Сурков как охранитель

Сурков как интуитивный продолжатель русской мысли. Статья Владислава Юрьевича Суркова «Долгое государство Путина. О том, что здесь вообще происходит», несомненно, прочитана всеми политиками и аналитиками. Уже появились краткие и развернутые отклики, по-разному оценивающие тезисы бывшего главного идеолога Кремля. Статья Суркова закономерно стала Событием политической и, я бы даже сказал, интеллектуальной жизни страны. Статья основательная, и я убежден, что её будут ещё читать и перечитывать. Должен признать свою ошибку. В своём отклике на предыдущую статью помощника Президента России я пришёл к выводу, что у Суркова нет новых идей, и даже написал, «Сурков умер как идеолог» («Сурков умер как идеолог - у него больше нет идей»). Теперь вижу, что я поторопился с выводами, - Суркова как идеолога еще рано списывать со счётов.

Меня особенно порадовало не только то, что у Суркова есть оригинальные идеи, но то, что мысль его движется в направлении к традиционной русской мысли. Он пытается осмыслять российские реалии в рамках русской национальной интеллектуальной традиции. Конечно, проблема Владислава Юрьевича состоит в том, что он воспитан на западной традиции политической мысли. Судя по всему, он плохо знаком с отечественной традицией политической мысли. Но тем ценнее его открытия, - Сурков точно попадает в тональность русской консервативной мысли. Его ключевое понятие, его социологическое открытие про «глубинный народ», который «всегда себе на уме, недосягаем для соцопросов, агитации, угроз и других способов прямого изучения и воздействия», живо напомнило мне прозрение Константина Петровича Победоносцева, который сто лет тому назад писал о «земляной силе народной инерции», которая одна только может остановить стремительное распространение в русском обществе революционной заразы.

И ведь насколько прозорлив оказался Константин Петрович! Поднявшая, будто из преисподней, мощная революционная волна сметала всё на своем пути: и дворянство, и офицерство, и, казалось бы, незыблемую силу русской бюрократии, и церковь земную... Всё! И только «белые платочки спасли Русь», как точно выразился прп. Серафим Вырицкий. О земляную силу народной инерции споткнулась «гидра революции» и издохла, породив сталинизм, ставший могильщиком Интернационала. «Русский народ перемолол коммунизм», - скажет потом наш великий писатель Валентин Григорьевич Распутин.

Замечательно, что крупнейший политтехнолог конца ХХ - начала XXI века ведёт сейчас речь о «глубинном народе», силу которого чувствовал Константин Петрович Победоносцев, бывший для своей эпохи не менее талантливым политтехнологом. Примечательно, что мощь и неуправляемость «глубинного народа», «земляной силы народной инерции» почувствовал Сурков, который показал себя прекрасным манипулятором общественными процессами. На деле Сурков прикоснулся к главной тайне русской истории. А тайна эта состоит в том, что Промысл Божий управляет Россией! Или как с изумлением отметил великий русский иностранец, знаменитый полководец, участник многих политических проектов в России в середине XVIII века генерал-фельдмаршал Христофор Антонович Миних: «Россия управляется непосредственно Господом Богом. Иначе невозможно представить, как это государство до сих пор существует».

Посыл Суркова Путину. Многие уже высказали предположение, что статья Суркова адресована Владимиру Владимировичу Путину. Некоторые даже делают циничный вывод, что Сурков предлагает вернуть себя на роль главного идеолога Кремля. Так это или нет - не суть важно. Главное состоит в том посыле, который Сурков адресует Путину и его Преемнику. И этот посыл абсолютно верен. Сурков, по сути, пишет, что в России будет иметь успех только тот политик, который сумеет настроить свою душу, своё сознание в резонанс с энергиями и ощущениями, исходящими от «глубинного русского народа», сумеет почувствовать эту «земляную силу народной инерции».

