге, чуждых и враждебных. А уже как следствие из этого умонастроения - привитие мысли о необходимости следовать магистральным путем всех европейских народов, заключающемся в переходе от всех видов «христианского угнетения» к «гуманистическим свободам», включая «свободные семейные и половые ценности» и «свободную рыночно-капиталистическую экономику».
Прежде всего, необходимо установить духовную сущность и значимость народно-исторического самосознания, поскольку они ставятся под сомнение, причем даже в среде церковного богословия. То есть, - установить место этого самосознания в устройстве человеческой души (духовное или плотское), отношение его и его исповедания к спасению человеческой души, незаменимости в стяжании добродетели и утверждении благочестия, в конце концов и в первую главу, его отношение к Божьей воле, в принятии и исполнении которой состоит высшая цель бытия человека и всякой твари. Скептический подход к духовной сущности народно-исторического самосознания человека стремится убедить нас в том, что таковое носит сугубо земное, плотское происхождение, будучи обусловленным исключительно биологическими (расово-этническими) характеристиками человека, - действие его в человеческой душе является проявлением восходящих от плоти сил, а значит, страстного происхождения - греховного (порочного) или, во всяком случае, страдательного (постгреховного) происхождения. Во втором случае значимость народно-исторического самосознания и его исповедания для спасения души и благочестия, в качестве особой добродетели отрицается и располагается нейтрально по отношению к Божьей воли и, соответственно, нравственному сознанию человека, примерно наравне с вопросом о заведении в доме цветов (космополитизм). Опорой в Священном Писании для сторонников либерального скепсиса служит самовольное толкование апостольских слов «нет ни Еллина, ни Иудея, ни обрезания, ни необрезания, варвара, Скифа, раба, свободного, но все и во всем Христос» (Кол.3:11), говорящих только об отсутствии генетических препятствий для спасения и обожения, - забывая о других словах апостола Павла о том, что «во Христе Иисусе нет» также и «мужеского пола, ни женского» (Гал.3:28), из которых, впрочем, многие протестанты выводят апологию и гендерной и даже трансгендерной доктрины. В первом же случае народно-историческое самосознание представляется даже вредным для спасения, стяжания добродетели и, как следствие, противоречащим воле Божьей, с нацеливанием нравственного сознания человека на преодоление в себе такового (уранополитизм). Опорой в Священном Писании для сторонников запретительного скепсиса может послужить вольное понимание апостольских слов «Не любите мира, ни того, что в мире: кто любит мир, в том нет любви Отчей» (1 Ин.2:15), которое подобно поверхностному восприятию заповеди Христа «прийти к Нему и возненавидеть отца своего и матерь, и жену, и детей, и братьев и сестер» (Лк.14:26).
Отрицание духовной сущности и значимости народно-исторического самосознания человека зиждется на отрицании духовной природы бытия самого народа (народов) как такового. В подкрепление скепсиса приводится происхождение народов от разделения языков при Вавилонском столпотворении для превращения Господом столпотворцов в толпящихся (Быт.11:3-9) - подобно тому, как «доказывается» порочная природа монархии ссылкой на укоризны Бога и пророка Самуила Израилю в прошении им себе царя (1 Цар.8:4-9). Однако порочность обстоятельств происхождения еще не свидетельствует о порочности самого существа дела. Потому и преодоление вавилонского разделения языков святой Пятидесятницей произошло и происходит не выучиванием древнего арамейского языка (или латыни и даже английского) всеми народами, а, напротив, проповедью всем народам Истины на их языках. Характерно, что православные христианские народы и государства всегда стремились сохранить самобытность и своеобразие разных народов, в то время как носители католицизма, протестантизма и особенно современного постреволюционного либерального глобализма стремились и стремятся их упразднить, растворить народы и народность в едином «плавильном котле» мультикультурной каши, эталонами которого являются США и нацеленный на них Евросоюз.
Свидетельством о различении Богом народов не только в биологическом, но и духовном плане служат слова первоначальной заповеди апостолам «на путь к язычникам не ходить, и в город Самарянский не входить; а идти наипаче к погибшим овцам дома Израилева» (Мф.10:5-6) и завершающей - «идти, научить все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святаго Духа» (Мф.28:19). Заметим, - народы, а не просто людей. Точно также и в Ветхом Завете неоднократно обращение Бога к Израилю, а не просто израильтянам. Духовное отношение же к народному самосознанию ясно выражается в клятвенных словах из-под благодатного состояния апостола Павла (то есть, Святого Духа через него): «Истину говорю во Христе, не лгу, свидетельствует мне совесть моя в Духе Святом, что великая для меня печаль и непрестанное мучение сердцу моему: я желал бы сам быть отлученным от Христа за братьев моих, родных мне по плоти, то есть Израильтян» (Рим.9:1-4). Очевидно, что такое желание никак не сочетается с «духовно нейтральным» или «духовно вредным» предметом. Огромное число свидетельств о различении народов и сугубом попечении о своих народах даже святых небожителей приводит церковное Предание, само чествование святых, «в той или иной земле просиявших». Характерен пример из акафиста великомученику Дмитрию Солунскому: «Вся́кое естество́ а́нгельское удиви́ся, Дими́трие святы́й, вели́каго твоего́ дерзнове́ния де́лу. Хотя́щу бо Го́споду враго́м преда́ти Солу́нь, и явле́нием а́нгельским, повеле́вшу ти́ оста́вити гра́д, не оста́вил еси́ того́, сла́вне». Таким образом, чувство своей принадлежности к народу и чувство Отечества сохраняются даже в обоженном состоянии души в раю, являются чувствами вполне духовно-разумными, а не лишь плотскими, хотя и имеющими свою плотскую составляющую, способную превращаться в страсть, порабощая себе человека, как это происходит в случае с национализмом. В этом народное самосознание человека во всем подобно самосознанию семейному, также имеющему свои биологические основания, однако восходящему (вместе с самой семьей) к глубинам божественного творения и созидания рода человеческого как, в Замысле, единой Церкви Божьей.
