Александр Панкратов-Черный: «Помню, как в первый раз воззвал ко Господу»
Народный артист России - о чудесах в своей жизни, о трудностях профессии и о лучшей сыгранной роли
Икона под сталинским портретом
- Александр Васильевич, ваши
дедушка и бабушка происходили из верующей семьи, но были репрессированы в
1920-е годы. Ваша мама родилась в ссылке в Алтайском крае, вы тоже. Как
во времена вашего детства относились к верующим?
- Веру в то время скрывали. Икон в доме не было, но, помню, в передней
висел портрет Сталина. Дедушка, бабушка и мама перед обедом, ужином или
отходя ко сну, крестились на него. Но когда мне было четыре года, Сталин
умер. Дед вбежал в избу, сорвал портрет Сталина, сломал раму о колено и
начал креститься. Мы смотрим - оказывается, за портретом Сталина стояла
большая, деревянная, старинная родовая икона Николая Угодника...
- Когда и где вас крестили?
- На окраине деревни в землянке жил скрывавший свой сан священник. Он
тоже был сослан. Дома у него икона стояла, было и самодельное кадило,
свечечка, которую он своими руками слепил из пчелиного воска. Там меня
тайно и крестили, когда я был еще младенцем. Родился я недоношенным,
семимесячным. Все думали, что умру, а потому и крестили после рождения.
Когда таинство совершилось, мама упала на пол и заплакала: «Дай Бог,
чтобы жил и жил». Мне думается, Господь маму услышал.
Во время таинства на меня надели крестик моей бабушки, который она привезла из Петербурга. Окрестили и спрятали крестик, потому что с ним нельзя было ходить. Когда вырос, надел его и до сих пор ношу с благодарностью.
- Так когда же вы узнали о том, что крещены?
- В конце 1960-х, когда я работал в Пензенском драматическом театре.
Мама приехала ко мне в гости, привезла мне тот самый крестик. Мне было
уже 19 лет...
«Митрополит Пититрим меня часто костерил»
- Что вы тогда почувствовали?
- Просто надел крестик. Осознанная вера приходит, когда человек уже
благоразумен. Иногда это случается в раннем возрасте, иногда в позднем.
Лично я помню, как в школе первый раз позвал Господа. Хулиган воткнул
мне в область сердца заточку-спицу. И в тот момент я сказал: «Господи!»...
и остался живой. Профессор Вячеслав Смирнов, когда посмотрел рентген,
вымолвил: «Ты в рубашке родился». В трех миллиметрах от сердечной сумки
прошла спица.
Помню, в передней висел портрет Сталина. Дедушка, бабушка и мама крестились на него. Оказалось, что за портретом была спрятана родовая икона Николая Угодника...
- Когда вы впервые попали в церковь?
- Это было в Пензе. Артист Александр Краснов попросил меня пойти с ним
на похороны священника, который с ним дружил. Церковь была бедная, но
хоронили священника со всеми почестями. Я тогда впервые задумался: какая
уважительность к прощанию с человеком! И потом много думал об этом.
Уважительность при прощании - обряд твоего личного очищения перед тем,
кто умер. Провожая усопшего, очищаешься сам. Ты прощаешь ему грехи, и
вместе с тем признаешь свои и каешься. Великое дело!
- У вас есть постоянный духовник?
- Да, митрополит на покое Владимир (Котляров). А до этого духовником у
меня был митрополит Питирим (Нечаев; † 2003). Познакомились мы
примечательнейшим образом! Я жил тогда на Тверской улице, и из окна моей
квартиры был виден храм Воскресения Словущего в Брюсовом переулке. На
сороковины по маме пришел туда свечку поставить. Помолился и сижу на
скамеечке перед алтарем. И вдруг голос с небес: «Молодой человек, что
это вы тут расположились?» Поднимаю глаза - митрополит Питирим. Я встаю:
«Простите Христа ради, вот, присел». А он меня спрашивает: «Силы в
ногах нету, что ли?» Вот так мы познакомились. И он стал моим
духовником. Я ему все рассказывал, каялся во всех грехах. Он меня часто
костерил. Знаете, бывает, тебя наказали, и ты уходишь оскорбленным и
униженным. А после встречи с ним я уходил, наоборот, освобожденным.
