16 декабря исполнится сто лет со дня рождения великого композитора, классика XX века Георгия Свиридова. Коллеги называли его произведения музыкальными иконами, друзья считали, что он наделен даром пророка. Мы «побеседовали» с Георгием Васильевичем, основываясь на книге «Музыка как судьба» и неопубликованных архивах маэстро, и убедились, что о многих бедах он предупреждал. И без устали призывал хранить наши ценности, нашу живую историю и хрупкий мир на земле.
культура: Свою главную творческую задачу Вы видели в том, чтобы «воспеть Русь, где Господь дал и велел... жить, радоваться и мучиться». Не так ли?
Свиридов: Я хочу создать миф: «Россия». Пишу все об одном, что успею, то сделаю, сколько даст Бог. Я чувствую тайную связь с землей.
культура: Сегодня, в год Вашего векового юбилея, Ваша музыка любима и востребована. Кого представляли своими слушателями?
Свиридов: Я никогда не писал музыку для старых или
молодых, для рабочих или интеллигенции, не писал музыку для
определенного слушателя. Я писал музыку, повинуясь голосу своей совести.
культура: Ваши мелодии звучат не
только в филармонических залах, но и доносятся из мобильников. «Время,
вперед!», «Метель», «Ах, Маритана, моя Маритана» превратились в модные
рингтоны. В век высоких технологий это верный показатель популярности.
Свиридов: Технический прогресс - это еще не прогресс человечества, путать эти понятия нельзя и, я бы сказал, вредно.
Прогресс цивилизации, рост науки и техники привел к тому, что земной шар превратился в гигантскую коммунальную квартиру, в которой живут разные, чужие, ничем внутренне не связанные люди, царит постоянная свара, злоба, скандалы (совсем как у Зощенки).
культура: Выходят Ваши диски, о Вашей музыке появляются все новые статьи...
Свиридов: За последнее время о музыке написано огромное
количество слов. Десятки, сотни и даже тысячи людей занимаются ее
толкованием. Мусоргский называл их «музыкальными цадиками». Чем ни более
суха, неэмоциональна и безобразна музыка, тем больший простор она дает
толкователям.
культура: Так сердиты на критиков и музыковедов?
Свиридов: Весь этот пышный словесный набор часто
прикрывает полнейшую чепуху, лишь чисто техническую фантазию автора,
пускает пыль в глаза доверчивых простаков.
культура: Вы родились в городке
Фатеж, что на Курской земле, основным занятием местных жителей было
сельское хозяйство. Когда создавали вокальный цикл на стихи Есенина «У
меня отец крестьянин», то, конечно, вспоминали детство?
Свиридов: Мой отец Василий Григорьевич Свиридов был
коммунистом и после Октябрьского переворота служил на советских
должностях в уездном городке Фатеже. Когда пришли с Юга белые, отец
скрывался, жил в подвале. Один человек донес об этом. Отец попал в
тюрьму. В это время красные пошли в наступление с севера, и
Добровольческая армия начала отступление. Перед отступлением несколько
человек арестованных большевиков были (естественно - безоружные) согнаны
во двор тюрьмы и порублены шашками. Помню своего отца в гробу с
перевязанной нижней частью лица. И сейчас его вижу!
В Фатеже было 4 церкви: Соборная, где меня крестили (поп Иван Халанский по прозвищу Халан), Покровская, рядом с ней в одной загородке Тихвинская церковь (которую с превеликим трудом взорвали после войны). Тихвинская - маленькая, зимняя, Покрова зимой не работала - было трудно отапливать. Богоявленская церковь на кладбище, где похоронены отец и родные (деды).
В церковь я ходил большею частью с бабушкой, которая была очень религиозна. Длинные службы меня утомляли, тяжело было стоять на ногах. Я торопил бабушку, упрашивал ее идти домой. Особенно я любил службу Чистого четверга, которую бабушка отстаивала целиком, я же обычно с кухаркой и сестрой уходил раньше, неся домой фонарики.
Часто я вспоминаю свою Родину - Курский песенный край. Россия была богата песней, Курские края - особенно. Они хранились в памяти народных певиц и певцов, передаваемые изустно, из поколения в поколение - дивные, старинные напевы. Как они прекрасны, как они оригинальны, своеобычны, какая радость - слушать их. Один из музыкальных ладов, на котором построена моя кантата «Курские песни», говорит о глубокой древности своего происхождения. Этому ладу, я думаю, сотни лет. Теперь уже так не поют. Жизнь - неумолима! Радио и особенно телевидение вытесняют эту музыку. Будет жаль, если она совсем исчезнет.
культура: К массовой советской песне 30-50-х годов Вы относились как выдающемуся историческому явлению.
