Конечно, вклад Н.М.Рубцова в русскую литературу чрезвычайно велик и значителен. Очень правильно сказал поэт Глеб Горбовский о том, что в ХХ веке было много поэтов, которые очаровывали. Но «Николай Рубцов — поэт долгожданный. Блок и Есенин были последними, кто очаровывал читающий мир поэзией — непридуманной, органической. Полвека прошло в поиске, в изыске, в утверждении многих форм, а также — истин. (…) Время от времени в огромном хоре советской поэзии звучали голоса яркие, неповторимые. И все же — хотелось Рубцова. Требовалось. Кислородное голодание без его стихов — надвигалось...».
Мы жили действительно так, что было много поэтов. И поэты были замечательные, но без Рубцова было ощущение, что надвигается какое-то кислородное голодание. Когда появился Рубцов, он принес кислород в нашу литературу, поэзию. Это осознавалось, конечно же, сразу, но при этом, так как за долгие десятилетия мы отучились от свежего воздуха, то привыкли дышать смешанным воздухом городов, бензином, и мы не сразу это осознали. Но с годами приходит понимание, что без Рубцова жить нам просто невозможно.
Я могу Вам рассказать о своем личном опыте, связанном с Николаем Михайловичем. Я прочитал его стихотворения еще, когда Николай Михайлович был жив. Это был конец 1960-х годов, и я тогда уже прочитал сборники «Сосен шум», «Звезда полей», которые теперь считаются классическими. У меня тогда не было желания сравнивать, кто из поэтов выше или больше, кто гениальнее - те поэты, кто в то время творил, или непосредственно Рубцов? Но было совершенно очевидно, что Рубцов нам ближе, что Рубцов - свой поэт. Это близость Рубцова к читателю, его родственность к любому русскому человеку - чрезвычайно важный момент в его поэтике.
Когда мы начинаем анализировать приемы в стихах Рубцова, оказывается, что мы сталкиваемся с набором не очень понятных приемов. Вот, например, знаменитое стихотворение «Горница»:
В горнице моей светло —
Это от ночной звезды.
Матушка возьмет ведро,
Молча принесет воды.
Как может быть светло от звезды? Не может быть. Почему матушка должна взять ночью ведро и идти за водой? Не понятно. Но на самом деле речь идет не о конкретных бытовых сценах, а он пишет о встрече, о своих мыслях, о душевных переживаниях. Ведь его матушка умерла еще, когда сам Николай Михайлович был ребенком. И, конечно же, вода, за которой она пойдет, - это не просто вода, которой можно помыть пол, чашки, сварить суп, а это вода живая, которая соединяет ушедших из жизни и тех, кто еще живет, соединяет семью, народ. Образ этой живой воды постоянно проходит через все стихи Рубцова.
Даже в одном из последних стихотворений Рубцова - «Посвящение другу» - есть такие строки:
Замерзают мои георгины.
И последние ночи близки.
И на комья желтеющей глины
За ограду летят лепестки...
И это, по сути дела, ведь тоже стихотворение уже умершего Рубцова к живущим сейчас. Это к нам Рубцов приходит в дни непогоды. Это нам Рубцов говорит, что будет происходить со всеми нами. Это нас Рубцов просит напоить живой водой:
Я пришел к тебе в дни непогоды,
Так изволь, хоть водой напои!
И это понимание осуществляется не столько на сознательном уровне, сколько на уровне подсознания. В чем удивительный успех поэзии Рубцова? В том, что он обращается прямо к душе читателя. Его стихи западают прямо в душу. И хотя в них не так много церковной атрибутики, но, тем не менее, его поэзия по духу своему глубоко православна. Она настолько православна, что более православного поэта и не было в нашей стране. Именно потому, что его поэзия – это говорение из души в душу.
Рубцов сумел уроднить в себе сиротскую судьбу России, он сумел заговорить голосом России, он стал ее голосом, он стал ее болью. Поэтому он так близок, так понятен, так дорог и так необходим нам.
Николай Коняев, секретарь правления Союза писателей России, автор ряда книг о Н.Рубцове («Николай Рубцов» в серии ЖЗЛ, «Ангел Родины», «Вологодская трагедия», «Гибель Николая Рубцова»), специально для «Русской народной линии»