«Старец Владимир тишайшей молитвой прервет разговор»
- Ходил ли митрополит Питирим на ваши спектакли?
- Нет. Мне кажется, он не посещал театр. Но он меня благословил, когда я
хотел снимать фильм по роману Евгения Носова «Усвятские шлемоносцы». У
меня не получилось воплотить в жизнь этот проект. Но я считаю, что это
великое произведение о первых днях Великой Отечественной войны -
богоугодное. В нем показана Святая Русь. Сцена беседы в избе - это же
своеобразная Тайная вечеря. Это размышление о том, кому идти Русь
защищать. Не компартия послала народ Родину защищать, а Бог, сердечность
русского народа.
- Ощущаете ли вы влияние веры на вашу профессию, на процесс работы над ролью? Помогает ли она вам?
- Вера не помогает, вера тебя призывает. Вера - это подвиг. Работая над
ролью, я тружусь над человеческим характером. Иногда задумываюсь: этот
персонаж верующий или нет? Ведь этот момент очень важен для понимания
образа. Недавно в 12-серийном остросюжетном детективе «По законам
военного времени» сыграл одну из самых моих интересных ролей -
потерявшего жену и дочь оберегающего ребенка шофера Федоренко. В кадре я
перекрестился всего однажды, но когда смотрю этот фильм, чувствую, что
сыграл глубоко верующего человека.
- Как ваш сегодняшний духовник митрополит Владимир относится к профессии актера?
- Он глубоко уважает людей искусства. Как и приснопамятный владыка
Питирим, он считает, что мы несем людям истину, доброту, человечность. Я
посвятил митрополиту Владимиру стихотворение:
...А после на Невский,
в Казанский собор,
Молиться и каяться.
Старец Владимир
Тишайшей молитвой
прервет разговор
И с душ окаянных грехи наши снимет.
-
Вас знают, в основном, как актера. Но вы также пишете замечательные
стихи. Среди них много духовной лирики. Кантатой на ваше стихотворение
«Господи, дай же мне волю» открывался воссозданный Храм Христа Спасителя
в Москве. Вы написали стихотворение специально для этого события?
- Нет. Митрополит Питирим, которому я читал много своих стихов, попросил
меня направить стихотворение «Господи, дай же мне волю» на конкурс, и я
выиграл. Текст утверждался в Патриархии. Уже затем на стихи композитор
Луиза Хмельницкая положила на музыку, а исполнил это сочинение Иосиф
Кобзон:
Господи, дай же мне волю! -
Рощу с березовым соком,
Песню с печалью и болью
О птице, парящей высоко.
О маме, дождавшейся сына,
О сестрах, встречающих брата -
А не о вдовах, застывших у тына,
Убитых бессмертьем солдата...
Господи, дай же нам волю! -
Солнце, горящее в синем,
Звезды на черном с луною.
Но не войны над Россией,
Но не стрельбы надо мною...
Дети, смотрящие в небо,
Пусть удивляются птицам
Запаху свежего хлеба
И улыбнувшимся лицам.
Господи, дай же мне волю!
Анастасия Сотникова
Справка: Александр Васильевич ПАНКРАТОВ-ЧЕРНЫЙ
Актер театра и кино, режиссер, поэт. Родился 28 июня 1949 года в д.
Конево Алтайского края, куда его семья (выходцы из донских и
черниговских казаков) была сослана в 1920-е годы. В 1968 году окончил
Горьковское театральное училище. В 1968-1971 годах работал актером в
Пензенском драматическом театре. В 1976 году окончил режиссерский
факультет ВГИКа. Снялся в более чем в ста фильмах. В 1996 году вышел в
свет первый сборник стихов. Как поэт - лауреат литературной премии
«Петрополь» (2009 г.) Народный артист России, член Союза писателей
России.
