«Всё, что однажды было посвящено Богу - принадлежит Ему во веки», - подчеркнул в интервью «Русской линии» заведующий Миссионерским отделом Ярославской епархии, доктор богословия, кандидат философских наук игумен Серапион (Митько) в свете дискуссии о возвращении Церкви музеями принадлежавших ей ранее святынь.
«История пребывания религиозных ценностей в музейных фондах имеет разные стороны. Первоначально музеям удалось сохранить от полного уничтожения великие святыни Православия, но для этого было необходимо обосновать их значение не как религиозных ценностей, а ценностей культурных и исторических. Наверное, в 1920-30-е годы - это было единственной возможностью спасти святыни от полного уничтожения. Однако по прошествии многих десятилетий стало очевидно, что ценой этого спасения стало изменение сакрального статуса святынь в сознании музейных работников. По сути дела святыни были спасены от уничтожения ценой профанации. В чем она заключается? Иконы и другие святыни создавались ради религиозного почитания. Андрей Рублев писал Троицу не как культурную ценность, не как памятник истории, а как икону, которой должно быть предметом почитания верующих. Люди, которые передавали те или иные ценности Церкви, выражали тем самым свою волю, согласно которой это принадлежит Богу и Его Церкви. А с советских времен произошло искажение природы и смысла святыни», - отметил отец Серапион.
«Любая икона является образом Воскресения Христова, - напомнил священник. - Но в контексте музейного использования она становится лишь памятником прошлого. Таким образом, иконы лишаются своего сакрального статуса и превращаются в нечто ценное не само по себе, а лишь благодаря человеческому уважению прошлого. При этом совершенно отрицается её духовный смысл, как образа Царства Небесного. Во-вторых, были нарушены все возможные ограничения по благоговейному отношению к святыне. В музейных фондах находятся потиры, дискосы и другие священные предметы, к которым прикасаться могут только священнослужители. И эта профанация, которая сейчас имеет место, когда святыни Православной Церкви стали объектом некой светской религии, а именно таковым является музейное отношение к святыне, оказывает огромное негативное воздействие на жизнь нашего современного российского общества. Это подобно тому, как если бы человек приступал к Таинству Евхаристии без покаяния».
«Корень проблемы заключается в том, что отказавшись от многих аспектов нашего атеистического прошлого, общество не совершило покаяния, изменения своего сознания к тем событиям в отношении Церкви, которые имели место в советский период. Не Церковь сейчас в большей степени нуждается в восстановлении справедливости, а именно общество, которое должно очиститься от недолжного отношения к святыням. Поэтому вопрос о передаче религиозных ценностей Церкви должен решаться на принципиальном уровне. Святыни, находящиеся в музейном пользовании должны быть законодательно оформлены как религиозные ценности. Этот статус должен быть приоритетным по отношению к статусу культурной или исторической ценности», - указал отец игумен.
«С другой стороны, - признал отец Серапион, - мы нередко сталкиваемся с тем, что отдельные представители Церкви не в состоянии понять ту ответственность, которую возлагает на них сам факт передачи той или иной святыни. Это связано и с недостаточным образовательным уровнем, с недостаточной компетенцией в целом ряде других сфер. Поэтому представляется крайне целесообразным создать систему контроля за сохранением религиозных святынь, имеющих культурное и историческое значение в рамках самой Русской Православной Церкви. У нас существует несколько патриархийных отделов, которые курируют те или иные сферы церковной деятельности. Возможно, сейчас уже стоит размышлять о том, чтобы в нашей Церкви появился отдел, который будет отвечать за эти вопросы. Необходимо создать своего рода церковное министерство культуры. Кроме того, возможно, что те или иные святыни могли бы передаваться не епархиям, а Православной Церкви как таковой, и находится под контролем соответствующего профильного учреждения».
