Что происходит на Московском подворье Валаамского монастыря?

В начале февраля 2015 года на «Русской народной линии» было размещено информационное сообщение о том, что во исполнение благословения Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла и по благословению игумена Спасо-Преображенского Валаамского монастыря епископа Троицкого Панкратия с начала февраля этого года духовенством и братией Московского Валаамского подворья принято решение о служении субботней Божественной литургии с привлечением к пению всех молящихся.

Однако миссионерское нововведение не было одобрено прихожанами подворья. 26 марта на портале «Благодатный Огонь» опубликовано открытое письмо возмущенных прихожан, адресованное наместнику Спасо-Преображенского Валаамского монастыря епископу Панкратию. Копия направлена игумену Иосифу (Крюкову), настоятелю Московского подворья Валаамского монастыря.

В документе говорится, что «с назначением нового настоятеля подворья – игумена Иосифа (Крюкова) в богослужебной практике подворья в последнее время начались некоторые новшества». Прихожане полагают, что эти нововведения обусловлены личной биографией отца Иосифа: «Родился 27 августа 1975 года в г. Ленинграде. После окончания третьего курса Санкт-Петербургского Финансово-Экономического Университета им. Вознесенского был переведен в университет г. Хай-Пойнт (шт. Северная Каролина, США), который окончил в 1997 году по специальности «Деловое администрирование». Во время обучения в аспирантуре университета Хай-Пойнта поступил в Свято-Тихоновскую Духовную Семинарию Православной Церкви в Америке, которую с отличием закончил в 2001 г., защитив магистерскую диссертацию на тему "Взгляды митрополита Антония Сурожского на брак"».

«С недавнего времени настоятель отец Иосиф стал радиофицировать чтение тайных литургических молитв, которые, как мы слышали от опытных священников, должны читаться вполголоса в алтаре, а не для мирян. Теперь же они звучат громко на весь храм. Такое нарочито громкое чтение тайных священнических молитв стало сильно мешать молиться, и это могут подтвердить многие прихожане нашего подворья. Дело в том, что громкое звучание этих «тайных» молитв, которые и не надо слушать прихожанам, накладывается на пение хора. Подобное громкое чтение тайных молитв под аккомпанемент хора на клиросе можно назвать "литургическим рэпом"», - отмечается далее.

«Помимо этого, о. Иосиф стал по воскресным дням служить литургию с открытыми царскими вратами. Хотя нам сказали, что он не получал на это благословение от священноначалия московской патриархии», - заявляют подписанты.

«Ещё одно нововведение о.Иосифа – служба субботней литургии без хора с обязательным принуждением пения литургии всеми прихожанами. Опишем это своими словами: на солею поднимается регент и начинает петь вместо хора и размахивать руками, заставляя вместо хора петь всех прихожан, которым это совершенно не нужно, да они и не поют, так как пришли не петь, а помолиться. При этом он заслоняет собой царские врата и отвлекает молящихся маханием своих рук от благоговейного взирания на святые иконы иконостаса и от молитвы. В результате этот регент сам вместо хора поёт всю литургию. Возникает вопрос: зачем всё это нужно? Он мог с таким же успехом просто стоять на клиросе и пропевать один всю обедню. (Так, кстати, служили до революции: в бедных сельских храмах дьячок, стоя на клиросе, один пел всю утреню и литургию, так как на содержание певчих не было денег)», - сообщают прихожане. 

«Мы нашли в интернете многочисленные указания на то, - говорится в письме, - что служение литургии с народным пением (т.е. с привлечением к пению всех молящихся) является неотъемлемым атрибутом богослужения униатского: "Несмотря на то, что прихожане почти всю службу сидят, атмосфера в храме очень молитвенная. Поют хором, в унисон и Херувимскую, и весь евхаристический канон. Не подпевают что-то под нос, а именно поют – громко, с чувством" (статья "Путешествие в страну униатов"). Приведём ещё одно униатское новшество о.Иосифа. Вынося святую Чашу из царских врат, он заставляет всех присутствующих в храме речитативом скандировать громко на весь храм слова молитвы перед причастием: "Верую, Господи, и исповедую…". А вот цитата, описывающая униатское богослужение: "Пели двое: мужчина и женщина, они вели за собой общее пение… "Верую и исповедую" все молящиеся скандировали, как и Символ Веры"».

