Как сообщала вчера РЛ, 28 июня, в 5 утра, после продолжительной болезни на 83-м году жизни отошел ко Господу известный духовник и подвижник веры священник Димитрий Дудко. Многим русским людям хорошо известны его многочисленные книги, беседы и труды на благо Православной Церкви и России.
Обращают на себя внимание следующие приведенные в официальном некрологе слова почившего пастыря по поводу его ареста в 1980 году: "Я с властью никогда не боролся. Я воевал с безбожием, которое и для людей, да и для власти было злом. Но власть в ту пору исповедовала атеизм. И мне говорили следователи: раз ты против атеизма, значит, ты против власти. Не только следователи, но и многие прихожане смешивали мои религиозные убеждения с политикой. Им не Христос был важен в моих проповедях, а, как они считали, антисоветскость. Но я никогда не был антисоветчиком. Я всегда считал, что, борясь за христианскую нравственность, я спасаю и государство".
Но из него активно делали "антисоветчика", политическую фигуру. Ему льстили, его проповеди, проза и стихи были изданы миллионными тиражами на Западе, издания НТС были на треть своего объема заполнены воззваниями в его поддержку, писанными Г.П.Якуниным со товарищи. Западное радио интересовалось личностью о. Димитрия лишь постольку, поскольку его считали оппозицией прежнему режиму. А он был человек, в общем, по-детски безхитростный и противоречивый. Считал своим долгом проповедовать слово Божие. Читал в своем храме публичные проповеди, занимался с молодежью. А ведь публичные проповеди были запрещены. Обратите внимание, как долго говорят с кающимися на исповеди старые священники, поставленные при советской власти. Они так привыкли, это для них в свое время был единственный способ нести слово Божие пасомым.
Никаким "антисоветчиком" он не был, хотя в проповедях ругал "безбожников" и даже проговаривался о "лагерях" и "стукачах". И как-то раз призвал президента Картера "высвечивать преступников" (?). Выражался, то есть, не всегда удачно, но ничего особенно предосудительного, с точки зрения властей, не говорил. Но зато вокруг него говорили, кому что угодно. И чувствовал он, что неспроста ажиотаж.
Вот сцена из жизни покойного.
Молодой человек "с интеллигентным лицом" увивается вокруг. Спрашивает: "Ну, как же насчет интервью? У меня скоро встреча с иностранным представителем. Отец Дмитрий, согласитесь ли Вы дать такое интервью, на основании которого Вас будет защищать Сам президент Картер?"
Отец Дмитрий задумывается и вдруг отвечает ясно и раздельно: "Я готов встретиться с кем угодно. Но если Бог меня не защитит, - никто не защитит".
Когда в 1980 году перед самой Олимпиадой "случилось страшное", отец Дмитрий выступил по ТВ в программе "Время" и осудил свою, как он выразился, "антисоветскую деятельность", а свои поступки объяснил гордыней, любовь к нему религиозно-интеллигентской "молодежи" сменилась ненавистью. Обезумевшие дамочки с истеричными рыданиями рвали газету "Правда" с помещенным на видном месте текстом его телевыступления, жгли изданные НТС и "привезенные" книги с его проповедями, магнитофонные пленки с записями его выступлений на "семинарах". В лучшем случае говорили, что в тюрьме ему "пересадили мозги", и добавляли: "Он скоро умрет". А он прожил весь срок, отмеренный ему Господом, на который может рассчитывать человек его судьбы и преклонного возраста. Отца Дмитрия морально уничтожали. Наслушавшись упреков, он пытался потом оправдаться, взять свое заявление назад, но понял: эти не простят. С горечью сказал о. Дмитрий: "Им нужно было, чтобы меня убили". Из него мученика готовили, а он не оправдал доверия, возложенных надежд. И не в свободе Церкви тут дело. Прав был о. Дмитрий, что отказался страдать на потребу толпе и зарубежных "благодетелей", которые, поистине, "крови жаждали".