Свиридов: Романс и песня - наиболее распространенные,
наиболее любимые виды музыки. Они проникают в самое сердце человека и
живут в нем не только как воспоминания, ощущения; они живут в сердце
сами, живые, можно вспомнить мелодию, запеть ее самому и т.д.
«Однозвучно гремит колокольчик», «Вот мчится тройка почтовая», «Соловей
мой, соловей», «Не шей ты мне, матушка, красный сарафан». Народная песня
и старая церковная музыка - вот то, что лежит в фундаменте нашей
культуры. Песня обнаружила необыкновенно разнообразные, поистине
неисчерпаемые возможности. Это царство мелодии. Пение - тянет к
простоте, четкости, к формуле, к символу.
В сущности, идеалом сочетания слова и музыки служит народная песня. Под песни пеленается, женится и хоронится русский человек, говорил Гоголь. Теперь: русский человек пляшет под чужую дудку и хоронится под чужую музыку. Распространенное в наши дни стремление окарикатурить русскую песню, русскую интонацию, шутовство, переходящее в ерничество. Этого как-то было слишком много. Приелось это желание унизить Русское, «идиотизм деревенской жизни», по выражению одного немецкого профессора. Новая жизнь, новые моды, новые песни, к сожалению, очень скучные, бездушные, серые какие-то. Народная песня исковеркана, опохаблена, лишена естественности, красоты, правдивости.
культура: Может, просто жизнь изменилась?
Свиридов: Когда говорят о сплошной темноте и невежестве
русского крестьянина, то все уже верят в то, что это факт, так оно и
было на самом деле. Ну а, например, церковь, которая была почти в каждом
селе? Само здание ее было образцом красоты, а колокольный звон, его
торжественность, слияние с красотой природы, росписи и картины в церкви,
горящие свечи, запах ладана и благовоний, одежда священника,
изумительная музыка, которую не только слышали, но и пели сами прихожане
(т.е. они же и артисты) и, наконец, чтение Евангелия, величайшей из
книг, полной любви и мудрости. Дальше: резная крестьянская изба,
наличники, крыльцо, окна, деревянный орнамент. Посуда, полотенца и
кружева, одежда (в особенности праздничная женская), народные песни
(неисчислимое их количество, одна лучше другой), танцы, игры, хороводы.
Резные коромысла, дуги, сбруя, прялки - всего не перечислишь! А
словесное творчество: пословицы, сказки, поговорки, загадки... Загадки
приучают смолоду человека к сознанию того, что мир имеет тайну. Нет!
Жизнь русского крестьянина была совсем не такой, какой ее изображают
теперь. Кому понадобилось все это уничтожить?
Ну, я понимаю, часть этого подлежала замене, например, посуда, одежда, игры. Главное было - уничтожить Бога, веру, душу народа опустошить, а остальное уже шло само собой. Опустевшая душа заполнялась разным содержанием: сначала марксизмом, потом ленинизмом - каторжным трудом за хлеб, за то, чтобы только не умереть с голоду. Человек лишился земли и крова над головой. О земле он вообще забыл и возненавидел ее, переставшую кормить, чужую. А между тем за нее было заплачено обильной кровью предков.
культура: Почему Вы считаете, что Россия и революция оказались духовно несовместимыми?
Свиридов: Занимаясь отбором песен для кинофильма «10
дней, которые потрясли мир», я выяснил достоверно, что революция (не
только октября 1917 года) и все революционное движение на протяжении
десятков лет не создали ни одной своей песни. Почти все революционные
песни чужого, заграничного изобретения: «Варшавянка» - французский
военный марш, «Смело, товарищи, в ногу» - немецкий, «Мы, молодая
гвардия», современный гимн комсомола - немецкая народная песня.
«Авиамарш» - нацистская германская песня Хорста Веселя, «Замучен тяжелой
неволей», «Слезами залит мир безбрежный» - польские антирусские.
Примеров - масса. Ни одной своей ноты... сама революция - по выражению
Блока - оказалась совершенно «немузыкальным» явлением.
культура: Не только к песне, но и к хорам Вы неравнодушны. Ваше завещание - хоровой цикл «Песнопения и молитвы».
Свиридов: Наша духовная хоровая музыка - некогда
гордость и самобытность нашего духовного сознания, объявлена уже десятки
лет вне закона. Духовная же музыка католиков объявлена высшей ценностью
(даже когда подобные произведения не являются особо интересными),
хранятся, исполняются и у нас. Музыка Русского православия истребляется,
унижается, третируется в последнее время. Подобно тому, как церковная
роспись католических храмов объявлена бесценным сокровищем, а русская
иконопись почти полностью уничтожена и продолжает уничтожаться. ... Я не
верил в интернационализм, который совмещается с неуважением к
собственной национальной культуре.