«Но это одна сторона вопроса. С другой стороны, очевидно, что эта дискуссия не была бы столь напряженной, если бы не особое негативное отношение немалой части музейных работников к Православию как таковому. Часто приходилось сталкиваться с крайне агрессивной реакцией сотрудников музеев на сам факт посещения священнослужителями тех храмов и монастырей, которые до сих пор находятся вне церковного контроля. И такая ситуация является совершенно недопустимой. Человек, работающий в музее, должен поставить перед собой нравственный вопрос: имеет ли он моральное право быть хранителем святынь религии, к которой он относится с пренебрежением? Поэтому желательно, чтобы музейными работниками были люди, чья внутренняя позиция предполагает глубокое уважение того сакрального статуса, которым обладают православные святыни. В связи с этим представляется чрезвычайно удачным такое стечение обстоятельств, при котором руководство музеем предоставляется людям воцерковленным и при этом обладающим соответствующей искусствоведческой компетенцией. Кроме того, сегодня мы часто сталкиваемся с ситуацией, когда Церковь желает возвратить тот или иной монастырь, но при этом, этот монастырь вряд ли будет наполнен достаточным количеством насельников и в таких ситуациях целесообразно найти возможность сохранения музейных экспозиций под контролем тех музейных работников, которые осознают сакральный статус предметов, которые составляют данную экспозицию», - считает отец Серапион.
«Само же по себе отношение к иконе просто как к культурной и исторической ценности, вызывает внутреннее ощущение неподлинности, - продолжил священник. - По сути дела, эта ценность используется не по назначению. Если музей считает, что он сохраняет историю, то он должен сохранять её целостно. Нельзя сохранять икону просто как некий памятник истории, как она представляется сейчас. А лишь как памятник той истории, которая совершалась реально. В нашем прошлом эти иконы были святынями, предназначенными для почитания. Таковыми они и должны оставаться в соответствии с верностью исторической памяти. А использование иконы просто как объекта эстетического восприятия в корне противоречит её изначальному предназначению. Если развить эту логику подмены ценностного смысла, то можно сказать, что для нашего народа очень важны исследования истории химии, поэтому икону можно передать для изучения химического состава красок, так же очень важно изучение истории климата... Но никому же не приходит в голову использовать древние доски, на которых написаны наши иконы для исследования древесины на предмет выяснения каким был климат в XI или XIV веке? Эти примеры показывают насколько далека логика многих современных деятелей культуры от той, которой они должны следовать в соответствии со своим призванием, со своей профессией».
«Одним из важных аргументов противников передачи религиозных ценностей, является тот, что до революции Церковь не была отдельным от государства собственником и что поэтому вся собственность Православной Церкви находилась, так или иначе, в ведении государства. Кроме того, были теремные храмы или святыни, которые принадлежали к министерству двора или министерству уделов, но аппеляция к этому аргументу не выдерживает никакой критики, потому что какой бы ни была юридическая форма собственности, любой собственник признавал сакральный статус того, что находилось в его ведении. И частные лица, и государство обеспечивали должное пребывание икон как объектов почитания, хранили их как святыню. Мы ведь часто сталкиваемся с тем, что человек приносит в храм не очень ценную икону и говорит, что его бабушка была верующая и молилась перед этой иконой, а сам он не молится и хочет, чтобы икона была в храме, где есть молитва. Это здоровый инстинкт русского человека», - считает священник.
«Передача Церкви святынь, особенно зданий, кроме всего прочего, приводит к утрате финансирования со стороны государства этих музеев. И вопрос финансовый играет в данной ситуации определяющую роль. Но этот момент не озвучивается. Приводят культурные, исторические, юридические моменты, а вопрос именно в том, что музеи являются серьезными экономическими организациями, которые в последние годы получают серьезное федеральное финансирование своей деятельности. Именно с этим связана крайне агрессивная позиция в отношении Церкви ряда музеев, которые не давали использовать храмы по их прямому назначению. Объекты, находящиеся в совместном пользовании фактически контролируются музеем. Церковь должна согласовывать проведение богослужений с руководством музея. Часто возникают проблемы с совершением даже воскресного богослужения. Сейчас такая ситуация возникла в Санкт-Петербурге. Недавно то же было в Угличе. Часто мы слышим такие аргументы, что у музея заключен договор с турфирмами, поэтому нельзя проводить богослужение, это мешает проведению экскурсий. Поэтому в тех случаях, когда в объектах совместного пользования богослужения совершаются, они начинаются очень рано. Часто во время службы заходят экскурсионные группы, которые не проявляют ни малейшего уважения к тому, что совершается в алтаре. Если бы руководство наших музеев относилось с уважением и пониманием к Православию, то можно было бы найти возможность для совместной деятельности. Однако такого понимания нет на протяжении уже двух десятилетий, и это приводит к тому, что среди представителей Церкви крайне понизился уровень доверия к людям, которые в данное время отвечают за сохранность святынь», - отметил отец игумен.
