Честно говоря, я ожидал, что Послание будет носить сугубо аналитический характер и содержать своего рода подведение предварительных итогов «эпохи Путина», чем уже озабочены многие политики, в том числе из «обоймы Президента», а также из оппозиции, и политологи всех мастей – как в России, так и за рубежом. Именно об этом мы говорили в последнем интервью на РНЛ «Споры о "путинизме" - времени, когда эпохи вмещаются в годы». Но надежды не оправдались – видимо, время еще не пришло, хотя предельно важно определиться в оценках пройденного пути, в том, что было сделано, и в том, что не удалось осуществить. А жаль: в моем только что появившемся интервью «Entretien avec Valery Rastorguev: La grande œuvre de Poutine a été la réintégration de la Russie» во французском журнале «Conflits» я попытался очертить контуры этой эпохи, и мне было бы крайне интересно узнать позицию самого лидера.
Первое впечатление о прозвучавшем Послании сводится к тому, что выступление написано и мастерски исполнено в жанре рождественского послания, а правила таких посланий, которые каждый из нас делает в эти дни, просты и очевидны. Во-первых, они должны быть пронизаны светом и ни в коем случае не должны содержать в себе ни грозных обличений, ни упоминаний о внешних или, что еще хуже, внутренних врагах, ни намека на слишком больные и неразрешимые проблемы. Во-вторых, такие послания, если они делаются старшими членами семьи (а куда уж старше!), всегда предполагают процедуру символического дарения – или реальных и скромных подарков, которыми принято наделять и обмениваться, или обещаний таковых в обозримом будущем. И в-третьих, рождественские послания просто обязаны быть пронизаны надеждой на светлый путь. Все это и было успешно продемонстрировано!
В этом отношении нынешнее Послание очевидно диссонирует с предыдущим, которое носило далеко не праздничный настрой – вначале оно выглядело, помнится, несколько скучновато и отдавало дань формальностям, но зато потом, во второй части, приобрело иной характер: более чем воинственный и непредсказуемый. Более того, оно сделало, в свою очередь, весь земной мир совершенно иным, не только куда менее предсказуемым, чем прежде, но уже абсолютно непредсказуемым. Речь шла, как все помнят, об оружии воистину Судного дня для всего человечества, которое должно будет уйти в небытие вслед за Россией, если её наши враги, не приведи Господь, приговорят к смерти и захотят принести в жертву однополярному миру. В этих условиях ни о какой стратегии и речи быть не могло, разумеется, кроме одной – оборонно-наступательной и ультимативной. В один день все стратегии всех государств мира, все военные планы и, хуже того – многомиллиардные траты в системы «двойного назначения», якобы гарантирующие безопасность агрессора и опутавшие планету, были фактически взорваны этим Посланием, обнулены. Не буду даже напоминать, куда послал в прошлом году наших злейших врагов Президент… Но только этот беспрецедентный шаг отодвинул, по словам Путина, с которыми я совершенно согласен, смертельную опасность на десятилетия, что и позволил нам сегодня думать о планах на будущее, чему и была посвящена вся первая часть Послания.
Я уже не первый год комментирую послания президента на РНЛ, и каждый раз оговариваюсь, что не ожидаю от него никакой конкретики в плане долгосрочной стратегии России, не надеюсь услышать хоть что-то о том, например, какую страну мы строим – капиталистическую или «посткапиталистическую». Эта тема как будто кем-то табуирована – даже на встречах лидера с народом уже никто не задает ему подобные вопросы. А теперь этот критерий и вовсе утратил хоть какую-то значимость: согласитесь, было бы нелепо ожидать от уходящего лидера рассуждений о дальних горизонтах своего правления, а тем паче о гарантиях их осуществления. В ближайшие два года сам этот дискурс о целях развития страны и вовсе будет носить откровенно предвыборный и, следовательно, в значительной степени спекулятивный характер: чего только не пообещаешь, когда на кону не что-нибудь, а почти ничем не ограниченная власть в самой огромной стране мира, сконцентрировавшей чуть ли не все стратегические ресурсы планеты…
Но именно эта тема – ограничение президентской власти – и стала той изюминкой, которая вызвала наибольший интерес в Послании Президента для всех, кто понял цену вопроса. Поэтому его уже назвали историческим. Дело в том, что Конституция России была принята не только с учетом личных амбиций Ельцина (ему-то всегда не доставало полномочий), но и амбиций США. Буквально на днях во всем мире обсуждалось заявление Трампа, которое он якобы уже удалил из Твиттера, но не смог убрать из закрытых стенограмм. В нём лидер США публично объявил миру, что тысячу раз слышал от спецслужб уверения, что именно они составили текст конституции России, лишив её тем самым малейшего шанса вернуть полный суверенитет. Но чем объяснить тогда независимый курс, который проводит путинская Россия сегодня? По мнению Трампа, это можно объяснить только особым отношением русских к собственным законам...