Сила Путина заключается в том, что он умеет попадать в тональность с «глубинным русским народом». Но для этого Лидеру надо находиться в постоянном общении с народом, чтобы напитываться этими энергиями. Именно прямое общение с народом – главная сила Путина, что позволяет ему всегда быть в резонансе с энергиями «глубинного русского народа». Дело не только в необходимости «ручного управления», не только в том, что у нас по давней традиции чиновники ждут «указивки» от начальства. Это нужно самой Верховной власти для ее успешного функционирования. Конечно, прямого общения Лидера с Народом мало, точнее, оно должно быть постоянным, что физически невозможно исполнить, поэтому возникает необходимость создания каких-то форм, механизмом этого общения. Одной из оправдавших себя форм прямой связи Президента с Народом является Общенародный фронт, к созданию которого приложил руку Сурков. Многие ждали, что фронт превратится в правящую партию, заменит «Единую Россию», и ошиблись. У фронта иная миссия.

Сурков, как я понимаю, адресует Главе государства мысль, что эта система должна сохраниться, в этом сила, а не слабость путинизма. Видимо, сейчас в окружении Президента бытуют и иные идеи.

Посыл Суркова элитам. Интересен и посыл Владислава Юрьевича политическим элитам. Причём, элитам не только России, но и Запада. Сурков, конечно, не преминул покрасоваться, напомнив читателю про идею «суверенной, или управляемой демократии», сформулированную им еще в бытность заместителем главы Администрации Президента. Надо заметить, что над Сурковым тогда многие потешались, но он фактически облек в некую форму концепта ту имперскую модель управления, которую интуитивно выстроил Ельцин. При сохранении формальных норм западной демократии власть в России фактически передавалась по наследству. Ельцин передал ее «члену Семьи» Владимиру Путину, Путин в 2008-м члену уже своей Семьи Дмитрию Медведеву. И это позволяло стабилизировать государство и общество на переломе.

Теперь Сурков развивает свою идею, говоря, что пришла пора отказываться от самого следования в русле западной демократии, призывает отказываться от игр в западную демократию. Это можно понять так, что Сурков предлагает решить «проблему 2024 года» без оглядки на западные демократические процедуры. Видимо, речь идёт о проведении всенародного референдума, на котором будет решаться вопрос о продлении президентских полномочий Владимира Путина или об изменении этой нормы конституции. «Долгое путинское государство» вполне может обойтись без тех уловок, к которым пришлось прибегать в 2008 году, чтобы сохранить Путина у власти.

Для обоснования этой идеи Сурков формулирует по сути славянофильскую идею о нашем коренном отличии от Запада, о самобытности русской цивилизации (что особенно радует в год 150-летия выхода классической для русского консерватизма книги «Россия и Европа» Н.Я. Данилевского). Формулирует своеобразно, поскольку плохо знаком с консервативной традицией русской мысли. Примечательно опять же, что, противопоставляя политическую традицию России и Запада, Сурков обращает внимание на важнейшую черту нашей самобытности - на нравственное измерение политики. Он говорит, что у нас есть «глубинный народ», а на Западе - «глубинная власть», т.е. те теневые структуры, которые на деле управляют Западом и всем миром, которые Иван Ильин назвал «мировым правительством». Иными словами, Сурков говорит, что Россия зиждется на нравственном принципе, а Запад проповедует откровенный цинизм.

О чем не сказал Сурков? Сурков как социальный диагност и даже прогнозист убедителен. Больше того, Сурков точно улавливает тренд не только современной западной, но и русской жизни. Несомненно, государство Путина, путинизм - это надолго, поскольку мы вернулись (несмотря на все болячки и проблемы) на свой исконный путь развития. Правда, мы уже читаем в отзыве известного философа, члена Изборского клуба Александра Гельевича Дугина, что государство Путина не переживет самого Путина. Однако Дугин в своих рассуждениях смотрится куда менее основательным, чем Владислав Сурков. Кстати, Дугин тоже вырос на западной традиции мысли, только он воспитывался на идеях «консервативной революции», а не на неоконсерватизме, как Сурков. Поэтому Дугин столь же далёк от русской традиции мысли. Но Сурков интуитивно идёт к традиции русской мысли.

