Директор Института европейский исследований (Белград) Миша Джуркович специализируется на исследованиях в области политической философии, национальной идентичности в контексте международных отношений, массовой культуры, проблем трансформации сербского общества и политической системы. В интервью EADaily Джуркович рассказал о том, как он видит современную Европу и её основные ценности, место и роль восточноевропейских стран в целом и Сербии в частности в текущей европейской политике.
Господин Джуркович, руководство Сербии приоритетом своей политики провозгласило вступление страны в ЕС. Сербия идёт к этому почти два десятилетия. Не может ли случится так, что, вступив в конце концов в Евросоюз, страна увидит, что это совсе не то место, куда она направилась годами раньше? Как вы оцениваете состояние европейского духа и европейских ценностей в настоящее время? Может быть, то, что мы привыкли подразумевать под этим словосочетанием, сейчас гораздо легче найти за восточной границей Евросоюза?
В сентябре в Белграде прошел традиционный БИТЕФ (Белградский интернациональный театральный фестиваль). Но традиционным он был по срокам проведения, что же касается содержания, его, скорее, можно назвать разрушающим все традиции. БИТЕФ - это известный театральный фестиваль, существующих с 60-х годов. С его основания до сегодняшнего дня в рамках этого фестиваля демонстрируются новейшие тенденции и направления. В основном на нем можно увидеть, во что превратилось современное искусство под влиянием крупных корпораций и других различных центров силы, которые диктуют ему, в каком направлении нужно двигаться. На фестивале был показан спектакль «Олимп» - отзывы о нем напечатаны на первых страницах газет - с откровенными, непристойными сценами, в которых голые мужчины прыгали по Сава-Центру, выставив напоказ свое мужское достоинство. Все это финансируется из бюджета страны. Это знаменитый государственный фестиваль. Средства массовой информации наперебой расхваливают его, кричат, что это эра нового, откровенного театра. Давно сняты запреты на показ обнаженного тела и тому подобные вещи, а теперь нужно идти ещё дальше. Этим я просто иллюстрирую направление развития европейской цивилизации и системы ценностей. Поскольку я вплотную этим занимаюсь, могу сказать, что все идет к тому, что скоро табу снимут и с инцеста. По крайней мере в шести-семи европейских странах этот вопрос уже обсуждается со ссылкой на так называемую философско-методологическую идею о конструктивизме, где всё - просто «конструкт», поэтому все табу цивилизации нужно разрушить и дать дорогу непристойности, порнографии и тому подобным вещам.
Эти тенденции как система ценностей распространяются во всех областях общественной жизни. Это система, а не случайность. Есть серьезные исследования, которые показывают, как этот длинный путь через общественные институты идет от Грамши через 60-е годы через Маркузе и до наших дней. Они показывают также, что в 40-е и 50-е годы огромное влияние на цивилизацию оказывали крупные фонды, связанные с самыми богатыми в мире людьми, такими как Рокфеллер, Карнеги, Сорос и др.
Проблема ценностей - это основной аргумент, который должен был заставить Сербию, как и любое другое нормальное общество, пытаться защититься от переноса на свою почву фактически антихристианских ценностей под лозунгом европейской интеграции. В течение 17 лет так называемой интеграции в Европу в Сербии продолжается давление и фактическая реализация плана дальнейшего распада Югославии и Сербии. В этом плане ничего не изменилось, все геополитические планы, которые были направлены против нас еще в 90-е годы, продолжают воплощаться в жизнь еще активнее, потому что Сербия ослабла благодаря навязыванию европейских ценностей. Мы потеряли и Черногорию, и Косово у нас фактически уже отняли. И этот процесс продолжается. С другой стороны, это процесс прежде всего морального разрушения, разрушения системы ценностей, параллельно с которым идет и влияние брюссельских бюрократов на политику и общественные институты.
Я в первую очередь стараюсь показать, почему для них так важны такие вещи, как гей-парады и подобное, когда страна просто распадается во всех смыслах. Никакие ценности, которые они провозглашают, а именно истинная демократия, рыночная экономика, независимое правосудие, свобода средств массовой информации, соблюдение конституции и закона, они здесь не культивируют. Наоборот, поощряют совершенно противоположное, пока не воплотят в жизнь свои геополитические планы и не привьют свои так называемые ценности.
А эти ценности направлены, прежде всего, на уничтожение традиционной семьи, на то, чтобы люди не рожали детей. В средствах массовой информации полно материалов о том, что согласно каким-то так называемым исследованиям, рождение детей пагубно действует на человека, не дает развиваться, вызывает стресс, что дети - это очень дорого и т. п. Это одна система ценностей, которая навязывается в Сербии, и привела к тому, что в прошлом году уровень рождаемости стал самым низким с 1918 года. Под эгидой всех этих больших «демократических» и других преобразований уровень рождаемости стал таким же, как в военном 1918 году! Так Запад реформирует все аспекты жизни в Сербии.