«Певчие православных храмов рассказывали, что когда поёшь на клиросе, то всё внимание неизбежно направлено на то, чтобы следить за рукой регента, за нотами и за правильными разметками тропарей и стихир в богослужебных книгах. Поэтому по-настоящему молиться во время пения на клиросе невозможно. А без молитвы невозможно подготовиться к принятию святых Тайн. Получается, что, навязывая прихожанам подворья т.н. "общенародное пение", на деле мешают нам молиться на литургии. Говорят, что все эти новшества, которые начали укореняться на Валаамском подворье игуменом Иосифом, совершаются ради миссионерских целей, чтобы заманить бóльшее число людей в храм. Но как бы не произошло обратное: некоторые прихожане подворья уже поговаривают о том, чтобы подыскать себе для молитвы другой московский монастырь», - предостерегают авторы обращения.

«Нам представляется, что настоятелем о.Иосифом в богослужебную практику подворья были внесены псевдоправославные литургические новшества протопресвитера-модерниста А.Шмемана. Как известно, он являлся идеологом американских духовных школ, через которые прошел и настоятель подворья игумен Иосиф, проживая в США. Как справедливо сказано в Священном Писании "Худые сообщества развращают добрые нравы" (1Кор.15,33). Просим Вас избавить московское подворье Валаамского монастыря от неудачных и духовно вредных богослужебных нововведений настоятеля подворья игумена Иосифа», - просят прихожане Московского подворья Валаамского монастыря наместника обители епископа Панкратия.

В начале апреля в редакцию «Русской народной линии» поступило письмо от настоятеля Московского подворья Валаамского монастыря игумена Иосифа (Крюкова) с припиской: «Уважаемые братья и сестры, предлагаю статью для публикации на Вашем сайте». Отец Иосиф утверждает, что «ярко выраженный общинный дух - вот одна из краеугольных характеристик Валаамской духовности».

 

«Следующая характеристика, которую хотелось бы отметить, начинает в ярко выраженной форме свидетельствовать о себе с 1793 года, т.е. с момента формирования миссии Валаамских монахов на Аляску. Сейчас периодически можно услышать дискуссии о возможности обустройства "миссионерских монастырей" в тех регионах нашей страны, где эта миссия необходима. И сама идея, и формы ее реализации для одних являются предметом недоумений, а для других - насмешек. Но в лице Валаама образца конца XVIII века мы имеем перед собой строгий, сформированный по Саровскому образцу монастырь, географически никоим образом не располагающий к тому, чтобы членами его братства становились люди, заинтересованные в активной просветительской деятельности или хотя бы имеющие для этого необходимую академическую подготовку, - и при всем этом именно из числа этого братства создается группа монахов-миссионеров, трудами которых Православие было принесено в Новый Свет. Мне кажется, что это было бы абсолютно невозможно, если бы сам характер Валаамской духовности потенциально не предполагал подобного развития событий», - считает священник.

 

«В XX веке,  - продолжает он, - когда, невольно подчиняясь изменившимся историческим обстоятельствам, Валаамский монастырь перестает быть столь недосягаемым и, как следствие, столь закрытым, монашеская жизнь органично воспринимает на себя бремя еще более активной и системной просветительской деятельности: помимо создания монастырских школ, действовавших на самом Валааме, трудами архимандрита Афанасия (Нечаева) братия включается в образовательную, просветительскую и миссионерскую деятельность и за его пределами, "на материке", на территории Карелии. И хотя церковные каноны насторожено смотрят на возможность создания при обителях образовательных и социальных учреждений, детские школы начинают действовать и при Московском, и при Санкт-Петербургском подворьях монастыря. Последнее можно рассматривать как отчасти неизбежную "мутацию" подворий в обычные приходы. Однако, на фоне сказанного выше мне представляется, что осуществление просветительской работы является органичным выводом из тех обстоятельств, под влиянием которых веками формировалась духовность Валаамского монастыря».

 

По его мнению, «вторая важная характеристика Валаамской духовности - это ее глубинная связь с необходимостью просветительской и миссионерской деятельности».