Духовная сущность народа и народно-исторического самосознания коренится в соборной сущности самой человеческой души и, более того, её первообраза - в Самом Боге-Троице. Поскольку внутреннюю непостижимую сущность Бога составляет неизреченная единая триипостасная Любовь, любовь же лежит в основании плана всего мироздания и человека как венца его творения, а любовь - всегда предполагает выход из себя и отношение к другому, то именно любовь составляет не случайно-дополнительное (прилагающееся к биологическому субстрату), а как раз существенное свойство как богозданной семейности человека, так и его народности. Также как любовь в человеке составляет не просто его состояние, а саму жизнь человеческой души (а лишение любви - её смерть), также и любовь к своему народу и Отечеству (как обители самого народа), подобно любви в семье, составляет не просто явление в его жизни, а сам корень этой жизни, без которого семья и народ умирают и распадаются даже без видимого изменения отдельных их членов. Поскольку же высшим сообществом людей, основанным на высшей Любви, является Церковь, почему и семья Церковью признается малой церковью, то вполне уместно и народ считать своего рода средней церковью, тем более, что, как мы видели, эталоном устроения хозяйственной и всякой прочей государственной жизни народа (или семьи народов) является именно семья. В таком случае народ оказывается, подобно семье, важнейшим богоустановленным хранилищем и школой добродетельной человеческой жизни по законам любви, в которой заключены все добродетели.
Таким образом, любовь к своему народу и Отечеству, отечестволюбие или здоровый патриотизм и национализм (при строгом терминологическом подходе национализм не может выражать здоровое состояние, как, впрочем, и патриотизм, поскольку суффикс «-изм» традиционно означает высший принцип, а всё, возводимое в высший принцип, кроме Бога (теизма), неизменно превращается в идола), составляют собой добродетель и неотъемлемую часть благочестия. Подтвердим это некоторыми высказываниями великих святых. Святитель Филарет Московский: «Тот, кто не любит отечество земное, неблагонадёжен для Отечества Небесного». Также и множество иных. Праведный Иоанн Кронштадский: «Помните, что отечество земное с его Церковью есть преддверие отечества небеснаго, потому любите его горячо и будьте готовы душу свою за него положить, чтобы наследовать жизнь вечную там». Святитель Феофан Затворник: «Служа отечеству, мы сим самым служим Богу. Как же приходит некоторым на мысль, будто между сими служениями нет союза и будто посвятивший себя одному неизбежно оставит и забудет другое?». Преподобный Паисий Святогорец: «Человек служит Богу, а затем любит своих родителей, свой дом, своих родных, свою работу, свою деревню, свою область, свое государство, свою Родину. Тот, кто не любит Бога, своей семьи, тот не любит ничего. И естественно, что Родины своей он не любит, потому что Родина - это большая семья», и так далее. Отсюда несложно сделать и заключение, что отсутствие любви к своему Отечеству и народу (который, как мы находим в тех же цитатах, составляет живую основу самого Отечества) и её деятельного проявления являются греховным свойством и несут угрозу спасению человеческой души. Одним же из ключевых деятельных проявлений любви к своему Отечеству и народу является его познание, поскольку любовь к Отечеству (народу) не может ограничиваться простой памятью о его существовании и чувством своей принадлежности к нему, но подразумевает стремление узнать, в чем состоит это Отечество (народ), его историческое происхождение и призвание, на которых и выстраивается народно-историческое самосознание. Безразличие же к историческому происхождению и призванию Отечества-народа является верным проявлением отсутствия подлинной любви к нему.
Любовь к познанию своего народа и подлинное народное самосознание, однако, предполагают не просто стремление изучить его историю и выстроить определенный взгляд на нее и, соответственно, сам народ, но изучить именно правдивую историю, находя в ней не только приятные стороны, способные потешить собственное самолюбие, но и ошибки и уроки, и на основании такой правдивой истории выстроить и правдивое народно-историческое самосознание. Истинная любовь к своему народу означает любовь безпристрастную, в то время как превратная, искаженная любовь, составляющая ядро национализма, склонна закрывать глаза на неприятные стороны, отрицать ошибки, признавать всех «своих» в спорах с чужими всегда правыми, особенно когда они достигают земного успеха и славы, безразборно прославлять всё «своё». Только истинностный подход позволяет народу и каждому его представителю, носителю народно-исторического самосознания выработать и усвоить истинную цель или «национальную идею». Как совершенно верно отметил философ Владимир Соловьев, хоть и запутавшийся в своеволии своего ума, «идея нации есть не то, что она сама думает о себе во времени, но то, что Бог думает о ней в вечности». Более того, именно правдивое народно-историческое самосознание является богоугодным, служит внутренней добродетелью человеческой души и указывает самому человеку (и, вместе с тем, народу) путь к истине, а обратное, напротив, низвергает в бездну, как это произошло с иудейским народом, который в значительной своей массе в искаженном национализме, ложном понимании «национального интереса» Израиля дошел до богоубийства и ныне готов приносить ему в жертву всякую правду и добро по макиавеллистскому принципу «цель оправдывает средства».
