Жизнь как услуга

В начале июля Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ) вынес решение об убийстве 11-месячного британского мальчика Чарли Гарда, страдающего редким генетическим заболеванием и подключенного к системе жизнеобеспечения. Сообщается, что ребенок не мог двигаться и разговаривать, а британские врачи заявили, что они бессильны. Несмотря на решительные протесты родителей, которые собрали большие деньги на экспериментальное лечение мальчика в США, врачи обратились в суд, который постановил, что ребенка необходимо убить через отключение от аппаратов. 28 июля, за неделю до первой годовщины мальчика, смертный приговор был приведен в исполнение. В Европе, кичащейся своими «ценностями», по решению суда был убит невинный ребенок. Что означает это убийство?

Последним желанием родителей малыша было забрать сына домой. Там бы он провел последние часы своей жизни. Но врачи заявили, что ребенку нужен уход только квалифицированных специалистов. Bыcoкий cуд Лoндoнa также oткaзaл poдитeлям peбeнкa в их пpocьбe. «Они отвергли наше последнее желание», - сказала его мать.

«Крис и Конни [родителям мальчика] хотелось, чтобы свои последние дни Чарли провел дома, чтобы они смогли побыть с ним наедине хоть какое-то время. Делать с ним то, что делают с детьми все другие родители, - купать его, обнимать его, просто пожить с ним, как с нормальным малышом. Но, к сожалению, им это не разрешили. Больница на Грейт-Ормонд-Стрит с этим не согласна. Они были готовы пойти в хоспис, куда его переведут, чтобы побыть с ним хоть там - но им выдвигают такие сложные условия», - сказал Джеймс Эверс, крестный отец Чарли.

Результаты анализов пoкaзaли, чтo в opгaнизме peбeнкa были зафиксированы нeoбpaтимыe пopaжeния, oкaзaвшиe вoздeйcтвиe нa мoзг и внутpeнниe opгaны. Вероятно, он умер бы в ближайшее время. Однако врачи и суд заняли позицию, что он будет мучиться, и его убили насильственно, заставив родителей признать бессмысленность сопротивления и скрепя сердце дать согласие на убийство.

По мнению председателя отдела внешних церковных связей Московского Патриархата митрополита Илариона, это стало «издевательством над родителями, садизмом, окрашенным в гуманистические тона». «Чудовищное решение ЕСПЧ продемонстрировало глубочайший кризис самого понятия защиты прав человека. Теперь право на жизнь уступает место праву на смерть», - сказал он.

Однако последнее сказано мягко и не очень точно. Если бы ЕСПЧ только разрешил убить ребенка, это можно было бы назвать правом на смерть. Но ЕСПЧ приказал это сделать, не дав родителям и надежды. А значит, этот случай даже нельзя назвать эвтаназией. Это казнь маленького невинного человека, к тому же тяжело больного.

Как произошло, что в странах, где провозглашается «высшая ценность человеческой жизни», ее спокойно и «по закону» отняли? Это произошло по той причине, что новые понятия изменили сам способ мышления людей. В постановлении суда не говорилось об убийстве, там постановили «отключить от системы жизнеобеспечения», стерев грань между отъемом жизни, т.е. убийством, и прекращением услуг. Вслед за этим большинство СМИ сообщили об «отключении»: ребенок «умер», «скончался» и т.п. И все же Чарли Гард был убит!

Постигнет ли это наше общество, зависит от того, насколько мы примем понятия «нового мира». Когда убийство ребенка до рождения называется прерыванием беременности, то это напоминает такое же решение ЕСПЧ об отключении ребенка. Убийство подменяется другим понятием с целью его принятия, как, например, беременность - «трудной жизненной ситуацией». Так называют женщин, которые думают над тем, чтобы убить своих детей.

Сама концепция жизни претерпела на Западе кардинальное изменение и понимается теперь как предоставление услуги, которую можно отнять. Именно так следует понимать решение ЕСПЧ. Жизнь стала услугой, которой можно лишить любого человека, раз ее лишили невинного ребенка только за то, что он был рожден неполноценным.

Идеолог глобализма и трансгуманизма Жак Аттали в одном из интервью заявил, описывая общество будущего, что право на убийство станет в нем абсолютной ценностью.

«Машины по пресечению [жизни] позволят устранить жизнь, если она станет невыносимой или экономически слишком дорогой. Некоторые из продвинутых демократий предпочтут сделать из смерти акт свободы и легализовать эвтаназию. Другие определят четкие ограничения на свои расходы на здоровье, рассчитав затраты на «право на жизнь», - сказал Аттали.

Он совершенно точно выразил эту зловещую тенденцию. Решение ЕСПЧ показало, что жизнь на Западе стала только правом, но принадлежащим вовсе не его носителю, а внешним институциям. А следовательно, ее могут лишить. Ведь список признаков, по которым они будут устанавливать полноценность жизни, может расширяться и дальше. Программы сокращения рождаемости через стерилизацию, раздачу противозачаточных средств в бедных странах или добровольное убийство среди бедных слоев населения относятся как раз к этой области. Так, в 2014 году министр здравоохранения Литвы Риманте Шалашявячюте заявила, что эвтаназия может стать «хорошим выбором» для бедных людей, которые не в состоянии оплатить услуги паллиативной медицины. А программы сокращения рождаемости («планирования семьи») в странах Африки, Азии давно идут под эгидой ООН и подаются как предоставление бедным доступа к «репродуктивным услугам». По существу же речь идет о сокращении бедности путем сокращения самого бедного населения.

Перевод всего на рыночные рельсы, т.е. превращение в услуги, на наших глазах превращается в свою противоположность - монополию. Монополию на жизнь. Ведь решение убить ребенка даже не могло быть обжаловано. Кому же принадлежит эта монополия?

Чудовищный прецедент создан. Его значение выходит далеко за рамки законов. Невинного ребенка убили исключительно из идеологических соображений, и очень показательно, что это постановил сделать Европейский суд по правам человека. ЕСПЧ убедительно показал всем, что «права человека» есть великая ложь нашего времени.

Евгений Чернышёв, Донецк