2013 год для Ливии прошел практически без изменений. Раздробленная страна со слабой центральной властью весь год решала проблемы выстраивания баланса между Триполи и регионами. Несмотря на откровенно сепаратистские тенденции, которые традиционно исходили из Киренаики, единство страны продолжает оставаться точкой консенсуса между различными силами Ливии.
Может показаться странным, но один из главных центров силы – портовый город Мисурата, несмотря на все мыслимые выгоды, полученные ею и ее элитой от разгрома Джамахирии, одновременно является стабилизирующим фактором, не дающим свершиться распаду страны. Этому есть вполне логичное объяснение.
На сегодняшний день Мисурата – единственный город страны, полностью оправившийся от последствий гражданской войны, серьезно его затронувшей. Боевые действия, которые вели войска Каддафи и мисуратские ополченцы, коснулись лишь некоторых районов города, однако следы этой войны выглядели сразу после ее окончания ничуть не ужаснее, чем развалины Сирта или Бани-Валида.
Тем не менее Мисурата представляет из себя цветущий и совершенно мирный город, в котором нет проблем с безопасностью, есть работа: ситуация здесь резко контрастирует со всеми прочими городами Ливии.
Мисурата сегодня – весьма необычная самостоятельная торговая республика, управляемая торговыми кланами. В чем-то она похожа на Великий Новгород, города Ганзейского союза или Торговую Республику Соан из «Трудно быть богом».
Успешная торговля – залог процветания Мисураты, а полная ее независимость от центральной власти оставляет прибыль в городской казне. Мощные боевые отряды Мисураты, известные как «Щит Ливии», обеспечивают безопасность города и гарантируют его влияние в ключевых районах страны. При этом самовластие торговых кланов ограничивается исламским фактором – блокирующийся с ними муфтий Ливии Садык аль-Гарьяни исповедует идеологию «Братьев-мусульман» в ее весьма модернистском прочтении. Закрывая глаза на не слишком рьяное исполнение заветов Пророка городскими головами, он, тем не менее, гарантирует идеологический контроль над Золотым тельцом, чтобы тот не совсем затмил глаза местным торговцам. При этом и торговые кланы держат уровень фанатизма исламистов на вполне приемлемом уровне, канализируя их активность за пределы города.
Эта весьма лихая конструкция организации власти позволяет Мисурате быть на сегодня наиболее успешным регионом страны, а мощные вооруженные силы являются ее силовым инструментом.
При этом в интересах мисуратских шейхов – не распад страны, после которого ей придется свести свою жизнь к отпору набегам дичающих сограждан, а существование единой, но, тем не менее, достаточно слабой центральной власти, способной держать ситуацию в Ливии под своим контролем. Депутаты от Мисураты в ливийском парламенте являются самой мощной и организованной оппозиционной силой, которая не дает правительству Али Зидана усилить свое влияние.
Однако мисуратские отряды точно так же контролируют ситуацию и в ключевых точках Ливии – в Бенгази, Сирте, Бреге, Триполи, не давая местным бандитским группировкам и сепаратистам возможность слишком уж активно оппонировать центральной власти. События в Триполи в середине ноября, когда были расстреляны мирные демонстранты, – это дело рук именно «Щита Ливии», который вышел из Триполи не столько под давлением правительственных сил, сколько по решению мисуратского городского совета. Будет решение – они войдут в Триполи вновь.
На самом деле ничего нового мисуратские шейхи не изобрели – примерно таким же образом город жил столетиями. Период Джамахирии прошел для него в несколько более стесненных обстоятельствах, но и во времена Каддафи Мисурата имела довольно автономный статус в обмен на лояльность лидеру.
Задачей правительства Али Зидана оставалось и продолжает оставаться обуздание многочисленных военных группировок, неподконтрольных никому, кроме своих вожаков. Помимо Мисураты, это и бенгазийская «Барка», претендующая на влияние в Киренаике, но вынужденная делить его с так называемой Армией защиты нефти из Адждабии, которая, по сути, является наемно-рэкетирской организованной бандой, охраняющей на весьма возмездных условиях месторождения, трубопроводы и нефтяные терминалы Сиртского бассейна.
