Я бы усомнился в полной объективности опроса, согласно которому более половины россиян не верят в воскресение после смерти, потому что этот вопрос носит исповеднический характер, и ответ на него - это исповедание своей веры. Сознавали ли люди, отвечая на этот вопрос, что они либо исповедали свою веру, либо отреклись от нее? Если бы вопрос был поставлен более определенно, то я думаю, что люди более глубоко отнеслись к ответу.
Сам по себе заданный вопрос имеет некую светскую форму, предполагает узнать мнение человека. А вопрос, по сути, задан религиозный. Все ли отвечающие сознавали это, помнили о слове Господа: «Итак, всякого, кто исповедает Меня пред людьми, того исповедаю и Я пред Отцом Моим Небесным; а кто отречется от Меня пред людьми, отрекусь от того и Я» (Мф. 10, 32).
Опрос носил искусительный характер, многие православные крещеные люди таким вопросом были введены в искушение и отреклись от основ своей веры. Вопрос о воскрешении после смерти прямо связан с нашей верой в Бога и в Его всемогущество. Если вырвать какой-то вопрос из общего контекста веры, то, конечно, он будет восприниматься односторонне. Если бы задать вопрос: «Веришь ли ты, что Бог может воскресить после смерти», то подавляющее число верующих ответили бы утвердительно. Если человек себя осознает верующим, то он верит во всемогущество Бога и знает, что Богу все возможно.
Здесь же вопрос задан так, что можно понять, якобы речь идет о некоем объективном воскрешении из мертвых независимо от Бога. Тогда это приобретает двусмысленный характер. Если имеется в виду само по себе воскресение после смерти, то мы знаем, что в природе такого явления нет и быть не может. По сути, те, кто так ответил, в этом правы. Но если подразумевать, что воскресение из мертвых - это чудо Божье, то верующие люди исповедуют всемогущество Бога, факт Его личного воскресения и такого же воскресения силой Божьей каждого из нас. Поэтому, повторюсь, что богословски вопрос сформулирован неточно, статус опроса носит двойственный и провокационный характер.
Что касается содержательной части опроса, то трудно классифицировать верующих по социальным группам, имущественному положению. Пока еще никто не нашел закона, по которому человек приходит к вере в Бога. Это тайна души человека, и прав Достоевский, что неисповедимы пути, которыми Господь приводит к Себе человека. Конкретные данные носят, скорее, характер занимательной информации. Понятно, что люди, живущие на грани жизни и смерти, - это воины, работники правоохранительных органов. Они видят смерть чаще, и для них это более близкий факт бытия, чем для людей, не часто с этим сталкивающихся.
Что касается сельских жителей, то я удивлен таким результатом, потому что, например, если зайти в Родительские субботы на сельское кладбище, то там можно увидеть почти всех жителей, а ведь это тоже косвенное исповедание веры в бессмертие души. Иначе, зачем в Родительские дни, в установленные Церковью дни памяти приходить на кладбище?
Затем можно сравнить количество крестов на сельских и на городских кладбищах. Очевидно, что на сельских - это устойчивая традиция. У меня на дальнем приходе, например, на все кладбище только один памятник со звездой установлен. А на городских кладбищах такие стоят сплошь и рядом. Поэтому данные опроса трудно воспринимать как объективные, трудно их анализировать, особенно с какими-то пастырскими целями. Вероятно, тут сказывается тот факт, что в городах просто живет большее число людей, и в силу этого храмы наполнены. Вот у меня есть храм в селе Лиственка, там на зиму остается 12 человек. На праздник в церковь приходят человек 6-7, т.е. больше половины. И можно сказать, что там процент верующих больше, чем в Петербурге, где проживает 4,5 млн населения, но в храмах никогда не бывает 2 млн человек, даже в пасхальную ночь. Вот и получается, что в селе Лиственка процент верующих выше, чем в Петербурге.
Статистическое отношение к вере вряд ли возможно. Если уж «гармонию алгеброй» нельзя поверить, как нас научил Пушкин, то тем более таким бухгалтерским подсчетом определить гармонию души человеческой с Богом не представляется вообще возможным. Интересно порассуждать на эту тему, но опрос не вызывает доверия.
Протоиерей Геннадий Беловолов, настоятель Леушинского подворья (Санкт-Петербург), специально для «Русской народной линии»
