В Записке по поводу выражения "Церкви-сестры", подготовленной Конгрегацией Вероучения в 2000 году, которую на тот момент возглавлял кардинал Йозеф Ратцингер, ныне папа Римский Бенедикт XVI, и одобренной Иоанном Павлом II во время аудиенции 9 июня 2000 года, нет ничего нового. В документе лишний раз подчеркивается католическое лукавство и то, что католики никогда ни при каких условиях не согласятся на свое равенство с нами и никогда не признают себя лишь одной из поместных христианских церквей, даже в случае полного догматического единомыслия (допустим на секунду, что оно окажется возможным).
Дело в том, что тогда это означает разрушение всей вселенской структуры Римско-католической церкви. На это в силу ряда причин католическая иерархия никогда не пойдет. В той формулировке, которую предлагает папа Бенедикт XVI, Православной Церкви отводится место только «церкви-дочери». В ней явно проводится дефиниция между восточными католическими униатскими патриархатами, с одной стороны, и православными и другими восточными церквами, с другой стороны. По сути дела существует Римско-католическая церковь как «церковь-мать», ее дочери – восточные католические униатские патриархаты и митрополии и некие сообщества в Православной Церкви. Это объясняет практически все, в том числе и как бы альтернативную католическую митрополию в Москве. На самом деле никакой альтернативности нет.
Католики в своей экклезиологии по-своему последовательны. Они свято убеждены в том, что только их церковь является церковью с большой буквы. Даже экклезиология Второго Ватиканского собора и линия aggiornamento, проводившаяся на этом соборе, по сути дела являются камуфляжем, поскольку это нисколько не колеблет оснований римо-католической экклезиологии, которая определена была еще в тезисах папы Григория VII, а именно: Римская церковь является церковью по преимуществу, она никогда не заблуждалась и не может заблуждаться; папа имеет право низлагать патриархов и императоров. Сама концепция «кристианитас», сложившаяся на Западе к концу XI века, подразумевает исключение из нее всего православного мира - и византийцев, и грузин, и славян, которые стояли в лучшем случае немного выше неверных - мусульман и язычников, а в худшем случае - наравне с ними.
Характерно, как так называемый «святой» Франциск Ассизский, весьма почитаемый некоторыми московскими церковными либералами, отправлял своих учеников на проповедь: В случае, если вы отправитесь в страну неверных, а именно к грекам, сарацинам или язычникам, то действуете так-то и так-то. Хотя практики приема в католичество могли быть разными, но зачастую католики крестили православных, при этом крещение весьма часто совершалось насильно. Вплоть до ХХ века Римский папа обращался к Православным Церквам не как к «Церквам», а как к отделенным от католиков христианам. Знаменитый ответ Восточных Патриархов 1848 года явился как раз ответом на подобное обращение Римского понтифика.
Что происходило в ХХ веке? Иван Ильин вспоминает, как французские прелаты с горящими от злобы глазами объясняли ему, русскому человеку, что Господь для того железной метлой большевизма выметает из России Православие, чтобы в нашей стране воцарилась «святая католическая вера». Это происходило в 1927 году, как раз тогда, когда в Москву направлялась католическая делегация, которая попыталась договориться с коммунистическими вождями о католической миссии в России. Примерно в это же время будущий митрополит Антоний (Блюм), тогда Андрей Блюм, поступал в английский католический колледж. Когда он благополучно сдал все экзамены, то директор с сияющим лицом обратился к его матери и сказал: «Мадам, Вы, надеюсь, понимаете, что Ваш сын должен стать католиком?» Услышав это, Андрей резко повернулся и сказал: «Мама, пошли, я не хочу, чтобы меня продавали».
Мы помним, что творилось во время Второй Мировой войны. Римская церковь, заключившая конкордат с Гитлером и Муссолини, не только спокойно смотрела на то, как католики-хорваты истребляли сотни тысяч православных сербов, но и способствовала этим действиям. Зачастую хорватские священники насильно крестили православных сербов, а потом сжигали их заживо с тем, чтобы они не отреклись от «святой католической веры», а ушли на небо «добрыми католиками». И хотя после войны Католическая церковь делала вид, что будто она непричастна к этим зверствам, ее оправдания выглядели довольно надуманными и натянутыми.