Таким образом, подлинное народно-историческое самосознание в качестве собственных неотъемлемых свойств заключает в себе любовь к народному Отечеству (народный патриотизм) и правду. Последнюю особенно несложно и отрадно соблюдать как раз русскому народу, почти тысячелетняя история которого преимущественным образом совмещала народно-державную славу и Божью правду, в то время как Запад, напротив, на протяжении этих же тысячи лет почти все свои знаменитости и «великие достижения» сварил в котле попрания и противостояния Христианству. Несколько сложнее обстоит дело для белорусской ветви русского народа, который в составе Западной Руси оказался во власти инородных и, хуже того, иноверных властителей, и высшее сословие которого, в итоге, предало свою веру, свой язык и свой народ, полностью растворившись в католической польщизне. Для христиан же это сковывающее наследие и вызванное им искушение криводушия преодолеваются без труда: стержнем народно-исторического самосознания для них служат даже не академическая историческая литература и, тем более, пропагандистские байки, а жития святых. Жития же святых белорусской земли недвусмысленно раскрывают подлинную историю Белой Руси и её народа как борьбу за сохранение своей русскости и православности, то есть, как неотъемлемой части Святой Руси.
* * *
Описанная духовная фактура народно-исторического самосознания может быть плохо понятна белорусским чиновникам и идеологам старой формации, выросшим на диалектическом и историческом материализме, и их коллегам молодой поросли, впитавшим либерально-демократические догматы, однако только не западным стратегам и их местным идейным последователям-коллаборационистам. Во всяком случае, им хорошо понятно зеркальное отражение законов патриотическо-правдивого народно-исторического самосознания, то есть, последствия его отсутствия или атрофии: удушение и искажение последнего, поэтому, составляет важнейшее звено в их общей разрушительной стратегии. Собственно говоря, удушение и искажение составляют и две основные ступени подрыва народно-исторического самосознания. Причем первое (удушение) во многом отражает собственные духовные принципы англо-саксонской протестантской цивилизации, к которой относится остов западной элиты, и их философско-научные выражения.
Как известно, британская и американская «философия» (или позитивизм, который сам по себе всячески отрицает философское умозрение и сущность, мудрость и духовный мир как его предмет), восходящая к средневековому номинализму, отрицает бытие сущностей, разделенных в материальном пространстве и не образующих чувственно воспринимаемые вещи. Соответственно народ для неё - не что иное, как условно объединенная на основе некоторых признаков масса индивидов с весьма неустойчивыми и неопределенными границами. Если же и можно, по её канонам, говорить о некой общественной целостности (за исключением кровного родства, которое англосаксы весьма чтут и выводят из него свой расизм и нацизм), то только как о результате вменения индивидам сознания принадлежности к ней - иначе, коллективной субъективной иллюзии или искусственной социальной конструкции. Кто-то может подумать, что это противоречит известному британскому и даже американскому национализму на бытовом уровне. Однако противоречия здесь нет: во-первых, и субъективная иллюзия (например, выработанная в англосаксонских недрах электронно-виртуальная реальность) может обладать огромной эмоциональной силой, во-вторых, нация как конвенциальное объединение индивидов (как всякий трест или корпорация в «свободной рыночной конкуренции») может нести в себе значительную выгоду в противостоянии с другими народами (чем всегда и отличалась Британская империя и её исчадие США, британский консерватизм и национализм), наконец, в-третьих, ложное мировоззрение не отменяет действие в людях (особенно простых) здоровых сил, противоречащих самому мировоззрению.
Однако если для своих вотчин западная элита разрабатывает проекты национального и наднационального сплочения людей, то для своих врагов, - а славяне и особенно восточные славяне (а не китайцы или арабы) являются для них главным и безусловным врагом, - у этих социальных инженеров существуют только программы разобщения, атомизации с сопутствующей хаотизацией. Более всего эта ступень борьбы с народно-историческим самосознанием белорусов (как и русских в целом) проявляется в убеждении их через содержание гуманитарного образования и науки, в которых они доминируют с начала 1990-х, в «истинности» своего номиналистическо-позитивистского учения (субъективного материализма), в социально-конструктивистской концепции происхождения и сущности народов. Проще говоря, в антинаучной вере в то, что никаких народов как таковых нет, и занимать ум вопросом об их природе, о самосознании себя как части некоего народа бессмысленно и ненужно. Этому способствует и общая пропаганда потребительского образа жизни, в целом характерного для западных обывателей, который за потоком незамысловатых впечатлений и удовольствий просто не оставляет времени и сил для такого «глупого» занятия, как размышление о народном бытии как таковом и непосредственно собственной народной принадлежности и истории своего народа. Западные же элиты, будучи духом первыми среди рациональных эгоистов, своим врагам (то есть, нам) психологию рациональных эгоистов в предельной форме целенаправленно и внушают.
