В последнее время все чаще разгорается дискуссия об отмене моратория на смертную казнь. Сторонники возвращения высшей меры, совершенно справедливо полагают, что она необходима за ряд особо тяжких преступлений, таких, например, как терроризм, торговля наркотиками или убийство детей.
Еще совсем недавно, я бы тоже их поддержал, причем, обеими руками. Но я на личном опыте узнал, как работает правоохранительная и судебная системы. И могу со всей ответственностью сказать - сегодня стать фигурантом уголовного дела проще простого, равно как и оказаться за решеткой. Даже если в этом самом деле нет ни одного (!) доказательства.
Вряд ли можно найти и понятные всем критерии справедливости применения высшей меры. Предположим, кто-то убил пятерых человек. Смертельный приговор такому преступнику, вероятно, многие посчитают справедливым. А если из-за какого-нибудь чиновника «распилившего» бюджетные средства рушится плотина и гибнут десятки людей? Или из-за пожарного инспектора-взяточника, разрешившего работу ночного клуба, в дыму и огне лишились жизни полторы сотни человек? Сегодня именно коррупционеры являются источником повышенной опасности для общества. Если и дискутировать о введении смертной казни, то в первую очередь - для этой категории преступников.
Сторонники возрождения высшей меры нередко апеллируют к опыту Соединенных Штатов, где она сегодня применяется. Однако в той же Америке отмечают: чем продажней сотрудники правоохранительных органов и органов судебной власти, тем больше вероятность того, что суд допустит ошибку при вынесении приговора. Это не говоря о том, что следственная и судебная практика в США очень серьезно отличается от российской. Информация о КАЖДОМ осужденном находится в открытом и свободном доступе. Помимо «обычного» адвоката у него есть общественные защитники. Сам судебный процесс ни для кого не является тайной за семью печатями. В среднем человек, осужденный на смертную казнь, ожидает исполнения приговора более 11 лет (!). Достаточный срок, чтобы подтвердить или опровергнуть его виновность.
Но даже такая, казалось бы, сбалансированная система дает сбои. Согласно данным Стэнфордского Университета, в США по меньшей мере 23 человека были казнены без достаточных на то оснований.
Можно лишь представить себе масштабы исполнения смертных приговоров в современной России, где фальсификация доказательств по уголовному дело не является обычной практикой. Средства массовой информации уже иронизируют над тем, что наши преступники не выходят из дома, предварительно не положив в карман пару патронов или пакетик с героином.
Смертные приговоры могут стать еще одним, самым «эффективным», методом расправы коррумпированных чиновников над неугодными. А коррупционеры не гнушаются ничем. Нет прямых улик? Придумают косвенные. Например, недавно меня ознакомили с результатами некоей «экспертизы» волос, которые якобы изъяли в нашей камере в тот момент, когда меня там не было. Из представленного «заключения» я, человек, не употреблявший на свободе ничего крепче водки (да и то от силы пару раз в год), с удивлением узнал, что являюсь героиновым наркоманом. А здесь уже при желании можно выстроить «логическую цепочку» от «употребления», до «хранения и распространения». То есть как раз подвести под пока не действующую «расстрельную» статью.
Впрочем, речь не о моем персональном деле, а о том, что существующая система «правосудия», фактически лишена противовесов и настроена исключительно на вынесение обвинительных приговоров. Поэтому на смертную казнь будут осуждены многие и многие из тех, кто не виновен вообще.
Ввести высшую меру в нынешних российских условиях это, примерно, то же самое, как разрешить врачам без согласия родственников отключать больного от аппарата искусственное дыхание. А потом еще и забирать органы на продажу.
Безусловно, применение смертной казни вопрос вопросов. Но разве на него не был дан ответ в числе десяти заповедей?
Дмитрий Барановский, Лефортово, специально для «Русской народной линии»
