Манифест греческого национализма

Результатом решения Священного Синода Великой Христовой Церкви относительно предоставления автокефалии Украине и последовавших за ним церковных действий стала реализация ряда канонических обязательств Вселенского Патриархата и актуализация его определённых прав как первопрестольной Церкви, на основании канонов и настоящего порядка Церкви, как это учреждено и существует в веках.

Всё это касается канонической связи Вселенского Патриархата с народом Божиим и другими Православными юрисдикциями, а к вопросам веры не имеет никакого отношения, являясь также ещё одним крупным вкладом во всемирное шествие нашей непорочной веры и важным братолюбивым и мирным успехом греческого православного духа, который, несомненно, всегда вносит положительный вклад в служение православию, являясь его выражением и сам будучи выражаем им.

После этого, как известно, возникло намеренно вызванное русской стороной волнение, которое имеет отношение к заявлениям Патриарха Московского и его различных сотрудников, представителей клира и мирян, в которых их верующим запрещается причащаться на Святой Горе, а разрешается только в монастыре св. Пантелеимона; состоятельные русские призываются «вкладываться» в русские, а не афонские монастыри, и в то же время делаются заявления и напоминается о том, что русские благотворители пожертвовали Святой Горе около 200 млн, что, по словам посла США в Афинах, «одновременно работает как русские инвестиции «мягкой силы» в регион, не имеющий международной юрисдикции и финансовой прозрачности». Характеристика «региона, не имеющего международной юрисдикции и финансовой прозрачности» относится к уделу Пресвятой Богородицы и русским пожертвованиям ему.

Священный Кинот неоднократно выражал своё мнение касательно русских устремлений в отношении Святой Горы как в далёком, так и в недавнем прошлом, в частности, по вопросу о русских торжествах так называемого «тысячелетия русского монашества на Святой Горе» и собственности монастыря святого Пантелеимона в районе «Гуруноскити» (Новая Фиваида – прим. пер.).

Вначале Кинот предпринял усилия, чтобы сохранить умеренную, монашескую и исихастскую позицию, так, чтобы это место пребывало в покое и молитве, вне событий и шума, преследуя главную цель – нормальное церковное положение и сохранение единства монастырей, а также во избежание бесцельных перипетий и беспокойства. К тому же указанный вопрос не подпадает под какую-либо компетенцию Святой Горы.

На чрезвычайном заседании Священного Кинота в разгар праздничных каникул в начале текущего года было изучено письмо нового предстоятеля Церкви Украины г-на Епифания, препровождённое письмом Генерального секретариата Честного Вселенского Патриархата. Было выказано великое усердие и в итоге отдано предпочтение неучастию в его грядущей интронизации ни направлением поздравительного письма, ни путём физического присутствия представителей Святой Горы, хотя, как известно, десять лет назад в то же самое время приглашение Патриарха Московского, препровождённое таким же образом, было удовлетворено немедленным назначением делегации из трёх человек, причём вышеуказанная чрезвычайная процедура не понадобилась.

Вначале было сочтено, что имевшими место событиями была достигнута поставленная цель – тишина. Но реалии и факт известной утечки якобы из «достоверных источников» Священного Кинота, на которую ссылаются разные лица, дали повод многочисленным центрам пропаганды внутри и за пределами Греции буквально неистовствовать, служа, конечно, чему угодно, но только не афонскому единству и т. д.

Одновременно с вышесказанным мы имеем дело с таким явлением, как начало посещений [Афона] священнослужителями Церкви Украины разных степеней в их новом качестве, когда они снабжены рекомендательными письмами из Вселенского Патриархата, в которых рекомендуются означенные в них лица, указывается их Церковь и их священный сан.

Этих визитов, несомненно, можно было бы избежать, либо они состоялись бы намного позже, если бы не было немедленного коварного вовлечения русскими в это дело Святой Горы Афон.