Подобных примеров миллион. Я в последнее время занимаюсь семейным правом. Начали мы со споров по поводу Гражданского кодекса, и в последние 5 лет вокруг него разгорелась настоящая война. Поэтому так важно само определение понятия «семья». Закон о семье, принятый в 2005 году, ужасен, в том числе и по тому, как он определяет члена семьи. Понятие члена семьи вводится там, где говорится о насилии в семье. Это голая идеология. Люди, написавшие Гражданский кодекс, настаивают на том, что семья - это опасное пространство, что это не идиллическое сообщество, где люди взрослеют, любят, уважают друг друга. Семья по определению - нечто страшное, опасное, все насильники когда-то были склонны к инцесту и т. д. В такой ситуации государство любыми способами должно вмешиваться, следить, направлять, фактически детей должны воспитывать не родители, а государство.
Этот Гражданский кодекс спорный во всех отношениях. Высказывается мысль о разрешении эвтаназии, которая как эпидемия распространяется в Бельгии, Голландии и еще в нескольких странах ЕС. Бельгия и Голландия добились даже введения права на эвтаназию лиц моложе 18 лет, так что подросток, недовольный своей жизнью, может по закону потребовать процедуры эвтаназии. Есть и другие проблематичные моменты. Например, вступление в брак опекуна и его подопечной не считается преступлением. Опекун может даже использовать свое привилегированное положение, чтобы свою воспитанницу соблазнить и впоследствии жениться на ней.
Хочу упомянуть еще один закон против дискриминации, который вернул в сербскую систему правосудия оскорбление словом. Я стал жертвой этого закона, меня официально назвали нарушителем прав ЛГБТ- сообщества защитники «равноправия» из-за текста, который я, как ученый, опубликовал в «Политике» по поводу так называемых образовательных пакетов. Фактически я подвергся преследованиям, и жду, когда меня публично осудят за ущемление прав человека.
Кроме того, есть еще закон о равноправии полов, который продвигает член Трехсторонней комиссии, вице-президент правительства Зорана Михайлович. Можно было бы сказать, что этот закон смешон, если бы он не был опасен. Фирмам, находящимся в Сербии сейчас в плачевном состоянии, если у них работает больше 50 сотрудников, предписано иметь особых доверенных лиц и стратегию по усилению равноправия в коллективе. Кроме того они должны уравнять всех по гендерному признаку - приравнять все профессии. Фактически при таком положении вещей каменщиков и шахтеров-женщин должно быть столько же, сколько мужчин. И наоборот - определенное число учителей и воспитателей должны составлять мужчины. Надо все уравнять, чтобы не было профессий, которые на протяжении многих лет были чисто мужскими или чисто женскими. Не без причины же мужчины были шахтерами, а женщины воспитательницами...
Остался ли где-нибудь на европейском континенте оазис настоящей, традиционной Европы?
Вы спрашиваете, можно ли считать страны Восточной Европы или Россию более традиционными по отношению к Западной Европе? Отчасти да. Сейчас я объясню почему. Во-первых, возьмем Польшу и Венгрию. Они считали, что коммунизм им навязали со стороны, что в основном так и было. Тем не менее, поляки - одна из самых традиционных наций, и католицизм у них очень силен. Когда-то и ирландцы были такими, но в последние 20 лет в их сознании кое-что поменялось, и они стали первой нацией, легализовавшей на референдуме гомосексуальные браки. Это случилось несколько лет назад. Что касается поляков, венгров, словаков, они считали, что коммунизм стремится уничтожить их традиционные ценности, хотя сам коммунизм прошел путь от троцкизма, направленного на развал семьи, до принятия некоторых классических норм и уважения основ патриархальной семьи. Они воспринимали традиционные ценности как нечто, что противостоит коммунистическому режиму. И пережили шок, когда в 90-е годы Западная Европа, считавшаяся антикоммунистической, резко изменилась и стала неокоммунистической в более изощренных формах. Об этом постоянно говорит Вацлав Клаус. Они получили новую бюрократию и новых ультралевых, более резкими и продуманными стали нападки на семью и традиционные ценности.
Россия интересна с этой точки зрения. Владимир Путин и в Америке и в Европе часто воспринимается как символ сопротивления этой форме, условно говоря, глобализации сатанизма, в частности из-за запрета публичной пропаганды гомосексуализма. Кстати, это пример того, как быстро все меняется на Западе. Маргарет Тэтчер в 1988 году подписала закон, запрещавший подобную пропаганду в Англии. И всего спустя 25 лет лидер ее же партии, тори, легализовал однополые браки. Речь идет о Дэвиде Кэмероне. Россия при Путине считается своеобразным оазисом сопротивления. Однако, если углубиться в то, как функционирует русская система ценностей, становится ясно, что не все так однозначно и просто.
Очевидно, что были приняты решения, подобные тем, которые мы упоминали, с целью занять более твердую позицию по отношению к западным ценностям. С другой стороны, мы забываем, что Россия в 90-е годы была более «прогрессивной» в этом смысле. Скажем, суррогатное материнство было введено еще в 1995 или 1996 году, и с тех пор коммерциализировалось. Все попытки церкви и парламентских фракций отменить суррогатное материнство в России пока не увенчались успехом. Тут ни церкви, ни приверженцам традиций не хватает сил навязать свои решения.
|