Не вступая в дискуссию с Трампом, сразу скажу, что все бонусы и гонорары, которые получили американские службисты за свое усердие в укорачивании России, приписав себе авторство конституции, скорее всего, надо было бы по совести им вернуть в бюджет своей страны, поскольку наши авторы сами бежали впереди паровоза. Только они, а не агенты вражеских спецслужб, могли придумать совершенно абсурдный конституционный принцип, запрещающий России иметь государственную идеологию, то есть систему целей и принципов национального развития или, говоря проще, национальную стратегию, поскольку конституцию и принимали, чтобы заменить идеологию социалистическую на прямо противоположную – идеологию первичного накопления. То же касается и принципа безусловного примата международного права над российским, о чем вполне убедительно говорил Путин. Так что главный рождественский подарок – обещание выбросить из текста конституции кандалы, которые она надела на наше государство, – был сделан. Правда, работу по изменению конституции предложено возложить на узкий круг избранных (по сути, то же самое политбюро из забытого «проклятого прошлого» с полномочиями куда выше президентских…), но это уже детали. В любом случае, народ будет участвовать на всех стадиях процесса – и при подготовке нового текста и на всех стадиях его легитимации (никто не запрещает высказываться), и на этапе принятия новой редакции конституции. Президент предложил для этого организацию всенародного голосования по всему пакету поправок – проведение своеобразного полуреферендума. Согласен, это решение носит стратегический характер: ну кто же будет возражать против того, чтобы ограничить полномочия будущего президента, которого мы еще не знаем, и придать более достойный вид и нашей конституции, и всей нашей политической системе?
В этой связи крайне интересными были рассуждения о разрыве межу муниципальным и государственным уровнями власти, о необходимости выработать принцип единой системы публичной власти с расширением прав самоуправления. Но эта тема неисчерпаема, и в её осмыслении мы еще стоим на стадии осмысления, о чем я недавно говорил на РНЛ – смотри «Муниципалитет – самоуправление или самоуправство?» И действительно, прежде чем говорить о конфликте между ветвями власти, следует задаться элементарным вопросом: а что такое муниципальный уровень власти в России – просто нижняя ступенька государственной пирамиды, предназначенная для выращивания кадров, то есть чиновников, способных взобраться на более высокую ступеньку властной пирамиды, или что-то совершенно иное? Вопрос, казалось бы, очевидный для юриста, да и просто знающего человека, которому известно, что муниципалитет в переводе на русский – не что иное, как самоуправление, что означает независимость от государства. Но именно здесь и начинается совершенно невероятная метаморфоза: умом-то мы понимаем, что это самоуправление, то есть самость и независимость, а глаза говорят прямо противоположное: да нет, это сугубо административная вертикаль, просто её нижние звенья, или, говоря образно, опора вертикали, которая наполовину уходит в народную толщу. Президент, поднимая вновь это тему, заметил, что приоритет за расширением прав самоуправления.
А теперь вернемся к социальной стратегии, которая напоминает минное поле после все тех безумных реформ, которые осуществлялись в этой сфере. Президенту удалось пройти по нему без единой оплошности: даже само слово «реформа», вселяющее в нас ужас, он, кажется, ни разу не упомянул. Как и ожидалось, если речь в Послании и пойдет о социальной стратегии, то в первую очередь о демографической с её вечными ловушками, нишами и провалами. Чем хороша эта тема – здесь-то в любом случае придется рассуждать о долгосрочной стратегии, поскольку трудно что-либо изменить, а любое решение – это уже стратегия. Так и произошло: было объявлено множество новаций и улучшений – от увеличения материнского капитала с перспективной ежегодной индексацией до дополнительных льгот при рождении третьего ребенка. Не Бог весь что, конечно, но в условиях, когда рождение малыша грозит большинству семей не чем иным, как нищетой, о чем также упомянул Президент, эти меры более чем эффективны и необходимы.