Да упокоит Господь новопреставленного отца Димитрия.
Андрей Рюмин, Русская линия
Обращают на себя внимание следующие приведенные в официальном некрологе слова почившего пастыря по поводу его ареста в 1980 году: "Я с властью никогда не боролся. Я воевал с безбожием, которое и для людей, да и для власти было злом. Но власть в ту пору исповедовала атеизм. И мне говорили следователи: раз ты против атеизма, значит, ты против власти. Не только следователи, но и многие прихожане смешивали мои религиозные убеждения с политикой. Им не Христос был важен в моих проповедях, а, как они считали, антисоветскость. Но я никогда не был антисоветчиком. Я всегда считал, что, борясь за христианскую нравственность, я спасаю и государство".
Но из него активно делали "антисоветчика", политическую фигуру. Ему льстили, его проповеди, проза и стихи были изданы миллионными тиражами на Западе, издания НТС были на треть своего объема заполнены воззваниями в его поддержку, писанными Г.П.Якуниным со товарищи. Западное радио интересовалось личностью о. Димитрия лишь постольку, поскольку его считали оппозицией прежнему режиму. А он был человек, в общем, по-детски безхитростный и противоречивый. Считал своим долгом проповедовать слово Божие. Читал в своем храме публичные проповеди, занимался с молодежью. А ведь публичные проповеди были запрещены. Обратите внимание, как долго говорят с кающимися на исповеди старые священники, поставленные при советской власти. Они так привыкли, это для них в свое время был единственный способ нести слово Божие пасомым.
Никаким "антисоветчиком" он не был, хотя в проповедях ругал "безбожников" и даже проговаривался о "лагерях" и "стукачах". И как-то раз призвал президента Картера "высвечивать преступников" (?). Выражался, то есть, не всегда удачно, но ничего особенно предосудительного, с точки зрения властей, не говорил. Но зато вокруг него говорили, кому что угодно. И чувствовал он, что неспроста ажиотаж.
Вот сцена из жизни покойного.
Молодой человек "с интеллигентным лицом" увивается вокруг. Спрашивает: "Ну, как же насчет интервью? У меня скоро встреча с иностранным представителем. Отец Дмитрий, согласитесь ли Вы дать такое интервью, на основании которого Вас будет защищать Сам президент Картер?"
Отец Дмитрий задумывается и вдруг отвечает ясно и раздельно: "Я готов встретиться с кем угодно. Но если Бог меня не защитит, - никто не защитит".
Когда в 1980 году перед самой Олимпиадой "случилось страшное", отец Дмитрий выступил по ТВ в программе "Время" и осудил свою, как он выразился, "антисоветскую деятельность", а свои поступки объяснил гордыней, любовь к нему религиозно-интеллигентской "молодежи" сменилась ненавистью. Обезумевшие дамочки с истеричными рыданиями рвали газету "Правда" с помещенным на видном месте текстом его телевыступления, жгли изданные НТС и "привезенные" книги с его проповедями, магнитофонные пленки с записями его выступлений на "семинарах". В лучшем случае говорили, что в тюрьме ему "пересадили мозги", и добавляли: "Он скоро умрет". А он прожил весь срок, отмеренный ему Господом, на который может рассчитывать человек его судьбы и преклонного возраста. Отца Дмитрия морально уничтожали. Наслушавшись упреков, он пытался потом оправдаться, взять свое заявление назад, но понял: эти не простят. С горечью сказал о. Дмитрий: "Им нужно было, чтобы меня убили". Из него мученика готовили, а он не оправдал доверия, возложенных надежд. И не в свободе Церкви тут дело. Прав был о. Дмитрий, что отказался страдать на потребу толпе и зарубежных "благодетелей", которые, поистине, "крови жаждали".
Да упокоит Господь новопреставленного отца Димитрия.
Андрей Рюмин, Русская линия
 СПЖ кв.jpg)
.jpg)
