У меня есть несколько очень хороших друзей в социальных сетях. Их зовут Силуан, Святослав, Андрей, Константин, Сергей, Александр, Игорь и еще несколько человек. Взрослые мужчины. Некоторые старше меня, другие немножко моложе.
Еще вчера они были «отцами», «священниками», «игуменами», «протоиереями», «дьяконами», а сегодня они Фейсбуке «лишены сана» по прихоти неведомых мне технических специалистов, которым не нравится упоминание «религиозных титулов». Видимо, существуют люди, которых оскорбляет слово «батюшка».
Последний раз такое явное пренебрежение к священному сану я встречал в переписке первого председателя Совета по делам Русской Православной Церкви Георгия Карпова с патриархом Алексием (Симанским). В публичных телеграммах и частных письмах Карпов называет Предстоятеля Русской Православной Церкви по имени отчеству.
Конечно, любая организация, компания или государство вправе требовать от граждан единообразия в оформлении документов. В Паспорте гражданина Российской Федерации у белых священников написаны фамилия, имя и отчество. У монахов и даже епископов тоже фамилия, мирское имя и отчество. Но это основной документ, удостоверяющий личность, у которого есть жесткий стандарт.
В социальных сетях ситуация другая. Я могу назвать свой аккаунт: «Андрей Зайцев, любитель Наполеона». Если мне хватит букв, то в колонку имени и фамилии, я могу вписать свое прозвище, предпочтения или название любимой группы. Я могу назваться «хоббитом» или «эльфом». Конечно, это будет выглядеть странно - «Эльф Андрей Зайцев - журналист, историк, преподаватель». Это вызовет смех, но вряд ли технические специалисты Фейсбука напишут мне письмо, в котором предупредят о возможном закрытии моей странички из-за забавного или глупого имени.
А вот священникам стали приходить подобные предупреждения. И дело тут не в количестве букв. «Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин» - это длинная подпись. В словах «иерей», «игумен», «епископ», «архимандрит» или «протоиерей» или «священник» часто букв меньше, чем в среднем русском отчестве.
К тому же, в этой соцсети себя хорошо чувствуют пользователи с именем, отчеством и двойной фамилией. Женщины в скобочках могут преспокойно указывать свои девичьи фамилии, которые тоже бывают немаленькие. Так что дело тут совсем не в длине букв, а в какой-то странной боязни «обидеть» других пользователей, защитить их от «опасности» встречи со священником. Конечно, это лишь простая формальность.
Не хочу подсказывать техническим специалистам дальнейшие ходы, но люди с легкостью смогут отличить батюшку от мирянина и по другим признакам. Например, по поиску в поисковых системах, по тому, что появляется на страничке священнослужителей. В конечном итоге мы в России хорошо умеем обходить запреты. Можно сделать батюшек поголовно ирландцами, написав «О` Иван Иванов», придумать какой-то префикс или просто поставить крестик перед именем. Да и известная русская пословица напоминает пользователям соцсетей, что «попа и в рогожке видать».
В общем, как говорил Талейран по другому поводу, новая политика владельцев Фейсбука: «Это хуже, чем преступление, это ошибка». Я не хочу бросаться страшным словом «гонение», но вполне можно говорить о поражении в правах пользователей соцсетей по признаку религиозной и профессиональной принадлежности.
Это очень неприятный звоночек. В середине 90-х годов прошлого столетия я хотел после школы пойти в семинарию. Против этого одновременно были такие две разные организации как Военкомат и ВТЭК. Первые говорили, что семинария не дает отсрочку от армии, а вторые напоминали мне, что если я поступлю в семинарию, а не в государственный ВУЗ, то с меня можно досрочно снять льготы как с инвалида с детства.
По мысли медиков и чиновников бедным студентам помогать нужно, а бедным семинаристам - нет.
Последние годы казалось, что все это осталось в прошлом. Православная
Церковь договаривалась с российским министерством обороны о статусе
молодых священников и семинаристов в связи со службой в армии.
Священники и епископы пишут колонки, книги, читают лекции, дают
интервью, подрабатывают художниками и дизайнерами.
В России все меньше детей при встрече с батюшкой называют его «Дедом Морозом» или «Богом», как это было в 90-е годы. Священник и даже епископ почти перестали восприниматься как пришельцы с другой планеты. Конечно, встречаются и недостойные священнослужители, но в целом сейчас редко можно найти человека, который так боится или ненавидит служителей Церкви, что его чувства будут оскорблены, если его пост в Фейсбуке прокомментирует пользователь в священном сане.
Напротив, и христианам, и мусульманам и даже атеистам гораздо спокойнее общаться с человеком, зная, что с ними беседует клирик Русской Православной Церкви или другой христианской конфессии. Конечно, владыка, батюшка или отец дьякон имеют право не указывать в своем аккаунте своего священного сана, если они не хотят этого делать, но нельзя запрещать это делать техническими средствами, нельзя менять «правила игры», лишая людей части их личности.
Для многих священников их имя столь же значимо, как для журналиста подпись под статьей, для профессионала его репутация. Согласитесь, подписи «Дмитрий Смирнов» и «протоиерей Дмитрий Смирнов» производят разное впечатление на человека впервые попавшего в соцсеть. В первом случае это просто какой-то пользователь, во втором это может быть «тот самый известный священник».
К тому же человека с распространенной фамилией легче искать по каким-то уточняющим признакам. Не верите? Наберите в строке поиска «Андрей Зайцев» и попробуйте отыскать автора этих строк. Гарантирую вам незабываемое развлечение. Так что давайте не будем превращать русских священников в ирландцев поневоле.
Надеюсь, что Фейсбук все-таки исправит свою ошибку.
http://protoinfo.ru/kak-feysbuk-lishil-sana-russkih-svyashhennikov/