Так в итоге мы видим, что среди борющихся «титанов» наше священное место странным образом и без причины оказалось в эпицентре этой борьбы, как своего рода трофей, на который они претендуют, в то время как полностью игнорируется его каноническая зависимость от Вселенского Патриархата и политическая от греческого государства (как это определяется Уставом Святой Горы Афон). В итоге игнорируется сам его самоуправляемый статус, поскольку прилагаются усилия, чтобы развалить его путём коварной эксплуатации его привилегий, его необходимой монашеской обращённости к себе и его всевозможных проблем.

Включение монастыря св. Пантелеимона в т. н. зарубежные учреждения Московского Патриархата и открытие в Москве специального центра по его финансированию с целью его восстановления, руководствуясь намерением, как сказал президент России, «возродить монастырь во всем его величии, как это задумывалось нашими предками», вовлекло монастырь в сферу русских интересов и исказило бывшую до нынешнего дня его связь с Россией, превратив её из исторической, традиционной и дружеской в экономическую зависимость и внешнее наблюдение, сопровождаемое вызывающим беспокойство расширением российского вмешательства во все его внутренние вопросы, как, например: поминание за богослужениями имени Патриарха Московского в качестве Предстоятеля, что происходит по требованию Московского Патриархата и к тому же после поминания Вселенского Патриарха, местного епископа, в качестве Предстоятеля, – та же практика, что применяется в России.

С другой стороны, у нас есть заявления председателя т. н. «императорского палестинского общества России» и бывшего премьер-министра С. Степашина немецкому журналу der Spiegel, который говорит о том, что «тема Афона вообще не должна волновать Грецию. Афон – это самостоятельная монашеская республика, что-то наподобие государства Ватикан в Риме (в греч. тексте букв. «он должен был стать по сути независимым, наподобие Ватикана» – прим. пер.) и что «у нас… проблемы не с Греческой Церковью, а со Вселенским Патриархом Константинопольским».

По ходу ради информирования следует заметить, что заместителем «императорского палестинского общества России» до своего избрания был Блаженнейший Патриарх Московский Кирилл, которые уже давно вовлечён в афонские вопросы, как, например, в вопрос монастыря Эсфигмен. В качестве председателя отдела внешних связей Российского Патриархата, убеждая Вселенского Патриарха не трогать оккупантов обители, он заявлял: «Во-первых, эта обитель дорога нам как место пострига родоначальника русского монашества преподобного Антония Печерского, во-вторых, всё, что происходит сейчас с Эсфигменом, напоминает нашим верующим печальную историю десятилетней давности, когда после подобной силовой акции Свято-Ильинский скит на Афоне, созданный трудами монахов и жертвователей из России, оказался недоступным более для русских иноков».

Всё это стоит в одном ряду с постоянно продвигаемыми «международным фондом наследия русского Свято-Пантелеимонова монастыря» необоснованными слухами о том, что «В 1920-е годы, когда курс греческого государства на эллинизацию Афона поставил препоны притоку русского монашества, стала приходить в упадок монашеская жизнь в скиту Новая Фиваида и в самом монастыре» и приводит нас к выводу, что предпринимается попытка манипуляции обителью, так чтобы не прямо поставить под сомнение её официальную связь с греческим государством (её невозможно поставить под сомнение), а представить её как связь оккупационную, связь деспотического господства, но не как естественное присутствие или историческое оправдание и законное присутствие эллинизма на правах своего естественного предка – византийской империи, как будто вовремя и не вовремя нуждающуюся во внешней поддержке и защите.

И, наконец, ко всему этому, как венец, добавляется и данное во время какого-то официального выступления Патриарха Московского знаменитое разрешение на то, чтобы русские паломники на Афоне причащались исключительно и только в монастыре святого Пантелеимона. Вот буквально эти слова: «Русские православные могут посещать «наш» монастырь святого Пантелеимона, который менее всего несет ответственность за пагубные поступки Константинополя». Публикация завершается словами: «Следует отметить, что слова Патриарха Кирилла вызвали бурные аплодисменты присутствующих клириков».

