«Закрытие» русского вопроса

С интересом прочел статью А.Д.Степанова о русском вопросе. Автор размышляет о позиции Владимира Путина, связывая ее неконкретность с неопределенностью самого русского народа в вопросах единства и православия.

По-моему у Степанова же приходилось читать, что когда в 1917 году отменили обязательную исповедь чинам русской армии, то к таинству стали являться лишь десять процентов военных.

Думаю, что при коммунистах, отмени обязательные явки на партсобрания и политинформации, за их духовными смыслами ходило бы не больше.

Также и сейчас и через десять лет в церковь без понуждения ходят и будут ходить те же десять процентов православных.

Люди, в принципе, не меняются. И духовного искать напрягаются немногие. Как один из десяти прокаженных пришел благодарить Христа за исцеление, так и в повседневной жизни за благодарением Богу в церковь добровольно идет та же человеческая десятина. Причем остальные, принимая Божию благодать бытия, могут понимать и, как правило, понимают подлинный источник изливаемых на мир благ. Как не могли этого не понять те девять прокаженных. Но напрягаться-то не хочется. Ведь цель человека это не рай. Цель не напрягаться. Сидеть на диване, пить пиво, смотреть футбол и ничего не делать.

Всех же можно только понудить, то есть подчинить идеологии.

Конституционная политика неиделогичного государства исключает возможность для Путина, и для любого другого на его месте, опереться в русском вопросе на православие как идеологию. То же и в смысле славянского единства, которое также за пределами государственной логики существования трех независимых славянских государств.

И два слова по сути русского вопроса.

Как всегда для понимания проблемы смотрим назад, в историю.

Какой национальный вопрос стоял в Царской России? Еврейский, армянский... Но только не русский. Великороссы составляли 90 процентов населения страны. Они плодились, жили большими семьями, были трудолюбивы и преисполнены жизненных сил, имели бесспорные права и возможности владеть громадными территориями. То есть национальный вопрос, это реакция на проблемы слабого или прогрессивно слабеющего народа.

Для главы страны высказать проблему государствообразующего народа, - это значит на языке смыслов сказать всему миру, что русские слабы.

Это пока не соответствует действительности в полной мере. Хотя очевидно, что дело к этому идет.

Русский вопрос это не рожающие русские бабы. Это семьи, не желающие заводить детей во множестве, или вообще.

Глава государства стоит перед фактом, что численность населения страны будет поддерживаться вскоре не русскими, а другими нациями. Численность населения это налоги в бюджет, это функционирование государственной машины, это порядок, социальность и оборона.

И как тут быть, если численность будут определять народы Кавказа, Поволжья или принявшие русское гражданство китайцы в Сибири?

Ведь Президент - чиновник не русской нации, а государства. Он главный рычаг большой, с присущим русским своеобразием, выстроенной машины по управлению и развитию народов и территорий. Соответственно, если он не может с гарантией опереться на один народ, он вынужден будет опираться на несколько.

И когда его в лоб спрашивают о русском вопросе, он как нормальный политик не может сказать ничего. И не говорит.

Теперь о многочадии. Как многодетный отец скажу, что мнодетность это труд, который не нужен никому, кроме самих многодетных родителей и их деток.

Общество потребности в этом труде не испытывает - не декларирует и через государство или иные формы влияния внимания на нем не акцентирует. Третий ребенок это выход на грань безумия для родителей, не имеющих опоры в старшем поколении или старших детях, погруженных в учебу. Многодетные, как правило, религиозны. Потому как удержаться «на плаву» и в здравом уме можно лишь с помощью высших сил. Человеческих просто недостаточно. И что, вымирающий этнос окружает этих трудяг благодарностью и вниманием? Государство, в который раз обещая помощь, ее дает? Не дождетесь!

Главная ошибка русского вопроса - это идентификация проблемы с государством. Государству нужны плодовитые нации. Проще иметь такие нации готовыми, а не вытаскивать из состояния вымирания какую-то конкретно. Готовые нации в виде восточных народов есть. Основная русская тоже есть. Пока. Государство в этой ситуации на сегодня все устраивает. Численность податного и служащего, экономически активного населения по минимуму поддерживается. Национальный состав будет таким, каким будет. Была бы численность.

Русский вопрос следует решать самим русским. Апелляции к Путину здесь бессмысленны. Государство РФ безразлично к конкретной нации. Оно так устроено. Мы его так устроили. Или дали возможность так устроить, что теперь уже неважно. И пойти русскому как всегда некуда.

Вот и весь русский вопрос. Русские стали великими, потому что были готовы к усилиям, а не к просьбам. Не Цари создали Империю, а русские мужики и бабы, воины, труженики и родители.

Русские все привыкли решать по военному, то есть сверху, по команде, в единстве. Если они хотят развить свою нацию, то они не могут этого сделать в демократическом государстве, где всегда, по сути демократии, приоритет получают малые. То есть, чтобы дождаться внимания государства, русским надо прежде стать малым народом. Сначала вымрете до минимума, потом получите помощь, - вот что говорит Путин своим молчанием. Или найдите в себе силы быть сильными. И ничего иного он сказать (или дать понять) не может по сути своего положения чиновника.

Русские процветают при самодержце, что доказано историей. Так как своей воли в нас так много, что без воли единой, и твердой руки смысла на Руси не бывало.

Путин, очевидно, понимает, что проект демократии как-то теряется в русской душе. Но подчиненный конституции вынужден лавировать. Ему хотя бы создать Совет при Президенте по проблемам русского народа. А то как-то нелогично получается. Потери Русской Православной Церкви государством признаны, и политика компенсации этих потерь действует. А Церковь разве не есть русский народ? Разве та же власть не уничтожала его в Тамбовских лесах, на Соловках вместе со священнослужителями? И недвижимость с имуществом отбирались только у Церкви? Надо признать, что русскому народу нанесены глубочайшие раны. Только с такого признания возможны ростки компенсационной политики. Компенсация - это единственный плюс, на который русские могут рассчитывать при демократии.

Павел Дмитриев, адвокат, правозащитник, Санкт-Петербург