Петр Иванович Ткаченко – дозорный и хранитель народной культуры – так называют его читатели. Он – яркий писатель-публицист, острый литературный критик, терпеливый собиратель кубанского фольклора, неординарный мыслитель. Он не только любит и знает кубанские народные традиции, обычаи, но и как истинный патриот много делает для того, чтобы сохранить их.
Книга «Кубанский говор» ‒ авторский словарь Петра Ткаченко. В ней в алфавитном порядке расположены слова кубанского диалекта с их переводом на русский язык. В книгу «Кубанские пословицы и поговорки» вошли пословицы, собранные Петром Ткаченко, его помощниками из станиц и городов Кубани. Книга «Кубанские байки. Та брехня, что лучше правды» посвящена коротким занимательным рассказам с неожиданной концовкой. Успел Пётр Ткаченко захватить уходящие в небытие казачьи традиции, издав «Кубанские обряды», «Кубанскую свадьбу», «Кубанские песни».
«Работы писателя по традиционной народной культуре и составление им первого словаря кубанского диалекта – большой вклад в локальную кубанскую культуру. Благодаря трудам Ткаченко кубанский казачий мир обрёл уста и выразил себя в конце ХХ – начале ХХI века. Такой талант, как Пётр Иванович Ткаченко, не случайно рождён самой почвой, самой казачьей землёй, пропитанной духом истории и патриотизма» (В. Богданов, отзыв на странице библиотеки №1 им. П.А. Павленко города Новороссийска).
«…Накануне Рождества – шестого января варят кутью из риса. Пекут пироги (разрезать же пирог разрешалось только на следующий день – седьмого января). Пекут так же пирожки с фасолью, горохом, маком, творогом, потрибкой, фруктами; бублики, пряники. Пряники раньше выпекали из теста, замешанного на тростниковом меду.
Вечер шестого января – Рождественский сочельник. На Кубани он называется вэчерей. В этот вечер дети носили вэчерю своим крёстным родителям, а также – дедушкам и бабушкам. Иногда и наиболее близким родственникам. Посещать родителей своих «з вэчерей» могли и взрослые.
«Вэчеря» готовилась так. В тарелку накладывалась кутья. Сверху – пирожки, бублики, конфеты, пряники. Тарелка ставилась на белый платок, в центре. И концы платка связывались крестом. С таким угощением дети несли вэчерю.
Пришедший вечерник говорил: «Здравствуйте! Со святым вечером! Кланялись папа и мама. Прислали вам вэчерю». Вечерника благодарят: «Спасибо. Давай вэчерю». Обязательно её пробовали, куштувалы. Сажали вечерника за стол и угощали. Хозяева оставляли принесённую кутью себе, а взамен вечернику накладывали новую, свою. Потом вечерника одаривали. Это могли быть какие-то вещи: гребни для волос, ленты в косы, носовые платки, карандаши, ручки. Если крёстные были состоятельными людьми, могли подарить нечто более дорогое, скажем, отрез на платье, деньги.
Первую вэчерю дети несли обычно дедушкам и бабушкам. При этом, кроме кутьи брали и хлеб, хлибыну. Вечерник возвращался домой, до дому, а потом уже нёс вечерю своим крёстным родителям.
Вечеря была одним из самых трогательных для детей праздником, переполненным волнением и неизъяснимыми ожиданиями.
...В обрядах во всей полноте и многообразии сказываются народные представления о прекрасном и должном, неустранимая трагичность человеческого бытия. Уходящие в глубокую древность, они сохраняются по сути неизменными, остаются понятными, необходимыми и востребованными во все времена.
...Поколение людей, родившихся в двадцатые годы миновавшего века, в условиях Гражданской войны, разрухи и нищеты, дожившее до семидесятых-восьмидесятых годов, оказалось поколением действительно носителей традиционной народной культуры. Казалось бы, их детство совпало с самыми трагическими годами разорения страны, и тем не менее, духовная и культурная, преемственность сохранилась. Они переняли народную культуру от своих родителей, родившихся ещё до революционного краха России начала ХХ века. Но как бы то ни было, это поколение явилось полноценным носителем традиционной народной культуры.
Исключительная ситуация сложилась после Великой Отечественной войны и до середины восьмидесятых годов, собственно до революционной «перестройки». Такой меры свободы, независимости и творчества, как после Великой Отечественной войны, русский народ не знал уже давно. Ожила вся традиционная народная культура, в песнях и обрядах, в особенности. Можно ли в угоду лукавой идеологии отрицать это? Нет, конечно.
В шестидесятых годах прошлого века я мальчишкой ходил рождествовать, непременно «со звездою» и посыпать, носил вечерю. Никто этого уже не запрещал, в кутузку за это не волок, как теперь, задним числом, представляется многим исследователям. К восьмидесятым годам ещё застал поистине талантливых хранителей народной традиции, которых, по предложенной учёными идеологической логике, просто не могло быть. Но они были. Записывать народные песни в родной станице я прекратил где-то в 1986 году. Дальше записывать, с уходом этого поколения, их было просто не от кого…
Но тут началось «возрождение» традиционной народной культуры, в результате которого от неё остались одни развалины... Неужто это неочевидно, неужто новые идеологемы взамен старых оказались дороже самой жизни?..
Но, как известно, культура не находится в прямой зависимости от производственных, хозяйственных, материальных и других аспектов нашей жизни. Связывать же это напрямую может только позитивистское материалистическое сознание. Ведь культура – не только результат жизни, но и её первопричина. И одновременно – её «цель». Можно сказать, что она является оправданием человеческого бытия. От тех или иных культурных установок зависит складывающийся уклад жизни.
В результате всевозможных «возрождений» в революционные «демократические» годы, в народной традиционной культуре сложилась беспрецедентная, ранее не существовавшая ситуация, научным сообществом, к сожалению, не в полной мере осознаваемая. Сводится она к тому, что народная традиционная культура в своём естественном, «стихийном» виде, за редкими исключениями, по сути, перестала бытовать.
Разрыв духовной преемственности между поколениями всё-таки произошёл, чего не происходило и в самые трагические периоды нашей истории. Теперь фольклористам стало, по сути, уже незачем отправляться в научные экспедиции по регионам России. Там им нечего делать, ибо никаких хранителей традиции, опять-таки за редким исключением, они там больше не встретят. Порой даже кажется, что постоянные ссылки в этих условиях на «полевые исследования», как на нечто объективное и непререкаемое, являются скорее данью сложившемуся стереотипу, нежели действительным познанием нынешнего состояния традиционной народной культуры...
Крестному отцу вечеря. Всемирная иллюстрация.1898г.
Пирожки и пироги к празднику
Из книги Петра Ткаченко «Кубанские обряды» (Краснодар, 2010, с. стр. 6, 15-16, 63-64). Материал к публикации подготовила Катерина Беда.