Однако удушением народно-исторического самосознания (с замыканием человека на самого себя) борьба против него в Белоруссии, предводительствуемая Западом, не ограничивается. Во-первых, в народе имеется немалая часть убежденных и пассионарных сторонников национализма, а также расположенной к нему молодежи, которые в случае исключительной пропаганды с Запада индивидуалистического либерализма сами станут его убежденными врагами. Во-вторых, на Белой Руси неизменно хватает собственно идейных православных патриотов, славянофилов и русофилов, которых сплошная нигилистическая пропаганда не только не заразит, но, напротив, вдохновит на противостояние, а вот прозападных националистов серьезно ослабит и обеспечит победу первым. Поэтому вслед и наряду с удушением народно-исторического самосознания, изведением любви к своему народу в теплохладное безразличие западные элиты с опорой на своих местных пособников проводят глубоко проработанную идеологическую политику искажения народно-исторического самосознания белорусов, заключающуюся в разжигании среди них национализма с опорой на националистическую мифологию, которую сами же мозговые центры, подчиненные западной олигархической элите, и разрабатывают или помогают разрабатывать. То есть, там, где не удается или нецелесообразно умерщвлять любовь к своему народу и Отечеству, они эту любовь даже распаляют, однако попутно её извращая в гордость и, прежде всего, отлучая от любви правду. В случае с белорусами это выражается в насаждении русофобского национализма, в убеждении белорусов в их нерусскости и, как неотъемлемого свойства, их неправославности, вкупе - в их независимой от русских этнической и духовной национальной «самобытности» - и в создании соответствующей «исторической» концепции, в которой белорусы имели бы «свою» нерусскую историю и, более того, историю, конфронтационную с русскими. Если в Малороссии такая концепция оформилась в украинстве, то в Белоруссии - в литвинизме, который, в силу слишком сильной отчужденности от истории, от людей, даже от названия страны и имени белорусов, а также особенностей политики А.Г.Лукашенко в первую половину его правления, ныне пытаются дополнить концепцией «беларусизма».
Для привития «нерусского» - литвинско-неошляхетского - самосознания проводниками «беларусизации» (точнее псевдобелорусизации, дебелорусизации, литвинизации) активно используются, в свою очередь, также два основных метода-ступени: во-первых, прямая антиисторическая ложь с введением вымышленных фактов и умалчиванием существенных подлинных, во-вторых, искаженная интерпретация фактов, логики действий с изображением греха в виде добродетели, а добродетели в виде греха. Сознательно ли или нехотя, под давлением истины, но понятия, интерпретации, персоны, символы, события, культурные артефакты, мероприятия, которые трубадурами национализма предлагаются в качестве «исторических достижений белорусской нации», «нашага вялiкага i слаўнага мiнулага», оказываются наполненными духовно порочными качествами и низменными характеристиками (выдаваемыми тут же за «благородные достоинства»), которые, прививаясь белорусам, усваивающим «историческое наследие», развращают их, разжигают в людях соответствующие греховные страсти, которые затем переносятся духом на все остальные предметы ума и области человеческой жизни. Как в прошлом у народа, так и в настоящем у самих себя, поступки и деяния получают положительную оценку (то есть, самооценку) не потому, что они добрые и возвышенные, а потому что они, соответственно, наши (или якобы «наши») и мои. К великому сожалению, эта дехристианизирующая сущность дерусификации и литвинизации белорусов (как, впрочем, и атомистического социального конструктивизма) крайне недоосмыслена и недооценена рядом высокопоставленных лиц Православной Церкви в Белоруссии, среди которых выявляются и откровенные коллаборационисты, стоящие на грани с вероотступничеством и богоборчеством, если уже не перешли эту грань. Разумеется, данная дерусификация призвана в планах вождей Запада нанести и разящий удар по целостности и крепости самого Русского мира в целом, как это в значительной степени уже произошло на Украине с миллионами малороссов, превращенных в «украинцев».
Следует еще раз отметить, что если в деле насаждения упаднической доктрины социального конструктивизма (отрицания народного бытия) князья Запада могут опираться только на беспринципных торгашей с политического и интеллектуального рынка (любителей разных грантов, которые «не пахнут») и откровенных белорусофобов (в том числе, скрывающихся во власти), которые ради увеличения личной власти и богатства приветствуют отупение белорусов вплоть до идиотизации, то на ниве национализма они находят в Белоруссии множество добровольных сторонников (хотя понятие добра здесь и неуместно). Значительную часть из них составляют выходцы из польской диаспоры, кроме того, потомки той самой ополяченной и окатоличенной западнорусской аристократии (шляхты) и частично мещан, наконец, затесавшиеся в их ряды по невежественному тщеславию потомки самих панских пригонных рабов-селян и даже отпрысков послевоенных переселенцев-великороссов. Всех их можно найти в любой возрастной и профессиональной группе, однако особый интерес для западных «шахматистов» представляет молодежь - в силу поверхностности своих знаний при одновременно повышенном самомнении, жертвенной горячности и, вкупе, удобной манипулируемости - и интеллигенция. Светская, отчужденная от Церкви интеллигенция (и особенно, традиционно, восточнославянская интеллигенция) склонна к непокорству, бунтарству против «скучной правды», к большому самомнению, растущему прямо пропорционально своему духовному невежеству и соответственному непониманию сущности психологическо-общественных явлений.
В Белоруссии на эту родовую болезнь светской интеллигенции еще накладывается и обычная окраинная ущемленность (местечковость), при которой любовь к своей малой родине переходит в уязвленное желание противопоставить её Родине большой - даже ценой уничтожения второй и превращения первой в колонию общего врага. Как следствие, даже вне усилий (немалых) западных «доброжелателей» и «радетелей белорусского суверенитета» в Белоруссии под спудом официальной «братско-российской» идеологии вызрела вполне себе литвинская интеллигенция, составляющая большинство в гуманитарной сфере, а в отраслях исторической и филологической - большинство подавляющее. Притом костяк её сложился еще в позднесоветское время и в начале 1990-х: именно националистическая интеллигенция под бело-красно-белыми криптопольскими знаменами была сердцем оппозиционного Александру Лукашенко движения. После поражения и жестов протеста значительная ее часть тихо осела в государственных учреждениях и постепенно стала проникать и в саму власть, в ведущие республиканские СМИ, причем в какой-то момент у нее пропала необходимость скрывать свои убеждения (в случае, конечно, показной лояльности) - последние постепенно стали востребованными наверху.