Так называемые зинтанцы, или «Армия Западных гор» – это бывшие берберские ополчения с центральным командованием, расположенным в городе Зинтане. Исторически сложные отношения между берберами-амазигами и властями Триполи сегодня перебалансированы в пользу первых.
Есть и другие ополчения и откровенно бандитские группировки. В первую очередь нужно вспомнить про племена, сброшенные со своих привычных мест в племенной иерархии. Племя Варфалла в этих раскладах стоит особняком как наиболее многочисленное, и поэтому мисуратские шейхи крайне ревниво относятся к возрождению родового гнезда Варфаллы Бани-Валида, периодически устраивая карательные экспедиции в его сторону.
Этот сложный конгломерат интересов скован совершенно объективной необходимостью для всех участников процесса иметь какое-никакое, но действующее центральное правительство. Дело в том, что племена и группировки, контролируя каждый свой кусок экономики Ливии, которая, по сути, представляет сегодня только экспорт углеводородов, нуждаются в неких единых структурах, внутри которых можно относительно ритмично осуществлять добычу, транспортировку и отгрузку нефти. Уже поэтому распад Ливии выглядит весьма гипотетическим сценарием, хотя никто не желает поступаться своими интересами больше возможного.
В таких условиях правительство Ливии рассматривается всеми сторонами лишь как первый среди равных, любые попытки взять больше, чем есть сейчас, встречают жесткий отпор со стороны племенных шейхов и городских советов. Столкновения между боевиками и группировками, тактическая борьба в парламенте, регулярные и довольно ожесточенные всплески вооруженной борьбы – вот, в сущности, как прошел 2013-й в Ливии.
Скорее всего, ближайшие годы будут идти примерно в таких же попытках сформировать относительно устойчивый центр, причем не обязательно им останется Триполи.
Во всяком случае, Мисурата в качестве новой столицы Ливии (формальной или фактической) выглядит не менее вероятной, хотя городские торговые кланы не высказывают подобного желания, перенося борьбу за пределы своего города. Вероятность появления нового харизматичного лидера типа Каддафи, конечно же, есть – но, видимо, этот этап истории для Ливии завершился. Скорее всего, устройство Ливии будет гораздо более децентрализованным, в нем будет существовать несколько центров силы, находящихся между собой в балансе соперничества-сотрудничества.
Ливия в некотором роде повторяет судьбу Японии, которая после поражения во Второй мировой войне и оккупации сугубо формально приняла все атрибуты западной демократии, не менее формально и демонстративно ликвидировала свою особенную экономику, опирающуюся на промышленно-банковские кланы-дзайбацу, но в итоге осталась именно Японией, переплавив привнесенные внешние признаки с собственным внутренним содержанием.
Аналогии – вещь условная, но Ливия, став после крушения Джамахирии внешне демократической парламентской страной, продолжает жить, как и прежде, выстраивая балансы интересов, основанные на традиционных племенных и территориальных особенностях. Переходный период может занять годы, но в конечном итоге Ливия останется самобытной и вполне независимой страной.
Для нас особый интерес Ливия представляла по сугубо частным вопросам, к которым продолжает относиться судьба двух россиян и их товарищей по несчастью из Украины и Белоруссии.
Россия в 2013 году начала осторожные, но вполне определенные шаги по восстановлению сотрудничества с Ливией, которое было прервано мятежом, а затем и войной 2011 года.
Для нашей страны это три основных проекта: продолжение строительства железной дороги вдоль побережья, нефтяные проекты и военно-техническое сотрудничество. По разным оценкам, итогом такого сотрудничества могут стать контракты на общую сумму от 10 до 15 млрд долларов. Часть из них была заключена во времена Каддафи, часть прорабатывается, часть находится в стадии обоснования.
Однако события осени, когда произошел весьма странный и до сих пор загадочный инцидент с участием российской гражданки Устюжаниновой, якобы убившей одного из членов полубандитской военизированной группировки в Триполи с последующей атакой российского посольства и его эвакуацией, прервали все связи России и Ливии.
Сегодня посольство возвращается в Триполи, есть надежда на продолжение сотрудничества, а также окончание эпопеи заключенных россиян, белорусов и украинцев, чем бы они ни занимались в Ливии в 2011 году.