Отчего происходили эти преступления? Причина просматривается в формуле Бенедикта XVI, а именно - в неколебимой убежденности католиков в том, что только они являются истиной церковью, а все прочие являются еретиками, достойными уничтожения. И даже в эпоху «потепления», Второго Ватикана, базовые позиции по сути дела не поменялись, и именно благодаря сохранению этого базиса оказался возможным новый натиск на Восток, который произошел во времена правления Иоанна-Павла II под экуменическим камуфляжем. В то время, когда нас ублажали разговорами по поводу «церквей-сестер», одна «сестра» посылала другой сестре подрывную антиправославную и антирусскую литературу, готовила кадры для насильственного разрушения православных структур на Западной Украине. Когда двадцать лет тому назад католики стали захватывать православные храмы на Галичине и Волыни, то мы оказались перед этим идеологически абсолютно безоружными, потому что нас обманывали этими экуменическими разговорами. Можно многое перечислять, что тогда творилось на Украине, - насильственные отнятия храмов, когда ОМОН врывался в них со слезоточивым газом и дубинками, избиения православных священнослужителей и мирян, травля и несправедливости властей, все то, что повторяло страшные события времен Брестской унии в XVI-XVII веках. Хотя, казалось бы, разные эпохи, разный общественный климат, разные экклезиологии, но на самом деле мы увидели, что практически ничего не изменилось.
Это как раз и демонстрирует «добрый католик» и «католический консерватор» папа Бенедикт XVI, который в своей убежденности в истинности римо-католической церкви и роли Римского папы как «викария Христа» системен и последователен. Те формулы, которые приводятся при толковании им термина "Церкви-сестры", лишний раз показывают, что нам нечего ждать признания нашего равноправия с католиками. Равеннский документ, который Русская Православная Церковь не подписывала, лишний раз об этом свидетельствует, говоря об особой роли римского епископа и практически ничего не говоря о реальной исторической особой роли византийского императора, которая была в церковном строительстве первого тысячелетия нисколько не меньше, а пожалуй и больше роли римского епископа.
Этот документ есть «момент истины». Мы должны относиться к нему спокойно и трезво, без излишнего предубеждения к римо-католикам и без излишней доверчивости, которая, как показывает исторический опыт, может быть для нас пагубной.
Диакон Владимир Василик, специально для «Русской народной линии»
Дело в том, что тогда это означает разрушение всей вселенской структуры Римско-католической церкви. На это в силу ряда причин католическая иерархия никогда не пойдет. В той формулировке, которую предлагает папа Бенедикт XVI, Православной Церкви отводится место только «церкви-дочери». В ней явно проводится дефиниция между восточными католическими униатскими патриархатами, с одной стороны, и православными и другими восточными церквами, с другой стороны. По сути дела существует Римско-католическая церковь как «церковь-мать», ее дочери – восточные католические униатские патриархаты и митрополии и некие сообщества в Православной Церкви. Это объясняет практически все, в том числе и как бы альтернативную католическую митрополию в Москве. На самом деле никакой альтернативности нет.
Католики в своей экклезиологии по-своему последовательны. Они свято убеждены в том, что только их церковь является церковью с большой буквы. Даже экклезиология Второго Ватиканского собора и линия aggiornamento, проводившаяся на этом соборе, по сути дела являются камуфляжем, поскольку это нисколько не колеблет оснований римо-католической экклезиологии, которая определена была еще в тезисах папы Григория VII, а именно: Римская церковь является церковью по преимуществу, она никогда не заблуждалась и не может заблуждаться; папа имеет право низлагать патриархов и императоров. Сама концепция «кристианитас», сложившаяся на Западе к концу XI века, подразумевает исключение из нее всего православного мира - и византийцев, и грузин, и славян, которые стояли в лучшем случае немного выше неверных - мусульман и язычников, а в худшем случае - наравне с ними.