«Кроме того, часто говорят о том, что из храмов иконы похищаются. Но это не проблема Церкви, это проблема тех людей, которые относятся к иконам, как к предметам купли-продажи, причем статистики о том, сколько икон пропало из музейных фондов у нас вообще нет, - заметил отец Серапион. - Если какие-то сведения и есть, то они не являются известными общественности. А вспоминая историю похищения экспонатов из Эрмитажа, которая продолжалась несколько лет, вообще странно говорить о том, что пребывание иконы в музее является гарантией её сохранности. Кроме того, очень многие религиозные святыни находятся в запасниках. В Ярославском Преображенском соборе, находящемся в ведении музея-заповедника, здании XVI века, до сих пор нет иконостаса, и не меньшее количество икон находится в запасниках и в других музеях. При этом сами музеи утверждают, что большой культурной ценности эти иконы не представляют. А ведь можно было бы передавать эти иконы во вновь строящиеся храмы, чтобы там сохранялась преемственность традиций».
«Дискуссия о передаче религиозных ценностей открыла целый комплекс проблем, далеко выходящий за сферу взаимоотношений Церкви и музеев. Наше российское общество должно осознать, для того, чтобы строить будущее необходимо восстановить справедливость и прекратить недолжное отношение к святыням, что наносит огромный вред духовной жизни наших граждан», - заключил игумен Серапион (Митько).
«История пребывания религиозных ценностей в музейных фондах имеет разные стороны. Первоначально музеям удалось сохранить от полного уничтожения великие святыни Православия, но для этого было необходимо обосновать их значение не как религиозных ценностей, а ценностей культурных и исторических. Наверное, в 1920-30-е годы - это было единственной возможностью спасти святыни от полного уничтожения. Однако по прошествии многих десятилетий стало очевидно, что ценой этого спасения стало изменение сакрального статуса святынь в сознании музейных работников. По сути дела святыни были спасены от уничтожения ценой профанации. В чем она заключается? Иконы и другие святыни создавались ради религиозного почитания. Андрей Рублев писал Троицу не как культурную ценность, не как памятник истории, а как икону, которой должно быть предметом почитания верующих. Люди, которые передавали те или иные ценности Церкви, выражали тем самым свою волю, согласно которой это принадлежит Богу и Его Церкви. А с советских времен произошло искажение природы и смысла святыни», - отметил отец Серапион.
«Любая икона является образом Воскресения Христова, - напомнил священник. - Но в контексте музейного использования она становится лишь памятником прошлого. Таким образом, иконы лишаются своего сакрального статуса и превращаются в нечто ценное не само по себе, а лишь благодаря человеческому уважению прошлого. При этом совершенно отрицается её духовный смысл, как образа Царства Небесного. Во-вторых, были нарушены все возможные ограничения по благоговейному отношению к святыне. В музейных фондах находятся потиры, дискосы и другие священные предметы, к которым прикасаться могут только священнослужители. И эта профанация, которая сейчас имеет место, когда святыни Православной Церкви стали объектом некой светской религии, а именно таковым является музейное отношение к святыне, оказывает огромное негативное воздействие на жизнь нашего современного российского общества. Это подобно тому, как если бы человек приступал к Таинству Евхаристии без покаяния».
