Многочисленные нарушения
сопровождали сдачу российскими школьниками второго государственного
экзамена - по математике, обязательного для получения аттестата и
поступления в вузы.
Комментирует президент Всероссийского фонда образования, доктор педагогических наук Сергей КОМКОВ.
- Зря некоторые мои коллеги расценили общественный резонанс, который получили последние факты, как желание неких сил убрать с должности министра образования и науки Дмитрия Ливанова. Совершенно очевидно, что очередные скандалы с ЕГЭ не связаны с сиюминутной ситуацией. Никто не собирается использовать их для того, чтобы «копать» под нынешнего главу Минобрнауки. Тот давно уже обанкротился самостоятельно, показав полную несостоятельность на посту столь важного для России ведомства.
Дело совсем в другом. Во-первых, ЕГЭ не является российским изобретением. Но он не подходит не только для наших условий, его внедрение и в других странах сыграло дестабилизирующую, разрушительную роль. Во Франции, например, где единый государственный экзамен появился в конце 1960-х годов, массовые студенческие волнения заставили всё правительство генерала Шарля де Голля уйти в отставку. В 1969-м члены Общественной палаты этой страны сделали однозначный вывод: если данный экзамен сохранится еще три-четыре года, всей системе высшего профессионального образования государства придёт конец. Спустя два года «новшество» благополучно свернули.
Впрочем, пострадала не только Франция. По мнению владельца компании «Майкрософт» Билла Гейтса, к началу 2000-х американская школа (ЕГЭ был внедрён в США в середине 1970-х) перестала готовить интеллектуально развитых личностей. Это обстоятельство поставило Америку на грань национальной катастрофы. Неудивительно, что в 2009-м по инициативе президента Обамы ЕГЭ в США был отменён.
Ведущие российские эксперты предупреждали о необратимых последствиях, к которым может привести эта «новация» в нашей стране. ЕГЭ способен полностью выхолостить процесс преподавания учебных дисциплин в старших классах средней школы и превратит его в тупое натаскивание на совершенно глупые, бездарные тесты. Предупреждали и о другой стороне медали: появлении огромного источника мошеннических доходов для отдельных категорий граждан, которые сделают из обладания ответами криминальный бизнес.
Обусловлено это тем, что изначальная цена данного «экзамена» чрезвычайно высока. Он включает в себя сразу два элемента: итоговую аттестацию за общий курс средней школы и вузовское вступительное испытание. А поскольку система среднего профессионального образования в России рухнула, и сфера производства фактически оказалась «на боку», то единственным ориентиром для всех выпускников оказались исключительно высшие учебные заведения.
Особенно эти тенденции затронули наши республики, уровень безработицы в которых «зашкаливает»; к тому же здесь практически отсутствует собственная система подготовки квалифицированных кадров. Поэтому именно во внедрении ЕГЭ там увидели некий «свет в конце тоннеля». Благодаря высоким баллам выпускники школ Северного Кавказа и некоторых других регионов получили возможность безо всякого труда поступать в самые престижные вузы страны. В этих республиках практически всё население втянуто в бизнес по «сдаче» ЕГЭ: и сами выпускники, и их родители, и школьные учителя, и административные органы на всех уровнях. Образовался огромный рынок, на котором одни выступают продавцами, другие - покупателями информации. Это давно никого не смущает... Как и полагается в условиях всякого рынка, появились различные варианты торговли. В крупных городах «товар» стал стоить дороже. Поэтому многие в поисках дешёвых результатов ЕГЭ ринулись в сельские школы. И сельские учителя (совершенно неожиданно для себя) получили приличную прибавку к своему скромному заработку. Так у нас в стране начал распространяться уникальный по криминальному смыслу и географическому размаху «образовательный туризм».
Самый плачевный результат массовой фальсификации в том, что малограмотные, но имеющие высокие баллы ЕГЭ молодые люди заполняют собой аудитории ведущих вузов страны. А другие, с приличными знаниями, с желанием углубить и пополнить их, но не сумевшие по ряду причин получить проходной аттестат, остаются не только за бортом высшего образования, но и без каких-либо жизненных перспектив.
Через некоторое время вся система высшего образования в стране просто рухнет. Вузы, получившие изначально некачественный контингент, будут не в состоянии готовить его к дальнейшей профессиональной деятельности. Перед преподавателями, как сегодня перед школьными учителями, встанет дилемма: или смириться с выпуском «полуфабрикатов», спокойно брать с них деньги и пополнять собственный бюджет, или вступить в конфликт с административными органами. И в конечном итоге покинуть стены своего учебного заведения.
Перспектива, прямо скажем, трагичная и для системы образования, и для страны.
Можно ли разорвать порочный круг и реформировать злополучный ЕГЭ? Сделать его более прозрачным, менее коррумпированным?
Нет. Исторический опыт и практика показывают, что подобного рода тотальный «единый экзамен», имеющий столь высокую себестоимость, реформировать невозможно. Тестовая форма вообще не пригодна для итоговой аттестации. Она может использоваться лишь как вспомогательный инструмент в процессе обучения. Не более того!
Обезличенный тестовый экзамен в условиях современного уровня развития IT-технологий непременно превращается в соревнование этих самых технологий. И не факт, что победит государство. Скорее, победит тот, у кого больше денег для оплаты услуг специалистов, способных обойти условности и запреты. И, несомненно, победит чиновник, который по мере введения тех или иных ограничительных мер будет торговать возможностями получить соответствующие привилегии.
Наши квазиреформаторы, руководимые американскими «аналитиками» и «советниками» из Всемирного банка, убеждали общество: единый государственный тестовый экзамен поможет победить коррупцию при поступлении в вузы. Позволит выпускникам из отдалённых уголков России беспрепятственно поступать в наиболее престижные высшие учебные заведения страны. Станет для них «социальным лифтом».
Этот миф с позором разоблачён. Мы скоро столкнёмся с драматичными последствиями скоропалительного, привнесённого профанами от образования «проекта». Обещанный «социальный лифт» уже превратился в грубое подъёмное устройство, посредством которого всю систему российского образования затащили на эшафот. Надо сделать всё возможное, чтобы остановить уничтожение отечественной школы.