То же можно сказать и об образовательной стратегии, где большие надежды возлагаются на потенциал цифровизации, у которой есть, добавлю от себя, только плюсы и минусы, единицы и нули, за которыми совершенно растворяются и люди, и народы, и проблемы. И здесь тоже была раздача рождественских подарков – от доплаты классным руководителям до обещания увеличить число мест в вузы на бесплатной основе по целому набору дисциплин (в этот момент во весь экран появилось восторженное лицо профильного министра), а упоминание о целевых местах для обучения по специальности педиатрии вызвали почему-то шквал оваций. О других проблемах и, в частности, об ожидаемом отказе от Болонской системы – не было сказано ни слова, хотя совсем недавно Президент заявил о готовности принять решительные меры… О социальных обязательствах государства по отношению к старикам Президент сказал вскользь, порекомендовав «закрепить достойное пенсионное обеспечение». Вопрос о том, кто его достоин, а кто нет – не обсуждался.
А далее говорилось, но уже совсем бегло, об Эвересте проблем в области здравоохранения, из которых интерес вызвала закупка лекарств, которую не надо рассматривать как «то же самое, что закупка канцтоваров», о бюджетных дырах и «зыбком фундаменте». Здесь несколько фраз о рабочих местах и чуть подробнее – об условиях для бизнеса, например, о 20-летнем горизонте планирования для крупного бизнеса и о технологическом прорыве, но без экскурса в проблему государственного планирования, где конь еще не валялся. Говорилось о праве предпринимателей на риск, о российских завоеваниях в области цифрового телевещания и доступном интернете с обещанием в перспективе бесплатного трафика на целый ряд неназванных сайтов!
Завершали Послание глубоко верные и выверенные слова об исторической памяти, о наших ветеранах, но без ожидаемых грозных оценок и обобщений, связанных с трактовкой итогов войны, которые только что звучали со всех трибун. И очень короткий эпилог Послания - несколько тезисов о международной политике и национальной безопасности, которая теперь «обеспечена на десятилетия вперед»… Финалом прозвучала формула, с которой трудно не согласиться: «Гармония сильной державы и благополучие людей».
А в завершение своего отзыва на Послание приведу только завершающий фрагмент из уже упомянутого интервью французскому журналу. На вопрос: «Что, по вашему мнению, удалось и что не удалось осуществить Путину за 20 лет?» я ответил следующим образом: нельзя дать односложную оценку, поскольку планы строительства России неоднократно видоизменялись, иногда кардинально. Точно также, кстати, как и советский проект не был никогда единым и поэтому не может однозначно оцениваться. И. Валлерстайн в книге «Конец знакомого мира» выделял, к примеру, четыре последовательных геополитических решения, которые оказались поворотными в истории СССР. Первое среди них – крутой поворот от демонтажа России в интересах мировой революции до восстановления Российской империи, когда надежды на мировой пожар не сбылись. Второе – переориентация внешней и внутренней политики с Запада на Восток и вглубь страны, что означало признание невозможности восстания рабочих в Европе, что сделало реальным третье решение – восстановление отношений с западными странами. И четвёртое – роспуск Коминтерна в 1943 году, а следовательно, и отказ от плана осуществить пролетарские революции в наиболее «развитых» странах. Именно это позволило СССР стать одним из основных игроков в мировой политике. Подобный процесс характерен и для «путинского времени». Дело в том, что виды на будущее нашей страны, и соответственно, проекты её переустройства, были не только у Ленина, Сталина, Хрущева, Брежнева и Путина, но и у множества внутриполитических и геополитических игроков. И планы эти явно не совпадали. Неудача попыток Путина содействовать взаимовыгодной интеграции России в западный мир и «европроцесс», связанная во многом с отказом Запада рассматривать Россию как равного партнёра и потребностью западных стран в консолидации перед лицом «внешнего врага», каковым вновь «назначили» Россию ввиду отсутствия столь же значимых «угроз», сделала неизбежными поворот на Восток. Отсюда усиление роли Евразийского проекта, интенсивное сближение с Китаем и вынужденная самоизоляция от Запада, а в настоящее время – вполне успешное продвижение российских интересов в Сирии и ряде других регионов. Что же будет завтра – время покажет.
Валерий Николаевич Расторгуев, доктор философских наук, профессор МГУ, заместитель председателя Научного совета по изучению и охране культурного и природного наследия при Президиуме РАН
