Разрушители веры

11 декабря на сайте «Православие и мир» появилась статья Ильи Ароновича Забежинского с вызывающим заглавием «Выйти из православного гетто к людям». Ее смысл – пропаганда перехода Русской Православной Церкви на так называемый ново-юлианский стиль, или, проще говоря, - на григорианский.   

Для чего? Чтобы, по мнению автора, не отгораживаться по-фарисейски от большинства людей, но идти ему навстречу. Праздновать сначала Рождество, потом – гражданский Новый год и т.д. Во оправдание своих новшеств г-н Забежинский выдает следующую тираду: «Бедный наш народ празднует не пойми чего не пойми, зачем в ночь с 31-го на первое, съедает, надевает и раздаривает в эту ночь свои годовые накопления, а потом еще целую неделю веселится, ходит в гости, катается на коньках, бегает на лыжах, у кого деньги еще остались – путешествует – и всё это с чувством вины. Ведь он это делает в самые строгие дни Рождественского поста.

Может, конечно, вины-то он особой и не чувствует. Но мы-то, православные, на что? Мы какими взглядами всё это чужое веселие провожаем, когда набиваем свои оголодавшие постом глотки кисленькой опостылевшей уже за время поста капусткой? Нет, не провожаем? Показалось?»

Прискорбно, когда столь просвещенные люди, как г-н Забежинский, определяют меру поста количеством съеденной капусты. Когда с завистью глядят на чужое веселье. Лучше бы уж они вовсе не постились, отмечая каждый день Рождественского поста Рождество Христово в придачу с Новым годом. Пусть бы ели всё подряд, чтобы ненароком их «оголодавшие постом глотки» не начали обиженно и озлобленно богословствовать.  Пусть лучше по вся дни веселятся светло и не стонут о жестокостях «православного гетто».

Дико слышать от человека, верующего в Бога,  что главный смысл праздника – в насыщении чрева и плотском веселии, а поста – в поедании капусты. Можно праздновать, постясь. И можно, веселясь духом, поститься. Если ты, постясь, хотя бы в душе осуждаешь непостящихся, лучше бы ты сам вовсе не постился. Потому что пост дан человеку для смирения души, а не для питания гордыни.

 

Уже третье тысячелетие Господь через пророка Исаию учит подлинному посту, и по сию пору не хотят слушать: «Вот, вы поститесь для ссор и распрей и для того, чтобы дерзкою рукою бить других; вы не поститесь в это время так, чтобы голос ваш был услышан на высоте. Таков ли пост, который Я избрал, день, в который томит человек душу свою, когда гнет голову свою, как тростник, и подстилает под себя рубище и пепел? Это ли назовешь постом и днем, угодным Господу? Вот пост, который Я избрал: разреши оковы неправды, развяжи узы ярма, и угнетенных отпусти на свободу… Когда ты удалишь из среды твоей ярмо, перестанешь поднимать перст и говорить оскорбительное, и отдашь голодному душу твою и напитаешь душу страдальца: тогда свет твой взойдет во тьме и мрак твой будет как полдень…» (Ис. 58, 4-7, 9-11). 

Кто мешает заниматься в «каникулы» указанными здесь делами? Кто заставляет летать в жаркие страны и проматывать там деньги, когда рядом присутствуют люди, задавленные нуждой, повязанные тяжкими долгами?

Нет, это не для нынешних ропотников (Иуд. 1, 16). Им куда приятнее каждый пост стонать от жестокостей «православного гетто», им куда приятнее считать съеденные килограммы «кисленькой капустки» и отмерять километры самых кошерных романтических путешествий.

В статье приводится трогательная история,  повествующая о том, как г-н Забежинский отправился Успенским постом в Грецию. Денек в России попостился. Приезжает – а там уже Успение. Полагается, - говорит, - жить по уставу местной Церкви. Соответственно, встретил праздник, разговелся. Вернулся в Россию – еще раз встретил праздник и еще раз разговелся. Вот, - взывает он, - нелепица получается. 

