Современная западная цивилизация, несомненно, есть цивилизация гедонистская. А в отсутствие аристократии, как класса, это есть примитивная потребительская цивилизация комфорта, шопинга и оргазма. Молчаливое принятие Западом цивилизационного кредо умолчания, (как бы) сокрытия существования смерти, как одного из определяющих феноменов жизни Человека и Нации, уже сегодня привело к чудовищной деградации личности западного человека. Следует уточнить: ареал западного типа личности сегодня включает в себя помимо Европы и Америки и наиболее «развитые» страны Азии. Кавычки акцентируют внимание на факте их одномерной, сугубо экономической успешности. И Япония, для которой еще полвека назад врагом номер один была Америка; и Южная Корея, которой военное поражение Японии даровало независимость; Тайвань и Китай – эти некогда геополитические «сиамские близнецы – антиподы» – все они сегодня также входят в ареал распространения западного типа личности. Личности, игнорирующей проблему смерти, как наиважнейшую проблему бытия. Причем, прежде всего, это верно в отношении элиты глобального «клуба бессмертных».
Именно этот факт болезненного отклонения вектора развития либеральной цивилизации, факт умолчания смерти, как важнейшего фактора жизни Человека, Государства, Нации, - завел Запад в исторический тупик, в цивилизационный отстойник. Парадоксальным образом, именно этот факт противоестественного «игнорирования» смерти – и объясняет сосуществование двух, с рациональной точки зрения взаимоисключающих, данностей. Во-первых, запредельную ненависть «терпимого», «мультикультурного», «толерантного», «цивилизованного» Запада к представителю иной, отличной от западной цивилизации – Ирану. И, во-вторых, сам факт существования Ирана как другой цивилизации. Цивилизации, имеющей бытийно-традиционный исходный вектор государственной политики. Иран являет собой пример страны, сохранившей ясную религиозную национальную идею. Современный Иран – это ставший вдруг совершенно особым тип естественного, традиционного государственного устройства. И потому, являющий собой исключение из почти всеобщего расслабленного состояния земной комфортомании. Исключение в толерантной западной традиции, именуемое термином «изгой».
Поговорите с успешным западным человеком: юристом, бизнесменом, политиком, дипломатом. Очень скоро, на интуитивно-ментальном уровне становится ощутимо-понимаемым взгляд этих людей, что есть будущая жизнь. Это их жизнь на пенсии, в отставке. Жизнь спокойная, размеренная и обеспеченная. Позволяющая совершать трансконтинентальные перелеты и круизы; фотографировать бабочек, коллекционировать африканские маски и т.д. и т.п., то есть, заниматься собой исключительно собой и здесь, на Земле. Это жизнь, где нет ни проблемы смерти, ни проблемы спасения души. И, следовательно, «нет» ни души, ни самой смерти! И вдруг – духовный диссонанс в лице целой страны. Напоминание о смерти любого и каждого обитателя либерального земного рая. Иран не только декларирует свою готовность умереть. Иранская нация со времен Хомейни и доныне, ощутимо и осязаемо излучает, мощно транслирует вовне готовность умереть за идею. За свою собственную национальную религиозную идею. Вот этого-то и не прощает, не может простить Ирану одномерная цивилизация «вечной земной жизни». Таким образом, на взгляд стороннего объективного наблюдателя все «просто». Иран должен и впредь оставаться самим собой. Продолжать балансировать на грани войны и мира; жизни и уничтожения. И это может продолжаться долго, очень долго. До тех пор, пока иранская нация будет в состоянии напоминать западному бездуховному плебсу и ее также боящейся смерти политической элите: вы смертны и все вы не готовы к смерти. И потому длящаяся готовность иранской нации умереть за идею и далее будет обессмысливать военный удар Запада по Ирану. Ибо всеобщая готовность нации к смерти является мощнейшим геополитическим фактором. Уничтожить готовый к смерти Иран – значит одномоментно уничтожить все обманные очки духовно-ослепленного населения всемирного «изумрудного города». И остаться наедине с трансцендентным феноменом, имя которому – Смерть. А это страшно…
Владимир Сурин, директор Аналитического Центра изучения общественно значимых проблем, специально для «Русской народной линии»
Именно этот факт болезненного отклонения вектора развития либеральной цивилизации, факт умолчания смерти, как важнейшего фактора жизни Человека, Государства, Нации, - завел Запад в исторический тупик, в цивилизационный отстойник. Парадоксальным образом, именно этот факт противоестественного «игнорирования» смерти – и объясняет сосуществование двух, с рациональной точки зрения взаимоисключающих, данностей. Во-первых, запредельную ненависть «терпимого», «мультикультурного», «толерантного», «цивилизованного» Запада к представителю иной, отличной от западной цивилизации – Ирану. И, во-вторых, сам факт существования Ирана как другой цивилизации. Цивилизации, имеющей бытийно-традиционный исходный вектор государственной политики. Иран являет собой пример страны, сохранившей ясную религиозную национальную идею. Современный Иран – это ставший вдруг совершенно особым тип естественного, традиционного государственного устройства. И потому, являющий собой исключение из почти всеобщего расслабленного состояния земной комфортомании. Исключение в толерантной западной традиции, именуемое термином «изгой».
Поговорите с успешным западным человеком: юристом, бизнесменом, политиком, дипломатом. Очень скоро, на интуитивно-ментальном уровне становится ощутимо-понимаемым взгляд этих людей, что есть будущая жизнь. Это их жизнь на пенсии, в отставке. Жизнь спокойная, размеренная и обеспеченная. Позволяющая совершать трансконтинентальные перелеты и круизы; фотографировать бабочек, коллекционировать африканские маски и т.д. и т.п., то есть, заниматься собой исключительно собой и здесь, на Земле. Это жизнь, где нет ни проблемы смерти, ни проблемы спасения души. И, следовательно, «нет» ни души, ни самой смерти! И вдруг – духовный диссонанс в лице целой страны. Напоминание о смерти любого и каждого обитателя либерального земного рая. Иран не только декларирует свою готовность умереть. Иранская нация со времен Хомейни и доныне, ощутимо и осязаемо излучает, мощно транслирует вовне готовность умереть за идею. За свою собственную национальную религиозную идею. Вот этого-то и не прощает, не может простить Ирану одномерная цивилизация «вечной земной жизни». Таким образом, на взгляд стороннего объективного наблюдателя все «просто». Иран должен и впредь оставаться самим собой. Продолжать балансировать на грани войны и мира; жизни и уничтожения. И это может продолжаться долго, очень долго. До тех пор, пока иранская нация будет в состоянии напоминать западному бездуховному плебсу и ее также боящейся смерти политической элите: вы смертны и все вы не готовы к смерти. И потому длящаяся готовность иранской нации умереть за идею и далее будет обессмысливать военный удар Запада по Ирану. Ибо всеобщая готовность нации к смерти является мощнейшим геополитическим фактором. Уничтожить готовый к смерти Иран – значит одномоментно уничтожить все обманные очки духовно-ослепленного населения всемирного «изумрудного города». И остаться наедине с трансцендентным феноменом, имя которому – Смерть. А это страшно…
Владимир Сурин, директор Аналитического Центра изучения общественно значимых проблем, специально для «Русской народной линии»