«Добровольные» сторонники национализма, однако, не исчерпываются литвинской интеллигенцией - то есть, идейными проповедниками сумасбродства, - но включают также и людей холодного расчета. Из тактических соображений, с учетом единых духовных корней, националистов охотно поддерживают и либералы-западники, безразличные к «национальному духу» и прочим «глупостям». В частности, многие представители предпринимательской сферы (особенно крупного бизнеса), которые в национализме видят инструмент «освобождения от пут совковости» и «следования в цивилизацию по пути Польши и Чехии». Во что духовно превратились Польша и Чехия, а главное - Прибалтика и Украина всецело, судьба которых как раз и уготована Белоруссии, - они не видят. Однако самым вредоносным общественным слоем, вмещающим в себя «тактических националистов» из числа либерал-западников, является чиновничество с соответствующими убеждениями. Для такового национализм является средством обоснования своей общественной значимости, защиту от угроз (зачастую мнимых) потери портфелей и власти в случае «слишком глубокой» интеграции на Востоке, такое же (как и у предпринимателей, только более обоснованное) стремление сбросить «совковое» ярмо служения народу и поживиться за счет рыночной либерализации с приватизацией (справедливо увязывая литвинский национализм и вестернизацию по неолиберальной модели), наконец, плохо скрываемая и совершенно глупая надежда стать (пусть и на задворках) частью общеевропейской элиты или, по крайней мере, обзавестись там активами по примеру российских и украинских «коллег» и пристроить своих детей. Логика таковых проста: «если и нет, и не было отдельной белорусской нации, то её нужно придумать - вместе с её историческими атрибутами и проявлениями».
Самые высокопоставленные из чиновников-западников, подъявших знамя литвинского национализма (под названием «белорусского») и поставивших его в центр государственной идеологии в сфере формирования народно-исторического самосознания, обеспечивших востребованность в ней старых оппозиционных кадров во главе с националистической интеллигенцией, заслуживают того, чтобы быть названными. Ведь в иное время в кабинетах ключевых идеологических министерств, государственных учреждений обитали убежденные славянофилы и сторонники русского единства - духовного, политического, экономического, - видевшие в Белоруссии флагмана объединения славян и Русского мира, общественного эталона для самой Российской Федерации, а не европейского холопа и подражателя. Как и в случаях с перестройкой семейных отношений и половой нравственности, народно-хозяйственного уклада, центром перестройки исторического самосознания белорусов вновь оказывается такое «профильное» ведомство, как Министерство иностранных дел во главе с Владимиром Макеем. Именно устам данного «специалиста» по народно-историческому самосознанию принадлежит убаюкивающий призыв «успокоиться всем, кто выдумывает какие-то измышления о росте национализма в Беларуси», поскольку «здесь национализма не будет никогда». А также признания в том, что белорусской нации и идентичности у белорусов ранее не существовало и только «за последние 25 лет мы начинаем медленно формироваться как нация; мы находимся в процессе формирования идентичности белорусской нации» - естественно, на руинах западной ветви единого Русского мира и с идентичностью антирусской, польско-шляхетской. Как мы увидим далее, лично Макей и его сотрудники из МИД еще неоднократно будут самочинно появляться на горизонте исторической идеологии со своими характерными умозаключениями относительно происхождения, прошлого и призвания белорусов.
Став главой президентской Администрации, Макей начал кадровую революцию во власти. Одновременно с ним на много лет рычаги идеологического управления вместе с должностями главного идеологического советника Президента и начальника идеологического управления Администрации Президента были переданы бывшему комсомольцу еврейского происхождения, бывшему соратнику С.Шушкевича (того самого) Всеволоду Янчевскому, ныне усердно возглавляющему проект превращения Белоруссии в «цифровую страну». Под старым предлогом «управления оппозиционным гражданским обществом» при поддержке Администрации Президента и лично Янчевского его приятелем Юрием Натановичем Зиссером был создан и раскручен до уровня национального интернет-портал tut.by, который наряду с ежедневной высококачественной пропагандой всевозможных мерзостей, включая охаивание Церкви, содомию, порнографию, гендерное равенство, рыночный ультралиберализм, постмодернистское «искусство», восхваление украинского Майдана и олигархическо-нацистского режима, буквально изнывает на почве продвижения националистической мифологизации истории Белой Руси и изощренного гнобления защитников исторической правды и Русского мира в целом, в том числе перепечатывая материалы оппозиционно-революционных сайтов, что не помешало сделать самого Зиссера завсегдатаем самых высоких государственных собраний вплоть до эксклюзивных встреч с президентом.
Литвинизацию в сфере художественной культуры возглавил назначенный руководителем Министерства культуры, находящегося в прямом ведении идеологического управления Администрации Президента, личный ставленник В.Макея и однокашник по Инязу националист Павел Латушко, приглашенный прямо из посольства в Польше, а после вслед за шефом вернувшийся в структуру МИД - во французское посольство. В качестве заместителя в управлении культурой ассистировать ему из того же польского посольства был вызван чиновник с говорящим именем Тадеуш Стружецкий, большой поборник «белорусизации». Именно при них, благодаря соответствующей госпрограмме, символом «белорусского» историко-культурного наследия стали «Замки Беларуси», принадлежавшие польско-литовской шляхте в качестве, главным образом, форпостов защиты от Московской Руси и порабощенных белорусских «холопов». Национальную телерадиокомпанию Беларуси в это время на долгие годы возглавил сторонник легализации наркомании, проституции и порнографии для детей, вкупе убежденный литвинист польского происхождения Геннадий Брониславович Давыдько.