Характерно, как так называемый «святой» Франциск Ассизский, весьма почитаемый некоторыми московскими церковными либералами, отправлял своих учеников на проповедь: В случае, если вы отправитесь в страну неверных, а именно к грекам, сарацинам или язычникам, то действуете так-то и так-то. Хотя практики приема в католичество могли быть разными, но зачастую католики крестили православных, при этом крещение весьма часто совершалось насильно. Вплоть до ХХ века Римский папа обращался к Православным Церквам не как к «Церквам», а как к отделенным от католиков христианам. Знаменитый ответ Восточных Патриархов 1848 года явился как раз ответом на подобное обращение Римского понтифика.
Что происходило в ХХ веке? Иван Ильин вспоминает, как французские прелаты с горящими от злобы глазами объясняли ему, русскому человеку, что Господь для того железной метлой большевизма выметает из России Православие, чтобы в нашей стране воцарилась «святая католическая вера». Это происходило в 1927 году, как раз тогда, когда в Москву направлялась католическая делегация, которая попыталась договориться с коммунистическими вождями о католической миссии в России. Примерно в это же время будущий митрополит Антоний (Блюм), тогда Андрей Блюм, поступал в английский католический колледж. Когда он благополучно сдал все экзамены, то директор с сияющим лицом обратился к его матери и сказал: «Мадам, Вы, надеюсь, понимаете, что Ваш сын должен стать католиком?» Услышав это, Андрей резко повернулся и сказал: «Мама, пошли, я не хочу, чтобы меня продавали».
Мы помним, что творилось во время Второй Мировой войны. Римская церковь, заключившая конкордат с Гитлером и Муссолини, не только спокойно смотрела на то, как католики-хорваты истребляли сотни тысяч православных сербов, но и способствовала этим действиям. Зачастую хорватские священники насильно крестили православных сербов, а потом сжигали их заживо с тем, чтобы они не отреклись от «святой католической веры», а ушли на небо «добрыми католиками». И хотя после войны Католическая церковь делала вид, что будто она непричастна к этим зверствам, ее оправдания выглядели довольно надуманными и натянутыми.
Отчего происходили эти преступления? Причина просматривается в формуле Бенедикта XVI, а именно - в неколебимой убежденности католиков в том, что только они являются истиной церковью, а все прочие являются еретиками, достойными уничтожения. И даже в эпоху «потепления», Второго Ватикана, базовые позиции по сути дела не поменялись, и именно благодаря сохранению этого базиса оказался возможным новый натиск на Восток, который произошел во времена правления Иоанна-Павла II под экуменическим камуфляжем. В то время, когда нас ублажали разговорами по поводу «церквей-сестер», одна «сестра» посылала другой сестре подрывную антиправославную и антирусскую литературу, готовила кадры для насильственного разрушения православных структур на Западной Украине. Когда двадцать лет тому назад католики стали захватывать православные храмы на Галичине и Волыни, то мы оказались перед этим идеологически абсолютно безоружными, потому что нас обманывали этими экуменическими разговорами. Можно многое перечислять, что тогда творилось на Украине, - насильственные отнятия храмов, когда ОМОН врывался в них со слезоточивым газом и дубинками, избиения православных священнослужителей и мирян, травля и несправедливости властей, все то, что повторяло страшные события времен Брестской унии в XVI-XVII веках. Хотя, казалось бы, разные эпохи, разный общественный климат, разные экклезиологии, но на самом деле мы увидели, что практически ничего не изменилось.
Это как раз и демонстрирует «добрый католик» и «католический консерватор» папа Бенедикт XVI, который в своей убежденности в истинности римо-католической церкви и роли Римского папы как «викария Христа» системен и последователен. Те формулы, которые приводятся при толковании им термина "Церкви-сестры", лишний раз показывают, что нам нечего ждать признания нашего равноправия с католиками. Равеннский документ, который Русская Православная Церковь не подписывала, лишний раз об этом свидетельствует, говоря об особой роли римского епископа и практически ничего не говоря о реальной исторической особой роли византийского императора, которая была в церковном строительстве первого тысячелетия нисколько не меньше, а пожалуй и больше роли римского епископа.
Этот документ есть «момент истины». Мы должны относиться к нему спокойно и трезво, без излишнего предубеждения к римо-католикам и без излишней доверчивости, которая, как показывает исторический опыт, может быть для нас пагубной.
Диакон Владимир Василик, специально для «Русской народной линии»