«Корень проблемы заключается в том, что отказавшись от многих аспектов нашего атеистического прошлого, общество не совершило покаяния, изменения своего сознания к тем событиям в отношении Церкви, которые имели место в советский период. Не Церковь сейчас в большей степени нуждается в восстановлении справедливости, а именно общество, которое должно очиститься от недолжного отношения к святыням. Поэтому вопрос о передаче религиозных ценностей Церкви должен решаться на принципиальном уровне. Святыни, находящиеся в музейном пользовании должны быть законодательно оформлены как религиозные ценности. Этот статус должен быть приоритетным по отношению к статусу культурной или исторической ценности», - указал отец игумен.
«С другой стороны, - признал отец Серапион, - мы нередко сталкиваемся с тем, что отдельные представители Церкви не в состоянии понять ту ответственность, которую возлагает на них сам факт передачи той или иной святыни. Это связано и с недостаточным образовательным уровнем, с недостаточной компетенцией в целом ряде других сфер. Поэтому представляется крайне целесообразным создать систему контроля за сохранением религиозных святынь, имеющих культурное и историческое значение в рамках самой Русской Православной Церкви. У нас существует несколько патриархийных отделов, которые курируют те или иные сферы церковной деятельности. Возможно, сейчас уже стоит размышлять о том, чтобы в нашей Церкви появился отдел, который будет отвечать за эти вопросы. Необходимо создать своего рода церковное министерство культуры. Кроме того, возможно, что те или иные святыни могли бы передаваться не епархиям, а Православной Церкви как таковой, и находится под контролем соответствующего профильного учреждения».
«Но это одна сторона вопроса. С другой стороны, очевидно, что эта дискуссия не была бы столь напряженной, если бы не особое негативное отношение немалой части музейных работников к Православию как таковому. Часто приходилось сталкиваться с крайне агрессивной реакцией сотрудников музеев на сам факт посещения священнослужителями тех храмов и монастырей, которые до сих пор находятся вне церковного контроля. И такая ситуация является совершенно недопустимой. Человек, работающий в музее, должен поставить перед собой нравственный вопрос: имеет ли он моральное право быть хранителем святынь религии, к которой он относится с пренебрежением? Поэтому желательно, чтобы музейными работниками были люди, чья внутренняя позиция предполагает глубокое уважение того сакрального статуса, которым обладают православные святыни. В связи с этим представляется чрезвычайно удачным такое стечение обстоятельств, при котором руководство музеем предоставляется людям воцерковленным и при этом обладающим соответствующей искусствоведческой компетенцией. Кроме того, сегодня мы часто сталкиваемся с ситуацией, когда Церковь желает возвратить тот или иной монастырь, но при этом, этот монастырь вряд ли будет наполнен достаточным количеством насельников и в таких ситуациях целесообразно найти возможность сохранения музейных экспозиций под контролем тех музейных работников, которые осознают сакральный статус предметов, которые составляют данную экспозицию», - считает отец Серапион.
«Само же по себе отношение к иконе просто как к культурной и исторической ценности, вызывает внутреннее ощущение неподлинности, - продолжил священник. - По сути дела, эта ценность используется не по назначению. Если музей считает, что он сохраняет историю, то он должен сохранять её целостно. Нельзя сохранять икону просто как некий памятник истории, как она представляется сейчас. А лишь как памятник той истории, которая совершалась реально. В нашем прошлом эти иконы были святынями, предназначенными для почитания. Таковыми они и должны оставаться в соответствии с верностью исторической памяти. А использование иконы просто как объекта эстетического восприятия в корне противоречит её изначальному предназначению. Если развить эту логику подмены ценностного смысла, то можно сказать, что для нашего народа очень важны исследования истории химии, поэтому икону можно передать для изучения химического состава красок, так же очень важно изучение истории климата... Но никому же не приходит в голову использовать древние доски, на которых написаны наши иконы для исследования древесины на предмет выяснения каким был климат в XI или XIV веке? Эти примеры показывают насколько далека логика многих современных деятелей культуры от той, которой они должны следовать в соответствии со своим призванием, со своей профессией».