Именно в макеевскую эпоху и главный редактор печатного органа Администрации Президента и самой многотиражной белорусской газеты «СБ. Беларусь сегодня» Павел Израилевич Якубович (также подчиненный Янчевского и главный эмиссар А.Лукашенко в Израиле), во-первых, стал фактическим министром республиканской политической печати под видом создания государственного медиахолдинга, во-вторых, получил возможность раскрыть свои скрываемые дотоле русофобско-националистические убеждения, дойдя до открытого признания в ненависти к белорусским православным патриотам-западноруссистам вкупе с симпатией к неонацистским молодым журналистам и нацистско-коллаборационистской символике «за исключением самих гитлеровцев» как «своих личных врагов» (очевидно, что только тех, кто приложил руку к уничтожению евреев). Лицо человека, работавшего над умами миллионов белорусов, в полной мере раскрылось в первые же дни его выхода в отставку - в интервью рупору польского национализма «Rzeczpospolita», в котором он признался в «информационной войне с Кисилевым и Соловьевым» как главной целью своих многолетних усилий, и в интервью рупору либерально-националистических революционеров, медийному органу Госдепа «Радио Свободе».
Член команды противника А.Лукашенко в решающем 1994 году, считающий себя одновременно «представителем стороны добра» и «махровым циником», исповедует в интервью, - более напоминающее отчет союзникам и единомышленникам о проделанной диверсионной работе в тылу врага с пояснениями и оправданиями определенных вынужденных шагов, необходимых для сохранения должности и конспирации, - свой яростный антисталинизм и ельцинизм, службу мировому сионизму и давнюю дружбу с соплеменником Иосифом Середичем, главным редактором ведущей русофобской, революционной и коллаборационистской газеты Беларуси «Народная воля», годами размазывавшей по асфальту имя самого А.Г.Лукашенко. Достижением своей жизни, кроме раскручивания темы «сталинских репрессий» и прославления соплеменников, Якубович называет увековечивание в центре Минска памяти Эдварда Антония Леонарда Войниловича - польского пана, который активно поддерживал «белорусское национальное движение» (то есть, псевдобелорусских католических сепаратистов и сторонников революционного уничтожения православной Российской Империи) и во время революции под видом «белоруса» «поддерживал образование Белорусской Народной Республики (БНР). Участвовал в заседаниях Рады БНР. В 1918 году в условиях немецкой оккупации от имени местных помещиков выступил с планом восстановления Великого княжества Литовского. Создал "Союз помещиков Минской губернии". В декабре 1918 году выехал в Варшаву, был одним из организаторов "Союза поляков из белорусских окраин" [вот он - типичный «вялiкi беларус»!!!], который в январе 1919 года предложил установить границу Польской Республики к Днепру и Западной Двине. В апреле 1919 года участвовал в преобразовании "Союза помещиков Минской губернии" в "Союз помещиков Литвы и Беларуси в Варшаве". В мае 1919 года вместе с В. и Л. Дубейковскими создал в Варшаве "Польско-белорусское общество для культурного и политического сотрудничества в Беларуси" [вот он - идеологический идеал нынешних макеевцев!]... Был сторонником независимой Беларуси в союзе с Польшей [!]... Белорусский съезд Слуцка, который поднял [антисоветское] Слуцкое восстание, проходил 14 и 15 ноября 1920 года в доме Эдварда Войниловича в Слуцке». «Независимая Беларусь в союзе с Польшей» (и, по совместительству, с США и Евросоюзом) и является идеолого-политической целью всей макеевской группировки в белорусской власти.
Тему народно-исторического самосознания покрыл и венец откровений Якубовича своим союзникам из профашистского русофобского радио: «Калі я далучыў "Народную газету" і "Рэспубліку", "Народная газета" ўяўляла зь сябе пыл, а "Рэспубліку" такім чынам увесь час выкарыстоўвалі. Гэтай маёй самастойнай пазыцыі папярэднічаў шэраг падзей у 1990-я гады. Гэта была барацьба з выдавецтвам "Праваслаўная ініцыятыва", якое сеяла тут чарнасоценства. Я судзіўся, засудзіў і прыбраў іх к чорту з палітычнай дошкі. Гэта былі мае працэсы з газэтай "Славянскі набат". Для таго каб зваліць гэты "Славянскі набат", які выдаваўся "групай патрыётаў", на Камароўскім рынку прыйшлося разыграць ужо вядомую гісторыю... Завезьці на Камароўскі рынак сьвіньню, прадаць яе і вывучыць ступень карупцыі на Камароўскім рынку пад "патрыятычным" прыкрыцьцём. Гэтая газэта к чорту сышла. Гэта была газэта "Белоруссия", якую ўзначальваў адзін зь вядомых журналістаў, я таксама яе ў судовым парадку... Паўгода хадзіў, як на працу, у Савецкі суд і таксама прыбраў з дошкі». Вот так вот без прикрас, с хасидским бахвальством, Якубович хвалится, как он (с опорой на кагал) при помощи характерных провокаций громил православно-патриотическую печать и организации, уничтожая в Белоруссии столь ненавистное ему черносотенство.