Интересно, бурные аплодисменты присутствующих клириков были вызваны фактом предоставления разрешения или фразой «наш»? Кроме того, в недавно поданном монастырём святого Пантелеимона мнении говорится о том, что «на протяжении веков» он является местом подвигов для многих поколений русских, увязывая всю свою аргументацию со святым Афанасием Афонским (т. е. косвенно возводя факт проживания русских в обители к Χ веку) и намеренно игнорируя всю драматическую историю конца XIX века, связанную с изгнанием греческих монахов из обители, панславизмом, послом Игнатьевым, Сан-Стефанским мирным договором 1878 года и созданием царским режимом «великой Болгарии» и, как следствие, Илинденским восстанием, которое имело своей целью присоединение Македонии к Болгарии, последующую борьбу за Македонию и нынешние перипетии в связи с македонским вопросом, чтобы не сказать об относительно недавней высылке российских дипломатов из-за их вмешательства в дела Греции (один из которых – вышеупомянутый председатель Императорского палестинского общества), а ещё о том, что Россия уже двадцать шесть лет признаёт государство Скопье в качестве «Македонии» и, наконец, совершенное устранение присутствия Афона из российского государства, несмотря на то что в течение веков он активно присутствовал там, а с 1650 года в самом центральном месте. И этого присутствия он насильно лишился и продолжает противозаконно быть лишённым до сего дня благодаря известным ухищрениями Русской Церкви.

Итак, всё это, а равно как и тот факт, что история русификации монастыря святого Пантелеимона насчитывает всего лишь 150 лет, это конкретное мнение, к сожалению, забывает. А объясняется это так: «чтобы сохранить невредимыми традиционные узы с Русской Церковью». При этом ссылаются на статью 9 Устава Святой Горы Афон, на самоуправляемый статус обители, который, как было сказано, в случае русского вмешательства нарушается разнообразными способами, но который, как мы видим, по отношению к Священному Киноту, греческому государству и Вселенскому Патриархату остаётся сильным и невредимым. Далее в этом же самом мнении со ссылкой на статью 184 о прозелитизме заявляется о том, что отныне и в дальнейшем монастырь святого Пантелеимона не будет принимать клириков из Церкви Украины и не будет совместно молиться с остальной афонской братией за богослужениями, на которых будет присутствовать таковой клирик. Если, например, в Священный Кинот-Эпистасию прибудет данный клирик, то представитель-эпистат монастыря святого Пантелеимона будет выходить из зала, а если тот зайдёт в Церковь, то будет выходить из храма. В этом месте невозможно не вспомнить аналогичные по своей аргументации письма и заявления зилотов из монастыря Эсфигмен 70-х годов прошлого века, которые привели к известным перипетиям саму обитель и проживающих в ней, нанесли нашему священному месту сильный удар и продолжают терзать его. И тогда, и сейчас кому-то что-то не понравилось, и тогда, и сейчас Вселенский Патриархат был только предлогом, даже если Русская Церковь не просто собеседует с Папой, но допускает и католических «священников» до сослужения, признавая их крещение и священный сан простой разрешительной молитвой (см. Приём католиков в Русской Церкви). Как же, интересно, совершающие такие священнодействия по приёму инославных русские епископы допускаются в монастырь святого Пантелеимона? Почему в этом случае нет ни соблазна, ни протестов? Всем также известна в прошлом связь этого монастыря с раскольниками из Зарубежной Церкви, которые и служили в монастыре, и направляли в него людей на жительство (см. Αντώνιος-Αιμίλιος Ταχιάος: Η παρουσία Ρώσων μοναχών στον Άθω (11ος-20ος αι.).

Там, очевидно, не было [такой] чувствительности. А может, в конечном счёте, критерий здесь не религиозный, а только этнофилетический?