 

«Какие же формы этой деятельности были присущи Валаамским инокам? История сохранила нам вполне подробное описание того, как осуществлял ее прп. Герман Аляскинский», - считает игумен Иосиф (Крюков). «Что касается привлечения местных жителей к богослужению, - продолжает он, - мы знаем, что преподобный, не будучи священником, в этом отношении находился в одном положении с теми новообращенными, которых он приводил в церковь. Казалось бы, что, учитывая его многолетний опыт пребывания в монастыре, единственный способ гарантировать безупречное пение за богослужением - это петь самому. Тем не менее, святой, собирая людей в воскресные и праздничные дни для молитвы, сам читал только Апостол и Евангелие, предоставляя возможность петь самим алеутам, присутствующим за службой».

 

«Все вышесказанное, на мой взгляд, позволяет увидеть Валаамскую монашескую традицию с той точки зрения, которая, возможно, окажется непривычной для людей, привыкших мерить ценность и целостность монастырей лишь критериями типикона. Вглядываясь в историю Валаама, мы видим, что неотъемлемыми чертами Валаамской духовности являются общинный дух и осознание ответственности перед окружающим миром, выражающаяся в просветительской и миссионерской деятельности. Последняя, в свою очередь, реализовывалась не посредством менторских методов, а была всецело творческой и инклюзивной», - полагает клирик.

 

«Теперь мы можем, наконец, вернуться к началу нашей статьи. Какое именно содержание мы вкладываем в понятие "монастырское подворье"? Современные реалии таковы, что городские подворья часто представляют из себя одно из трех: либо это место проживания братии, в силу тех или иных причин не могущих проживать в самом монастыре; либо это некий инструмент, обеспечивающий хозяйственную или финансовую жизнь монастыря; либо это де-факто обычный приход. Очень немногие монастыри имеют подворья, на которых культивируется уклад жизни обители-матери. Является ли такая ситуация нормальной? Думаю, что, если на подворье проживает монашествующая братия, ответ очевиден - эта ситуация не нормальна. Жизнь подворья - настолько, насколько это возможно - должна координироваться по уставу той обители, к которой она принадлежит», - утверждает отец игумен.

 

В заключение своей пространной статьи игумен Иосиф (Крюков) дает понять прихожанам, что именно он, а не они, будет определять правила на возглавляемом им подворье: «Если это так, то становится очевидным: и литургическая, и повседневная жизнь монастырского подворья может принимать во внимание нужды своих прихожан, но ни в коем случае не должна выстраиваться вокруг этих нужд. Не прихожане определяют, каким образом живет подворье, а монахи. Но если на удаленный монастырь ответственность за духовное образование паломников не всегда ложится в полной мере, то для монастырского подворья, находящегося в непосредственном контакте со внешним миром, такая ответственность, вероятно, неотъемлема. И первое, чему подворье призвано научить своих прихожан -  это не катехизис или иная богословская дисциплина, что тоже важно; и уж подавно не типикон; - первое, чему подворье призвано научить прихожан - это молитва. Ответ на вопрос "Как это сделать?", мне кажется, будет всегда начинаться с по возможности чуткого следования уставу и формам благочестия, типичным для обители-матери, потому на каждом подворье этот вопрос может решаться по-разному. Что же касается конкретно Валаамского монастыря, то мне представляется, что приведенный выше обзор показывает: Валаамская духовность немыслима без духа общинности, без духа просвещения и миссионерства, и без воспитания в братии и прихожанах понимания, что все они - единое тело, единый организм, ни один из членов которого не может оставаться парализован, но призван к активному участию в служению Богу "едиными устами и единым сердцем"».

Письмо прихожан Московского подворья Валаамского монастыря и статья настоятеля подворья игумена Иосифа (Крюкова) нисколько не проясняют сложившуюся ситуацию. В частности, требуется выяснить, действительно ли новшества, так сильно возмутившие прихожан подворья, вводятся по благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла и игумена Валаамского монастыря епископа Троицкого Панкратия или же они являются личной инициативой игумена Иосифа (Крюкова). Сам отец Иосиф в своей статье не упоминает о том, что получил благословение священноначалия на свои миссионерские эксперименты. Также он не опровергает заявление прихожан о том, что он радиофицирует чтение тайных литургических молитв. Очевидно, что эти и другие вопросы, связанные с проблемами так называемой «миссионерской литургии» и прочими практиками, которые верующие принимают за обновленчество, требуют ответа. В противном случае неизбежна эскалация конфликта, который может привести к расколу клира и мира Московского подворья Валаамского монастыря.