Вспомним для справки, что почетными членами и активными деятелями главной черносотенной организации «Союз русского народа» были такие великие святые, как праведный Иоанн Кронштадский, святитель и исповедник патриарх Тихон, первый новомученик митрополит Владимир Богоявленский, священномученик Серафим Чичагов, священномученик Иоанн Восторгов и еще целый ряд святых - в основном мучеников, жестоко убитых теми же самыми якубовичами начала XX в., - и, наконец, сами царственные страстотерпцы царь-мученик Николай II и царевич-мученик Алексий. Святые черносотенцы. Следует отметить, что самое обильное представительство (в относительном измерении) черносотенный «Союз русского народ» имел именно в белорусских губерниях, что с исключением значительной доли проживавших в них поляков и евреев означает подавляющую поддержку белорусами черносотенства, что подтверждалось и голосованиями на выборах в Государственную думу.
Более всего прискорбно, что в травле якубовичами черносотенства и руководителя упомянутой «Православной инициативы» Владимира Чертовича, закончившейся победой врагов Православия и Святой Руси, на стороне иудейского кагала еще более 10 лет назад активное участие приняли высокие лица белорусского Экзархата Русской Православной Церкви. Исчерпывающая суть нападения пастырей на В.Чертовича и «Православную инициативу» представлена в их заочной судебной полемике. Вся глубина заблуждения «Пастырского увещевания» 2006 года заключена в следующей фразе из него: «Известно, что Православная Церковь декларирует и стремится строго соблюдать принцип неучастия в политике, - политике, которая по природе своей является определением форм, задач и содержания деятельности государства. Тем более неприемлемым Церковь считает для себя вовлечение в идеологические противостояния с внутренними или внешними силами. Но именно такое участие, как показали дальнейшие события, явилось одной из основных движущих сил Вашей общественной активности». Как мы видели, подобную позицию невмешательства церковное руководство выбрало и по отношению к другим областям жизни за пределами стен храмов (впрочем, семейная, хозяйственная, историко-идеологическая жизнь входит и в стены храмов, не спрашивая разрешения у настоятелей - вначале в лице В.Чертовича, а потом, если её не приняли, - в виде Л.Д.Троцкого-Бронштейна). В 2014 году новый митрополит Павел даже буквально запретил в проповедях поднимать «нецерковные» темы по «политическим и культурным предпочтениям». Впрочем, как известно, «деидеологизированность» церковных начальников не мешает, например, одному из их представителей пропагандировать с позволения того же митрополита национализм на митингах под коллаборационистскими знаменами и на официальных церковных сайтах при полном молчании митрополита и церковных поборников «идеологического невмешательства».
К вопросу церковной «аполитичности» и «деидеологизированности» мы отдельно вернемся в материале о борьбе за оскопление участия Православной Церкви в жизни белорусского народа. Здесь достаточным будет указать, что отказ высокопоставленными служителями Церкви выносить оценку и суд проектам того или иного общественного устройства, историческим событиям и личностям, принципам и целям общественного устроения разных областей человеческой жизни (что и составляет содержание понятия идеологии) - это позиция Пилата, позиция умывания рук и угождения падшему мiру, позиция потакания злу. Святитель Григорий Богослов это назвал так: «Молчанием предается Бог». Бог и Его правда. Прежде всего, «деполитизированность» и «деидеологизированность» Церкви полностью противоречат священному опыту самой Церкви: если брать текущую тему народно-исторического самосознания, то вся история православного богословия - от «Повести временных лет» преподобного Нестора Летописца до «Русской симфонии» подлинного святителя митрополита Иоанна Снычева являет собой пример «политизированности» и «идеологизированности». Особо пикантно смотрятся попытки деидеологизации Церкви на фоне великолепного богословского труда святителя Серафима (Соболева) «Русская идеология».
Кроме того, деполитизированная деидеологизированность в Церкви и невозможна, никогда никем и не соблюдалась, включая самих деидеологизаторов. Типичный пример наших дней - Православие на Украине, где главные критики «политического православия», включавшего разоблачение глобализма и деятельности мондиалистических структур, в итоге сами оказались приверженцами украинского национализма и евроинтеграции, апологетами гендерного равенства и договорились до легализации абортов. Не долго продержалось от идеологичности и «умывание рук» в «Пастырском увещевании». Сразу после «отказа» от идеологических суждений пастыри судят: «Вы издали книгу "Война по законам подлости", в которой самым вульгарным образом попытались совместить необольшевистские взгляды на политические процессы в современном обществе, грубый антисемитизм и христианскую фразеологию». Причем ни одного примера оных не приводится. Типичная идеологизированная оценка партийного идеологического отдела с навешиванием идеологических ярлыков. Заметим, что при желании и без особых усилий в необольшевизме, антисемитизме с христианской фразеологией можно уличить само Евангелие и весь Новый Завет. Достаточно прочесть книгу Деяния святых апостолов. Антисемитизм в «Увещевании» вообще звучит практически через предложение, хотя, конечно, ни в одной книге, например, известного православного профессора Олега Платонова (самого пререкаемого автора книг «Православной инициативы») найти утверждение о неполноценности еврейской нации, о необходимости подвергать евреев насилию и погромам, выгонять их из страны, публично унижать и оскорблять, помечать особыми знаками и подобном не найдется. Обличения же организованной антихристианской деятельности (в частности, антицерковной и революционной) ряда еврейских группировок вкупе с западными элитами (жидомасонский заговор, начавшийся с заговоров фарисеев и римских властей) - это хрестоматийная истина Священного Писания и Священного Предания, неизменно и со всей строгостью повторяющаяся в писаниях святых всех веков вплоть до нашего времени. Между тем, по свидетельству В.Чертовича, «этот тезис всячески эксплуатировался на судебном процессе по иску главного редактора газеты "Советская Белоруссия" г-на Якубовича к ЗАО "Православная инициатива". И мы тогда же, в том же судебном заседании, показали лживость и провокационный характер этого тезиса... Г-н Якубович, по-видимому, желал бы играть в Беларуси роль кагана при хазарском хане. Ведь не без оснований еврейская газета "Авив" похвалялась в номере за январь-февраль текущего года в статье "Плевок в вечность": "Разве не мы добились закрытия антисемитских изданий? Вспомните: журнал "Политический собеседник", газета "Политика, позиция, прогноз", "Личность", "Славянский набат", "Славянская газета", радиопрограмма "Возвышенное и земное"».