Таких нелепиц никогда не избежать человеку, громко кричащему о своем посте, упорно нежелающему внимать словам Господним: «когда поститесь, не будьте унылы, как лицемеры, ибо они принимают на себя мрачные лица, чтобы показаться людям постящимися. Истинно говорю вам, что они уже получают награду свою. А ты, когда постишься, помажь голову твою и умой лице твое, чтобы явиться постящимся не пред людьми, но пред Отцом твоим, Который втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно» (Мф. 6, 16-18).

В основе ропота лежит отнюдь не благочестие, а тщательно скрываемая за всякими ужимками, перемежаемыми громкими фразами, зависть к непостящимся и веселящимся. В указанных ропотниках боголюбие побеждаются любовью к мiрским удовольствиям – вот единственный источник их страданий. Таким образом, они всего-навсего устраивают дымовую завесу, чтобы за выспренними разглагольствованиями спрятать от других и от себя эту самую зависть.

Они прикрываются красивыми словами о любви к ближним, к тем, которые не постятся и веселятся. Они не устанут повторять: если мы сделаемся на определенное время такими же, как они по внешности, тотчас сделаем их такими же, как мы, уже по внутренности. Сомневаюсь, что нынешние непостящиеся и веселящиеся станут от этого лучше. 

Апостол любви Иоанн Богослов наставляет: «Не любите мiра, ни того, что в мiре: кто любит мiр, в том нет любви Отчей. Ибо все, что в мiре: похоть плоти, похоть очей и гордость житейская, не есть от Отца, но от мiра сего. И мiр проходит, и похоть его, а исполняющий волю Божию пребывает вовек» (1 Ин. 2, 15-17).

Обозначенные ропотники, разумеется, не являются пионерами в своих поползновениях. Говоря, что нужно более и более открываться мiру, они действуют синхронно с папистами. 8 декабря в Ватикане вышло за подписью папы Франциска Послание на Всемирный день мира.

Приведем следующую цитату из этого документа, ярко характеризующую все его содержание: «2015 год стал особым для Церкви, поскольку в этом году отмечалась 50-летняя годовщина обнародования двух документов Второго Ватиканского собора, весьма красноречиво выразивших чувство солидарности Церкви с мiром. Начиная Собор, Папа Иоанн XXIII пожелал распахнуть окна Церкви, дабы между ней и мiром было более открытое общение».

Что имел здесь в виду папа Иоанн XXIII? Приглашал входить во «двор овчий» не дверью, а влазить туда через окна? (Ин. 10, 1-2). Что такое «солидарность Церкви с мiром»? 

Обмiрщение, ассимиляция с мiром невозможны без ревизии Евангелия, в котором о взаимоотношениях Церкви и мiра сказано вполне однозначно, в молитве нашего Первосвященника Господа Иисуса Христа Богу Отцу: «Я о них молю, не о всем мiре молю, но о тех, которых Ты дал Мне, потому что они Твои… Я передал им слово Твое, и мiр возненавидел их, потому что они не от мiра, как и Я не от мiра. Не молю, чтобы Ты взял их от мiра, но чтобы сохранил их от зла» (Ин. 17, 9, 14-15).

Если человек не видит для Церкви иного пути, кроме превращения ее в гетто (секту) или подлаживания под мiр, непонятно, во что он верует. Явно – не в святость Церкви (которую православные исповедуют в Символе веры) и не в ее окончательную победу на мiром, плоды которой откроются в будущем веке. Он верует скорее в комфорт, в гармоническое сосуществование истины с ложью, добра со злом. Во что угодно, что способно усыпить совесть.

 

Таковой человек есть разрушитель веры. Ведь она не исчерпывается суммой догматов, она живет в делах верующего, а без них мертва (Иак. 2, 20). Та ли вера, которую воспевает святой Павел в послании к Евреям, воодушевляет ропот г-на Забежинского и энтузиазм папистов? В это трудно поверить.

 

Святые люди (именно на таких мы должны равняться) «верою побеждали царства, творили правду, получали обетования, заграждали уста львов, избегали острия меча, укреплялись от немощи, были крепки на войне, прогоняли полки чужих…» (Евр. 11, 33-34). А вера в исполнении ропотников получается какой-то кисленькой, сродни той капусте, от которой они стонут постом.