культура: Вы всегда ратовали за
возрождение русских национальных традиций, и что-то свершается -
например, возродилось Всероссийское хоровое общество. В Союзе
композиторов Вы упорно противостояли тем, кто считал, что нужно
«догонять» Запад.
Свиридов: Нравственная сторона поступков (жизни) вообще
не принимается во внимание. А между тем, нравственный смысл,
нравственное значение искусства - вот главное в нем. Эту нравственную
сторону искусство обрело усилиями великих творцов, великих гениев,
великих людей нашей эры. Вот против этой великой нравственной идеи и
ведется борьба, надо сказать, далеко не безуспешная.
Существует искусство - как голос души, как исповедь души. Такова была русская традиция. В 19-м веке, а может быть и раньше, из Европы пришла идея искусства - как развлечения для богатых, для сытых, искусства - как индустрии, искусства - как коммерции. Искусство - как удовольствие, как комфорт.
Русская культура неотделима от чувства совести. Совесть - вот что Россия принесла в мировое сознание. А ныне - есть опасность лишиться этой высокой нравственной категории и выдавать за нее нечто совсем другое.
культура: Вы так беззаветно любите Россию...
Свиридов: Для меня Россия - страна простора, страна
песни, страна печали, страна минора, страна Христа. Россия - грандиозная
страна, в которой причудливо сплетаются разнообразные веяния и влияния.
Она всегда в движении, путь ее необычайно сложен, загадочен, и мы можем
лишь предполагать, как сложится ее судьба. Мазать Россию однообразной
черной краской пополам с экскрементами, изображать или объявлять ее
народ скопищем дремучих хамов и идиотов, коверкать, опошлять и
безобразить ее гениев - на это способны лишь люди, глубоко равнодушные
или открыто враждебные к нашей Родине и ее народу. Это апостолы злобы,
помогающие нравственно разлагать наш народ с целью превратить его в
стадо и сделать послушным орудием в своих руках. Их точка зрения на
Россию не нова. Это точка зрения приезжего французского маркиза де
Кюстина, а также современных де Кюстинов, лишенных дворянского титула.
Достоевский гениально обобщил подобные взгляды (свойственные и русским) и
вывел их носителя в художественном образе одного из своих литературных
героев. Это - Смердяков.
культура: Вы всегда тревожились за русскую музыку и литературу, их судьбу и предназначение...
Свиридов: Поражает - невероятная легковесность,
бездумность по отношению к очень серьезным вещам и одновременно
разросшееся авторское самомнение, какое-то уверенное, сытое
самодовольство. Выдуманная грусть, боль в соединении с этим сытым
самодовольством. В нашем искусстве все больше стал распространяться тип
делового человека, дельца ловкого, небрезгливого, хорошо
ориентирующегося в обстоятельствах жизни, умеющего найти ключ к действию
в этих новых обстоятельствах. Подобного рода тип (в сущности - Чичиков)
очень распространяется. Появились: певцы-Чичиковы, дирижеры-Чичиковы и
прочие. Торговля стала валютной, международной. Торговать стали крупно,
вплоть до Христопродавства. Мелкие выжиги и кулаки уступили место
дельцам международного типа.
культура: Сегодня уличные
музыканты часто играют Вашу «Метель». Это для Вас похвала особая - Вы
ведь считали, что великое признание Моцарта в том, что его играет слепой
скрипач?
Свиридов: У Пушкина слепой скрипач в трактире играет
«из Моцарта». Невозможно представить, чтобы он, слепой - т.е. играющий
по слуху! - играл «из Сальери». Музыка Сальери не носится в воздухе, она
остается на бумаге, она не летит, мелодия его не крылата, она - не
мелодия, она - лишь тема, звуковой ряд.
культура: В Ваших произведениях ностальгия и печаль по пушкинским временам. А что Вам дорого в Пушкине?
Свиридов: Высокое, благородное движение души. Стремление к
внутренней гармонии, сознание высокого предназначения человека - вот что
сейчас особенно звучит для меня в Пушкине. Часто говорят: «а вот Пушкин
понятен всем». Это - заблуждение. Если бы Пушкин стал понятен всем, он
давно бы перестал существовать, был исчерпан и давно забыт. Глубина
Пушкина редко кому доступна, она слишком глубока... Образы Пушкина - от
русской природы и сходной с ней жизни. Жизнь всякого человека связана с
природой, со сменой времен года, со сменой дня и ночи (а в России много
ночи, много ночного). Пушкин воспел любовь: и плотские утехи, и
глубокие, трагические страсти. Он воспел свое чувство, воспел предметы
своей любви. То же - Есенин, Блок.