Помимо прочего, письмо с «увещеваниями» содержит ряд пустых осуждений (с неуместным цитированием Священного Писания), переходящих в откровенное выливание грязи. А вот публичный ответ отцам на публичное же «Пастырское увещевания» простого мирянина Владимира Чертовича наполнен рассудительностью, подлинным и искренним православным духом, касается только сути дела (а не в переходе «на личности»). Разит в цель напоминание им Устава самой «Православной инициативы» от 1992 года, под которым стоит подпись митрополита Филарета: «Общество ставит своими задачами: - Быть Столпом и Защитником нерушимого Единства - духовного, национального, государственного - трех могучих ветвей единого Славянского народа - Великой Руси, Малой Руси и Белой Руси. - Быть Глашатаем Правды об историческом и современном славянском народе, его Героях и палачах, его Мучениках и мучителях, его Друзьях и недругах. - Споспешествовать всестороннему общению и единению славян во Отечестве и в рассеянии сущих, сохранению преемственности Православной Веры, народных традиций и обычаев. - Крепить сотрудничество с национально-патриотическими. православными изданиями и организациями во имя Возрождения Славянского народа. - Защищать честь и достоинство Славянского народа от клеветы, наветов и предубеждений, злонамеренно насаждаемых всякого рода недругами, вскрывая подлинные мотивы их враждебности и антигосударственной подрывной деятельности...». Неправда ли, после этого говорить про «аполитичность Церкви» просто глупо?! Но очевидно, что в 1992 и в 2006 году рукой митрополита двигал не столько разный дух, сколько, судя по всему, разные руки. Идеология в белорусском церковном руководстве за этом время, очевидно, также успела существенно измениться, менялась она во второй половине 2000-х и в недрах государственной власти, только - по отношению к эпохе референдумов 1995-1996-х годов, а по отношению к 1992-му, скорее, можно говорить о возврате.
В.В.Чертович заключает: «Странно только, что составитель увещевания, только что страстно доказывавший, что Церковь должна быть вне политики, тут же, позабыв об этом, пространно, зло и...безграмотно комментирует эти политические по своему содержанию книги. Почему бы это? И не свидетельствует ли это о том, что нападки на наше Общество имеют не религиозную, а сугубо политическую подоплеку? Не является ли религия в данном случае лишь прикрытием для реализации чисто политических целей. Тех целей, реализации которых мешает ЗАО "Православная инициатива". Лично я глубоко убежден, что дело обстоит именно так, что руками Церкви вершится очень черное дело. Антибелорусское дело... Сколько людей за годы большевистского мракобесия [пишет человек, обвиняемый в необольшевизме] забыли дорогу в Божий храм?!... Не конкуренты мы вам, а ваши надежные помощники... Я прошу только об одном: чтобы мне не мешали работать. Чтобы прекратили бомбардировать государственные инстанции письмами, порочащими деятельность Общества. Поверьте, авторитета Белорусскому Экзархату это не прибавляет. Нас слишком хорошо знают - и миряне, и настоятели православных приходов, и в органах государственной власти. Неужели у Белорусского Экзархата нет большего врага, чем ЗАО "Православная инициатива"?».
Вскоре Общество, выведенное из-под церковной опеки, было закрыто. Только стало ли от этого лучше Церкви в Белоруссии? Очевидно, что такое письмо и такое поведение церковного руководства не могло по Божьему суду не привести к тяжелым последствиям для Церкви в Белоруссии и для всей страны. Как видим, спустя 12 лет, все предвосхищения Владимира Чертовича осуществились за последнее десятилетие буквально на глазах. Православие, Святая Русь задвинуты на периферию государственной идеологии, в идеологическом и информационном пространстве много лет господствуют Якубовичи, Зиссеры, Середичи и иже с ними, Церковь всё больше высмеивается и безнаказанно втаптывается в грязь в ряде популярных «независимых» СМИ, во всех сферах общества на государственном уровне пышным цветом расцветают западные либеральные идеи и проекты, место православных героев заняли Радзивиллы и Войниловичи. И именно церковное руководство ответственно за самоудаление Церкви от духовно-идеологического окормления государства в целом и, в частности, от воспитания народно-исторического самосознания. При том, что сам глава государства неоднократно произносил подобные слова: «Я знаю известную формулу и открыто всегда говорю: мы не совсем понимали и до сих пор не понимаем, как можно такой огромный институт как Церковь "отделить" от государства? Мне кажется, что без Церкви сегодня вообще государству сложно существовать. Не будем оценивать ту идеологию, которая была. Её - нет. Но когда у нас встал вопрос идеологический, - помню, совсем молодым еще был... - я предложил: давайте возьмем христианские ценности!».
Продолжение следует ...
Пантелеимон Филиппович
