Народ преодолел «Марксов дух», а интеллигенция не нашла в себе сил для этого

Я вернусь к теме книги – кто есть Карл Маркс и не буду комментировать апологию марксизма и государственного капитализма, высказанную выступавшими составителями книги.

Кто есть Карл Маркс? Гений, основоположник марксизма, кумир, идол? Образованное общество, как видно из книги, до конца не определилось. А вот народ однозначно нашел ему место в истории России и выразил это в своем эпосе начала 20-х годов.

Ниже приводятся, взятые из материалов следственного дела №1124 Федора Знаменского, фрагменты народного эпоса начала 20-х годов, как артефакт минувшей эпохи.

Карл Маркс политик эконом

Нам всем достаточно знаком.

Он был в Германии рожден

И где-то скромно схоронен.

И вот возник неясный слух,

Что жив бессмертный Марксов дух,

Что на земле, то там, то тут

Он продолжает тайно жить.

Писать, бороться и учить.

Текут года, вдруг слух такой

Потряс внезапно шар земной.

Карл Маркс в России наконец

Обрел терновый свой венец.

1.

В гробу давно уж пребывая

Печалей, радостей не зная

Карл Маркс внезапно содрогнулся,

На бок другой перевернулся,

Икнув подряд десяток раз

Он приоткрыл усопший глаз.

И приподнявши крышку брюхом,

Прильнул к дыре нетленным духом,

Черт побери, в чужом краю

Он слышит проповедь свою.

И кто б сказал: она, она -

Россия дикая страна,

Программу сиплую марксизма

Проводит в жизнь взамен царизма.

Увы закрыты все границы,

Чрез них летают только птицы.

Хоть Маркс и умный был старик,

Но тут невольно встал в тупик.

Однако вскоре без труда

Нашел он ловкого жида

Известно всем, что для этюдов

Запретных нет нигде ходов.

Узнавши в Марксе своего

В Россию тот привел его.

2.

Дабы избегнуть демонстраций

И утомительных оваций,

Карл Маркс решил преобразиться

И в парикмахерской побриться

И увидав вдали вокзал

К нему направил быстрый бег.

Хотя Маркс с русским языком

При жизни мало был знаком,

Но видимо в загробном лоне

Он навострился в лексиконе.

И уж мечтал, коль сколь не рчиво

Бокал <…> пива.

Ему с зернистою икрой

Подаст с салфеткой под рукой.

Хоть был и силен аппетит,

Но Маркс внимательно следит:

В вокзале грязь, пустой буфет

И кельнеров в помине нет.

И вот, слегка прищурив глаз,

Он ищет двери в первый класс.

С Советской Властью не знаком

Был наш политик эконом,

Не знал он, что господство масс

Везде ввело четвертый класс.

Гармоника, махорки чад,

Детишки малые кричат,

Повсюду груды тел лежат.

И вот Карл Маркс к стене припал.

Кричат ему: «Эй, ты, буржуй,

Скорей глаза свои разуй.

Куда ты лезешь на народ.

Не видишь ли, что здесь черед».

И кто-то хвать его за борт,

Трещит рука у пиджака.

И пред собою мужика

Он зрит с винтовкой за плечом.

…«Я не причем»

Но с ног сшибающий солдат

Кричит: «Товарищ, твой мандат!».

Но Маркс, нахмурив мудрый лоб,

С любовью вспомнил темный гроб,

И тут тотчас сообразив,

Что зря не стоит тратить сил

Что тщетны <…> труды,

Что на вокзале нет еды.

Что нет ни кельнеров проворных

Ни парикмахерских, уборных,

И чтобы получить билет

Стоять тут надо десять лет.

Чтоб выяснить картину эту

Задумал Маркс купить газету.

Но у киоска тоже хвост

В нем занял он последний пост.

И вдруг безвкусный стих плакатов,

Он на стене заметил ряд.

3.

О сладкий сон, о чудный бред,

Он видит собственный портрет.

И надписей обильный дождь.

О как приятно старику.

«Карл Маркс – Труда великий вождь», -

Бежит слеза по нозреву,

Забыв вокзал, и вонь, и смрад,

Маститый, как ребенок рад.

В Москву скорей, туда, туда.

Лишь здесь предверие труда.

Конечно, пролетарский храм

Не на окраине, а там.

Ведь и сторожка звонаря

Несет святыня алтаря.

Пусть здесь царит везде хаос,

Мы там предъявим свой запрос.

Здесь не приветливы к гостям…..

Газета, ну её к чертям.

Пока её здесь буду ждать,

На поезд можно опоздать.

Но на платформу как пройти,

Мандат ведь спросят по пути.

В карманах брюк порывшись, он

Нашел документ с похорон.

Привыкши к жизни нелегальной

Маркс обошел закон вокзальный.

В дверях представив документ

Патруль он обманул в момент.