«Одним из важных аргументов противников передачи религиозных ценностей, является тот, что до революции Церковь не была отдельным от государства собственником и что поэтому вся собственность Православной Церкви находилась, так или иначе, в ведении государства. Кроме того, были теремные храмы или святыни, которые принадлежали к министерству двора или министерству уделов, но аппеляция к этому аргументу не выдерживает никакой критики, потому что какой бы ни была юридическая форма собственности, любой собственник признавал сакральный статус того, что находилось в его ведении. И частные лица, и государство обеспечивали должное пребывание икон как объектов почитания, хранили их как святыню. Мы ведь часто сталкиваемся с тем, что человек приносит в храм не очень ценную икону и говорит, что его бабушка была верующая и молилась перед этой иконой, а сам он не молится и хочет, чтобы икона была в храме, где есть молитва. Это здоровый инстинкт русского человека», - считает священник.
«Передача Церкви святынь, особенно зданий, кроме всего прочего, приводит к утрате финансирования со стороны государства этих музеев. И вопрос финансовый играет в данной ситуации определяющую роль. Но этот момент не озвучивается. Приводят культурные, исторические, юридические моменты, а вопрос именно в том, что музеи являются серьезными экономическими организациями, которые в последние годы получают серьезное федеральное финансирование своей деятельности. Именно с этим связана крайне агрессивная позиция в отношении Церкви ряда музеев, которые не давали использовать храмы по их прямому назначению. Объекты, находящиеся в совместном пользовании фактически контролируются музеем. Церковь должна согласовывать проведение богослужений с руководством музея. Часто возникают проблемы с совершением даже воскресного богослужения. Сейчас такая ситуация возникла в Санкт-Петербурге. Недавно то же было в Угличе. Часто мы слышим такие аргументы, что у музея заключен договор с турфирмами, поэтому нельзя проводить богослужение, это мешает проведению экскурсий. Поэтому в тех случаях, когда в объектах совместного пользования богослужения совершаются, они начинаются очень рано. Часто во время службы заходят экскурсионные группы, которые не проявляют ни малейшего уважения к тому, что совершается в алтаре. Если бы руководство наших музеев относилось с уважением и пониманием к Православию, то можно было бы найти возможность для совместной деятельности. Однако такого понимания нет на протяжении уже двух десятилетий, и это приводит к тому, что среди представителей Церкви крайне понизился уровень доверия к людям, которые в данное время отвечают за сохранность святынь», - отметил отец игумен.
«Кроме того, часто говорят о том, что из храмов иконы похищаются. Но это не проблема Церкви, это проблема тех людей, которые относятся к иконам, как к предметам купли-продажи, причем статистики о том, сколько икон пропало из музейных фондов у нас вообще нет, - заметил отец Серапион. - Если какие-то сведения и есть, то они не являются известными общественности. А вспоминая историю похищения экспонатов из Эрмитажа, которая продолжалась несколько лет, вообще странно говорить о том, что пребывание иконы в музее является гарантией её сохранности. Кроме того, очень многие религиозные святыни находятся в запасниках. В Ярославском Преображенском соборе, находящемся в ведении музея-заповедника, здании XVI века, до сих пор нет иконостаса, и не меньшее количество икон находится в запасниках и в других музеях. При этом сами музеи утверждают, что большой культурной ценности эти иконы не представляют. А ведь можно было бы передавать эти иконы во вновь строящиеся храмы, чтобы там сохранялась преемственность традиций».
«Дискуссия о передаче религиозных ценностей открыла целый комплекс проблем, далеко выходящий за сферу взаимоотношений Церкви и музеев. Наше российское общество должно осознать, для того, чтобы строить будущее необходимо восстановить справедливость и прекратить недолжное отношение к святыням, что наносит огромный вред духовной жизни наших граждан», - заключил игумен Серапион (Митько).
_1.jpg)