В прошлом году и под предлогом урегулированного отныне вопроса монастыря святого Пантелеимона в районе Гуруноскита в Священный Кинот было подано письменное мнение, в котором были изложены разные проблемы, связанные с русскими устремлениями на Афоне, которые касались тогдашнего положения, но и приобретенного опыта служения в комиссии Священного Кинота по русским вопросам. Итак, там говорилось о русских целях на Афоне, о тождестве их с возрождающимися панславистскими устремлениями прошлого, да и вообще идущей из России попытке чрезвычайно подчёркивать измышленную и вычурную «инаковость» монастыря святого Пантелеимона, в противоположность прочим обителям. Наблюдая за текущими событиями и несмотря на заверения обители об обратном, можно констатировать, что с давних пор выражавшиеся опасения, к сожалению, подтверждаются, и обитель склоняется к изоляции и к тому, чтобы под внешне разумными предлогами стать орудием в руках чуждых по отношению к установлениям и статусу нашего священного места, которые, порождая здесь раскол, шум и разделение, и сея свои ухищрения в большом масштабе, нацелены на всю Святую Гору, чая достигнуть своей основной вышеуказанной цели, каковая заключается в манипуляцией монастырём святого Пантелеимона. В эту сеть не должен попасть ни этот монастырь, ни остальная Гора Афон.

После изложения нами вышеуказанных выводов и вопросов мы с братской любовью просим Священный Кинот принять во внимание следующие наши предложения:

Этим шагом подать своё письменное мнение монастырь святого Пантелеимона нарушил принятое решение монастырей о том, чтобы проявить выдержку, которая простёрлась до того, что ради сохранения их единства и единомыслия предотвратила подачу соответствующего мнения монастырём Ставроникита. Поспешно и без должной осмотрительности оно по ошибке было принято во время чтения черновиков протоколов и легко перешло в протоколы собраний. По этой причине полагаем, что его необходимо направить в честной Вселенский Патриархат для разъяснения возражений и разрешения вопросов обители.

Монастырь святого Пантелеимона должен выразить своё возражение на указ Московского Патриархата в отношении причащения русских верующих и присоединиться к общей практике остальных девятнадцати монастырей, которые не делают различия между русскими и не русскими православными христианами.

Монастырь святого Пантелеимона должен прекратить поминовение за богослужениями двух предстоятелей и сообразовываться со статьей 5 Устава Святой Горы Афон.

Священный Кинот не может ни принять, ни привести в действие мысль о применении различной практики в отношении рекомендательных писем клириков из автокефальной Церкви Украины, потому что это противоречит статье 173 Устава Святой Горы Афон, которая говорит следующее: «Ни один архиерей не может совершать священнодействия на Святой Горе, если он не будет снабжен письмом Вселенского Патриархата, в котором указывается, что он не имеет препятствий для совершения священнодействий, и без разрешения Священного Кинота или какого-либо монастыря… Любой клирик более низкой ступени должен иметь таковое письмо в Священный Кинот от своего церковного начальства». Рекомендательное письмо Священной Эпистасии является её обязательством по решению Священного Кинота; в ней же зачитывается соответствующее патриаршее письмо, а это рекомендательное письмо проистекает из патриаршего письма, выражает его подлинность, запечатлевает, согласно Уставу (ст. 5) «духовную юрисдикцию Великой Христовой Восточной Церкви на Святой Горе» и не может становиться предметом никаких переговоров. Непредоставление его является прямым оспариванием и оскорблением дающего рекомендацию Вселенского Патриарха, Священного Кинота и заинтересованного монастыря, а также прибывающего для визита клирика, который соблюдает канонический порядок и приезжает, имея разрешение и рекомендацию. Отказ в его выдаче также нарушает многочисленные решения и рекомендации Священного Кинота, в частности, монастырю святого Пантелеимона, многие гости которого в епископском сане по временам не заботились о том, чтобы получить рекомендательное письмо из Эпистасии или намного больше приступали к богослужению без разрешения Вселенского Патриархата. Наконец, нельзя, чтобы протестующие прятались за анонимностью Священного Кинота, перекладывая на него ответственность и ссылаясь на него, как на препятствие к совершению священнодействий данными клириками, поскольку совершение священнодействий в любом монастыре любым клириком регулируется самой обителью, в то время как гостеприимство, напротив, оказывается по традиции всем, независимо даже от религиозного исповедания.

Наконец, если это внешнее вмешательство не прекратится, продолжая терзать наше священное место, и продолжатся попытки возложить на нас, как нашу собственную проблему, вопрос не афонского и недогматического характера, а пастырского значения, касающийся межцерковных отношений, то мы считаем, что это породит для нашего святого места огромную духовную проблему.