Долго думал: как объединить две темы, на первый взгляд не связанные напрямую. А потом осенило: конец года – время подведения итогов и планов на будущее благодатное для журналистов, склонных к аналитике. Впрочем, подводить итоги всего уходящего года не берусь – не по Сеньке шапка, но вот поделиться мыслями о том, что меня обеспокоило, окрасив последние его месяцы в тревожные «оранжевые» тона угрозы – почему нет?
Во-первых, это, конечно, резонансный закон о семейно-бытовым насилии, который с завидным упорством проталкивается лоббистами, настоящим знаменем которых стала небезызвестная феминистка на всю голову Оксана Пушкина.
Достаточно активно включившись в процесс на стороне его противников, я побывал и на обсуждении этого законопроекта в Общественной палате, где приводились мнения авторитетных экспертов, в т.ч. импонирующего мне Павла Пожигайло – многодетного отца, прекрасного семьянина, офицера запаса и ветерана военной разведки.
Несколько позже его попросили прокомментировать результаты, опубликованные ВЦИОМ, по отношению населения к злосчастному законопроекту в которых утверждалось, что «лишь 7% опрошенных считают, что такой закон не нужен». Пожигайло назвал такие результаты «враньём и заказухой». Я не буду оспаривать мнение Павла Анатольевича, но поделюсь лишь своими наблюдениями, которые, увы, совпадают с опубликованными данными.
Обратите внимание на соотношение сторон в опросе, которые разделились практически по половому признаку. Женщины гораздо активнее мужчин (80% против 57%) выступают за принятие закона и больше говорят о недопустимости семейного насилия (94% против 85%). Недаром многие эксперты называют проект не только антисемейным, но и антимужским, профеминистическим, что, впрочем, и не скрывает сама Пушкина. Этим, очевидно, объясняется гораздо большая активность при голосовании представительниц слабого пола, воспринявших законопроект как свой, направленный на их защиту, а её автора – как выразительницу их чаяний и надежд.
Одним словом, задуманный под женщин закон попал на благодатную почву, учитывая, во-первых, статистическое преимущество женщин в нашей стране, во-вторых, их достаточно большой административный ресурс во власти, бизнесе и даже силовых структурах. И это, не считая домохозяек – наиболее активных участниц всевозможных голосований и по совместительству потребительниц всякого рода ток-шоу и скандальных новостей об ужасах семейных застенков, раскручиваемых российскими СМИ, словно по заказу.
Поделюсь и своими наблюдениями. Когда я перенёс свою деятельность по пропаганде бойкотирования закона на наш коллектив в силовом ведомстве, где я работаю, и где, увы, преобладают женщины (тема для отдельного разговора), я с удивлением обнаружил, что наши дамы, включая даже «опогоненых», замужних и многодетных, в своём большинстве вовсе не разделяют моих взглядов, т.е. так же поддерживают злополучный закон.
При этом личного опыта жертвы семейно-бытового насилия у них как правило немного, но зато их головы забиты массой примеров издевательств садистов-мужей над безвинными страдалицами-жёнами. Что подтверждают и данные опроса: женщины чаще мужчин (43% против 37%) признаются, что слышали о случаях насилия в знакомых семьях. Но ещё чаще примеры брались из телевизоров и интернета.
Убедительные контраргументы, что статистика МВД не подтверждает массового насилия в семьях россиян, а приведённые Пушкиной цифры взяты фактически «с потолка» (и, скорее всего, потолка в Белом Доме) не возымели на них должного действия. Так, лоббисты законопроекта утверждают, что в России за год мужья убивают 14 тыс. женщин, в то время как, согласно официальных данных ГИАЦ МВД, озвученных майором полиции Еленой Тимошиной на слушаниях в Общественной палате, в 2018 г. в России на самом деле было убито 2608 представительниц слабого пола, из которых именно в ходе семейно-бытовых конфликтов – 253 (или 9,7% от общего числа убитых).
Разница, как видим, очевидная, но никакая статистика не была убедительна для моих коллег, которые точно были уверены, что закон о семейно-бытовом насилии (читай, защите женщин) им очень нужен. Они наперебой и взахлёб пересказывали по сути одни и те же гуляющие по сети истории то о доведённых до крайности отцом сестёр Хачатурян, то про отрубленные руки супруги ревнивым изувером-мужем.
Какой из этого можно сделать вывод? Тот, что я делал и прежде: человек (а особенно женщина, как более подверженная эмоциям) – существо прежде всего информационное, воздействие на которого СМИ просто колоссально. Люди будут охотнее верить не сухим фактам, которые им к тому же могут быть и неизвестны, а много раз повторённой пусть и не лжи, но умело и вовремя поданной под нужным углом информации. У кого в руках находятся все наши ведущие теле и радио каналы – хорошо известно. Но что мешает пересмотреть этот вопрос или внести на законодательном уровне коррективы, например, цензуру?
