Как сообщалось, председатель Верховного суда России Вячеслав Лебедев заявил, что Всероссийский съезд судей начнет обсуждать перспективу создания в России так называемых ювенальных судов.
«Как бы вы прокомментировали заявление Лебедева? Следует ли дела, касающиеся несовершеннолетних, рассматривать отдельно? Насколько это усилит возможности государства вмешиваться в дела семьи?» - с такими вопросами корреспондент Regions.Ru обратился к священнослужителям.
Протоиерей Константин Головатский, священник храма Успения Пресвятой Богородицы на Малой Охте, глава Православного молодёжного клуба «Встреча», председатель Отдела по делам молодежи Санкт-Петербургской епархии, сказал, что «ювенальная юстиция себя скомпроментировала, потому что нам известно о западноевропейском опыте. Так что наши опасения небеспочвенны. Если сделать шаг в этом направлении, придется делать второй, а потом и третий».
«Мне, честно говоря, непонятно, почему вокруг ювенальной юстиции такой ажиотаж. Дискуссии о «защите прав ребенка» ведутся уже несколько лет. Такое ощущение, что кто-то все-таки лоббирует этот вопрос, - подозревает он. - Мы постоянно возвращаемся к этой теме, поднимаем проблемы, которые, как кажется, у нас уже решены и отношение к ним понятно».
Священник Михаил Артеменко, клирик Свято-Владимирского храма пос. Разумное Белгородского района Белгородской области, психолог, руководитель семейно-консультационного центра св. блгв. кн. Петра и Февронии в пос. Разумное, предложил определить, кто такой несовершеннолетний. «Судить трехлетнего ребенка за то, что он украл конфету в супермаркете, смешно. Или речь все-таки идет о 17-летних подростках, которые жестоко избили своего сверстника? Это разные вещи», - подчеркнул он.
«Насколько я понимаю, у нас судят за преступления подростков старше 14 лет, а если речь идет о 10-14 летних, применяются другие меры наказания. Вообще если преступление совершено, возбуждается уголовное дело, и оно должно быть расследовано, а виновные (несовершеннолетний либо его родители) - наказаны. Так что государство все равно вмешивается, как бы суд ни назвали – ювенальный или какой-то другой. Вопрос в том, какие дела будут рассматриваться этими судами? Заявление, поданное участковому из-за того, что один мальчик в школе толкнул другого? Так у нас есть участковые, комиссия по делам несовершеннолетних, и этого, на мой взгляд, достаточно. Зачем что-то менять?» - вопрошает пастырь.
Священник Филипп Ильяшенко, клирик храма святителя Николая в Кузнецкой слободе, заместитель декана исторического факультета ПСТГУ, кандидат исторических наук, доцент, считает, что «это открытая пропаганда ювенальной юстиции. Глубоко убежден: правоохранительная система, судопроизводство не могут быть взрослыми или детскими. Они должны быть универсальными. Создание судопроизводства некой возрастной категории, «детской», будет способствовать пропаганде ювенальной юстиции – защите «особых прав» детей против родителей. Таким образом, у правоохранительной системы появится возможность вмешиваться в воспитание детей, в семейную жизнь».
«Сейчас не советское время, и было бы наивностью, глупостью или ложью утверждать, что мы живем так же. Апеллировать к опыту к судопроизводству советского периода некорректно, все изменилось в худшую сторону, и говорить о каких-то судах для несовершеннолетних – таких, какими они были в советское время, - нельзя», - убежден он.
«Действительно, это громадная проблема. И мне кажется, решать ее нужно по-другому - не ликвидировать последствия, а предупреждать преступления несовершеннолетних, - предложил отец Филипп. - И тогда нам не нужно будет говорить о последствиях этих преступлений. А единственно возможная профилактика – поддержка полноценной, многодетной семьи. Если мы будем говорить не о защите прав ребенка, а о защите прав семьи, в нашей стране будут созданы благоприятные условия для рождения и воспитания детей, а в Конституции записано, что семья – это союз мужчины и женщины, а не противоестественное сожительство, если законодательно будут определены права семьи, нам не нужно будет отдельно прописывать права ребенка».
«Нужно воспитывать в наших детях нравственное чувство - чтобы они понимали, что такое семья, целомудрие, ответственность, сами хотели и любили детей. И если основой нашего общества станет традиционная семья, много - или хотя бы малодетная, тогда мы сможем говорить, что приложили большие усилия в плане профилактике детских правонарушений. Все остальное – ликвидация последствий», - заключил пастырь.