Так наш талантливый старик

России дух вполне постиг,

И так кладбищенский прелат

В России Марксу дал мандат.

<…>

6.

И вот Москва пред ним предстала,

Что базой большевистской стала.

Повсюду сломаны заборы,

На месте их одни узоры,

Полузамерзших нечистот

Развел загадочный народ.

Где были главные квартиры,

Как будто черны Караколлы,

На всем, как на лице старухи,

Печать лишь смерти и разрухи.

Но не везде одни руины.

Есть и отрадные картины,

И творческий могучий дух

В Совдепах видно не потух.

Тому как лучший аргумент,

В России избран монумент,

И вот во имя этой моды

Везде расставлены уроды.

Все жители загробных сфер:

Лассаль, и Маркс, и Робеспьер,

Но, Боже мой, на что похожи

Все эти глиняные рожи.

Недаром, прямо им на лица

Весьма охотно ходят птицы.

7.

В былое время как горячий

Узрев такой предмет стоячий,

Разбил бы в пух наверняка

Возницу дрожки седока.

И в диком страхе от всего

Верст сто скакал бы от него.

Доисторической культуры

Печать легла на все фигуры.

Но стиль определить не мог

Как не хотел социолог.

Причем тут боги Ассороны

В коммунистической России

Вон там языческий болван

Вон <…> Египта Вавилона

Там, где размышляет он,

Какордуя пред ним из камня глыба

Чудно не мясо и не рыба.

Не то бульдог, не то корова

Стоит на площади без брова.

Тут, не теряя время зря,

И нетерпением горя, Карл Маркс

К скульптуре подошел

И надпись жуткую прочел,

О наваждение, о срам.

Тут не стерпевший наш старик

Скульптуре плюнул прямо в лик.

И мимо к входу и от входа

Шло много всякого народа,

Никто не скажет, что прилично

Плевать на статую публично.

Но плюнув в лик столпу марксизма

В стране счастливой коммунизма,

В стране свободного труда,

Где воцарилось навсегда

Коммунистическое братство,

По меньшей мере святотатство.

Известно всем, что встарь и ныне

Народы чтут свои святыни.

Позволил Маркс ведь это факт,

Недопустимый дерзкий акт.

И можно было ждать, что тут

Свершится страшный самосуд.

Но из прохожих ничего

Никто не крикнул на него.

Ни в ком не вызвал возмущенья.

Его поступок, восхищенья

Следы на лицах он читал,

Пока на глыбу он плевал.

Один прохожий, мимо идя

И сцену <…> увидя,

Сказал ему: «вот это дело,

Всем эта морда надоела».

Другой рабочий произнес:

«Я б прежде этого не снес,

Я пролетарий, не буржуй,

Но ничего, товарищ, плюй

Мы все несем тяжелый крест,

И мне понятен твой протест».

Последней бывшая курсистка,

К нему поспешно подбежав,

И руку Марксу крепко сжав,

С дрожавшей в голосе слезой

Сказала с чувством: «Вы герой»,

И тут же быстро отошла.

Подумал Маркс: «как мало ныне

Народы чтут свои святыни». –

Пошел, грустя на самотек.

Народ преодолел «Марксов дух» и остался верен заповеди: «Не сотвори себе кумира и всякого подобия…». А вот интеллигенция, судя по книге, не нашла в себе сил для этого даже в наше время.

Значит, мы будем, по-прежнему, скитаться по пустыне атеистического коммунизма. Невольно вспоминается Ветхий Завет. Евреи вышли из Египта, но рабский дух их не оставил. Сорок лет они были вынуждены блуждать по пустыне, пока не изжили его в себе. Мы странствуем уже 37 лет. Надо осознать это и отбросить всех идолов 19-20 веков и увидеть свою Землю Обетованную.

Наша Земля Обетованная – суверенная независимая Россия внутренне единая и сплоченная, победившая всех своих врагов, как внешних, так и внутренних. У нас мало реальных союзников. Идеология Китая: «марксизм, ленинизм, сталинизм, маоизм». И на Западе еще недавно существовал влиятельный неомарксизм («Красные бригады» с их террором; «теология освобождения»).

Будем надеяться на лидера. Но нельзя утверждать, что В.В. Путин – Исус Навин 21-го века. Ибо есть и потенциальные союзники в мире. Мы не единственные на этом пути, но мы первые.

Отвергнув идолов и кумиров, мы воскрешаем первую заповедь. «Аз есмь Господь Бог твой, да не будут тебе бози инии разве Мене». И наше сердце отзывается: не будет, не будет, не будет!

И этой молитвой молятся миллиарды людей. Все христиане, все мусульмане, все иудеи. Значит мы не одни. И потому победа будет за нами.

Борис Георгиевич Дверницкий, публицист, главный редактор журнала «Русское самосознание»