Главный вопрос, который остался, увы, вне поля зрения Суркова, - а какое же новое слово может принести Россия миру? Идеи «третьего интернационала» себя исчерпали, хотя Советский Союз оставил глубокий задел в мировом пространстве, которым мы поныне пользуемся. Кто наши союзники до сих пор? Левые режимы Азии, Африки и Латинской Америки, где оставили глубокий след идеи социальной справедливости, которые воплощала Советская Россия. А также левые партии и политики Европы. С правыми европейцами мы пока только пытаемся выстроить отношения («Национальный фронт» Марин Ле Пен, «Альтернатива для Германии», австрийская «Свобода» и проч.). Тем не менее, сегодня идеи «третьего интернационала» выродились в троцкизм и прочий левый радикализм, абсолютно чуждый охранительной России. Неслучайно самые закоренелые русофобы - американские неоконы так почитают Троцкого, а Анатолий Чубайс даже съездил в Мексику поклониться могиле «льва русской революции».

Когда Федор Михайлович Достоевский сказал в своей знаменитой Пушкинской речи о том, что «нищая земля наша, может быть, в конце концов скажет новое слово миру», ему пришлось оправдываться, встретив агрессивные нападки и насмешки господствовавших в общественном мнении либералов-западников.

Потом была революция, которая, как казалось, только подтвердила правоту западников. Но потом наш народ победил Гитлера, вторгшегося в нашу страну во главе европейских полчищ (в составе фашистских оккупантов были представители почти всех народов Европы).

И сегодня, когда подтверждается тезис славянофилов о «гниении Запада» (также долгие годы бывший предметов насмешек и анекдотов), пора снова вспоминать Достоевского: «Народ же наш именно заключает в душе своей эту склонность к всемирной отзывчивости и к всепримирению... Русская душа, гений народа русского, может быть, наиболее способны, из всех народов, вместить в себе идею всечеловеческого единения, братской любви, трезвого взгляда, прощающего враждебное, различающего и извиняющего несходное, снимающего противоречия».

В ХХ веке Россия сказала миру новое слово в «коммунистической упаковке» - слово социальной справедливости, слово справедливого миропорядка и мироустройства. И как изменился мир в результате реализации в России идеи социальной справедливости! Распались западные колониальные империи. СССР не только приложил к этому руку, поддерживая национально-освободительные движения в Азии, Африке и Латинской Америке. СССР отстаивал принцип справедливости в мировых отношениях. Во всем западном мире под влиянием советского эксперимента было принято справедливое трудовое законодательство!

Но идея социальной справедливости без нравственного измерения нежизнеспособна, поскольку это только часть Русской Правды. Вторая ее часть - нравственность. А вот борьбу за нравственность советский проект проиграл. В советское время нравственность носила остаточный характер, опираясь только на вековую традицию бытового православия. Именно войну за нравственность СССР проиграл Западу, которому удалось представить свою борьбу с СССР, как борьбу с мировым злом.

В веке XXI-м то новое слово, которое, согласно Достоевскому, должна Россия сказать миру – должно быть, очевидно, слово правды и нравственности, слово нравственной политики, устройства мира, основанного на незыблемых моральных нормах и принципах. Вот что мы должны поднимать сегодня на наши знамёна. Вот с чем должны обращаться не только к остаткам европейского общества, сохраняющим нравственность, но и ко всему миру.

Россия - щит христианской цивилизации! Россия - барьер на пути глобализма и трансгуманизма, пытающегося уничтожить самую человеческую жизнь на планете Земля! Эти идеи пора переводить на язык политической повестки дня!