Священник Петр Коломейцев, декан психологического факультета Православного института св. Иоанна Богослова Российского православного университета, полагает, что «к несовершеннолетним правонарушителям нужен особый подход, и если такие суды действительно будут смягчать им наказание, или применять в интересах ребенка какие-то альтернативные методы воздействия, это хорошо».
«Конечно, - продолжил он, - от словосочетания "ювенальная юстиция" сейчас передергивает многих: как правило, ее представители - не имеющие детей люди, которые защищают права ребенка так, как они считают нужным. Понятно, что это репрессивная организация, которая намеревается отнять детей у родителей (почему-то считается, что государственное воспитание лучше, чем в семье). И если называть такие суды для несовершеннолетних ювенальными, путаницы не избежать. Но у нас в свое время были детские комнаты милиции, комиссии по делам несовершеннолетних, и мне кажется, они действительно нужны – ну нельзя одинаково подходить к взрослым правонарушителям и подросткам, которые еще не сформировались как личность, и благодаря смягчению наказания в их случае еще можно добиться каких-то положительных результатов».
«Получит ли государство благодаря созданию таких структур дополнительные возможности вмешиваться в дела семьи, я не знаю, - признался отец Петр. - Быть может, чтобы такого не случилось, нужно сразу прописывать их функции. Они не должны предпринимать репрессивные меры в отношении семьи, - пусть лучше помогают исправлять криминальные наклонности ребенка».
Священник Андрей Постернак, директор Традиционной гимназии, кандидат исторических наук, сказал: «Действительно лучше не называть суд ювенальным, поскольку понятие "ювенальный" для определенной части российского общества окрашено отрицательно. Но если мы говорим о проблеме, которая связана с детьми, оказавшимися в самых сложных ситуациях в силу разных обстоятельств, то выделение таких случаев в отдельную область правомерно. Вопрос в том, в какой форме это будет происходить, и как будут учитывать интересы детей в согласовании с позицией родителей. Потому что комиссии по делам несовершеннолетних давно существуют, и когда родители не могут исполнять свои обязанности, их лишают родительских прав. Так что это не ново».
«Но суды должны не только решать, забирать ли из семьи ребенка, наказывать его или нет, но и заботиться о его судьбе, - иначе кто будет отвечать за его дальнейшее взросление?» – вопрошает пастырь.
«В нашем государстве в последние годы выработалась правильная тенденция – большое количество детей забирают в семьи. Надеюсь, что детдома скоро перестанут существовать как пережиток советских времен. Какие бы ни были семьи и дети, но детям в семьях комфортнее, чем в детдоме. Поэтому за каждого ребенка должны нести ответственность родители или опекуны», - считает отец Андрей.
«Не должно быть разбирательств, связанных исключительно с представлением о ребенке как самостоятельной правовой личности, - убежден он. - Очевидно, что ребенок до определенного возраста не должен принимать решений, не должен выдвигать обвинений против взрослых, если речь не идет о вопиющих случаях. Правовая дееспособность должна быть у совершеннолетних, и конкретные взрослые люди должны отвечать за судьбу ребенка, чтобы не было так: ребенка забрали, отправили в колонию, и на этом его судьба закрыта. То есть после принятия судебного решения ответственность за дальнейшую жизнь ребенка уже никто не несет. Ответственность не может размываться, только в такой ситуации решение с выделением дел о проблемах совершеннолетних будет иметь смысл».
Священник Георгий Белодуров, клирик Воскресенского (Трех исповедников) храма Твери, считает, что «преступление есть преступление, содеяно оно совершеннолетним или нет, - суд может быть один и тот же. Потому что судьи у нас по большей части очень компетентны. Чтобы стать судьей, недостаточно иметь высшее юридическое образование. Нужно пройти несколько этапов подготовки, иметь большой опыт и стаж работы в суде. Так что наш суд имеет право рассматривать дела связанные с несовершеннолетними».
«Другое дело, что решения об изъятии ребенка из семьи должны принимать специальные надзирающие органы, защищающие права родителей. А то органы по защите прав детей у нас есть, а защищать права родителей, семьи и семейные традиции некому», - возмущен отец Георгий.
«Неразумно шлепок ребенку подводить под юридическую базу. Должны быть адекватные пределы. И еще нам нужно больше гласности в вопросах ювенальной юстиции. А то когда в Финляндии троих российских детей лишают семьи, мы слышим об этом отовсюду, а как у нас происходят аналогичные ситуации, мы не знаем. Как вести себя родителям в такой ситуации, куда обращаться? Так что на фоне гласности нужно защищать права родителей, которые должны активно участвовать в воспитании, а не под страхом отнятия у них детей», - заключил священник.