А пока этого нет, удивляться или опровергать результаты голосования я бы не стал, они достаточно закономерны. Вот роль и позиция государства, идущего на поводу у развращённого и оглуплённого телевидением и газетами населения, мне как минимум не понятны. Россия за свою историю уже дважды проиграла навязанную ей извне подобным образом информационную войну: в 1917 и 1991. И данный закон, способный взорвать и без того хрупкий гражданский мир и легко перерасти в полномасштабную гражданскую войну. О чём нам прозрачно намекают наши кавказские соседи, где обсуждение проекта закона вызвало особенно болезненную реакцию по вполне понятным причинам. Туда ещё не добрались эмансипация, феминизация и там по-прежнему сильны позиции мужчины и хозяина. Увы, неужели пришло время учиться у некогда младших братьев?
Вот и наметился мостик перейти ко второму огорчившему меня событию уходящего года. Президент Владимир Путин в ходе визита в Адыгею 23 декабря допустил, на мой взгляд, непростительную ошибку. Как сообщает РИА Новости, в ходе встречи с местной общественностью по вопросам сельского хозяйства и сельских территорий он заявил: «Раньше жить в Чечне, не состоя в вооруженном бандформировании, было невозможно… Когда я с первым президентом Чечни разговаривал…, в том числе и о его участии в этих самых неформальных формированиях вооруженных, он мне говорил: а в Чечне… раньше нужно было быть либо членом банды, либо иметь свою банду, и у меня была своя банда... Жить было по-другому невозможно». И, резюмировал Путин: «Это не столько их, наверное, была вина, сколько наша общая вина, России, что довела до такого состояния».
Меня, как ветерана боевых действий и участника тех событий, эти заявления Верховного главнокомандующего повергли в шок. Во-первых, он одним махом перечеркнул подвиги настоящих героев той войны – тех чеченцев, которые, сохраняя верность присяге и России, в тяжелейших условиях гражданской войны продолжали вести борьбу с сепаратистами, сразу определившись с выбором.
Разве не таковыми были командир Чеченского ОМОНа, Герой России, подполковник милиции Муса Газимагомадов или его правая рука, начальник штаба республиканского ОМОНа неустрашимый Бувади Дахиев, отдавшие свои жизни за это? А бывший глава МВД Чечни и предшественник Кадырова-младшего на посту президента Чеченской Республики Алу Алханов, участвовавший со своими подчиненными в трагической обороне ж/д вокзала Грозного вместе с нашими десантниками как раз в эти дни 25 лет назад? А сотни других храбрых и мужественных чеченских, ингушских и дагестанских милиционеров, отдавших свои жизни за верность долгу и России? А чем хуже бойцы батальона МО «Запад» и их отважный командир, Герой России, кавалер двух орденов Мужества, полковник Российской Армии Саид-Магомед Какиев, твердо отвечавший на все обвинения его в измене народу Чечни, что его предки всегда верно служили России?
Почему эти люди, сразу определившиеся со своей гражданской позицией, оказались сегодня в тени сомнительной славы перемётчиков-перебежчиков, оправдывающихся сегодня невозможностью выбора? И почему виновата в этом вдруг оказалась вся Россия, а не конкретные лица, находившиеся тогда во власти?
Каково слышать это от первого лица страны не только нам, ветеранам, но матерям и вдовам тысяч убитых и искалеченных на той войне солдат и офицеров, направленных в Чечню не народом России, но её правительством «восстанавливать конституционный порядок» и «разоружать незаконные вооружённые формирования»?
Власть такими своими заявлениями провоцирует не только раскол общества, но подвергает сомнению верность долгу, оправдывая предательство.
Завершить свой аналитический очерк хочется вошедшими в историю России словами, брошенными более ста лет назад с трибуны Государственной Думы лидером Партии народной свободы и масоном Павлом Милюковым и обращёнными к власти (ах, как это свежо тогда звучало!): «Что это – глупость или измена?». На что отстранённый от власти в результате масонского же заговора Царь отреагировал еще более глубокими словами: «Кругом измена и трусость и обман».
Напомним, что через несколько месяцев после скандальной речи Милюкова в России грянула революция. Сегодня у нас еще есть время, чтобы не повторить трагических ошибок прошлого...
Роман Алексеевич Илющенко, подполковник запаса, ветеран боевых действий
1. По теме