культура: А среди современников-писателей были ли попутчики?
Свиридов: Мощный, суровый, эпичный Федор Абрамов.
Возвышенно-поэтический Василий Белов. Пронзительный, щемящий Виктор
Астафьев. Драматичный Валентин Распутин. Мягкий, лиричный южанин, мой
земляк Евгений Носов. Сергей Залыгин - тонкий и умный. Блестящий эссеист
Владимир Солоухин. Я люблю и необыкновенно высоко ставлю их творчество,
они - украшение сегодняшней нашей литературы, не говоря, конечно, о
классиках Леонове и Шолохове. То, что это люди - мои современники, не
дает мне с такой силой почувствовать свое одиночество. Прекрасный,
свежий, благоуханный, сильный, новый и, вместе с тем, «вечный» русский
язык. По-новому раскрытые современные русские характеры.
культура: Что главное в русском характере?
Свиридов: Духовность - высшее начало в человеке, его
божественная часть, божественная природа, соединенная в индивидууме с
земным, животным, матерьяльным началом, олицетворением низменных
страстей и помыслов.
культура: Вас тревожит какая-то мысль?
Свиридов: О потере духовной самостоятельности.
Важнейший вопрос для всей нашей культуры и всего искусства. Если
современный художник пытается изобразить народ не грубым, глупым,
жестоким и низким, а найти в нем элементы возвышенного духа, тут же
будут говорить об «идеализме» и т.д. Но народ - ни добрый, ни злой, он
бывает и таким, другим, он - всякий, он - стихия. А интеллигенция -
культура, т.е. надстройка, верхний слой с большим количеством пены, как в
океане. Если русской культуре суждено существовать, она должна
возвратиться к истоку нравственности и добра.
культура: Вы так критиковали
современную музыку и современный театр за отсутствие традиционности,
почвенности. В каком-то искусстве Вы это чувствовали?
Свиридов: В цирке - чистое искусство, чуждое
какого-либо «разложения», декаданса, всякого уныния. Искусство,
вызывающее восторг. Цирк - всегда праздничное, бессмертное, здоровое,
«традиционное» искусство. Никогда не умирает в человеке восхищение
удалью, красотой, ловкостью, смелостью, выдумкой, грацией. Нравственное
искусство, здоровый народный юмор.
культура: В 1991 году Вы записали в дневнике страшные фразы. Помните?
Свиридов: Это не жизнь, а «ночь на Лысой горе» - шабаш
зла, лжи, вероломства и всяческой низости. Все это происходит на фоне
кровопускания, кровопролития пока еще скромных масштабов, но имеющий
глаза да видит: в любой момент может политься большая кровь, за этим
дело не станет!
культура: И эти слова накануне августовского путча оказались провидческими. Вы предсказали и военные конфликты...
Свиридов: Новый фашизм родил новый тип войны.
Война-истребление, война-мясорубка, война-бойня почти без всякого риска
для фашистской стороны, на основе материального, технического
превосходства, когда нападающая сторона агрессоров теряет 200 человек, а
нация - жертва, обречена на заклание. Воскрешение древних
дохристианских идей - религиозного истребления целых народов, приносимых
в жертву новым мировым владыкам, злодеям, которых еще не знал мир. По
сравнению с Бушем или Шароном и Троцкий, и Сталин, при всей своей
беспощадности, кажутся мальчишками, играющими в оловянных солдат.
Миром владеют мировые разбойники, уничтожающие целые народы. И большие народы, целые православные, инорелигиозные государства. Гигантская мировая мистификация. Старшие поколения обрекаются на нищету и быструю гибель, молодым приготовлена рабская участь.
культура: Как грустно... Неужели жизнь и беды - синонимы?
Свиридов: Мудрость жизни заключена в ней же самой:
новые поколения приходят в мир вполне чистыми, значит, дело в том, чтобы
их воспитать в служении высокому добру. Мы - гости здесь на земле, но
как прекрасен мир! Сколько в нем красоты, сколько печали! Чувство
хрупкости, временности нашего существования, отсюда значит, что человек
должен ценить жизнь, любить ее и стараться сделать ее как можно лучше
для всех, а не только для себя.
Разумно устроенное государство обязано воспитывать своих подданных в сознании незыблемости моральных ценностей, в духе высоких нравственных начал, а искусства, художества должны помогать воспитанию благородного человеческого характера, пробуждая в человеке чувство красоты, добра и правды.
Использованы фотографии из книги А. Сохора «Георгий Свиридов». Москва, 1972