Внимание
всего мира приковано к маленькой ближневосточной стране Сирии, на
которую со дня на день может начаться нападение сил НАТО. Поводом для
войны станет никем не найденное химическое оружие.
Европейские страны начинают делать заявления, касающиеся их отношения к участию в акции возмездия. По сути, кроме Франции и Англии, никто не горит желанием воевать ни в каком формате. Италия позиционировалась максимально четко – она не примет участия и не поддержит войну.
Международные чиновники, не имея на руках ясно выраженной позиции Белого дома, высказывают мнения, содержательная часть которых содержит скорее вакуум, чем хоть одну молекулу полезной информации.
Чисто военные приготовления тоже пока носят характер «на всякий случай». Нет приказа, нет понимания, в каком формате может быть проведена операция, будет ли проведена она вообще. Поэтому армии потенциальных членов коалиции в общем и целом провели подготовительные мероприятия и замерли в ожидании распоряжений.
Арабские страны и, как ни удивительно, даже аравийские монархии в число ньюсмейкеров пока не входят. Они тоже ждут.
Вторая линия сообщений имеет весьма интересный формат, который можно интерпретировать как поиск выхода из неприятной ситуации, когда и воевать, и не воевать одинаково невозможно. «Индепендент» по секрету разглашает информацию, из которой следует, что за химической атакой стоит неуправляемый брат Башара Асада Махер, причем провел ее он без согласования не только с президентом, но и вообще с военным командованием Сирии.
Это существенно расширяет поле принятия решений для Обамы, который может провести акцию возмездия исключительно против виновника. Атака на базы республиканской гвардии и 4-й элитной дивизии вполне может заменить нещадную бомбардировку всех военных и политических объектов на территории страны. Дешево и вполне сердито.
Наконец, начинает проявляться третья линия информации, за которой могут стоять гораздо более прагматичные соображения, чем некое возмездие за непонятно что. Давление на Сирию и даже возможный ограниченный удар должны будут сопровождаться ультиматумом Башару Асаду. Ультиматум будет направлен на принятие Асадом условий будущей международной конференции по мирному урегулированию.
Пока ее проведение бесперспективно для Запада – оппозиция разобщена, терпит поражение, поэтому диктовать что-либо Асаду представляется невозможным. Угроза военной интервенции должна существенно сдвинуть позиции правительства Сирии на будущих переговорах и вынудить его принять условия Запада. Какие – пока неясно. Хотя в целом и понятно. Ключевой вопрос – это власть. Именно ею Асад и должен поделиться с оппозицией. Мечта Запада – создание коалиционного правительства, в котором силовые ведомства будут либо полностью переданы под контроль оппозиции, либо поделены с нынешней властью в каком-то соотношении.
В этом ключе вести переговоры Запад согласен – хоть завтра. Возможно, что вся нынешняя истерика имеет вполне прагматичную задачу: задавить волю к сопротивлению и вынудить пойти на переговоры на его условиях.
В остальном пока все по-прежнему. Решения нет. Есть только ожидание. Чего именно ожидать – станет известно не сегодня. Но тянуть тоже опасно, да и непродуктивно.
Иллюзий относительно авторитета и возможностей ООН, конечно, нет, но Пан Ги Мун обязан был высказаться.
Его высказывания оказались вполне ожидаемыми. Никакой конкретики. Причем пикантность ситуации состоит в том, что речь генсек зачитывал в здании Международного суда. И ни словом не обмолвился о настоятельной необходимости препровождения сюда преступника Асада. Наоборот, Пан Ги Мун вполне определенно сообщил, что эксперты ООН в Сирии еще работают, никаких определенных выводов делать нельзя.
Весьма диссонирующее заявление с теми, которые делают западные политики. Правда, и они начинают вплетать в свои утверждения фразы типа «насколько нам известно». Главное обвинение Асада теперь выглядит так: он пять дней бомбил место атаки, что, несомненно, доказывает его попытку скрыть следы. То, что современные методы анализа давно уже работают со считаными молекулами и скрыть следы химатаки можно, только взорвав на ее месте пару мегатонн, их не смущает.
Пока все остается по-прежнему. Обама пребывает в тяжких раздумьях, подчиненные демонстрируют агрессивную решимость, но без фанатизма.
Правда, отсчет ведут СМИ – сами Соединенные Штаты и их союзники более напоминают подвыпивших бойцов, страшно вращающих бельмами, рвущих на груди рубаху и кричащих: «Держите меня семеро». Грозные заявления политиков пока заканчиваются тем, что они выражают железную уверенность в скором и неотвратимом наказании бесчеловечного режима, но в итоге отсылают к президенту Обаме, который «вот-вот» примет решение. Что означает только одно: решения нет.
По сравнению со всеми предыдущими войнами США последних нескольких десятков лет, поведение президента в предвоенные дни, а возможно, и часы выглядит очень нехарактерным. Градус истерики нужно повышать – но именно в этот момент Обама уходит в тень. С одной стороны, понятно – Чапай думает. С другой – видно, что думка очень тяжела.
Химическая атака в Восточной Гуте выглядит явной подставой. Причем подставили не только Асада, но и Обаму. Да простят меня сирийцы, которых хладнокровно убили провокаторы, но сейчас речь совсем не о них, а о получателях послания, каковым и является это рациональное, без тени сомнений, убийство.
Кто именно подставил – вопрос архисерьезный, но гораздо важнее – насколько Обама сумеет преодолеть то колоссальное давление, которое на него оказывают и сторонники, и противники, которые требуют от него демонстрации решительности и силы. Его раздумья сейчас сродни раздумьям пацана, которого подначивают: «Ну че, сдрейфил?» Воевать он не хочет. Мало того, у него есть вполне приличный шанс без войны решить массу полезных для США задач и проблем. Войной они уже не решаются – Америка одряхлела и выглядит могучей лишь в сладких грезах ястребов-имперцев.
XXI век требует более тонких решений, но объяснить это Маккейну, которому «300 лет, он выполз из тьмы», невозможно. Поэтому Обаме требуется преодолевать не только проблемы, мешающие построению его Америки, но и сопротивление битой вьетнамскими мотыгами по голове американской элиты. А заодно – ее союзников на Ближнем Востоке, которые тоже выглядят динозаврами холодной войны и мыслят только в ее категориях.
Пока молчание Обамы можно интерпретировать как мучительный поиск выхода из того тупика, куда он попал стараниями своих противников, весьма блестяще разыгравших душераздирающую провокацию с массовой гибелью людей.
На кону стоят переговоры с Ираном и их результат. Атака Сирии, даже если она неизбежна, не должна сорвать их. Это и есть та самая настоящая «красная черта», которую не может перейти Обама. Его искусно подвели к войне, и теперь он будет вынужден что-то делать. Что именно – гадать совершенно бесполезно. События на Ближнем Востоке подошли к очередной точке бифуркации, и какое именно направление выберет история этого региона – можно только подбрасывать монетку.
Объявленное на завтра возмездие выглядит пока не столько утечкой, сколько актом устрашения Сирии и ее союзников, а также инструментом давления на Обаму.
