Импортозамещение смыслов

Два с половиной года назад многим русским патриотам показалось, что наконец-то настал момент долгожданного разрыва «пуповины», приковавшей нашу Державу к западным неоколонизаторам. Кто-то с упоением мечтал чуть ли не об автаркии, кто-то философствовал на тему того, что, наконец-то «замуруем окно, так неудачно прорубленное ещё Петром Алексеевичем». Одним словом, много было слов - глубоких и разных, - но, вместе с тем, были и кое-какие дела.

Во всяком случае, именно той «Русской Весной» из прихожей школы, где в данный момент учатся трое моих средних детей, убрали огромный стенд с ювенальной пропагандой. А вскоре на его месте появился стенд с пропагандой семейных ценностей.

Звучит как штамп Рождественской истории, но, тем не менее, стенд заменили.

Но, видимо, на самом верху что-то не склеилось с импортозамещениями идеологий, и всё вернулось на круги своя. Почти вернулось. Не буду сейчас повторять про то, что «по Сеньке – шапка», что «мы достойны именно того, чего достойны», и т.д., и т.п. Это вещи совершенно очевидные.

Речь сейчас не об этом.

Те, кто хоть немного сталкивался с ювенальщиками, знает, какое смятение в душе зарождается, когда брезжит перспектива отъёма детей. Это не какие-то там полуабстрактные для обывателя бодания Ротшильдов с Рокфеллерами, это то мертвящее зло, которое, просочившись в семью, заражает душу ощущением пустоты и богооставленности.

Уполномоченный по правам детей Павел Астахов, впрочем, в последнее время вещи говорил достаточно правильные, и это вселяло самоуспокоение на тему того, что, быть может, Господь сподобит нас переварить вражеские вирусы, обратив их во благо?

Но, всё-таки, что-то мешало сознанию нашему утвердиться в уютном умиротворении. Наверное, всё-таки, смущала сама личность Уполномоченного.

И дело, конечно, не в том, что П.Астахов, по мнению патриотической общественности, вместо реальной защиты российских детей, использовал пост Уполномоченного лишь для собственного пиара. Может оно и к лучшему, а то ведь говоря о защите детей, бюрократ отечественный всё равно имеет ввиду именно ювеналку, лоббистом которой, кстати, и был в своё время Астахов. (В этой связи не совсем понятны крокодильи слёзы части православной общественности по поводу отставки «жертвы педофильского и ювенального лобби»).

Поэтому сейчас, видимо, самым разумным была бы не замена «сомнительного» Астахова, на какого-нибудь «надёжного и искреннего» защитника, но ликвидация самого института «уполномоченного по правам детей».

Пока ещё западные санкции не отменили, нам нужно поторопиться хоть что-то вычистить, а то ведь не ровен час начнётся новый период «любви и взаимопонимания» с Европой – как потом избавляться от атрибута принадлежности к «культурной цивилизации»?

Но бюрократ отечественный болезненно воспринимает всяческие сокращения штатов. А значит правильнее было бы, видимо, поставить вопрос не о ликвидации ведомства Уполномоченных, - они ведь разрослись уже по всем регионам нашего Отечества, им бюджет прописан, помещения и транспорт выделены. Надо настойчиво предлагать власти трансформировать институт «Уполномоченного по правам ребёнка» в институт «Уполномоченного по делам семьи». Чиновник ведь, чаще всего человек без идей, служилый, ему надо задать правильный вектор приложения сил.

Поэтому нам надо бы не бороться за П.Астахова (он без нас не пропадет), а заняться внедрением в сознание чиновных людей этой идеи, отвечающей нынешнему состоянию наших отношений с «западными партнерами».